Литература средних веков и возрождения. Поиск по текстам материалов сайта. Cлово "DOMINO".

Примерный текст на первых найденных страницах

Входимость: 1. Размер: 44кб.

Часть текста: di Dante, 1896, p. 437. 11 «Une amplification stupidement barbare». 12 Nietzsche, Die Goetzendaemmerung. 13 Dante's widerwertige, on abscheuliche Grossheit… 14 Comi. I, III, 5. 15 Exod. III, 5. 16 Inf. I, 7. 17 J. Symonds. Dante, 1891. 18 Purg. XX, 94–96. 19 Purg. XX, 94–96. 20 Inf. I, 10–12. 21 Goethe, Faust, I, Vor dem Tor. 22 Purg. III, 133–135. 23 De Vulg. eloqu. I, VI, 3 — «terris amenlor locus quam Florentìa non existât». 24 V. N. XIX, Canz. I. 25 V. N. XIX. Canz. I.: «color di perle ha». 26 Purg. II, III, 114. 27 V. N. ХХIII. 28 De Vulg. eloqu. II, VI, 5. 29 Leon Bruni, Vita di Dante-Solerti, 103: «Popule mee, quid feci libi?» 30 De Monarch. I, XII, 6. 31 V. N. I. 32 Inf. XXIII, 94. 33 E. del Cerro. Vita di Dante, p. 2. 34 Par. XV, 97. 35 L. Prieur. Dante et l'ordre social (1923). 36 Inf. VI, 61. 37 R. Davìdsohn. Firenze ai tempi di Dante (1920), p. 452. 38 L. Bruni. Vita di Dante (Solerti, p. 98). 39 G. L. Passerini. Vita di Dante (1929), p. 37. 40 Par. XXII, 109 ff. 41 Del Cerro, p. 10. 42 G. Villani. Chron. (Solerti, p. 3). 43 G. Subodori. Vita giovanile di Dante (1906), p. 10. 44 F. X. Kraus. Dante (1897), p. 23. 45 M. Barbi. Dante (1933), p. 7. H. Hauvette. Dante (1919), p. 88. 46 A. Vellutello. Commento alla D. C. ed. 1564 (Solerti, p. 203). 47 Com. IV, 11. 48 Par. XVI, 1. 49 Inf. XV, 75. 50 L. Bruni (Solerti, p. 98). 51 G. Boccaccio. Vita di Dante (Solerti, p. 13). 52 G. Salvadori, p. 121., M....

Входимость: 1. Размер: 44кб.

Часть текста: Проанализируем некоторые из них. В четвертой книге романа путешественники – Пантагрюэль со своими спутниками – попадают на «остров сутяг», жители которого, сутяги, зарабатывают на жизнь тем, что позволяют избивать себя за плату. Брат Жан выбирает одного «краснорожего» («Rouge muzeau») сутягу и избивает его за двадцать экю. «Брат Жан в полное свое удовольствие накостылял краснорожему спину и живот, руки и ноги, голову и все прочее, так накостылял, что мне даже показалось, будто он уходил его насмерть». Мы видим, что анатомизирующее перечисление частей тела здесь не забыто. Далее Рабле продолжает так: «Засим он протянул ему двадцать экю. И тут мой поганец вскочил с таким счастливым видом, как будто он король или даже два короля, вместе взятые» («Et mon villain debout, aise comme un roy ou deux» (кн. IV, гл. XVI). Этот образ «короля» и «двух королей» непосредственно введен здесь для того, чтобы охарактеризовать высшую степень счастья «награжденного» сутяги. Но образ «короля» существенно связан и с веселыми побоями и с бранью, связан он и с красной рожей сутяги, и с его мнимой смертью, и с его неожиданным оживанием и вскакиванием, как клоуна после побоев. Существует плоскость, где побои и брань носят не бытовой и частный характер, но являются символическими действами, направленными на высшее – на «короля». Эта плоскость есть народно-праздничная система образов, ярче всего представленная карнавалом (но, конечно, не только им). В этой же плоскости, как мы уже говорили, встречаются и пересекаются кухня и битва в образах разъятого на части тела. Эта народно-праздничная система образов в эпоху Рабле жила еще полной и осмысленнейшею жизнью как в различных формах площадных увеселений, так и в литературе. В этой системе образов король есть шут. Его всенародно избирают, его затем всенародно же осмеивают, ругают и бьют, когда время его царствования пройдет, подобно тому как осмеивают, бьют, разрывают...

Входимость: 1. Размер: 29кб.

Часть текста: влиянии городской среды на повседневные представления писателей-гуманистов. Это в полной мере относится к итальянскому поэту и гуманисту Петрарке (1304-1374), поскольку среди его произведений есть трактат, посвященный не только «привычным» вопросам этики и антропологии в высоком смысле слова (достоинство человека, его место в мире и т. д.), но и человеку в его повседневности. Трактат носит название «De remediis utriusque fortunae» (“О средствах / лекарствах против всякой судьбы / превратностей судьбы). Он написан в форме отдельных диалогов, которые ведут между собой вымышленные аллегорические персонажи – Радость и Разум, Надежда и Разум в книге первой, Печаль и Разум, Страх и Разум в книге второй. У трактата долгая и противоречивая судьба, но в конце ушедшего – начале наступившего века трактат вновь стал привлекать внимание переводчиков и исследователей, о чем говорит его объемное американское издание 2 и прекрасная двуязычная (латинский-французский) публикация Кр. Карру 3 . Французское издание и было использовано при написании данной статьи. Напомним о датировке и некоторых особенностях...

Входимость: 1. Размер: 77кб.

Часть текста: учебник приспособлен к уровню сознания мало образованного и не искушенного в схоластической премудрости человека. Поэтому произведения "массовой" назидательной литературы обычно не удостаиваются рассмотрения, а то и вовсе не упоминаются в современных обзорах средневековой философии и теологии. Авторы этих пособий теряются в тени великих схоластов, крохами учености которых они в основном пробавлялись. Но эти порождения вульгарного богословия обладают в глазах историка народной культуры средних веков своеобразным преимуществом перед основополагающей философско-теологической литературой - их популярность, читаемость была во много раз выше, и круг лиц, на которых они рассчитаны, был качественно иным. Приходской священник был вооружен, помимо богослужебных книг, пенитенциалием и катехизисом. И тот, и другой непосредственно использовались им в общении с паствой. Катехизисы [1] многократно переписывались и широко распространялись, их пересказывали и переводили с латыни на народные языки. При этом естественно и неизбежно их подвергали дальнейшему упрощению, еще более приноравливая к потребностям тех людей, которые их читали или которым их читали. Если латинские тексты богословских пособий были доступны по преимуществу духовным лицам, то переводы и переложения на народные языки были рассчитаны на мирян. Исследователь вправе видеть в этих произведениях не только вульгаризованную мысль католических докторов, но и отражение запросов широких...

Входимость: 1. Размер: 35кб.

Часть текста: 2004, №68 http://magazines.russ.ru/nlo/2004/68/fal20.html Средневековый Уэльс — вполне заслуженно — ассоциируется у многих (и не только российских) читателей преимущественно с “кельтскими древностями”. Король Артур, волшебник Мерлин, эпос “Мабиноги”, стихотворение “Битва деревьев” — все это хорошо знакомо любителям “кельтского” средневековья, и не случайно, что именно этот слой валлийской литературы лучше всего отражен в русских переводах [1]. Действительно, без этих произведений нельзя представить себе историю средневековой европейской словесности. Переплетения исторических, псевдоисторических и мифологических сказаний, зачастую обработанные редакторами-клириками, привлекали и будут привлекать внимание как читателей, так и исследователей. Mutatis mutandis, в более поздний период континентальные и английские сказания на валлийские сюжеты вернулись в Уэльс. Часть из них послужила основой для создания новых произведений валлийской литературы, а часть была попросту переведена на валлийский язык. И уж ни в коей мере валлийское Средневековье нельзя считать — как это было свойственно исследователям XIX века и как пытаются это делать любители кельтской псевдоромантики ныне — маргинальной зоной европейской цивилизации. И дело не только в том, что во многих оригинальных произведениях средневековой валлийской литературы имеются следы заморских влияний. И не только в том, что значительная доля средневековой валлийской литературы была записана в скрипториях монастырей, имевших тесные связи с континентом и Англией. Уэльс, начиная с периода раннего Средневековья, был втянут в культурную орбиту европейского христианского мира. По ряду объективных причин, и прежде всего —...

Входимость: 1. Размер: 18кб.

Часть текста: Рабле чистоты, идеальности, нежности. Прямо из кабацкой среды, где проходят первые 10 лет жизни Рабле, он, по воле отца, попадает учеником в францисканский монастырь Сёльи, оттуда в монастырь de la Beaumette, затем, также в качестве ученика, в кордельерское аббатство в Фонтене-ле-Конт (Fontenay le Comte). Сохранилось известие, что во время этих переходов он встретил среди своих товарищей-учеников юношу, который впоследствии послужил ему образцом для одной из самых выдающихся фигур в его романе — монаха Jean des Entommoirs. Недостаточно образованный, чтобы посвятить себя одной из «либеральных профессий», Рабле поступил в монахи. Побудила его к этому, между прочим, и возможность, при известном материальном обеспечении, заниматься «гуманистическими» науками, занявшими в ту пору, то есть в разгар Возрождения во Франции, самое видное место в умственной жизни французов. Монашеская жизнь (и главным образом — ордена францисканцев), которой Рабле обрек себя 25 лет от роду, находилась в резком противоречии с натурой Рабле, неприязненной всяким мистическим крайностям и аскетическому умерщвлению плоти. Нерасположение его к монашеству усиливалось невежеством, фанатизмом и, вместе с тем, праздностью и развратом тех монахов, среди которых ему пришлось жить, и которые уже теперь давали ему драгоценный материал для его будущих сатирических изображений. Тем ревностнее занимался он, в кружке нескольких единомышленников и благодаря сношениям с выдающимися деятелями Возрождения (например, Бедой), своими любимыми науками. Когда неудовольствие монахов, которому немало способствовали и издевательства Рабле над ними, приняло форму преследования, Рабле бежал; хотя он скоро вернулся, но через год окончательно вышел из францисканского ордена и перешёл в бенедиктинский. В монастырь он, однако, уже не поступал, и в качестве простого священника ...

Входимость: 1. Размер: 26кб.

Часть текста: сатирических сочинениях разных стран и эпох: от Мольера и Свифта, через Бальзака и Гоголя до Р. Роллана и Э. Ионеско, Г. Гарсиа Маркеса и М. Булгакова. Загадочных - ибо вокруг имени и жизни Рабле было создано немало легенд, но дошедших до нас достоверных сведений на самом деле очень мало; и сама его книга - грандиозный “свод” культуры Возрождения - столь же глубока и масштабна, сколь и таинственна. Споры возникают уже вокруг даты и места рождения писателя: предположение, будто Франсуа, сын Антуана Рабле, сенешаля и адвоката в Шиноне, родился в Ла Девиньере (провинция Турень), питается столько же анализом архивных текстов, сколько попросту убеждением в автобиографичности многих моментов истории великана Гаргантюа, а дата рождения устанавливается по документу ХVIII века, уточняющему, в каком возрасте скончался писатель, потому среди специалистов нет единства в том, родился ли Рабле в 1483 или в 1494 г. И все же сегодня, благодаря скрупулезным изысканиям ученых, мы в какой-то...

Входимость: 1. Размер: 73кб.

Часть текста: реял Отец всего, в чем смертна жизнь, когда Тосканский воздух на меня повеял. ("Рай", XXII, 112-117) В XIII в. еще не велись записи о рождении флорентийских граждан. Поэтому особенно важно астрономическое свидетельство самого Данте. Однако стихи "Рая" не указывают точной даты; можно лишь заключить, что автор "Божественной Комедии" появился на свет между 14 мая и 14 июня. Нотариус сер Пьеро Джардини из равеннского окружения великого флорентийца сказал Боккаччо, что Данте родился в мае. Слова его заслуживают доверия. Год рождения подтвержден "Хроникой" Джованни Виллани. По флорентийскому обычаю Данте был крещен в первую страстную субботу, т. е. 25 марта 1266 г., в баптистерии Сан Джованни. Только там, в сердце Флоренции, спустя много лет Данте желал, чтобы его увенчали поэтическими лаврами по античному обычаю: В ином руне, в ином величье звонком Вернусь, поэт, и осенюсь венком, Там, где крещенье принимал ребенком. ("Рай", XXV, 7-9) Он не возвратился на родину. Лавры возложил на его чело посмертно - 14 сентября 1321 г. - сеньор Равенны Гвидо Новелло. Данте с детства запомнил предание о том, что семья его происходит от римского рода Элизеев, участвовавших в основании Флоренции. Он слышал рассказ о прапрадеде Каччагвиде - "сыне Адама", сопровождавшем в походах на сарацин императора Конрада III (1138-1152). Император посвятил Каччагвиду в рыцари. Доблестный паладин пал в бою с мусульманами. Данте в XVI песни "Рая" называет Каччагвиду "отцом", никогда не упомянув имени своего отца - Алагьеро де'Алигьери. Каччагвида был женат на некой даме из ломбардской семьи Альдигьери да Фонтана. Во Флоренции Альдигьери прозвучало как Аллигьери (с двумя "л"), а затем Алигьери (по-латыни Алагьер). Этим именем, ставшим фамильным, назван был один из сыновей Каччагвиды, потомками которого были дед Данте, Беллинчоне, и отец - Алигьери (второй). Воинственность и непримиримость в борьбе Данте...

Поиск по материалам сайтаCлово "DOMINO"

Поиск по материалам сайта
Cлово "DOMINO"