Литература средних веков и возрождения. Поиск по текстам материалов сайта. Cлово "DONNA".

Примерный текст на первых найденных страницах

Входимость: 7. Размер: 54кб.

Часть текста: стиля. Однако это новое течение быстро заняло ведущие s позиции в поэзии того времени и сохраняло их на протяжении по крайней мере трех десятков лет (1280-1310), а отдельные его представители (Лапо Джанни, Чино да Пистойя) продолжали писать еще долгие годы после того, как расцвет этой поэзии завершился. Своеобразие этой поэзии, ее концептуальная и стилистическая новизна не вызывали сомнений ни у современников, ни у потомков. А вот вопрос о статусе новой группы поэтов, т. е. о том, возможно ли говорить в данном случае о школе, связанной единством поэтики, возникал не однажды, вызывая прямо противоположные суждения. Одним из первых теоретиков и исследователей поэзии нового сладостного стиля был ее приверженец и представитель Данте Алигьери. В трактате «О народном красноречии» он отводит этой поэзии почетное место, в числе «сочинителей наиболее сладостных и утонченных стихов» называет Чино да Пистойя и «его друга», т. е. самого себя (X, 4), и отмечает их вклад в преобразование народной речи, которая «из стольких грубых италийских слов, из скольких запутанных оборотов речи, из стольких уродливых говоров, из стольких мужиковатых ударений вышла, мы видим, такой отличной, такой распутанной, такой совершенной и такой изысканно светской, какой являют ее Чино да Пистойя и его друг в...

Входимость: 4. Размер: 95кб.

Часть текста: “Незнакомство русских читателей с итальянскими поэтами (я разумею Данта, Ариоста и Тасса) тем более поразительно, что не кто иной, как Пушкин, воспринял от итальянцев взрывчатость и неожиданность гармонии...”[2] А русская культура все же к Ариосто равнодушна, невзирая ни на гениальные переводческие наметки Пушкина (“Орланд их имена читает...”), ни на им же написанный аналог Ариостовой поэмы русским ладом — “Руслана и Людмилу”. Как ни мудрили переводчики, какие только формы ни изыскивали [3] — совсем недавно Е. М. Солонович сделал классический перевод с воспроизведением строфы и рифмовки, а М. Л. Гаспаров —предельно новаторский, свободным стихом, — и все-таки в России творчество Ариосто любимо и знаемо одними специалистами [4]. Эта дурная привычка началась с кислой рецензии Н. М. Карамзина на выход первого, прозаического, выполненного С. Молчановым в конце XVIII в., перевода поэмы: Не будем сравнивать Ариоста ни с Гомером, ни с Вергилием, ниже с Тассом. Довольно, что он нравится в праздные, спокойные часы — нравится, несмотря на безобразность и нелепость некоторых вымыслов (которые заставили кардинала Эстского, его покровителя, спросить у него: “Где набрал ты столько вздору, господин Людовик?” — “Dove diavolo, messer...

Входимость: 3. Размер: 13кб.

Часть текста: Флоренция призвала своих граждан под знамена, и Данте надел вместе с другими шлем и панцирь. Он вступил в отряд из 150 конников, набранный Вьери деи Черки среди буржуазии своего квартала, готовившийся первым напасть на неприятеля и первым принять его удар. Об этом походе и участии в нем Данте рассказано гуманистом Леонардо Бруни в итальянской биографии поэта по его письму Данте, до нас не дошедшему: "В этом сражении, великом и славном, при Кампальдино он, молодой еще и пользовавшийся уважением, принял участие, храбро сражаясь верхом в передовом отряде, и подвергался огромной опасности. Ибо первыми столкнулись конные отряды, и аретинцы с такой стремительностью напали на флорентийцев, что сразу их опрокинули, и они, разбитые и рассеянные, должны были бежать к пехоте. Это поражение было причиной, что аретинцы проиграли сражение. Ибо их конница, в пылу победы преследуя бежавшего неприятеля, далеко оставила позади свою пехоту. Поэтому уже в этот день им ни разу не пришлось сражаться вместе: конница билась одна без помощи пехоты, пехота - одна без помощи конницы. А флорентийцы - наоборот: так как конница в бегстве соединилась с пехотой, то обе части оказались вместе и без труда разбили сначала конницу противника, потом пехоту". Бой был решен находившимся в засаде отрядом Корсо Донати. Он напал на аретинцев с фланга и спас таким образом будущего своего заклятого врага Вьери деи Черки и свою будущую жертву Данте Алигиери. Флорентийцы попробовали овладеть Ареццо, но тщетно. Им пришлось удовлетвориться тем, что они заставили сдаться замок Капрону, недавно захваченный аретинцами. В этой осаде участвовал Данте,...

Входимость: 3. Размер: 31кб.

Часть текста: Два или три ? XI. ДВА ИЛИ ТРИ? Что такое «первородный грех»? Бунт человека против Бога, заключенный в «похоти знания», libido sciendi, по глубокому слову Августина. Этому учит Церковь и еще до Церкви учила незапамятно-древняя, седая мудрость Вечной Книги: Бог заповедал человеку, говоря: от всякого дерева в раю ты будешь есть; а от древа познания добра и зла, не ешь от него, ибо в день, в который ты вкусишь от него, смертью умрешь… И сказал Змей жене: нет, не умрете; но откроются глаза ваши, и будете как боги. Эту мудрость Вечной Книги Данте забыл или недостаточно помнит, решая вопрос о том, как относится Знание к Вере. «Знание есть последнее совершенство нашей души и высшее для нее блаженство»,[801] — учит он, предпочитая бытие вторичное, отраженное в познании добра и зла, жизни и смерти, бытию первичному, в победе добра над злом, жизни над смертью, и соглашаясь на тот соблазн первородного греха — «похоть знания», — который погубил Матерь Жизни, Еву: И увидела жена, что дерево хорошо для пищи, и что оно приятно для глаз и вожделенно, потому что дает знание; и взяла его и ела. (Быт. 9, 16; 3, 4–6). Это и значит: «Высшее блаженство для человека в знании», — не в самом бытии, а в его отражении; не в том, чтобы человеку быть в Боге, а чтоб «быть, как Бог». «Эти люди, как боги, elli son quasi dei», — говорит Данте о людях, достигших высшего знания.[802] Знание и Вера, в первоначальном согласии, подобны двум близнецам в одной колыбели. Каину и Авелю. Но, выросши, Каин восстает на Авеля, Знание — на Веру, в...

Входимость: 3. Размер: 9кб.

Часть текста: к которым, конечно, никто не запрещает обращаться со стихами, но которых при этом можно любить самой обыкновенной земной любовью: чувствовать тепло их тела, ласку их обнаженных рук, сладость их губ. С "сострадательной дамой", если там была настоящая связь, было кончено быстро, потому что очень уж немного прошло времени после смерти Беатриче и, как только была немного успокоена пылкая страсть, наступило отрезвление и раскаяние. Это первое увлечение было забыто в философских и филологических трудах. Но в двадцать шесть лет никакая философия и никакие классические поэты не могут захватить человека надолго. Темперамент прорвался. Была ли тут связь с одной женщиной, с той, которая зовется "малюткой" la pargoletta, более или менее продолжительная, или это был период многих недолгих увлечений, мы не знаем. Мы знаем одно, что любовь, пламенная и грешная, захватила поэта по-серьезному. Он сам дважды подтверждает это. Во-первых, в эти годы, во второй половине девяностых годов, написаны так называемые "каменные канцоны", именуемые так потому, что в них странно часто и в каком-то чувственном смысле повторяется слово "камень", pietra или petra. Их четыре. Все они кипят страстью, писаны замысловатыми строфами, словно поэт, чтобы понравиться своему предмету, хочет блеснуть перед ним искусством, как фазан пестрым оперением. Вот, например, канцона Al poco giorno" е al gran cerchio d"ombra - "Смеркалось; в круг обширный тени..." В ней шесть осетин, то есть шестистрочных строф, в каждой из которых повторяются те же самые конечные шесть слов, не образующие рифм: ombra, colli, erba, verde, petra donna. В каждой следующей строфе слова меняют свои места в определенном порядке: первый стих каждой следующей строфы кончается на то же слово, что последний стих предыдущей, и т. д. После шести сестин следует заключительная трехстрочная торната, в которой участвуют те же шесть слов, но три - в середине стиха. В другой канцоне, Amor, tu ...

Входимость: 2. Размер: 83кб.

Часть текста: поэтов зрелого итальянского Возрождения. Он работал также в области художественной прозы. Латинский исторический памфлет «Записки о заговоре Пацци» и написанные народным языком застольные фацеции обеспечили ему почетное место в повествовательной литературе второй половины XV в. Кроме того, Полициано был гениальным филологом и первым великим эллинистом Нового времени. В пятнадцать лет он дерзнул переложить латинскими гексаметрами «Илиаду» Гомера, и его элегантный перевод получил восторженную оценку даже таких строгих ценителей греческой литературы, какими были в то время Марсилио Фичино и Алессандро Браччи. Поэзией — даже в ее самом широком объеме — интересы Полициано никогда не ограничивались. У современников он пользовался репутацией авторитетного юриста и не без успеха писал о теории литературы, истории медицины, ботанике и даже кулинарии. В медичейской Флоренции такая широта никого особенно не поражала. Она соответствовала духу времени, мерившего себя идеалом альбертовского uomo universale. Подобно всем великим художникам Возрождения, Полициано хорошо понимал новаторскую революционность выдвигавшихся им эстетических концепций. Но и органичность связи их с передовыми идеями предшествовавшего периода осознавалась им достаточно остро. Он любил именовать себя «грамматиком». В...

Входимость: 2. Размер: 11кб.

Часть текста: его юристом и заставляла изучать право. Но мальчик с ранних лет полюбил театр; в четырнадцатилетнем возрасте убежал из Римини, где обучался философии, и одно время разъезжал с труппой бродячих актеров; четыре года спустя был выгнан из училища в Павии за то, что написал сатирическую пьесу, в которой высмеял своих учителей. В конце концов он с грехом пополам получил степень доктора и вышел в адвокаты [1732]. Но адвокатурой Гольдони занимался мало и все более и более настойчиво пробовал свои силы в драматургии. В 1738 г. появляется его пьеса "Momolo cortesan", которую можно считать началом его настоящей драматургической деятельности. Правда, в ближайшие годы творчество Г. как драматурга было невелико и неблистательно. В 1748 г. он стал присяжным драматургом труппы Медебака. Вместе с последним Г. скоро устроился в Венеции. Родной город принял его с восторгом. Он пробыл там 14 лет [1748-1762] и при изумительной плодовитости раскрыл во всем блеске свой талант. Ему случилось в один год [1750] написать 16 комедий, причем в их числе были такие шедевры, как "Лжец", "Кофейня", "Семейство антиквара", "Бабьи сплетни". А между 1756 и 1762 он написал для антрепренера Вендрамина, к...

Входимость: 2. Размер: 15кб.

Часть текста: Филологический факультет Санкт-Петербургского государственного университета. http://conf.phil.spbu.ru/Archives/book/2005/foreign_lit/ Парадокс, определяющий одну из главных проблем в изучении петраркизма, заложен в самой природе этого явления, которое представляет собою, с одной стороны, искусство целиком подражательное, а с другой – по-новому переосмысляющее первоисточник. Эта двойственная природа петраркизма с особой силой проявилась в XVI веке, когда благодаря усилиям Пьетро Бембо «Книга песен» Петрарки была канонизирована в качестве образца литературного языка и стиля. Созданная Бембо система была жесткой и ограниченной. Тем не менее, при строгом следовании образцу даже она, будучи целиком сотканной из готовых петрарковских блоков, являла собою нечто новое по отношению к первоисточнику. Это была культурная модель, в которой сфокусировались идеи и ценности другого времени. Покажем это на примере использования в поэзии петраркистов портрета красавицы. Обязательное присутствие в любовной лирике описания внешности красавицы – многовековая традиция. Дж. Поцци, посвятивший ряд своих работ ее изучению 1 , ведет ее от латинской поэзии XI-XII вв. Под пером Петрарки и Боккаччо она оформляется в два типа канона женской красоты – «малый» (breve) и...

Входимость: 2. Размер: 90кб.

Часть текста: Историю современной европейской культуры принято отсчитывать со времени жизни Франческо Петрарки (1304—1374), который в книге «О достопамятных вещах и событиях» говорил о себе: «Я стою на рубеже двух эпох и смотрю одновременно в прошлое и в будущее» 1 . Можно считать, что именно с Петрарки начинается эпоха Возрождения. Он был основоположником гуманизма (studia humanitatis) — культурно-идеологической программы, придававшей первостепенное значение углубленному изучению греко-римской античности и постепенно переросшей в общеевропейский гуманизм — новое отношение к миру, ставящее в центр универсума человека во всей полноте его бытия. Петрарке принадлежат многочисленные сочинения на латинском языке — философские трактаты, собрание жизнеописаний «О преславных мужах», исповедальный диалог «Secretum» («Сокровенное»), эпическая поэма «Африка», книга буколик, стихотворные послания, обширный эпистолярий. Петрарка пользовался репутацией лучшего латинского стилиста и знатока классической древности; как самый выдающийся поэт своего времени он был увенчан лаврами на римском Капитолии (это произошло 8 апреля 1341 г.). Однако решающее воздействие на европейскую литературу от Ренессанса до наших дней оказали произведения Петрарки, написанные не на «ученом» (латинском), а на «народном» (итальянском) языке. Его итальянские сонеты, канцоны, секстины,...

Входимость: 2. Размер: 17кб.

Часть текста: — «И всюду (потом), где Дама эта видела меня, выражало лицо ее жалость ко мне и бледнело, как бы от любви, так что напоминало мне мою благороднейшую Даму (Беатриче), чье лицо было такого же цвета всегда».[234] Если «Милосердная Дама», «бледнея от любви» к Данте, напоминала ему Беатриче, то, значит, и эта его любила. Не потому ли «цвет жемчуга», color di perle,[235] — бледность жемчуга, — главная для него и незабвенная прелесть в лице возлюбленной? «Я не хочу говорить о смерти ее, потому что, говоря, я должен был бы хвалить себя», — если в этих словах один из двух ключей ко всему, то другой, может быть, здесь: тайна Данте и Беатриче — их любовь взаимная. А если так, то лишь при свете этой, неизвестной нам, Беатриче, мы могли бы увидеть — узнать и неизвестного Данте. И много раз, глаза от книги подымая, Бледнели мы, — вспоминает Франческа да Римини о том, что ее погубило, «довело до рокового шага».[236] Она «бледнеет» от любви. Здесь опять земная и подземная — сестра Небесной; темная — спутница Светлой, неразлучная с нею, как тень, не только в этом мире, но и в том. «Вечный Строитель мостов» — бог Любви, строит, человеком разрушенный, мост между землей и небом. В жизни Данте этот мост разрушил; но в смерти он построится снова, неразрушимый. «…И часто, не будучи в силах плакать, чтобы облегчить слезами скорбь мою, я старался увидеть эту Милосердную Даму, одним только видом исторгавшую у меня слезы из глаз…»[237] — «И начали глаза мои слишком услаждаться видом ее, и часто я мучился, потому что это мне казалось очень низким, vile assai… И я говорил глазам моим: „Проклятые! вы должны были бы плакать до смерти о той, кто умерла“».[238] Так же, как некогда с «Дамой Щита» изменял он живой Беатриче, — изменяет он теперь, с...

Поиск по материалам сайтаCлово "DONNA"

Поиск по материалам сайта
Cлово "DONNA"