Поиск по материалам сайта
Cлово "GRATIA"
Входимость: 2. Размер: 77кб.
Входимость: 2. Размер: 35кб.
Входимость: 1. Размер: 83кб.
Входимость: 1. Размер: 50кб.
Входимость: 1. Размер: 48кб.
Входимость: 1. Размер: 25кб.
Входимость: 1. Размер: 111кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 2. Размер: 77кб.
Часть текста: для изучения умонастроения простонародья в период средних веков историк не оставит без внимания популярных пособий по богословию, предназначенных для рядового духовенства. Эти сочинения, в отличие от трактатов и "сумм" выдающихся теологов, не содержат самостоятельных идей и не дают оригинальной трактовки принципов католицизма. Их цель иная - наставить в кардинальных истинах богословия патеров и монахов, разъяснить в доходчивой форме прихожанину важнейшие положения Священного писания и его толкования отцами церкви и другими авторитетами. Мысли ведущих теологов подаются в этих книгах упрощенно и догматично: в них, как правило, нет сопоставления разных точек зрения, анализа аргументации, нет движения мысли, - учебник приспособлен к уровню сознания мало образованного и не искушенного в схоластической премудрости человека. Поэтому произведения "массовой" назидательной литературы обычно не удостаиваются рассмотрения, а то и вовсе не упоминаются в современных обзорах средневековой философии и теологии. Авторы этих пособий теряются в тени великих схоластов, крохами учености которых они в основном пробавлялись. Но эти порождения вульгарного богословия обладают в глазах историка народной культуры средних веков своеобразным преимуществом перед основополагающей философско-теологической литературой - их популярность, читаемость была во много раз выше, и круг лиц, на которых они рассчитаны, был качественно иным. Приходской священник был вооружен, помимо богослужебных книг, пенитенциалием и катехизисом. И тот, и другой непосредственно использовались им в общении ...
Входимость: 2. Размер: 35кб.
Часть текста: церковью, которая в Англии ярче сказалась столетием позже, и произведения политической поэзии. Французский и англо-саксонский языки долго существовали в Англии раздельно, обслуживая враждовавшие между собой социальные группы и не оказывая друг на друга сколько-нибудь заметного воздействия, как и литературы на этих языках. Французский являлся по преимуществу языком нормандской феодальной знати, двора, королевской администрации; англо-саксонский оставался разговорным языком широких слоев коренного населения, но утратил свое литературное значение как государственный язык. В этих условиях латинский язык довольно долгое время должен был играть в Англии посредническую, связующую роль между разноязычными группами местных и пришлых обитателей страны. Благодаря влиянию церкви, латинский язык, наряду с французским, становился вторым государственным языком и служил также средством устного общения. Распространение латинского языка в низших слоях клира, чего неизменно добивались нормандские церковные власти, имело в данном случае особо важное значение. После победы нормандских завоевателей монастыри стали убежищем для многих разоренных и угнетаемых англо-саксов. В монастырях со смешанным населением шел...
Входимость: 1. Размер: 83кб.
Часть текста: Возрождения. Он работал также в области художественной прозы. Латинский исторический памфлет «Записки о заговоре Пацци» и написанные народным языком застольные фацеции обеспечили ему почетное место в повествовательной литературе второй половины XV в. Кроме того, Полициано был гениальным филологом и первым великим эллинистом Нового времени. В пятнадцать лет он дерзнул переложить латинскими гексаметрами «Илиаду» Гомера, и его элегантный перевод получил восторженную оценку даже таких строгих ценителей греческой литературы, какими были в то время Марсилио Фичино и Алессандро Браччи. Поэзией — даже в ее самом широком объеме — интересы Полициано никогда не ограничивались. У современников он пользовался репутацией авторитетного юриста и не без успеха писал о теории литературы, истории медицины, ботанике и даже кулинарии. В медичейской Флоренции такая широта никого особенно не поражала. Она соответствовала духу времени, мерившего себя идеалом альбертовского uomo universale. Подобно всем великим художникам...
Входимость: 1. Размер: 50кб.
Часть текста: получают нравственную окраску. В средневековой “модели мира” нет этически нейтральных сил и вещей: все они соотнесены с космическим конфликтом добра и зла и вовлечены во всемирную историю спасения. Поэтому время и пространство имеют сакральный характер; неотъемлемый признак права - его моральная добротность; труд мыслится либо как наказание за первородный грех, либо как средство спасения души; не менее ясно связано с нравственностью и обладание богатством - оно может таить погибель, но может стать источником добрых дел. Нравственная сущность всех изученных нами категорий средневекового мировосприятия и есть проявление их единства и внутреннего родства. То, что человеку средневековья представлялось единым, находящим завершение в божестве, и на самом деле обладало единством - ибо образовывало нравственный мир людей той эпохи. Именно поэтому правильно понять смысл отдельных миросозерцательных категорий средневековья можно лишь в их единстве. Их следует рассматривать не изолированно, но в виде компонентов целостности, называемой средневековой культурой. От этой целостности каждый из компонентов получает свой высший смысл. Эпоха средних веков - эпоха энциклопедий, “сумм”, “зерцал”. Каждой из подобных “сумм” присущ всеобъемлющий характер, как присущ он и средневековым “всемирным историям”, претендовавшим на охват истории человеческого рода от Адама и до момента ее написания или даже до грядущего конца света. Эта тенденция к “глобальности” проявляется и в устройстве собора, призванного быть законченным и совершенным подобием и наглядным воплощением божественного космоса. Универсализм средневекового знания - выражение чувства единства и законченности мира, идеи его обозримости. Поэтому-то философия и не могла не быть служанкой теологии (эта ее роль не только не считалась унизительной, но, напротив, возвышала ее,...
Входимость: 1. Размер: 48кб.
Часть текста: Республики, который по разнообразию и утонченности эрудиции был одним из самых великих писателей, которые когда-либо были в Италии», родился в Венеции 20 мая 1470 года от союза Бернардо Бемба (BernardoBemba) и Элены Марчеллы Морозини (Elena Marcella Morosini), став первенцем в этом семействе. Его отец – один из самых влиятельных персонажей Венецианской Республики – весьма уважаемый за спокойствие и незаурядный ум, часто выступал в роли посла в разных деликатных ситуациях. Его воспитывали весьма усердно и подталкивали к изучению литературы, так что вскоре всем стало ясно – каких высот он сможет достичь, благодаря тому дару, которым наградила его мать-природа. В 1478 году Правительство Светлейшей посылает его отца в качестве посла во Флорентийскую Республику (должность, исполнение которой займет два года) и Бернардо берет с собой Пьетро, которому едва исполнилось восемь лет, дабы он научился «из первоисточника» тосканскому наречию, отчасти отказавшись от собственного –венецианского, которое – из-за весьма скудных произведений литературы, которые оно дало миру – должно было, по мнению эрудита-Бернардо, навсегда остаться лишь диалектом, но никак не языком, на котором будут изъясняться и не-венецианцы. Во Флоренции Пьетро познакомился не только с флорентийским языком, но и обратил пристальное внимание на красоту и значимость латыни, которая в те годы пользовалась огромным успехом, благодаря стараниям ученого Гаспарино Бардзидза (Gasparino Barziza), бывшего под покровительством Лоренцо Медичи, и кроме того, являлась официальным языком, использовавшимся в политических делах и в разговорах, так или иначе...
Входимость: 1. Размер: 25кб.
Часть текста: трепет, рассуждали и действовали Валаам и Валаамова ослица. Поэтическое же вдохновение отличается даром образа и числа. Образ как бы подымает человека выше, человек видит дальше вокруг себя, и между вещами устанавливаются новые отношения, определяемые не логикой и причинными связями, а гармоническим или взаимодополняющим видением некоего единого смысла. Число же освобождает язык от произвола и случая, смысл доводится звуком до сознания в радующей, удовлетворяющей как душу, так и тело полноте. Но для появления истинного поэта только вдохновения недостаточно. Нужно, чтобы навстречу благодати, милости шла со стороны личности добрая воля, простота и доверие, а природные силы укрощались и направлялись разумом — смелым, осторожным и зорким, когда к тому же переживается нечто особенное. Вот почему такие одаренные художники, как Виктор Гюго или трагик Сенека, поэты гениального вдохновения, все же не состоялись как великие творцы и даже оказались ниже просто талантливых художников, сумевших понять свое призвание и откликнуться на него. И потому нет нужды долго останавливаться на втором даре — высоком разуме и критической разборчивости или вкусе. Поэту, вдохновляющемуся расплывчатыми видениями или зовом слова загадочного и бесформенного разум дает силы сотворить действо одной строгой требовательностью к материалу, одним изыском, бесстрашным и точным, отрекаясь от всего отягощающего путь к цели, сотворить...
Входимость: 1. Размер: 111кб.
Часть текста: тем, чем занимаемся мы и что так много веков пребывало в забвении. Действительно, среди нас, посвятивших себя этому делу, я — один из старейших. Петрарка — Боккаччо [62, 12–13] В один прекрасный день обеспокоенный отец отправился из Авиньона, чтобы нанести неожиданный визит своему юному сыну, студенту права в средневековом университете Монпелье, на юге Франции. Как и всякий порядочный родитель из средней буржуазной семьи, синьор Петраччо ди Паренцо, юрист по роду занятий, страстно желал, чтобы его отпрыск преуспел в профессии, которую он самовластно, хотя и из самых лучших побуждений, ему навязал. Не проматывает ли его Франческо время и деньги на всякого рода юношеские развлечения, как большинство университетской молодежи XIV, да и многих других столетий? Правда, Франческо был прилежным с детства; он был самым способным учеником, которого когда-либо имел его учитель, малоизвестный итальянский поэт Конвенневоле. Но продвинулся ли Франческо в юриспруденции? Синьору Петраччо было известно, что его сын отнюдь не проявлял большой склонности к праву, и он был твердо настроен не допускать каких бы то ни было глупостей. Франческо прекрасно знал, что его страсть к наслаждению недавно открытыми шедеврами классической литературы вместо нудного изучения права вряд ли встретит одобрение отца. Предвидя его внезапное появление, он спрятал свои немногие драгоценные копии латинских произведений. Однако на этот раз отец, войдя в его скромную комнату, к ужасу Франческо, быстро обнаружил припрятанную «контрабанду». Он схватил книги и швырнул их в пылающий камин. Франческо разразился рыданиями. Синьор Петраччо смягчился, бросился к огню и выхватил два обуглившихся тома — «Энеиду» Вергилия и «Риторику» Цицерона. Он вручил их Франческо со словами: «Обращайся ...