Поиск по материалам сайта
Cлово "HELSINKI"
Входимость: 2. Размер: 123кб.
Входимость: 1. Размер: 84кб.
Входимость: 1. Размер: 20кб.
Входимость: 1. Размер: 41кб.
Входимость: 1. Размер: 49кб.
Входимость: 1. Размер: 35кб.
Входимость: 1. Размер: 55кб.
Входимость: 1. Размер: 51кб.
Входимость: 1. Размер: 21кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 2. Размер: 123кб.
Часть текста: посуда, золотая и серебряная, мебель вся в вышивкахи кареты сверху донизу позолоченные. Но, к несчастью, у этого человека была синяя борода, и она делала его таким гадким и таким страшным, что не было ни одной женщины или девушки, которая не убежала бы, увидев его. У одной из его соседок, почтенной дамы, были две дочки, писаные красавицы. Он попросил у этой дамы одну из них себе в жены и предоставил ей самой решить, которую выдать за него. Но они, ни та, ни другая, не хотели за него идти... так как ни одна не могла решиться взять себе в мужья человека с синей бородой. Кроме того, они боялись еще и потому, что этот человек уже не раз женился, но никто не знал, куда девались его жены". Все мы хорошо знаем продолжение этой сказочной истории, записанной Шарлем Перро.. Синяя Борода пригласил даму к себе в гости, и в конце концов ее младшая дочь решила, что борода его"вовсе уж не такая синяя... и что он замечательно вежливый человек". Была сыграна свадьба, а через месяц молодая жена оказалась в замке одна со связкой ключей и запретом входить в комнату "в конце большой галереи нижних покоев". Именно там она, не в силах побороть свое любопытство, и обнаружила всех прежних жен Синей Бороды — "трупы нескольких женщин, висевшие на стенах". Запрет оказался нарушен, и от смерти несчастную спасло лишь вмешательство братьев, приехавших ее навестить: "Синяя Борода узнал братьев своей жены... и тотчас же бросился бежать, чтобы спастись, но оба брата бросились за ним... Они пронзили его своими шпагами насквозь, и он пал бездыханным" 1 . По классификации Аарне — Томпсона эта сказка относится к типу ТЗ12 или Т312А и является волшебной 2 . И хотя Перро записал ее в XVII в. во Франции, отдельные ее мотивы и сходные с ней сюжеты обнаруживаются в ...
Входимость: 1. Размер: 84кб.
Часть текста: содержащий (равнение (по А. Н. Веселовскому, "психологический параллелизм") ситуации в человеческой жизни и человеческих эмоциях, с картиной из жизни природы. Параллелизм является ярким воплощением специфики фольклора: в нем особенно отчетливо проявляется характерное для фольклорной поэтики сочетание повтора с варьированием. И не только потому, что параллелизм очень часто сопровождается повтором (особенно в начале и в конце строки), а - в гораздо большей мере - в силу того, что он всегда есть сам по себе повторение либо общего смысла предложения, либо значения отдельных слов, либо синтаксической и грамматической конструкции, либо всего этого вместе взятого (в "полном" параллелизме). Большей частью повторяя общий смысл и грамматико-синтаксическую структуру, параллелизм варьирует конкретные слова. В случае семантического параллелизма слова эти являются обычно синонимами. Разумеется, каждый синоним имеет свой смысловой оттенок, и, таким образом, варьирование синонимов является одновременно варьированием оттенков смысла. Однако в силу господства родового над индивидуальным эти оттенки, как уже выше указывалось, служат, собственно, не уточнению смысла, а наоборот - подтверждению этого "смысла" в его самых широких пределах. При "аналогическом" параллелизме отдельные его члены являются как бы частями единого целого, дополняют друг друга. Это либо элементы какого-то множества (при перечислении), либо семантические пары типа "двандва" (руки ...
Входимость: 1. Размер: 20кб.
Часть текста: Торе, Локи) могут служить основой для реконструкции древнейшего мифологического эпоса? По вопросу об оценке материала Снорри существуют различные точки зрения. Э. Могк выдвинул теорию, согласно которой большинство рассказов Снорри – не древние мифы, а написанные в манере "Исландского возрождения" XIII в. своеобразные новеллы на мифологические и легендарные темы 14 . Э. Могк предполагал значительные иностранные влияния на Снорри 15 . На совершенно противоположной позиции стоит X. Кун, считающий не только рассказы Снорри непосредственным отражением языческой традиции, но и его самого всерьез верящим и в древних асов, и в то, что о них рассказывается 16 . Вальтер Бэтке в специальном исследовании об отношении Снорри к язычеству и мифологии приходит к выводу, что тот в XIII в., через двести лет после официальной христианизации Норвегии и Исландии, не мог быть "язычником" ни в какой мере. Трактуя мифы эвгемерически и прибегая к некоторым специфическим приемам...
Входимость: 1. Размер: 41кб.
Часть текста: "святынь", героическое и комическое часто сочетаются в древнейшем мифологическом эпосе (это сочетание постепенно изживается в пришедших ему на смену классических формах героического эпоса – с одной стороны, религиозной легенды – с другой). Подобная двойственность даже специфична для обрисовки древнейших мифических персонажей типа "культурных героев" и демиургов. Например, уже упоминавшийся выше Ворон – центральная фигура в фольклоре северо-восточных палеазиатов и северо-западных индейцев – добывает огонь, свет, небесные светила, пресную воду, создает людей и животных (кстати, с широким применением хитрости); и, в то же время, отличаясь исключительной жадностью, проделывает бесконечные плутовские трюки с целью обмана других существ, добывания пищи и т. п. Некоторые проделки Ворона представляют пародию на его собственные "высокие" культурные деяния или на шаманские обряды. Аналогичным образом ведут себя и некоторые другие мифологические персонажи в фольклоре американских индейцев, полинезийский Мауи и т. д. Часто в первобытном фольклоре выступает пара "культурных героев" (например, братьев-близнецов) – позитивный и негативный варианты. Один из них создает все ценное и полезное, другой – либо сознательно "добывает" (порождает, изготовляет) всякого рода отрицательные явления (ночь, тьму, смерть и др.), либо неумело подражает своему брату. Отрицательный вариант "культурного героя" является носителем и демонического и комического начала. Он обычно выступает в облике мифологического плута-озорника трикстера, т. е. трюкача). Трикстеры широко распространены в фольклоре американских индейцев, народов Африки, Океании, некоторых островов Индонезии. В античной мифологии контрастную пару культурных героев-братьев составляют Прометей – Эпиметей, обожествленным трикстером...
Входимость: 1. Размер: 49кб.
Часть текста: и тематика, и это должно отразиться на даваемой ими картине исландской культуры. Тем не менее картина эта широка и глубока». Эйнар Оулав Свейнссон. Никакой другой литературный жанр не имеет в Исландии таких глубоких корней, как народная сказка. Но, как все в Исландии, исландская народная сказка очень своеобразна. Прежде всего, если сказка — это рассказ о событиях, который не претендует на достоверность, то большинство исландских народных сказок — это не сказки, так как они претендуют на достоверность, они рассказываются так, как будто рассказчик верит в то, что они правда, и раньше в самом деле все в это верили. Дело в том, что большинство исландских народных сказок — это так называемые сказки-былички, или сказки-бывальщины, т. е. наиболее архаичный вид сказок. В сказках-бывальщинах, в отличие, например, от волшебных сказок, трафаретом служит не сюжет, не последовательность мотивов, а только свойства того сказочного персонажа, о котором рассказывается. Поэтому такая сказка дает очень большой простор для творческой фантазии. Встреча со сказочным персонажем может происходить в самых различных условиях и самым различным образом. Более пли менее одинаковыми остаются только свойства этого персонажа. Вместе с тем в сказке-бывальщине всегда рассказывается о том, что произошло с конкретным лицом в конкретном месте. Поэтому такие сказки всегда особенно тесно связаны с бытом народа и страной, в которой он живет, другими словами — они реалистичны, в той мере, в какой сказка вообще может быть реалистична. По-видимому, именно этими свойствами сказок-бывальщин объясняется то, что у исландского народа, с его страстью к литературному творчеству и склонностью к историзму и правдивости, эти сказки заслонили все остальные виды народных сказок. В исландских сказках-бывальщинах, как правило, сообщаются имена действующих лиц, их происхождение (иногда даже...
Входимость: 1. Размер: 35кб.
Часть текста: о вариантах. Спб., 1877. Гамкрелидзе, Иванов 1984 — Гамкрелидзе Т. В., Иванов Вяч. Вс. Индоевропейский язык и индоевропейцы. Т. 1-2. Тбилиси, 1984. Гаспаров 1987 — Гаспаров М. Л. Рифма // Литературный энциклопедический словарь. М., 1987. Гроздова 1981 — Гроздова И. Н. Национальный аспект Ольстерской проблемы // Современные этнонациональные процессы в странах Западной Европы. М., 1981. Гуревич 1972 — Гуревич А. Я. История и сага. М., 1972. Гуревич 1972-a — Гуревич А. Я. Категории средневековой культуры. М., 1972. Гуревич 1981 — Гуревич А. Я. Проблемы средневековой народной культуры. М., 1981. Гуревич 1990 — Гуревич А. Я. Средневековый мир: культура безмолствующего большинства. М., 1990. Eлеонская 1994 — Елеонская Е. Н. К изучению заговора и колдовства в России // Елеонская Е. Н. Сказка, заговор и колдовство в России. Сб. трудов. М., 1994. Журавель 1996 — Журавель О. Д. Сюжет о договоре человека с дьяволом в древнерусской литературе. Новосибирск, 1996. Иванов 1994 — Иванов С. А. Византийское юродство. М., 1994. Ирландские саги 1933 — Ирландские саги. Пер. и комм. А. А. Смирнова. М. —Л., 1933. Казанский 1995 — Казанский Н. Н. Кельтская аллитерация в сопоставлении со звуковой организацией стиха в других и. е. традициях // Язык и культура кельтов. Материалы IV коллоквиума. Спб., 1995. Калыгин 1986 — Калыгин В. П. Язык древнейшей ирландской поэзии. М., 1986. Калыгин, Королев 1989 — Калыгин В. П., Королев А. А. Введение в кельтскую филологию. М., 1989. Конан-Дойл 1992 — Конан Дойл А. Кое-что о Шерлоке Холмсе // Артур Конан Дойл. Собр. соч. в 4-х тт. Т. 4., М., 1992. Королев 1984 — Королев А. А. Древнейшие памятники ирландского языка. М., 1984. Королев 1989 — Королев А. А. Язык пиктов // Калыгин, Королев 1989. Крушевский 1876 — Крушевскiй Н. Заговоры как вид русской народной поэзии. Варшава. 1876. Лекомцева 1993...
Входимость: 1. Размер: 55кб.
Часть текста: в эддических мифах – Бога нет! – А сыр есть? – грустно спросил учитель. И. Ильф Представления о личности, господствующие в ту или иную эпоху, проявляются прежде всего в персонажах произведений, характерных для данной эпохи. Поэтому представления о личности, господствовавшие в то время, когда создавались эддические мифы, должны были проявиться в персонажах этих мифов. Можно ли, однако, говорить о "персонажах" в отношении мифов? Ведь персонаж – это то, что обязано своим существованием тому или иному произведению, другими словами – то, что "вторично" по отношению к нему. И наоборот, нельзя же считать персонажем произведения то, что по отношению к нему "первично". Нельзя же, например, считать Наполеона персонажем научной биографии Наполеона, и, очевидно, потому, что Наполеон как историческое лицо "первичен" по отношению к его научной биографии (пример этот, возможно, не совсем удачен, поскольку, как известно, еще полтора века тому назад было высказано предположение, что Наполеон – это миф, а не историческое лицо (31)). Правда, в романе "Война и мир" Наполеон – это один из персонажей. Но Наполеон в романе и Наполеон в его научной биографии – это, очевидно, совершенно разные вещи: в противоположность Наполеону как историческому лицу, Наполеон как персонаж романа – это нечто существующее только в данном романе, т. е. "вторичное" по отношению к данному роману. Вопрос о том, что первично – персонаж мифа или сам миф – это вопрос кардинальный для понимания не только того, что такое миф, но также и того, что такое религия. Ибо в сущности он просто переформулировка вопроса о том, что первично – миф или религия. Среди тех, кто изучал эддические мифы, всегда господствовало представление, что вера в богов, т. е....
Входимость: 1. Размер: 51кб.
Часть текста: который не претендует на достоверность, то большинство исландских народных сказок – это не сказки, так как они претендуют на достоверность, они рассказываются так, как будто рассказчик верит в то, что они правда, и раньше в самом деле все в это верили. Дело в том, что большинство исландских народных сказок – это так называемые сказки-былички, или сказки-бывальщины, т. е. наиболее архаичный вид сказок. В сказках-бывальщинах, в отличие, например, от волшебных сказок, трафаретом служит не сюжет, не последовательность мотивов, а только свойства того сказочного персонажа, о котором рассказывается. Поэтому такая сказка дает очень большой простор для творческой фантазии. Встреча со сказочным персонажем может происходить в самых различных условиях и самым различным образом. Более пли менее одинаковыми остаются только свойства этого персонажа. Вместе с тем в сказке-бывальщине всегда рассказывается о том, что произошло с конкретным лицом в конкретном месте. Поэтому такие сказки всегда особенно тесно связаны с бытом народа и страной, в которой он живет, другими словами – они реалистичны, в той мере, в какой сказка вообще может быть реалистична. По-видимому, именно этими свойствами сказок-бывальщин объясняется то, что у исландского народа, с его страстью к литературному творчеству и склонностью к историзму и правдивости, эти сказки заслонили все остальные виды народных сказок. В исландских сказках-бывальщинах, как правило, сообщаются имена действующих лиц, их происхождение (иногда даже генеалогия), их социальное положение, состав семьи, место действия – хутор, долина и т. д....
Входимость: 1. Размер: 21кб.
Часть текста: Введение Стихи скальдов дошли до нашего времени в основном в виде цитат в древнеисландской прозе – сагах и "прядях", а также в средневековых ученых трактатах, прежде всего в "Младшей Эдде" Снорри Стурлусона, составленной для наставления молодых поэтов. Эти скандинавские источники зачастую не только подробно рассказывают о скальдах, но и комментируют обстоятельства создания и исполнения их стихов. Большая часть произведений скальдической поэзии была сочинена в X-XIII вв., преимущественно в Исландии или же исландцами, дружинниками и приближенными норвежских государей. Известны имена не менее трехсот скальдов, творивших в эту эпоху. Самые ранние из сохранившихся скальдических стихов восходят к IX в., т. е. были сочинены за триста лет до введения письменности в Скандинавии. Тем не менее у нас есть все основания полагать, что в отличие от бытовавших в том же обществе анонимных эпических песней поэзия скальдов не подвергалась пересочинению во время исполнения, оставаясь неизменной в процессе передачи в устной традиции. Этому способствовала, с одной стороны, жесткость ее стихотворной формы, фиксирующей текст, с другой – признание за ее творцами авторского права (1). Поэзия скальдов, и генезис, и расцвет которой приходятся на дописьменную эпоху, представляет собой исключительно благоприятный материал для исследования ранних этапов развития словесности. Между тем, ее изучение десятилетиями сводилось к лингвистическим толкованиям подлежащих расшифровке текстов, что едва ли удивительно: скальдические стихи крайне трудны для понимания. Однако и собственно исследования обычно не учитывают исторического своеобразия поэзии скальдов и, как правило, касаются лишь частных формальных особенностей ее языка и стиха или анализируют отдельные...