Поиск по материалам сайта
Cлово "REBUS"
Входимость: 3. Размер: 33кб.
Входимость: 2. Размер: 77кб.
Входимость: 2. Размер: 12кб.
Входимость: 1. Размер: 67кб.
Входимость: 1. Размер: 44кб.
Входимость: 1. Размер: 17кб.
Входимость: 1. Размер: 25кб.
Входимость: 1. Размер: 52кб.
Входимость: 1. Размер: 15кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 3. Размер: 33кб.
Часть текста: версия "Песни о Роланде". Новый исторический вестник. ЖУРНАЛ РОССИЙСКОГО ГОСУДАРСТВЕННОГО ГУМАНИТАРНОГО УНИВЕРСИТЕТА № 4, 2001 г. А. В. Марей МАЛОИЗВЕСТНАЯ ВЕРСИЯ «ПЕСНИ О РОЛАНДЕ» http://www.nivestnik.ru/2001_2/13.shtml Едва ли не для каждого медиевиста или историка средневековой литературы знакомство со Средними веками начинается с «Песни о Роланде». Казалось бы, и сама «Песнь…», и все, что ее окружает, достаточно изучены и ничего нового в этой области открыть уже невозможно. Однако до нашего времени сохранились отнюдь не все существовавшие варианты ее текста. Как известно, «Песнь о Роланде» представляет собой классический образец старофранцузской chanson de geste - «песни о деяниях». Обычно chansons de geste имеют весьма различный объем и состоят из строф или тирад неравной длины (от 5 до 40 десятисложных стихов, связанных ассонансами). В более поздних редакциях песен, начиная с конца XII в., ассонансированные стихи сменяются строгими рифмами.[1] Обычно выделяют три основных «жесты»: «жеста короля», «жеста Гарена де Монглан» и «жеста Доона...
Входимость: 2. Размер: 77кб.
Часть текста: форме прихожанину важнейшие положения Священного писания и его толкования отцами церкви и другими авторитетами. Мысли ведущих теологов подаются в этих книгах упрощенно и догматично: в них, как правило, нет сопоставления разных точек зрения, анализа аргументации, нет движения мысли, - учебник приспособлен к уровню сознания мало образованного и не искушенного в схоластической премудрости человека. Поэтому произведения "массовой" назидательной литературы обычно не удостаиваются рассмотрения, а то и вовсе не упоминаются в современных обзорах средневековой философии и теологии. Авторы этих пособий теряются в тени великих схоластов, крохами учености которых они в основном пробавлялись. Но эти порождения вульгарного богословия обладают в глазах историка народной культуры средних веков своеобразным преимуществом перед основополагающей философско-теологической литературой - их популярность, читаемость была во много раз выше, и круг лиц, на которых они рассчитаны, был качественно иным. Приходской священник был вооружен, помимо богослужебных книг, пенитенциалием и катехизисом. И тот, и другой непосредственно использовались им в общении с паствой. Катехизисы [1] многократно переписывались и широко распространялись, их пересказывали и переводили с латыни на народные языки. При этом естественно и неизбежно их подвергали дальнейшему упрощению, еще более приноравливая к потребностям тех людей, которые их читали или которым их читали. Если латинские тексты богословских пособий были доступны по преимуществу духовным лицам, то переводы и переложения на народные языки были рассчитаны на мирян. Исследователь вправе видеть в этих произведениях не только вульгаризованную мысль католических докторов, но и отражение запросов широких слоев общества, ибо несомненно, что аудитория, самостоятельно или при помощи проповедников знакомившаяся с этими пособиями, ...
Входимость: 2. Размер: 12кб.
Часть текста: переселились в Авиньон, а затем его мать — в соседний Карпантра. Здесь, во Франции, Петрарка поступил в школу, научился латинскому языку и получил вкус к римской литературе. Окончив обучение (1319) Петрарка по желанию отца начал изучать право сначала в Монпелье, а потом в Болонском университете, где оставался до смерти отца (1326). Но право совсем не интересовало Петрарку, который всё более и более увлекался классическими писателями. По выходе из университета он не стал юристом, а посвятился в священники, чтобы найти средства к жизни, так как по наследству от отца он получил только рукопись сочинений Цицерона. Поселившись в Авиньоне, Петрарка вступил в духовное звание, и сблизился с могущественной фамилией Колонна, один из членов которой, Джакомо, был его университетским товарищем, а в следующем году (1327) впервые увидел Лауру, неразделённая любовь к которой составила главный источник его поэзии и послужила одной из причин его удаления из Авиньона в уединённый Воклюз. Покровительство Колонна и литературная известность доставили ему несколько церковных синекур; он приобрёл домик в долине речки Сорги, где с перерывами прожил 16 лет (1337—1353). Между тем...
Входимость: 1. Размер: 67кб.
Часть текста: него да около. Полагалось бы взять всего Петрарку. А наиболее подробно и свежо — весь эпистолярий. Хорошо бы развернуто обосновать ту концепцию, которую я сейчас собираюсь дать всего лишь в виде концентрированного наброска. *** От самого последнего (по замыслу) письма Петрарки, своего рода эпилога, перейдем к письму самому первому. То есть к вводной эпистоле из тома «Повседневных», играющей, впрочем, роль пролога ко всему эпистолярию, включая и незаконченную книгу «Писем о делах стариковских». Послание к «моему Сократу», фламандцу Ван Кемпену, представляет своего рода жанровую раму к прочим письмам. Тут разъясняются их характер и стиль... при каких обстоятельствах поэту пришло в голову отобрать и составить их собрание... для кого, и для чего, и с оглядкой на какие высокие образцы. Ниже все эти принципиальные мотивы будут в эпистолярии многократно повторяться, варьироваться, расширяться во все стороны. Главное же, получать яркое наглядное воплощение. А также переливаться в другие, родственные по самоощущению, мотивы сочинительства вообще и эпистолярного в особенности . Однако поэтика оригинального жанрового замысла (и вместе с тем поэтика Эго-центрического мировидения, Я-авторства) отчетливо обозначена уже здесь. Начнем с известного и, несомненно, ключевого места, которое вызывает недоумение у серьезных литературоведов и до сих пор так и не нашло убедительного разъяснения в историографии. Петрарка, поясняя, каким образом он...
Входимость: 1. Размер: 44кб.
Часть текста: biografia di Dante, 1896, p. 437. 11 «Une amplification stupidement barbare». 12 Nietzsche, Die Goetzendaemmerung. 13 Dante's widerwertige, on abscheuliche Grossheit… 14 Comi. I, III, 5. 15 Exod. III, 5. 16 Inf. I, 7. 17 J. Symonds. Dante, 1891. 18 Purg. XX, 94–96. 19 Purg. XX, 94–96. 20 Inf. I, 10–12. 21 Goethe, Faust, I, Vor dem Tor. 22 Purg. III, 133–135. 23 De Vulg. eloqu. I, VI, 3 — «terris amenlor locus quam Florentìa non existât». 24 V. N. XIX, Canz. I. 25 V. N. XIX. Canz. I.: «color di perle ha». 26 Purg. II, III, 114. 27 V. N. ХХIII. 28 De Vulg. eloqu. II, VI, 5. 29 Leon Bruni, Vita di Dante-Solerti, 103: «Popule mee, quid feci libi?» 30 De Monarch. I, XII, 6. 31 V. N. I. 32 Inf. XXIII, 94. 33 E. del Cerro. Vita di Dante, p. 2. 34 Par. XV, 97. 35 L. Prieur. Dante et l'ordre social (1923). 36 Inf. VI, 61. 37 R. Davìdsohn. Firenze ai tempi di Dante (1920), p. 452. 38 L. Bruni. Vita di Dante (Solerti, p. 98). 39 G. L. Passerini. Vita di Dante (1929), p. 37. 40 Par. XXII, 109 ff. 41 Del Cerro, p. 10. 42 G. Villani. Chron. (Solerti, p. 3). 43 G. Subodori. Vita...
Входимость: 1. Размер: 17кб.
Часть текста: Тот самый кодекс Цицерона, который Петрарка собственноручно переписал в Вероне, том увесистый и толстый, упал и ударил его по ноге, а через несколько дней это случилось снова. «За что же ты меня бьешь, Марк?» — жаловался он полушутливо. Только это была не шутка, рана начала гноиться, и ему пришлось лечь в постель. Для него не было горше муки. Он ненавидел кровать, подушки, одеяло. Ложился поздно вечером и спал мало, словно бы погружаясь во временное небытие. Этот момент он оттягивал как можно дольше, подбадривая себя вечерней прогулкой, призывал на помощь радостные мысли, готов был даже предаться тоске и отчаянию, лишь бы подольше не расставаться с явью. Он хранил ее в пламени свечи, которую не гасил на ночь. Когда сон проходил, он тотчас же вскакивал, даже если была еще ночь. Рассвет всегда заставал его за работой. «Днем и ночью попеременно читаю и пишу, одна работа помогает отдохнуть от другой. У меня нет иных утех, иных радостей в жизни. А работа в руках моих все растет и растет, и я действительно не...
Входимость: 1. Размер: 25кб.
Часть текста: П. литературы делится на несколько периодов, характер которых определяется главнейшими литературными направлениями, господствующими в других странах Европы. Наиболее удобным представляется следующее деление: I. XIII, XIV ст. Провансальская школа (1200—1385). II. XV ст. Испанская школа (придворные поэты: 1385—1521). III. XVI ст. Итальянская школа (1521—80). IV. XVII ст. Испано-итальянская школа (1580—1700). V. XVIII ст. Французская школа (1700—1825). VI. XIX ст. Романтическая школа (с 1825 г.). I. От первого столетия португальской истории (1094—1200) не осталось памятников письменности. Все, что выдавалось впоследствии за таковые — ни что иное, как грубые фальсификации. Народная литература Португалии (фольклор) очень обильна и хорошо собрана (в последнее тридцатилетие) фольклористами. Никаких новых форм П. фольклор не выработал, кроме особенного развития поговорки и пословицы (rfoes, anexius, ditados, proverbias, verbos, euxempros). Необыкновенное разнообразие мотивов представляет лирическая народная песня, и в формальном отношении очень оригинальная. Хронологический порядок в этом отделе литературы не может быть установлен; рядом с чертами глубокой древности встречаются особенности позднего, личного творчества. Первый период (1200—1385) П. литературы — период господства лирики трубадуров (Trovadores Gallecio-portuguezes). Роды и виды лирики общи с провансальской; и в формальном отношении П. трубадуры идут по стопам провансальских. Политические обстоятельства, путешествия, брачные союзы — все...
Входимость: 1. Размер: 52кб.
Часть текста: авторов, касающиеся галльской истории и географии» (в 6-и томах, Париж, 1878-1892) (Cougny, Extraits des auteurs grecs concernant l’histoire et la géographie des Gaules) или в труд Хольдера Altceltischer Sprachschatz (в 3-х томах, Лейпциг, 1896-1917), чтобы убедиться, что без таких авторов, как Цезарь, Тит Ливий и Тацит, с латинской стороны, Страбон, Диодор Сицилийский и Птолемей, со стороны греческой, невозможно составить основательное представление о кельтской древности. Все эти источники обладают еще одним важным качеством: они написаны на латинском и греческом – языках, относительно знакомых европейским эрудитам, и только поэтому находятся в привилегированном положении. Со времени начала своих исследований историки, изучающие античность, освещали, изучали, комментировали и использовали эти источники. И только в течение недолгого времени, не более двадцати-тридцати лет, их пытались подвергнуть систематической критике. Однако, если принимается внешняя точка зрения на классическое видение или представление вещей и людей, то...
Входимость: 1. Размер: 15кб.
Часть текста: относился, судя по всему, с полным равнодшием. Об искусствах он молчит, даже рассказывая в «Истории Флоренции» о временах их наивысшего расцвета. О гуманистах он тоже молчит. Историями, написанными гуманистами, он пользовался, составляя свою историю, но больше и охотнее пользовался историями, написанными на итальянском языке и отнюдь не гуманистами. Именно к гуманистической историографии следует отнести презрительную фразу, оброненную в начале «Государя» — о внешних украшениях и затеях, которыми иные любят расцвечивать свои сочинения. Следов знакомства с другой гуманистической литературой — поэзией, моралистикой, философией — у Макьявелли очень мало. В античной литературе, которой гуманисты, начиная с Петрарки, поклонялись, Макьявелли ценил тех, кто писал и рассуждал о делах конкретных — историков. Упоминание о поэтах промелькнуло чуть ли не единственный раз в знаменитом письме к Веттори: «... со мной Данте, Петрарка или кто-нибудь из minori, второстепенных поэтов, Тибулл, Овидий и им подобные». То, что Овидий «второстепенен» по сравнению с Петраркой не очевидно даже сейчас, а уж во времена гуманистического обожествления античности и только начинавшего складываться культа «трех венцов» не очевидно вдвойне и втройне. В той муниципальной среде, литературные вкусы которой Макьявелли разделял, Данте, Петраркой и Боккаччо по давней привычке восторгались, но следовать за ними не пробовали. Следовали за более близкими и понятными, к примеру, за флорентийским глашатаем и звонарем Антонио Пуччи, писавшем обо всем, что видел и что прочел. В русле именно этой традиции располагается и поэзия матушки Макьявелли, и поэзия самого Макьявелли, о которой никто бы не вспомнил, ...