ГЛАВА
СОРОК ВТОРАЯ
РАЗВИТИЕ РОМАНА
1
В XVI в. в Англии наряду с лирикой и поэмами развивается также роман, существующий одновременно в различных формах, удовлетворяющих запросы различных социальных кругов читателей. В придворно-аристократической среде, той самой, в которой была популярна и ранняя «итальянизованная» английская лирика, особенно привились учено-галантный и пасторальный романы, отличавшиеся большой изысканностью своего построения и стиля; запросам более широких читательских кругов отвечал роман бытовой, с элементами натурализма в изображении действительности; его разновидностью являлся роман, стремившийся отобразить профессиональную деятельность наиболее активных и деловых общественных групп ― купцов, промышленников, а также трудовой массы населения — ремесленников и рабочих. [460]
Первым английским романом эпохи Возрождения, получившим широкое распространение, пользовавшимся длительной популярностью и вызвавшим множество подражаний, был роман Джона Лили «Эвфуэс».
Джон Лили (John Lyly, 1554—1606), получивший классическое образование в Оксфордском университете, был также известен как драматург (см. главу 43, § 3). Он усиленно добивался должности заведующего придворными увеселениями, однако, несмотря на успех своих пьес («Александр и Кампаспа», «Сафо и Фаон», «Эндимион»), всецело рассчитанных на придворные вкусы, места этого не получил и умер в бедности.
Роман Лили состоит из двух частей: «Эвфуэс, или Анатомия остроумия» (1579) и «Эвфуэс и его Англия» (1580).
В первой действие происходит в Неаполе; здесь рассказана история знатной, красивой, но избалованной и капризной девушки Люциллы, которая, влюбив в себя и рассорив двух друзей, Эвфуэса и Филавта, в конце концов обманывает их обоих и выходит замуж за постороннего, пустого и легкомысленного человека.
Во второй части действие переносится в Англию, куда отправляются и Эвфуэс и Филавт.
Здесь друзья испытывают ряд приключений, оказываются в Лондоне при дворе, вновь ссорятся между собой на почве различных галантных похождений. Наконец, Эвфуэс, написав Филавту ряд писем, из которых одно является изысканным риторическим панегириком королеве Елизавете и ее придворным дамам, удаляется в горы и становится отшельником.
В этот несложный сюжет, развивающийся довольно непоследовательно, вплетен ряд эпизодов, имеющих самостоятельное значение. Включенные в повествование письма Эвфуэса нередко превращаются в целые ученые трактаты; так, одно из них представляет, например, богословский диалог между Эвфуэсом и Атеистом, вывод из которого оказывается не в пользу последнего; в другом излагается целая теория воспитания в гуманистическом духе, выработки житейских правил и хорошего вкуса.
Привлекательность этого романа для современников заключалась не столько в его сюжете, сколько в особенностях его стиля, еще в XVI в. получившего название «эвфуизма». Под «эвфуизмом» следует понимать возникшую под сильным итальянским влиянием цветистую, особо изысканную речь, в которой получают обильное и даже порой чрезмерное применение всевозможные риторические приемы — метафоры, сравнения, аллитерации, ассонансы, игра слов. Однако эти чисто орнаментальные приемы стиля не исчерпывают содержания «эвфуизма». Его основную конструктивную особенность составляет тенденция к ритмизации прозаической речи, особое членение предложений для придания им синтаксического параллелизма; таким образом, одна и та же мысль повторяется или противопоставляется в соседних предложениях два, три или большее число раз в сходной по конструкции форме, но выраженная иными словами. Отсюда подчеркнутая изысканность словаря и обилие параллельных рядов неожиданных сравнений, метафор и т. д.
Так, например, Лили пишет в «Эвфуэсе»:
«Солнце сияет над мусором и не истощается, алмаз, находясь в огне, не портится, кристалл касается жабы и не становится ядовитым, птица Трохил живет в пасти крокодила и не становится его добычей; совершенный ум никогда не очаровывается добротой, никогда не соблазняется похотью». [461]
Материал для сравнений берется автором из средневековых трактатов по естественной истории типа «Физиолога» (отсюда взят в приведенной фразе пример о птице Трохил), из греческих ораторов, итальянской и испанской гуманистической литературы и т. д.
«Англичане хотят слышать более изящную речь, чем это дозволяет их язык»,— пишет Лили в «Эвфуэсе». Изысканная проза, которой был написан этот роман, мало напоминавшая обычную разговорную речь, действительно показалась в Англии большой новостью, понравилась в среде гуманистически настроенной интеллигенции и особенно широко привилась при дворе и в аристократических кругах, скоро, однако, выродившись в настоящую прециозность.
Издатель сочинений Лили в XVII в. писал, что «все придворные дамы при дворе Елизаветы были ученицами Лили» и что «придворные красавицы, не умевшие говорить в эвфуистическом стиле, столь же мало пользовались уважением, как те, которые ныне (свидетельство это относится к 1632 г.) не умели бы говорить по-французски».
Влияние романа распространялось, однако, значительно шире: «Эвфуэс» представляет собой ключ ко многим стилистическим особенностям произведений английской литературы последней четверти XVI столетия, в том числе и драматической, куда «эвфуизм» проник через посредство пьес самого Лили.
Эвфуистическая манера речи сказывается в ряде пьес Шекспира первого периода его творчества, например в «Бесплодных усилиях любви», но уже в этой пьесе Шекспир осуждает эту манеру, осмеивая в лице дона Армадо модную придворную привычку доводить «эвфуизм» до карикатуры чрезмерной утонченностью и напыщенностью слога. От «орнаментальности» эвфуистической речи Шекспир освободился довольно быстро, осуждая
... весь этот сброд
Тафтяных фраз, речей, из шелка свитых,
Гипербол бархатных, сравнений книжных
Надутого педантства.
(«Бесплодные усилия любви», акт V сцена 2)
Но конструктивные принципы «эвфуизма» — плавность фразы, наклонность к антитезам и метафорической речи оказали на Шекспира продолжительное влияние; эти эвфуистические приемы явственно чувствуются даже в поздних его произведениях.
«Аркадия», написанный в один год с «Эвфуэсом», но изданный позднее (1590). Образцами для этого романа послужили два знаменитых пасторальных романа эпохи Возрождения — итальянского поэта Саннадзаро («Аркадия») и испанского — Монтемайора («Диана»). Подобно своим предшественникам в этом жанре, Сидней рисует идиллические картины из придворной и пастушеской жизни античной Греции, изображенной, разумеется, очень условно; однако в отличие от названных произведений «Аркадия» Сиднея обладает более запутанным сюжетом и с этой стороны приближается к авантюрным романам эпохи. [462]
Содержание «Аркадии» составляет приключения двух друзей — фессалийского принца Мусидора и македонского принца Пирокла, которые терпят кораблекрушение у берегов Спарты, теряют друг друга из виду и, наконец, встречаются при весьма неожиданных обстоятельствах, влюбившись в двух сестер, Памелу и Филоклею, дочерей аркадского царя Базилия. Желая уберечь своих дочерей от развращающего влияния придворной жизни, Базилий воспитывает их в полном уединении. После ряда авантюр Мусидор женится на Памеле, а Пирокл получает руку Филоклеи. В прозаическое повествование вплетено много лирических стихотворений.
Лоджу принадлежат три романа. Лучший из них — «Розалинда» (1590), давший Шекспиру сюжет комедии «Как вам это понравится». В основу романа легло средневековое предание о Рамелине, которое Чосер знал, вероятно, из баллад и предполагал обработать в рассказе повара в своих «Кентерберийских рассказах». Под пером Лоджа это предание, однако, совершенно преобразилось, и героический рассказ об отщепенцах общества, мужественно отстаивающих свои права, превратился в сентиментально-пастушескую идиллию с весьма условными пейзажами и характеристиками; однако именно в этой форме сюжет от Лоджа перешел к Шекспиру.
Все романы Лоджа построены по этому образцу; он не заботился ни об исторической правде, ни о воспроизведении действительной жизни; его стиль уснащен антитезами, сравнениями, цитатами из классиков новейших иностранных поэтов.
«эвфуистической» манере, хотя и более умеренной, чем у Лоджа, написаны также ранние произведения Роберта Грина. Он был очень плодовитым повествователем. В таких своих произведениях, как «Морандо, или Три части любви», «Мамиллия, или Зеркало английских дам», «Выговор Эвфуэса Филавту» и др., Грин обращает меньшее внимание на сюжет, чем на остроумный диалог, который чаще всего принимает у него форму спора на философские или житейские темы, причем он нередко впадает в проповеднический тон.
В позднем творчестве Грина особую группу составляет ряд небольших повестей, в которых он отклоняется от прежней условной и галантной манеры и дает ряд бытовых картин из действительной жизни, отправляясь, быть может, от автобиографических воспоминаний.
В повестях 1592 г. «На грош мудрости, приобретенной миллионом раскаяний» и «Никогда не поздно», весьма сходных по своему сюжету, рассказывается о некоем юноше (в нем видят автопортрет Грина), который попадает в дурную среду и впадает в нищету, по спасен странствующими актерами. [463]
Он делается драматургом, богатеет и устраивает свое семейное счастье, которое, однако, его не удовлетворяет; он вновь начинает вести разгульную жизнь и, наконец, раскаивается на смертном одре. Оба этих произведения интересны своей характеристикой лондонской богемы и преступного мира, который Грин, несомненно, хорошо знал.
Последнее обстоятельство внушило Грину его серию небольших произведений — сборников рассказов и анекдотов, разоблачающих ловкие проделки воров и мошенников всякого рода.[464 ― илл.]
«Злополучный путешественник, или Жизнь Джека Уильтона» (1594), являющийся отдаленным предшественником романа Дефо.
Томас Нэш (Thomas Nash, 1567 — 1601) был сыном сельского пастора, учился в Кембриджском университете, но, вероятно, не окончил его по своей бедности. С конца 80-х годов он поселился в Лондоне и жил, сильно нуждаясь, главным образом на скудные литературные заработки. Он писал сатиры на лондонскую жизнь (например, «Прошение Пирса Безгрошового к дьяволу»), литературные памфлеты против писателей и критиков своего времени. За свою театральную пьесу «Собачий остров», в котором осмеяна была Англия, Нэш даже попал в тюрьму (пьеса эта до нас не дошла). Одним из важнейших его произведений был «Злополучный путешественник», которым Нэш положил основу английскому бытовому роману.
Герой романа, юноша Джек Уильтон, в начале повествования является пажом в свите короля Генриха VIII, стоящего военным лагерем близ Турнэ во Франции. Первые главы романа живо изображают пестроту и распущенность лагерной жизни. Веселые проделки Джека носят, однако, не совсем безобидный характер. То заставляет он богатого, но скупого трактирщика, напугав его вымышленными опасностями, бесплатно раздать свои запасы солдатам, то надувает и обкрадывает франтоватых канцеляристов, то, наконец, издевается над простоватым, честолюбивым капитаном.
Из лагеря под Турнэ Уильтон едет на некоторое время в Англию, вновь возвращается во Францию и принимает затем участие в знаменитой битве при Мариньяно, сражаясь против швейцарцев в рядах французских войск короля Франциска.
Затем он попадает в Германию, участвует в осаде Мюнстера, присутствует при сдаче города Иоанном Лейденским и коммуной анабаптистов, в качестве слуги графа Серрея едет в Италию через Голландию и немецкие земли, причем Серрей рассказывает ему историю своей любви к Джеральдине.
событий в Европе эпохи Возрождения и Реформации и той великой борьбы, которая происходила в эту пору.
Идейный рост юноши все время ставится в зависимость от этого фона, изображенного в широкой исторической и географической перспективе: это значительно отдаляет роман Нэша от «плутовских романов» XVI в.
Так, например, попав в Роттердам, Уильтон вместе с графом Серреем ведет ученые беседы с Эразмом и Томасом Мором, автором «Утопии». В Виттенберге он присутствует на диспуте Лютера с Карлштадтом и на представлении местными студентами драмы о «блудном сыне». Драма вызывает насмешки у англичан, у себя на родине привыкших к более высокому театральному мастерству. [465]
Путешественники навещают также Корнелия Агриппу, считавшегося «великим заклинателем духов и некромантом», и тот в волшебном зеркале показывает Серрею его возлюбленную — Джеральдину. Таким образом, в романе получают отражение гуманистическое движение, религиозные споры и суеверия этой эпохи.
Приключения Уильтона в Италии рассказаны особенно подробно. Побывав в Венеции и Флоренции и распростившись с Серреем, Джек попадает в Рим, где в это время свирепствует чума, описанная зловещими натуралистическими красками. Роман кончается тем, что Уильтон выходящий из своего юношеского периода внутренне укрепленным и обогащенным опытом жизни, возвращается к себе на родину и готовится здесь зажить более спокойной и честной жизнью.
«плута» в испанском смысле этого слова. История Джека Уильтона напоминает «плутовские романы» лишь цепью своих приключений, связанных личностью одного героя. В пестрой и быстрой смене отдельных эпизодов романа Нэша нигде не ослаблено внимание ни к главному действующему лицу, ни к раскрывающемуся перед ним зрелищу жизни. В романе часто проглядывает сатирическое отношение к действительности, но автор не односторонне изображает лишь ее смешные стороны. Он дает также серьезные и глубокие картины трагического в человеческом существовании той поры.
В конце XVI в. с бытовыми романами особого типа, всецело рассчитанными на читателей из ремесленников, промышленных рабочих и т. п., выступает Томас Делони (Thomas Deloney, умер около 1600 г.).
Жизнь его малоизвестна. По-видимому, он происходил из ремесленной среды, некоторое время был ткачом, затем сделался странствующим певцом-поэтом и в 80 —90-х годах приобрел известность как автор и певец баллад и как памфлетист. В 1596 г. Нэш в одной из своих брошюр называл Делони «балладником — ткачом шелка» и посмеивался над тем, что у него «достанет рифм для всякого чудесного события».
Баллады Делони действительно представляют собой стихотворные отклики на различные события текущей жизни, но для этих баллад Делони умел выбирать и такие современные или исторические темы, которые имели особенную общественную остроту. Этим он обратил на себя внимание властей; за одну из его баллад («Баллада о неурожае») против него возбуждено было даже судебное преследование, так как эта баллада, по словам официального документа, была полна «возмутительных выражений, грубо преувеличивающих недовольство толпы, в целях вызвать смуту». В других балладах Делони воспел одного из вождей крестьянского восстания XVI в.— Джека Строу, гибель «Непобедимой армады» и т. д. Не все баллады Делони дошли до нас, но около пятидесяти сохранилось в различных сборниках и лубочных изданиях.
Романы Делони в верхних слоях английской литературы XVI в. прошли малозамеченными, но что они имели свой собственный и весьма обширный круг читателей, доказывается значительным количеством их переизданий.
«Занимательная история Джона Уинчкомба, в его юные годы называвшегося Джеком из Ньюбери» (1597), посвящен «всем работникам английского сукна» и повествует о том, как рабочий по выделке шерсти Джек разбогател и сделался «достословным и почтенным английским суконщиком».
Делони основывался в своем рассказе на действительной истории одного богатого суконщика Уинчкомба, имевшего свое предприятие в городке Ньюбери в начале XVI в., но преувеличил размеры этого предприятия, а главное, придал всему весьма своеобразный колорит.
В романе рассказывается о том, как бедный рабочий женился на вдове хозяина небольшой суконной мастерской, сделался владельцем этой мастерской и превратил ее в настоящую фабрику, став известным всей стране и самому королю. Таким образом, в романе изображен распад в Англии цехово-ремесленного строя и переход к мануфактурному производству капиталистического типа. Своеобразие романа заключается в том, что все повествование проникнуто поэзией труда и оптимистической, довольно смелой социальной философией.
Показывая в лице Джека реальных накопителей богатств, крупных промышленников, пользующихся наемным трудом, Делони, однако, не порицает, но идеализирует их. Его главный герой вышел из социальных низов и, разбогатев, не отвернулся от рабочей массы; напротив, рабочие его предприятия считают Джека своим другом и создателем их благосостояния.
в.
Делони не ограничивается, однако, проповедью трудовой жизни, которая может, по его мнению, привести к благосостоянию и богатству; он развертывает в своем романе целую теорию о социальном равенстве. В одной из глав рассказывается о том, как Джек, уже достигший богатства и почета, принял у себя короля, проезжавшего мимо его владений, и рассказал ему притчу о муравьях и пчелах и о бабочках, «которые не только не работали, но жили трудом других». «Бабочка собрала себе подобных и, став во главе их, стала вытеснять прилежный муравьиный народ вон из страны, затевая истребительные войны». Присутствовавшие при этом рассказе придворные отлично поняли, кого Джек имел в виду, говоря о том, что трудолюбивые муравьи «ненавидят мотылька, этого торжественного бездельника, хотя никто не смеет сказать ему это, боясь его золотого одеяния». Джек отказывается от дворянского титула, предложенного ему королем, и говорит ему: «Я умоляю вашу милость предоставить мне право жить среди моих простолюдинов, как и подобает бедному суконщику, ибо большую радость доставляет мне возможность давать беднякам источник существования, чем получать праздные и пустые звания. Я стремлюсь только защитить трудолюбивых муравьев и рабочих пчел». Роман Делони написан простым языком, близким к народной речи, он включает в себя отрывки из баллад. [467]
Если в «Джеке из Ньюбери» Делони прославлял суконное производство, то второй его роман «Славное ремесло» (1597—1598) посвящен ремеслу обувных мастеров и содержит в себе жизнеописание знаменитых башмачников. Подобно первому роману, он показывает также много бытовых картин из промышленной и торговой жизни этой эпохи.
Третий роман, «Томас из Рэдинга» (около 1600 г.), несмотря на свой пестрый состав (исторические предания, легенды, анекдоты), дает характеристику «искусства выделывать сукно» и портреты славных мастеров этой профессии. Возможно, что «Славное ремесло» оказало некоторое влияние на комедию Томаса Деккера «Праздник башмачника» (1599).