Д. М. БУКАТОВА, Л. И. КОЛЕСНИЧЕНКО
Московский гуманитарный университет
Культ Прекрасной Дамы
как отражение средневековой концепции
несовершенства женской природы
Журнал ЗНАНИЕ. ПОНИМАНИЕ. УМЕНИЕ 2017-№2
проблемы культурологии
http: //www.zpu-journal.ru/zpu/contents/2017/2/
ВВЕДЕНИЕ
Актуальность исследования культа Прекрасной Дамы в средневековой культуре Запада обусловлена непреходящей значимостью изучения процессов формирования тендерных идеологий. Выявление социальной значимости или, напротив, деструктивного характера тендерных ролей в границах современной им социокультурной ситуации всегда сопряжено с изучением этих ролей в исторической ретроспективе.
Мы обратимся к тендерным идеологиям средневекового Запада, и в частности сфокусируемся на культе Прекрасной Дамы, в рамках которого наиболее полно нашло отражение распространенное в Средние века представление о женщине как создании несовершенном по природе, закономерно подчиненном мужчине.
Исследования, посвященные культу Прекрасной Дамы чрезвычайно многочисленны как в зарубежной, так и в отечественной медиевистике. В их ряду можно отметить следующие работы: Ж. Дюби «Куртуазная любовь и перемены положения женщины во Франции XII в.» (Дюби, 1990); М. Пастуро «Повседневная жизнь Франции и Англии во времена рыцарей Круглого стола» (Пастуро, 2001); Й. Хейзинга «Осень Средневековья», в которой также немало внимания уделяется исследованию этого феномена (Хейзинга, 1995); М. Оссовская «Рыцарь и буржуа: Исследования по истории морали» (Оссовская, 1987); Т. Б. Рябова «Женщина в истории западноевропейского средневековья» — всестороннее исследование частной и общественной жизни средневековой женщины (Рябова, 1999) и др.
То, что восхваление Прекрасной Дамы было скорее социальной игрой, интересной мужчинам, чем проявлением подлинного интереса к индивидуальности Дамы, отмечает абсолютное большинство исследователей. Мы же подробнее остановимся на том, как в рамках этой игры воплотилось и утвердилось средневековое представление о женщине как несовершенном по своей природе создании, нуждающемся в контроле со стороны мужчины.
ЖЕНЩИНА ПОД КОНТРОЛЕМ МУЖЧИНЫ: ПРЕДСТАВЛЕНИЯ О НЕСОВЕРШЕНСТВЕ
ЖЕНСКОЙ ПРИРОДЫ И СОЦИАЛЬНЫЙ КОНТРОЛЬ НАД ЖЕНЩИНОЙ
Интеллектуальное наследие Средних веков, посвященное вопросу женской природы и женского предназначения, чрезвычайно обширно. На первый взгляд оно почти всегда обнаруживает исключительно мизагонистический (женоненавистнический) характер. Однако в социокультурном пространстве западноевропейского Средневековья (как, впрочем, и любой другой эпохи) женщина выполняла ряд значимых функций и в этой связи даже при невысокой оценке ее природы нуждалась в теоретической реабилитации, позволяющей органично вписать ее в средневековый социум. Большая часть теорий о природе и предназначении женщины предлагала способы нивелирования и «корректировки» женского несовершенства. Оправдательные схемы греховной и несовершенной женской природы служили теоретическим обоснованием включения женщины в общественный порядок средневекового Запада. В самом общем виде эти схемы можно разделить на две группы — оправдание через утверждение андрогинности души, игнорирование связи женщины со своим полом; или признание женского несовершенства естественной частью мироздания, проступков женщины в связи с этим простительными, а подчинение ее мужчине закономерным (Букато-ва, 2014: 61). Эти представления находили отражение во всех сферах жизни, становились основанием многочисленных сводов правил для женщин в различных социальных ролях.
Согласно средневековому представлению о несовершенстве женской природы, с тем чтобы органично вписаться в общество и выполнять социально значимые функции, женщине следовало находиться под контролем мужчины. Влияние такого ее восприятия, очевидно, отражено в предписаниях для женщин, избравших путь религиозного служения. Несмотря на то что монахиня занимала верхнюю ступень средневековой женской социальной иерархии, была Христовой невестой, она все же оставалась женщиной, поэтому необходимость подчиняться мужчине была справедлива и для нее. Не отрицая равенства мужчин и женщин в деле Спасения через монашеское служение, средневековая Церковь тем не менее никогда не выступала за их равенство в рамках земной церковной организации. Так, например, женские обители находились под покровительством мужских орденов, а на участие монахинь в отправлении религиозного культа налагался ряд ограничений. (Монахиня не могла служить священником — ей, как и другим женщинам, запрещалось, например, воскуривать фимиам или приближаться к алтарю во время службы (Рябова, 1999: 56)).
Предельно обширным был список предписаний и ограничений для женщин в другой социально значимой роли — жены. Идеальной супругой авторы средневековых дидактических трактатов видели женщину, которая, оказавшись во власти мужа и под контролем семьи, с помощью скромности, смирения, стыдливости, трудолюбия сумела обуздать свои порочные женские склонности и стать по мере скромных от природы сил и способностей помощницей мужу в спасении души, продолжении рода и ведении хозяйства (Букатова, 2014: 78).
впрочем, не следует уничтожать. В браке, где женщина всегда под наблюдением и контролем, ее недостатки могут быть превращены в достоинства, если начнут приносить пользу окружающим. Так, безрассудная любовь заставит ее подчиняться мужу и восхищаться им, несмотря ни на что, а склонность к чувственным наслаждениям поможет вовремя обнаружить и обуздать подобное стремление у дочерей (там же: 78).
Следует особо подчеркнуть, что средневековые представления о женской природе и предназначении, о месте женщины в обществе, о допустимом и недопустимом для нее социальном поведении, хотя и соотносились с повседневной практикой, далеко не всегда в полной мере отражали ее, зачастую не вписывались в нее или успевали меняться в соответствии с ней. Так, например, и монахини, и жены на практике имели гораздо больше полномочий, чем предписывали им уставы и дидактические трактаты. Это касалось их деятельности как внутри институтов, где они исполняли свои социальные функции, так и вне их.
Контроль над женщинами, во-первых, часто оставался лишь предписанием, а во-вторых, предписания, будучи исполненными, далеко не всегда приводили к тем результатам, которые ожидали их создатели. Это справедливо для женщин в разных социальных ролях, в том числе и для женщины в роли Прекрасной Дамы. Поэтому нельзя не упомянуть о том, что появление института куртуазных отношений в конечном счете способствовало ряду положительных изменений в восприятии женщины. Дюби писал, что традиция отношения к ней, принятая в куртуазной любви, сначала превратилась из воспеваемого поэтами подвига в хороший тон для знати, а со временем распространилась до самых нижних слоев социальной структуры. «Так сформировался тип отношений между полами, характерный для западного общества» (Дюби, 1990: 96).
«СОЗДАВАЕМАЯ» МУЖЧИНОЙ: КУЛЬТ ПРЕКРАСНОЙ ДАМЫ
Возникновение культа Прекрасной Дамы относят к концу XI — началу XII в. Появившись на юге Франции, в Провансе, со временем он широко распространился в других европейских странах. Культ Прекрасной Дамы составлял сердцевину куртуазной любви, под которой понималась новая форма отношений между мужчиной и женщиной, предполагавшая утонченность в проявлении знаков внимания и поведении в целом. Культ Прекрасной Дамы имел два противоречивых источника: христианскую доктрину любви духовной, отрицающей сексуальность, и идущий от античности идеал эротической любви.
— в браке нет любви, поэтому поэты традиционно воспевали поклонение Даме замужней;
— женщина была поставлена на пьедестал; рыцарь воспевает ее, восхищается ею и должен смиренно сносить ее капризы;
— идеал рыцаря и идеал поклонника Прекрасной Дамы отождествлялись; поклонник Прекрасной Дамы должен был культивировать в себе рыцарские добродетели, а настоящим рыцарем, добродетельным и благородным, можно было стать только с помощью куртуазной любви;
— любовь должна быть платонической. Ее реальное содержание, смысл заключены прежде всего в тех душевных переживаниях, которые преображают влюбленного. «Любовь стала полем, на котором модно было взращивать всевозможные эстетические и нравственные совершенства», — писал Й. Хейзинга (Хейзинга, 1995: 112);
— все более опутываясь бесчисленными правилами, куртуазная любовь превращается в род ритуала, игры. Поэты дебатировали при дворах — что можно, а что нельзя считать любовью, что соответствует правилам куртуазности, а что расходится с ними.
Безусловно, не только куртуазной любви, но и ее объекту в лице Прекрасной Дамы следовало соответствовать этим нормам и правилам.
Говоря о качествах Прекрасной Дамы, Е. Чернышева на примере множества источников показывает, что именно понималось под «куртуазностью», что выступало основой образа Прекрасной Дамы: «... ум, просвещенность, умение вести светскую беседу (чтобы с ней не было скучно), в ходе которой каждый в отдельности, но не чрезмерно, чувствовал себя в центре внимания; умение воздавать почести достойным. Ценились также нежность, кротость, доброта, доброжелательность, веселость, радушие, искренность, щедрость, благородство, добронравие, умение держать слово, соответствие слов и поступков. На особом месте стояла юность Дамы» (Чернышева, 2004: 100).
Красота внутренняя не должна была исключать красоты внешней. В представлении рыцарей-поэтов у идеальной женщины белая кожа, румянец, тонкие брови, светлые волосы, алые губы и белоснежные зубы, тонкие черты лица. Она обладает стройной фигурой и со вкусом одета (там же: 109).
Безусловно, средневековый культ Прекрасной Дамы оказал сильное влияние на преодоление женоненавистничества (главным образом, в последующие эпохи). Отметим, однако, что все свои новые права и привилегии женщина приобрела благодаря мужской воле — воле, которая захотела смирения. Материал куртуазной поэзии и литературы в целом, являющийся полноценной базой для рассмотрения идеального образа средневековой женщины и модели куртуазной любви, создавался в основном мужчинами и поэтому отражал именно их представления о женщине и любви. Так, обе части «Романа о Розе», ставшего кодексом куртуазной любви, были написаны мужчинами: первая часть Гийомом де Лоррисом и вторая, спустя десятилетия, — Жаном де Мёном. Стоит ли говорить, что в рядах создателей куртуазной литературы женщины хотя и встречались, но были скорее исключением, чем правилом (такое соотношение полов было справедливо для средневековой литературы в целом и для куртуазной в частности).
автора традиционно оказывалась любовь, ее облагораживающая сила и переживания субъекта любви, но не индивидуальность Дамы и не женщина как объект. И. Хейзинга пишет: «Образ благородного рыцаря, страдающего ради своей возлюбленной, — прежде всего чисто мужское представление, то, каким мужчина хочет сам себя видеть» (Хейзинга, 1995: 83).
Таким образом, поклонение Прекрасной Даме представляло собой прежде всего социальную игру для знатных мужчин. Ж. Дюби отмечает особую пикантность этой игры, где объектом вожделения выступает замужняя знатная Дама, а фокусом внимания не столько цель (расположение Дамы), сколько процесс достижения цели и томительное ожидание. Дюби также пишет: «Играя в эту игру, демонстрируя умение изысканно завлекать женщин, придворный подчеркивал свою принадлежность к миру избранных, свое отличие от "деревенщины". Куртуазная любовь была прежде всего знаком престижа в мужском обществе...» (Дюби, 1990: 92-93). Говоря о куртуазной игре, И. Хейзинга обращает внимание на то, что в отличие от женской любви, так или иначе сопряженной с материнством, любовь мужская нуждалась в романтической сублимации, реализовавшейся в куртуазной литературе (Хейзинга, 1995: 82-83). Таким образом, мы можем видеть, что, становясь участником куртуазной игры, состоящей из отважных поступков, проявлений жертвенности, изысканных ухаживаний и литературных отражений любовных переживаний, мужчина, с одной стороны, получал возможность выступать в новой престижной социальной роли, а с другой — удовлетворял потребность в романтической сублимации своей любви.
Что же касается роли женщины в этой игре, то в рамках культа Прекрасной Дамы мужчина, устанавливая правила куртуазности, не просто контролировал, но создавал женщину, чтобы затем сделать средством собственной самореализации. Это уже не было созданием литературного образа, как, например, в случае с идеальной женой из дидактических трактатов. Ведь жена существовала и за пределами мира, созданного авторами наставлений, а в его пределах по-прежнему оставалась реальной женщиной со своими природными качествами, которые следовало сделать уместными в браке. Несоответствие идеалу не умаляло полностью социальной значимости супруги; несоответствие модели поведения, созданной для нее мужчинами, не отнимало у нее право на существование. В то время как Прекрасная Дама — женщина, «появившаяся » по воле мужчины, изнеженная красавица, отстраненная от власти, войны, экономики и вообще реальной жизни, созданная только для того, чтобы дарить мужчине наслаждение. Поклонение Прекрасной Даме, безусловно, делало женщину объектом восхищения. Но прекрасной и достойной восхищения она становилась только по воле рыцаря, когда он желал сделать женщину объектом куртуазной любви. Только подчинение и соответствие правилам куртуазности, созданным мужчинами, превращало женщину в Прекрасную Даму, только мужская воля позволяла Прекрасной Даме «появиться».
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Таким образом, мы можем видеть, как идея о необходимости «корректировать» женское несовершенство в наиболее концентрированном виде нашла свое отражение в образе Прекрасной Дамы, центральной фигуры института куртуазных отношений — игры, «предназначенной для мужчин» (Дюби, 1990: 96). Несовершенная по природе женщина здесь уже не просто «корректировалась» мужчиной. Прекрасная Дама — женщина, которая «создавалась» мужчиной при полном игнорировании ее природы или личностных качеств, создавалась по воле мужчины, на основании его представлений о женщине, изложенных в куртуазной литературе.
к женщине, галантность в обращении с ней, интерес к платонической стороне отношений между мужчиной и женщиной в течение следующих веков постепенно вышли за рамки куртуазной игры, распространились на широкие слои общества и в конечном счете легли в основу модели отношений между полами, характерной для западного общества.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
Букатова, Д. М. (2014) Женщины средневекового Запада: Монахини, жены, блудницы. М.: Ленанд. 160 с.
Дюби, Ж. (1990) Куртуазная любовь и перемены в положении женщин во Франции XII в.: пер. с фр. // Одиссей. Человек в истории / отв. ред. А. Я. Гуревич. М.: Наука. 222 с. С. 90-96.
Оссовская, М. (1987) Рыцарь и буржуа. Исследования по истории морали. М.: Прогресс. 528 с.
«Юнона». 212 с.
Хейзинга, Й. (1995) Сочинения: в 3 т.: пер. с нидерл. / вступ. ст. и общ. ред. В. И. Уколотой. М.: Прогресс ; Культура. Т. 1. Осень Средневековья. 416 с.
Чернышева, Е. (2004) «Прекрасная Дама» в представлениях трубадуров, труверов и миннезингеров // Женщины в истории: возможность быть увиденными: сборник научных статей. Вып. 3/ ред. И. Р. Чикалова. Минск: БГПУ. 308 с. С. 102-110.