ДОЛГАЯ ДОРОГА В КЕНТЕРБЕРИ
«Кентерберийские рассказы» Джеффри Чосера
© Данная статья была опубликована в № 18/2005 газеты "История" издательского дома "Первое сентября". Все права принадлежат автору и издателю и охраняются.
http://his.1september.ru/2005/18/20.htm
Люди, чьи представления о мире ограничивались родным городом, в лучшем случае – родным городом и его ближайшими окрестностями. Люди, для которых шаг за пределы знакомого пространства казался шагом в потусторонний мир… Так зачастую говорят о жителях средневековой Европы. Возможно, приведённые характеристики отражают действительность раннего Средневековья, однако рядового европейца XIV в. уже никак нельзя назвать человеком, прожившим всю жизнь в замкнутом пространстве. С развитием, говоря современным языком, системы путей сообщения между населёнными пунктами, а также сферы услуг в виде многочисленных харчевен, постоялых дворов и гостиниц жители европейских городов к концу Средних веков начинают активно путешествовать. Их тяга к путешествиям была, возможно, даже сильнее, чем у современных туристов, учитывая то, что поездов и самолётов тогда ещё не было; наиболее частым средством передвижения были лошади, а в случае поездок за море – корабли, которых приходилось неделями дожидаться в порту. В средневековой Европе не существовало самого понятия «туризм» как охоты за впечатлениями ради впечатлений: если люди и решались предпринять дорогостоящую и опасную поездку, то делали это с конкретной целью. Кто-то отправлялся за границу с дипломатической миссией, кто-то – по торговым делам, а кто-то – например, рыцари – за боевой славой и деньгами, которые можно было заработать на службе у иноземного монарха. Одной из распространённых форм путешествия в средневековой Европе было паломничество к святым местам – дальним, как Иерусалим и Рим, и ближним, как имевшиеся в каждой европейской стране монастыри и гробницы святых…
мог позволить себе даже небогатый человек: христианских святынь в Европе было немало; из них всегда можно было выбрать ту, что поблизости, и отправиться к ней пешком.
Путешествовать по дорогам средневековой Европы было опасно: случались нападения разбойников и беглых арестантов. Однако пешие паломники могли не опасаться этого, если они были одеты в специальную паломническую одежду типа власяницы либо опирались на шест, увенчанный крестом (иногда крюком, наподобие пастушеского). Подобные атрибуты свидетельствовали о том, что человек находится в пути с богоугодной целью и его защищает само Небо.
«Табард», одной из самых больших и гостеприимных гостиниц округи, мог наблюдать следующую сцену. Вернее, сначала даже не наблюдать, а слышать: группа приближавшихся к харчевне людей верхом на лошадях издавала столько шума, словно сквозь Саутуорк продвигалась королевская процессия. Слышались то звуки волынки, то журчание флейты; беспрестанно бренчали бубенцы на упряжи коней, и всё это заглушал отчаянный лай местных собак. Когда путники – всего их было 29 – въехали во двор «Табарда», хозяин харчевни Гарри Бейли понял, что его гости – не королевский поезд, а группа паломников, направляющихся из Саутуорка дальше на юго-восток Англии, в графство Кент, к мощам католического мученика Томаса Бекета.
С описанной сцены начинается главное произведение английской средневековой литературы – «Кентерберийские рассказы» Джеффри Чосера («The Canterbury Tales»). Поэт трудился над ним приблизительно с 1387 г. до самой смерти. Паломничеству 29 путников из Саутуорка в Кентербери посвящена в книге Чосера т. н. рамка повествования. В общем прологе рассказчик, которого Чосер наделил своим именем, внешностью, и даже призванием поэта, по очереди представляет гостей «Табарда»; сам рассказчик признаётся, что он также направляется к гробнице Томаса Бекета. Шум, производимый в пути паломниками, объясняется тем, что англичане во времена Чосера нередко превращали паломничество в увеселительную поездку с музыкой и песнями. После ужина Гарри Бейли предлагает паломникам развлекать друг друга в пути повестями. Наутро, когда паломники вновь отправляются в путь, рассказчик к ним присоединяется; услышанные им за время путешествия 24 истории и составляют основное содержание «Кентерберийских рассказов».
«Кентерберийские рассказы» по образцу известного творения Боккаччо – сборника новелл «Декамерон» (1352). Герои Боккаччо прячутся от разыгравшейся в 1348 г. во Флоренции эпидемии чумы на уединённой вилле; своё вынужденное затворничество они скрашивают тем, что рассказывают друг другу истории о любви. Истории эти – трагические и счастливые, фривольные и целомудренные – объединяет основная черта жанра новеллы, а именно установка на реалистичность. Новеллы эпохи Возрождения до сих пор любимы читателями потому, что их авторы предлагают нам не абстрактные образцы поведения, а правдоподобные описания того, как люди поступают в той или иной критической ситуации. В новеллах, которые Чосер включил в «Кентерберийские рассказы», мы также встречаем описания далеко не образцового человеческого поведения — писатель понимал, что такое поведение находит наибольшее сочувствие у аудитории. Так, в рассказе одного из паломников, Мельника, молодая жена плотника изменяет мужу со студентом. В рассказе Мажордома (управителя богатого имения) двое студентов из Кембриджа обманывают мельника, который, в свою очередь, хотел продать им вместо зерна «труху и гниль». Поистине из позднесредневековых и ренессансных новелл историк может получить представление о подлинном состоянии нравов того времени.
Большинство историй, которыми делятся друг с другом чосеровские паломники, являются не оригинальными произведениями Чосера, а переделками т. н. бродячих сюжетов. К примеру, история «верной Гризельды» (у Чосера её рассказывает оксфордский студент) встречается не в одном ренессансном сборнике новелл, в том числе – и у Боккаччо. В отличие от Боккаччо, Чосер включил в свой сборник не только новеллы, но и образцы различных средневековых жанров, таких как басня, фаблио (короткая, часто грубоватая и непристойная повесть), рыцарский роман, проповедь и житие. Можно сказать, что «Кентерберийские рассказы» по сравнению с «Декамероном» – неоднородное и менее стройное произведение. Однако в двух аспектах «Кентерберийские рассказы» являются качественно новым словом Чосера в истории мировой литературы.
Во-первых, у Боккаччо фигуры рассказчиков лишены индивидуальности; это абстрактные юноши и девушки, образы которых были нужны автору лишь как средство объединения новелл в цельный сборник. Чосер, наоборот, уделяет характерам своих паломников основное внимание. В прологе к «Кентерберийским рассказам» он описывает их внешность, платье, манеры, даже особенности речи. У каждого из паломников Чосера – своя особая профессия, свой взгляд на мир. Такие детали смотрятся на фоне известных бродячих сюжетов особенно ярко: к ним – а следовательно, к целому собранию мелочей из повседневной жизни Англии XIV в., — и привлечено внимание читателей в «Кентерберийских рассказах».
«Кентерберийские рассказы» из массива английской средневековой литературы, – это язык, на котором они написаны. В отличие от своих современников, творивших на популярных в средневековой Англии латыни и французском, Чосер пишет на лондонском диалекте, который впоследствии — и благодаря во многом именно поэзии Чосера — превратится в литературный английский язык.
«Кентерберийские рассказы» открывает пролог — целая галерея портретов средневековых англичан. Среди путников, встреченных в «Табарде» вымышленным Чосером, были люди, для которых странствия являлись частью их профессии.
Среди них был богато одетый купец; он не переставал жаловаться на пиратов, которые нападали на его суда, курсировавшие между Миддлбургом во Фландрии и рекой Оруэлл на западе Англии. К паломникам присоединился моряк из Дартмута. По виду он вполне мог принадлежать к тем пиратам, о которых говорил купец: лицо его почернело от солнца и ветра, а на шее висел кинжал. Однако в числе паломников Чосер называет и обычных, т. н. оседлых городских жителей: ткачиху из древнего английского города Бата, эконома судейского подворья, юриста, пятерых ремесленников – членов одной гильдии, отправившихся в путешествие с собственным поваром, и наконец – самого Гарри Бейли, хозяина «Табарда». О них как о представителях городского населения средневековой Англии и об их возможных дорожных впечатлениях и будет наш дальнейший рассказ.
«Кентерберийские рассказы» — произведение художественной литературы, однако у описанных в нём паломников имеются реальные прототипы – люди, которых Чосер успел повидать за свою богатую событиями жизнь. В Средние века литература не считалась профессией и поэты получали за свой труд лишь случайные вознаграждения, поэтому основную часть своего времени Чосеру приходилось посвящать государственной службе. К счастью для Чосера, его семья была со связями: отец поэта был главным поставщиком вина при дворе Эдуарда III, и Чосер с юности вращался среди аристократов. В 1357 г. он вступил в должность пажа в свите жены герцога Лайонеля, сына Эдуарда III. В 1359–1360 гг. Чосер участвовал в одном из походов во Францию (в рамках начавшейся в 1337 г. Столетней войны), был взят в плен и выкуплен королем за большую по тем временам сумму в 16 фунтов стерлингов. В походе он мог встретить прототип Рыцаря, одного из паломников в «Кентерберийских рассказах».
В 1367–1378 гг. Чосер несколько раз ездил в Италию с дипломатическими поручениями. В Италии в ту пору расцветал Ренессанс; существует версия, что во время своих поездок Чосер встретился с поэтами, чьи произведения послужили образцами для его «Кентерберийских рассказов», – с Петраркой и Боккаччо. В 1374 г. Чосера назначили на должность таможенного контролёра в лондонском порту; в его обязанности входил надзор за ввозом и вывозом из Англии кожи и текстиля. Должность была доходной; вместе с ней Чосер получил престижные служебные апартаменты в башне Олдгейтских ворот (Aldgate), одном из старейших зданий Лондона. Единственным недостатком должности было то, что она почти не оставляла Чосеру времени на занятия литературой. Зато в материале для творчества у Чосера теперь не было недостатка: каждый день он встречал в порту множество самых разных людей; свои впечатления от этих встреч он передаст в образах Купца и Моряка в «Кентерберийских рассказах».
«Кентерберийских рассказов». Во время должностных разъездов ему наверняка доводилось встречать немало паломников, направляющихся в Кентербери; кроме того, сам Чосер жил в Гринвиче – городе, через который пролегала дорога из Кентербери в Лондон. Путь от Лондонского моста в Саутуорке до Кентерберийского собора был, таким образом, известен поэту до мелочей.
Первый типичный представитель городского населения, которого Чосер встречает в своём воображаемом паломничестве, — хозяин харчевни «Табард». Гарри Бейли и его харчевня действительно существовали: в 2003 г. в Лондоне на месте «Табарда» поместили мемориальную доску. О самом Гарри Бейли известно мало, зато многое можно сказать о месте, где располагалась его гостиница. Саутуорк в конце XIV в. не был частью Лондона, а располагался тогда на противоположном от Лондона берегу Темзы. С Лондоном его связывал единственный тогда мост через Темзу – London Bridge, поэтому Саутуорк всегда был шумным транзитным местом. По его улицам проезжали короли, возвращавшиеся в Лондон с континента; здесь было множество постоялых дворов и складов, где можно было запастись провизией на дорогу. К концу XVI в. репутация Саутуорка испортится: он превратится в район злачных мест – игорных и публичных домов. Сюда по требованию пуритан переведут из Лондона все театры; в 1599 г. в Саутуорке будет построен шекспировский «Глобус». Пока же, в конце XIV в., в Саутуорке предпочитают селиться видные деятели церкви и вельможи: их привлекает то, что из Саутуорка по реке можно легко попасть в соседний Вестминстер.
В Саутуорке, возможно, жил ещё один горожанин из тех паломников, о которых рассказывает нам Чосер, а именно Юрист. У Чосера он не просто юрист, а доктор права (the Sergeant of Law), один из немногих избранных знатоков закона, которые во времена Чосера были уполномочены защищать в суде интересы короля. Рассказчик в «Кентерберийских рассказах» отмечает, что Юрист «на паперти был очень уважаем / И часто на объезды назначаем» (перевод И. Кашкина). Дело в том, что в средневековом Лондоне суды закрывались среди дня, после чего для юристов местом встреч с клиентами служила паперть собора Св. Павла. Под «объездами» рассказчик имеет в виду объезды провинций, на которые во времена Чосера назначались особые судьи с целью рассмотрения накопившихся нерешённых дел. Юрист мог присоединиться к кентерберийским паломникам как раз во время одного из таких объездов. Русскому читателю фигура Юриста интересна тем, что история, которую Чосер вложил в его уста, послужила А. С. Пушкину источником «Сказки о царе Салтане».
Юрист Чосера, скорее всего, начинал служить в одной из корпораций адвокатов, т. н. inns of court, существовавших тогда в Лондоне. Возможно, он состоял в одной из старейших из них — в Темпле (the Inner Temple), который занимал здание в центре Лондона, принадлежавшее когда-то ордену тамплиеров. В этом случае ему доводилось не раз сталкиваться с ещё одним путником из «Кентерберийских рассказов», экономом Темпля (the Manciple). По свидетельству Рассказчика, несмотря на то, что Эконом закупал провизию для ведущих законоведов страны, он с каждой сделки умел брать своё — так он был ловок.
— Красильщик, Плотник, Шапочник, Ткач и Обойщик. Судя по тому, что у Чосера это богатые люди, привыкшие заседать в Гильдхолле, они не занимаются своим ремеслом непосредственно, а лишь следят за процессом производства. Красильщик отвечает за окраску тканей в огромных котлах с горячей водой; Плотник — за отделку полов и крыш, а также за изготовление мебели и строительных лесов. Шапочник (the Haberdasher) во времена Чосера торговал не только головными уборами, но и различными мелкими хозяйственными предметами — ножами, мышеловками, фонарями и пр. Обойщик в Средние века занимался изготовлением настенных гобеленов и ковров. Рассказчик причисляет ремесленников к одной гильдии, но в реальности во времена Чосера они принадлежали бы к разным цеховым братствам. В Средневековье в среде ремесленных профсоюзов была высокая степень специализации, и у представителей каждой профессии была своя гильдия. Ремесленники объединялись в гильдии, чтобы защищать продажу своих товаров в родном городе от приезжих конкурентов; членство в гильдии также гарантировало человеку помощь в случае ареста или болезни. В Средние века гильдии нередко обладали большими богатствами; не удивительно, что гильдейцы у Чосера смогли позволить себе отправиться в паломничество с собственным поваром.
— пошляк и грубиян, но в компании его ценят за превосходную стряпню. Своим клиентам в дороге он варит цыплят, запекает пироги с мясом и готовит десерты по лучшим рецептам французской кухни, бывшей в моде в Англии во времена Чосера.
Итак, воображаемым апрельским утром 1387 г. трактирщик Гарри Бейли, Юрист, Эконом и пятеро ремесленников со своим поваром отправились в числе других паломников из Саутуорка в Кентербери. Настало время вспомнить о цели их путешествия — о гробнице св. Томаса Бекета. Томас Бекет, архиепископ Кентерберийский, погиб от рук людей Генриха II в 1170 г. и был похоронен в своём соборе в Кентербери, центральном городе графства Кент. Его гробница славилась тем, что у неё многие исцелялись от болезней, и вплоть до 1538 г., когда мощи святого были удалены из собора по приказу Генриха VIII, паломники шли в Кентербери нескончаемым потоком. Гарри Бейли сразу определил, что его гости принадлежат к их числу. Во-первых, среди 29 путников было четверо священников, двое монахов, настоятельница женского монастыря и ещё двое служителей церкви — пристав церковного суда (the Summoner) и продавец индульгенций (the Pardoner). Во-вторых, на упряжи коней у путников висели особого рода бубенцы, известные как «кентерберийские»: они служили конным пилигримам таким же знаком богоугодности их путешествия, каким пешим паломникам служили посохи, увенчанные крестом.
Как уже говорилось, путешествовать по средневековым дорогам было опасно, даже с «опознавательными знаками» паломника: не все разбойники обращали на них внимание. Поэтому не удивительно, что Чосер изображает своих паломников хорошо вооружёнными. Возглавляет группу кентерберийских паломников Рыцарь, опытный воин, только что вернувшийся из очередного похода. У каждого из ремесленников рассказчик замечает по ножу в дорогой серебряной оправе. Кинжал есть и у Моряка. Самая главная мера безопасности, которую предпринимают чосеровские путники, – это, конечно же, передвижение исключительно при свете дня, благо что в каждом населённом пункте по дороге из Лондона в Кентербери было где отдохнуть и паломникам, и их лошадям.
прибыль от проезжавших через него путников. В гостинице, где заночевали герои Чосера, по обычаю того времени не было отдельных номеров; паломники спали в поставленных бок о бок кроватях, и вполне возможно, что ночью их донимали вши и клопы – частые обитатели средневековых гостиниц.
На второй день паломники проехали 14 миль и заночевали в Рочестере, городе, где находится один из старейших соборов Англии. На третий день они преодолели 18 миль и остановились в деревне Осприндж; построенная там ещё в XI в. церковь Св. Петра и Павла сохранилась до сих пор. На четвёртый день путникам оставалось до Кентербери всего 9 миль, поэтому к гробницесв. Томаса они могли направиться сразу по приезде в город.
«перпендикулярном» стиле – последнем из трёх основных стилей готической архитектуры в Англии. Гроб с мощами св. Бекета располагался на возвышении, украшенном каменными арками, и был закрыт деревянным футляром. Когда вокруг него собрались паломники, футляр приподняли и перед взорами героев Чосера предстал роскошный саркофаг, позолоченный и сплошь покрытый драгоценными камнями. На память о посещении гробницы паломники приобрели ажурные значки с изображением гробницы Томаса Бекета и самого святого; эти значки изготовляли из олова и пришивали к одежде в качестве амулета.
Чосеровские паломники наверняка остались в Кентербери ещё на один день. Купца, возможно, задержали в городе, помимо духовных, ещё и торговые дела; Юрист мог отправиться дальше – объезжать иные города Кента. Остальные паломники, скорее всего, посетили заодно и другие святые места Кентербери: церковь Св. Мартина, старейшую приходскую церковь в Англии, построенную в VI в., и аббатство св. Августина. Обратно в Лондон паломники отправились снова вместе – из соображений безопасности, а также потому, что Гарри Бейли пообещал бесплатный ужин лучшему рассказчику. Кому достался этот ужин, мы так и не узнаем: в 1400 г. Чосер умер при неизвестных обстоятельствах, и «Кентерберийские рассказы» так и остались незавершёнными.
«Кентерберийские рассказы» – это, конечно же, не английская проза эпохи королевы Виктории: они не дают такого исчерпывающего, не требующего комментариев представления о жизни средневековой Англии, какое дают о жизни англичан XIX в. романы Диккенса или Теккерея.
Если провести аналогию с живописью, проза XIX в. – это масштабное, многофигурное полотно, на котором окружающая людей обстановка выписана с фотографической тщательностью.
«Кентерберийские рассказы», в свою очередь, подобны миниатюрам, украшающим средневековые рукописи. Чтобы их оценить, современный читатель должен знать контекст эпохи, иметь общее представление о жизни средневековых европейцев.
«Кентерберийские рассказы», необходимо помнить, что паломничество во времена Чосера было одной из популярнейших среди европейцев форм путешествия.
– посетить святые места, паломничество являлось опасным, полным острых ощущений предприятием – вследствие разбоя на дорогах и низкого уровня развития в средневековой Европе того, что мы называем сейчас сферой туристических услуг.
Читателю, знающему всё это, поэтические миниатюры, написанные Чосером со средневековых паломников, могут многое рассказать: о внешнем виде средневековых горожан, их профессии, манерах и отношении к жизни. Всё это отражено в «Кентерберийских рассказах» точно, красочно и с юмором, не тускнеющим с течением времени.
Дарья ПРОТОПОПОВА