Поздникин А. А.
Представления о свободе Поджо Браччолини
Научные публикации
имени Н. Г. Чернышевского
Средневековый город: Межвуз. науч. сб. Вып. 16.
http://www.sgu.ru/faculties/historical/sc.publication/vseob.hist./srednevek_gor
Почти во всем творчестве итальянского гуманиста первой половины XV в. Поджо Браччолини, начиная от первого сочинения гуманиста, трактата «О жадности» (1428–1430), и заканчивая незавершенной «Историей Флоренции» (1455–1459), содержатся рассуждения о свободе.
не только успешно противостоять тирану и сохранить политическую независимость, но отстоять то демократическое устройство, которое было закреплено городскими статутами. Участие в кровопролитных беспрерывных войнах за свободу Флоренции каждый раз поднимало волну патриотизма ее граждан и воспитывало чувство гордости флорентийцев за свой родной город. По мнению Х. Барона, именно эти события дали толчок возникновению политико-исторической мысли в гуманистической литературе[60]. Это «Инвективы» Колюччо Салютатти, «Похвала города Флоренции» и «История флорентийского народа» Леонардо Бруни, «История Флоренции» Поджо Браччолини. Если первых двух гуманистов зарубежная и отечественная медиевистика, несомненно, относит к течению «гражданского гуманизма», то в отношении Поджо Браччолини определенной точки зрения до сих пор не существует.
С 30-х гг. XX в. в западной историографии появилось новое направление в изучении итальянского гуманизма. Его основатель, американский ученый Х. Барон, выдвинул свою концепцию понимания гуманизма первой половины XV в., вошедшую в историческую науку под названием «гражданского гуманизма». Войны Флоренции с Миланом возродили интерес гуманистов данного периода к проблемам политического и социального развития общества. Идеи служения республики, воспитания граждан должны были всколыхнуть патриотические настроения флорентийцев. Преследуя эти цели, флорентийские гуманисты равняются на идеальный, на их взгляд, государственный строй – Рим периода республики, где, по их мнению, умение благоразумно управлять государством способствовало тому, что в Риме процветала свобода. Поэтому Флоренция стала пониматься гуманистами не только как преемница римских добродетелей, но и сама стала оплотом свободы, которая начинает восприниматься необходимым условием существования республики как формы государства. Таким образом, главными признаками «гражданского гуманизма», по мысли Барона, являются необходимость служения общему благу, воспитание в человеке гражданских добродетелей, поддержание всеобщей гармонии мира и человека, а также апологетика Флоренции как идеальной формы государства.
В настоящей статье предпринимается попытка выявить сущность воззрений Поджо Браччолини на свободу: его понимание свободы в широком смысле, оценку республиканских свобод, характер суждений о свободе Флоренции и способах ее отстаивания. Встает вопрос и о том, насколько позиция гуманиста сходна с позицией представителей «гражданского гуманизма».
Политические взгляды Поджо Браччолини, в том числе и на республиканскую свободу, еще не стали объектом специального анализа как в зарубежной, так и в отечественной литературе. Некоторые замечания общего характера о времени Поджо можно найти в работах американских историков Х. Барона[61] и Д. Дж. Уилкокса[62] и отечественных исследователей М. А. Гуковского[63], В. И. Рутенбурга[64] и И. А. Красновой[65].
Пониманию избранного сюжета помогают исследования Л. М. Брагиной[66], И. Я. Эльфонд[67] и И. Ф. Ракитской[68] о предшественнике Поджо, Леонардо Бруни, который написал «Похвалу города Флоренции» в 1403 г.[69], а также исследования М. С. Корелина[70], Р. И. Хлодовского[71] и Н. И. Девятайкиной[72] о политических взглядах гуманиста XIV в. Франческо Петрарки.
«О жадности»[73], «История Флоренции»[74] «Фацеции»[75] и некоторые письма, прежде всего – правителю Феррары, Сципионе Маненти (Флоренция, 4 апреля 1435 г.)[76], миланскому герцогу, Филиппо-Мария Висконти (Терранова, 15 декабря 1438 г.)[77] и апостольскому протонотариусу Григорио Кориарио (Флоренция, 8 апреля 1440 г.).
Проблема свободы и путей ее достижения волновала еще гуманистов эпохи Треченто. Данте Алигьери в понятие свободы вкладывал требование духовной и интеллектуальной независимости. Франческо Петрарка в своих произведениях говорил о необходимости как свободы духа, так и о гражданской, политической независимости человека.
Во вторую книгу своей «Истории Флоренции» при описании войны 1375–1378 гг. между Флоренцией и папой Григорием XI Поджо Браччолини вставляет речь, содержащую гуманистическое истолкование свободы[78].
Поджо определяет желание свободы человеком как «врожденное естественное желание и движение души». Гуманист утверждает, что «для смертных нет ничего выше свободы, нет ничего радостнее, нет ничего более желанного». Свободный человек может иметь детей и родственников, имущество, государство, власть – «всем этим обеспечивает нас свобода». Поджо выделяет не только личную свободу людей (иметь детей и имущество), но и гражданскую свободу; свободу выбирать государственный строй (государство) и участвовать в политической жизни (власть). Только имея все это, жизнь человека гуманист называет счастливой: «Вместе со свободой в жизни человека есть радость и отдых, и удовольствия для души». Поджо называет эти свободы «благами судьбы», которые дают возможность человеку получить удовольствие от жизни. «И нет пользы для жизни смертных в рабстве», – заключает Поджо. Поэтому рабство объявляется гуманистом «самым разрушительным из всех остальных зол»[79].
Рабство отождествляется у Поджо Браччолини с тиранией, насильно отнимающей у граждан свободу. Противостояние насилию представляется гуманисту справедливым и законным правом человека: «По закону природы и по закону, составленному самим человеком, каждый должен противостоять насилию». Как и его предшественники, Колюччо Салютати и Леонардо Бруни, Поджо одобряет вооруженное противодействие тирании: «Чтобы защититься от несправедливости... необходимо прибегнуть к оружию: это оружие, согласно общему мнению, можно применить для самозащиты и, чтобы спастись от самого высшего мучения для смертных, то есть рабства»[80].
свободу и изгнали царей. Они, по словам Поджо, защищали свободу против власти многих императоров, и после многих мучений и бесконечных опасностей оставили жителям Флоренции эту свободу в наследство. Поэтому Поджо призывает флорентийцев не забывать о долге перед предками: «Мы должны защищать свободу, которую приобрели наши предки с такими трудностями»[81].
Итак, Поджо призывает флорентийцев защищать демократические традиции, завещанные им еще древнеримской республикой. Свобода объявляется Поджо Браччолини родовым свойством человека, а ее защита – гражданской обязанностью.
Борьба за свободу и спасение родины является, по словам Поджо, гражданским долгом флорентийца, и гуманист, подобно Бруни, призывает его неукоснительно исполнять вплоть до самопожертвования: «И надо будет страдать, лишь бы не потерять свободу». В этом случае он также прибегает к истории Древнего Рима, когда ради свободы добровольно шел на смерть не один единственный гражданин, но и целые армии и легионы: «Они считали более высоким умереть, чем видеть свою родину в рабстве»[82].
Эта идея гражданского самопожертвования Поджо сходна с позицией «гражданского гуманизма» Колюччо Салютатти и Леонардо Бруни. Но в отличие от них, Поджо не идеализирует современное ему общество и устремления своих сограждан. Уже самые тревожные ноты в его рассуждениях о свободе, призыва ее защищать показывают, что она, свобода, во времена Поджо могла рухнуть, исчезнуть под бременем тирании. Кроме того, Поджо видит, что часть общества устала от этой свободы. Он говорит, что «есть много таких, которые не имеют большего желания жить в свободе, чем под синьорами». «И тут нечему удивляться», – замечает гуманист и пытается дать объяснение. Среди тех, кто не желает свободы он выделяет две категории людей. Первая – это люди, которые «никогда не пробовали вкуса свободы, они всегда жили под тиранией». Вторая – это люди «большого, но неправильного ума», которые «созданы природой, чтобы служить, мысль у них более о том, чтобы набить живот и насытить свои чувства, нежели украсить свою душу»[83]. Как видим, Поджо Браччолини сталкивает аргументы социальные и «родовые», антропологические. По части вторых он впадает в противоречие с самим собой, так как чуть выше объявил именно стремление к свободе природным свойством человека. А теперь, получается, делит всех на две разные «по природе» группы, то есть заявляет о разности естественных начал в человеке.
Более того, «разная природа» заставляет Поджо Браччолини выставлять жесткий диагноз: если первая категория может все-таки стремиться узнать вкус свободы, вторая – никогда не изменится, так как предпочитает личные интересы общим и поэтому, по мнению гуманиста, «скорее должна быть причислена к числу овец, чем людей». Опять не все сходится у Поджо. «Овцы» суть люди с «большим», хотя и «неправильным» умом. И вновь трезвый реализм: в обществе его времени есть немало людей, которые живут обособленной от общественных интересов жизнью. Их уже не затягивают, не увлекают те идеалы, которые заставляли их предков складывать головы в битвах за свободу коммуны и социальные свободы. Жизнь изменилась.
–1378 гг., так называемой «войной Восьми святых против церкви». Поджо находит их в тех областях и городах, которые оказались под властью папских легатов. «Как вам известно, – обращает внимание читателя гуманист, – эти подданные управляются деспотическим и очень большой жадности правителем». Явно – намек на папского легата. Именно «всеобщая ненависть всех провинций и городов церкви к гордому, тягостному и жестокому правлению французов»[84], по мнению гуманиста, приведет к тому, что, услышав о начале войны папы с Флоренцией, «все (провинции и города, подвластные церкви) восстанут из желания жить свободно и из-за ненависти к французам, которые как тираны правят в Италии»[85].
Поджо – пламенный агитатор. Он подталкивает своей речью к размышлениям. Он как бы стучится в душу и ждет, что она откроется его словам. «Когда каждый согласиться с этим суждением (о борьбе за свободу против тирании «французов»), как с наилучшим делом для своей защиты, они решатся начать дело против церкви», – заключает Поджо. И он признается, что это обстоятельство, «в самом деле, более всего другого заставляет меня верить, что мы одержим победу». Поджо стремится активизировать общество и указанием на рассказы жителей городов патримония «о пороках священников, и о том, насколько их гордость и их деяния невыносимы, и насколько рабское служение им отвратительно»[86]. Как ораторски умело Поджо делает ударение: «рабское», иного и быть не может и у флорентийцев, если они не окажут достойного сопротивления.
Поджо Браччолини подводит читателя к двум важным выводам: «Надо отложить в сторону страх «перед религией», когда ущемляется свобода, и не надо боятся... людей, которые горят желанием украсть государство у ближних своих». Для сохранения свободы гуманист признает справедливыми все действия флорентийцев: «И ради этого надо делать все что угодно как можно скорее»[87].
Для Поджо свобода понимается, прежде всего, как защита ценностей республиканского режима. Гуманист помещает свою речь о свободе перед описанием войны «Восьми святых» не случайно. Именно во время войны с папой вопрос о свободе Флорентийской республики был вопросом сохранения свободы и от внешнего врага – чужеземцев – французов, и от внутреннего врага – папы – тирана. Как указывает И. А. Краснова, в начале этой войны флорентийцы написали на красном полотнище своего знамени, под которым шли сражаться против папских войск, большими буквами слово «Свобода», то есть независимость не только от чужеземного ига, но и от тирании папы[88].
Свобода республики, по мнению Поджо, является залогом безопасности и свободы ее граждан. И в «Истории Флоренции» Поджо призывает бороться до конца за традиции Флоренции, «если мы хотим жить в безопасности и свободе»[89].
«Истории» Поджо в письме к врагу Флоренции, миланскому герцогу Филиппо-Мария Висконти, предает проклятию всех, кто пытается отнять у Флоренции ее свободу: «Тот должен быть проклят забвению всех веков, кто эту свободу захотел уничтожить»[90]. Кто же, по мнению гуманиста, посягает на свободу, с кем следует бороться? В «Истории Флоренции» Поджо проклинает ее врагов (миланских правителей Висконти, папу Григория XI, неаполитанского короля Владислава Сицилийского), чьи амбиции и жажда власти (ambitiosum et dominandi cupidum) угрожали свободе республики. То есть врагами свободы являются правители, будь то тираны, папы или короли. Данное утверждение Поджо закономерно проходит по всему творчеству гуманиста. Символом правителя, разрушающего свободу республики, становится личность Цезаря. В самом первом своем трактате, посвященном жадности, Поджо осуждает Цезаря в том, что последний насилием и жестокостью разрушил Римскую республику: «Мы часто слышали о ревностной помощи государству со стороны жадности, в то время как честолюбие влечет за собой насилие. М. Красс был жадным, а Цезарь щедрым, но он жаждал власти. Что же разрушило Рим: безмерная жадность Красса или честолюбие Цезаря?»[91]
Итак, насилие несет с собой рабство, уничтожает свободу. И позже, в письме к Сципиону Феррарскому, гуманист, сравнивая Цезаря и Сципиона Африканского, обвиняет Цезаря в том, что, повелевая многими народами, он обратил их в рабство, и поэтому называет его гражданином, опасным для родины. Поджо обвиняет Цезаря в том, что тот отменил республику и держал римский народ в рабстве, казня тех, кто боролся за освобождение родины и осуждал тиранию. Но Поджо возвышает Сципиона Африканского, советы которого служили благу республики[92]. Республика и свобода выступают у Поджо связанными друг с другом понятиями, синонимами. Если народ теряет республику, вместе с ней он теряет и свободу, оказываясь под тиранией в рабстве.
«И в том, что все это достигнуто, мы приписываем только одной свободе, длительное обладание которой наши умы подвигло и стимулировало к культу добродетели»[93]. Поджо развивал эту мысль еще в письме к Сципиону Феррарскому. В нем он обращается к античному прошлому Рима, где «во время свободы процветали философские занятия и занятия другими свободными искусствами». Гуманист напрямую связывает развитие культуры и общества в целом с республиканским правлением: «Красноречие было в самом расцвете, остальные добрые искусства тоже прогрессировали, но они немедленно пришли в упадок, когда погибла республика». При захвате республики тираном неизбежная гражданская война уничтожает «очень многих мужей ученейших и красноречивейших». Единовластие, по мысли Поджо, не признает никакого свободомыслия и поэтому несет гибель людям ученым: «Ибо воистину, когда свобода угасает, то вслед ей приходит уродливое чудовище императоров, которые всегда ненавидят ученых людей, как и добродетельных, и они противники изучения искусств, науки и учености»[94].
Поэтому Браччолини винит Цезаря в том, что тот «вместе со свободой разрушил латинское красноречие и изучение наук и искусств, которые перед своей гибелью были в полном расцвете». «Если бы Цезарь не уничтожил эту свободу, – размышляет гуманист, – то расцвели бы латинские умы, и они не уступили бы никому из греков в этих науках»[95].
Итак, в русле «гражданского гуманизма» Поджо Браччолини представляет Флоренцию наследницей римского духа свободы и всем своим творчеством старается прославить свой любимый город.
«Цветок Тосканы, зеркало Италии», – так ее нежно называет Колюччо Салютатти. В «Восхвалении города Флоренции» Леонардо Бруни пишет о достоинствах «прекраснейшего в мире города»[96].
Поджо, как почетного гражданина, на должность канцлера республики, обязанности которого, по словам современника Поджо, книгопродавца Веспасиано да Бистиччи, он осуществлял с большим успехом (con grandissimo favore)[97]. Поджо любил Флоренцию, и во всех своих сочинениях и письмах он фигурирует как Поджо Флорентийский.
В переписке с герцогом миланским, Филиппо-Мария Висконти, Поджо прославляет Флоренцию: «Есть в Италии много знаменитых и великолепных городов, но, по нашему мнению, нет ни одного города, который превосходил бы остротою ума, ученостью и мудрыми научными занятиями, гражданским благоразумием и нравами, и доблестью другого рода. Ибо, если такие доблести, как гуманистические занятия, как ученость во всех науках, как предусмотрительность во всех действиях, как честность, как справедливость в Италии воссияли бы, главное среди них место получила бы Флоренция»[98].
Поджо считает свой любимый город идеалом республики и высоко ценит свободу мысли и слова, царящие во Флоренции. Поэтому он не признает олигархическую Венецию республикой. В письме к венецианцу, гуманисту Григорио Кориарио, Поджо открыто говорит о существенном недостатке его родины. «Если бы мне был предоставлен выбор, – пишет он, – то я предпочел бы быть мужиком у нас, чем у вас горожанином без свободы говорить, шутить, а иногда порицать»[99].
Поджо Браччолини преклоняется перед Флорентийской республикой. Но характерное для Поджо предпочтение республиканского строя не слепое, для него типично такое же видение проблем правления, что и для Бруни. Поджо Браччолини понимает, что партийная борьба, гвельфо-гибеллинская распря, ослабляет республику, в том числе и Флоренцию. Эта борьба может обернуться во Флоренции утратой свободы. Поджо очень ярко демонстрирует свою позицию в своей фацеции под названием «Ответ Фачино Кане». По сюжету данной истории гибеллины Павии приглашают наемника – кондотьера Фачино Кане, чтобы тот, «как было условлено, разграбил имущество одних только гвельфов». Но «когда гвельфского добра больше не осталось», Фачино Кане «начал громить также дома гибеллинов, под предлогом, что там скрыто имущество гвельфов». И в ответ на жалобы гибеллинов, «что недопустимая вещь подвергать грабежу имущество людей, принадлежащих к его собственной партии», Фичино ответил: «Правду вы говорите, детки. Вы все гибеллины. А только добро ваше – гвельфы».
– грабеж имущества продолжался без различия партий»[100]. Хотя фацеция открыто не говорит об утрате горожанами свободы, но она показывает, как гвельфо-гибеллинская междоусобица может привести республику к потере свободы. Согласно истории, после смерти Джан-Галеаццо Висконти в 1402 г. Фачино Кане захватил часть его владений в Ломбардии и установил тиранию. Возможно, данная история гуманиста показывает утрату свободы города Павии. В «Истории Флоренции» Поджо Браччолини назовет фракционную борьбу «чумой, которая гибельнее внешней войны»[101].
Республика, по мнению гуманиста, более чем другая форма правления склонна к групповым раздорам. Но особенно сильно обостряются гражданские распри в коммуне во время войны. И тогда-то ослабленные партийными раздорами республики теряют свою свободу или не могут ее восстановить. Поджо приводит множество примеров в «Истории Флоренции». Республика Верона, например, не может отвоевать свою свободу у Милана, ослабевшего после смерти Джан-Галеаццо Висконти, именно потому, что из-за споров о власти между старыми республиканскими кликами возникают внутренние разногласия[102].
Итак, свобода объявляется Поджо Браччолини родовым свойством человека, а ее защита – гражданской обязанностью. Свобода может существовать только в республике. Поэтому защита свободы понимается как защита ценностей республиканского режима. Свобода республики – залог безопасности и свободы ее гра