К Н. Державин
"Жизнь Ласарильо с Тормеса".
Жизнь Ласарильо с Тормеса.
Перевод и предисловие К. Н. Державина.
Изд-во "Художественная литература",
М., 1967.
OCR: www.niv.ru
Повесть о житейских невзгодах и злоключениях слуги многих господ Ласарильо с Тормеса является одним из крупнейших памятников в истории испанской реалистической прозы. Четыре столетия тому назад в Бургосе, Алькала-де-Энарес и Антверпене почти одновременно вышли в свет три наиболее ранних из известных нам изданий этой повести. Им предшествовала, по-видимому, не обнаруженная до сих пор публикация, послужившая исходным текстом для последующих перепечаток. Появление анонимной повести побудило позднейших комментаторов искать ее автора среди некоторых видных писателей середины XVI века. Так, уже в начале XVII века назывались, в частности,— без особых, однако, оснований— выдающийся поэт, историограф и дипломат Диего Уртало де Мендоса, а позднее — с некоторой долей вероятности — толедский бытописатель и сатирик Себастьян де Ороско.
«Жизнь Ласарильо с Тормеса» имела свою достойную внимания историю. О широкой популярности повести свидетельствуют ее восемь изданий, которые были выпущены в Испании до начала XVII века. В 1559 году она была включена инквизицией в список запрещенных книг. В дальнейшем повесть печаталась с изъятием ряда мест, вызвавших гнев инквизиционной цензуры своей явной антицерковной направленностью.
Герой «Жизни Ласарильо» не раз упоминался в испанской литературе XVI—XVII веков как образ, хорошо известный современным читателям. Подобные упоминания встречаются в тексте вступительных пародийных стихотворений к «Дон-Кихоту» Сервантеса, а также в XXII главе первой части этого романа. Об одном из эпизодов повести говорится в комедии Шекспира «Много шума из ничего» (акт II, сцена I).
В 1555 году в Антверпене была издана анонимная «Вторая часть жизни Ласарильо с Тормеса». В ней описывались приключения в подводном царстве героя, превратившегося в рыбу. Повесть содержала ряд до сих пор еще не разгаданных намеков на общественно-политическую жизнь Испании и Фландрии середины XVI века.
В 1620 году испанский эмигрант Хуан де Луна напечатал в Париже продолжение повести, которое отличалось резкими выпадами против инквизиции, церковников и всей монашеской братии. В подражание «Жизни Ласарильо с Тормеса» написал своего занимательного «Ласарильо с Мансанареса» (1620) Хуан Кортес де Толоса.
Историческое значение «Жизни Ласарильо с Тормеса» в испанской литературе определяется, в частности, и тем, что она явилась предвестником и прототипом позднейшего, сложившегося на рубеже XVI—XVII веков своеобразного жанра испанской реалистической прозы — так называемого «плутовского романа» (la novela picaresca). Переведенная со временем на ряд европейских языков «Жизнь Ласарильо с Тормеса» была издана в России впервые в 1775 году в переводе В. Вороблевского.
* * *
Время создания и выхода в свет «Жизни Ласарильо с Тормеса» характеризуется постепенно нараставшим экономическим кризисом феодально-абсолютистской Испании, грозные последствия которого с особой силой сказались в ближайшие десятилетия. Усиление феодально-абсолютистской реакции после жестокой расправы с восставшими городскими общинами (комунерос) в Кастилии и плебейскими «братствами» в Валенсии и на Майорке (1520—1522) способствовало выявлению тех противоречий, которые отличали социально-экономическую жизнь испанского королевства. Эти противоречия сказались в неуклонном росте цен из-за падения стоимости благородных металлов, в огромном количестве ввозившихся в Испанию из ее заокеанских владений, в общей отсталости сельского хозяйства и ремесленного производства, в концентрации национальных богатств в руках высшей знати и церковно-монастырских организаций, в зависимости от иностранного рынка, в беспрерывных войнах с грозными соперниками на мировой арене и в хищнической эксплуатации трудящихся масс. Страна, которая еще столь недавно гордилась развитием своего сельского хозяйства, ремесленного производства и торговли, стремительно впадала в нищету. Разорение деревни, упадок ремесел, оскудение широких слоев мелкого дворянства — все это являлось закономерным следствием кризиса, охватившего Испанию.
Столь же закономерным в социальной жизни Испании XVI—XVII веков явилось увеличение армии безработных, бродяг и нищих, вербовавшихся из рядов безземельного крестьянства, разоренных ремесленников и деклассированных мелких дворян,— все они оседали в больших городах или бродили по стране в поисках случайной удачи. В то время как господствующие сословия были охвачены жаждой наживы, обогащения и стяжательства, герои «дна», составившие особую социальную категорию — пùкаро, вели отчаянную борьбу за существование. «Жизнь Ласарильо с Тормеса» утвердила пикаро в правах одного из типических образов испанской классической литературы и противопоставила его вымышленным персонажам рыцарского и пастушеского романа.
«Ласарильо с Тормеса» повествует о житейских невзгодах и злоключениях героя, начинающего свой жизненный путь у нищего слепца в качестве поводыря и в конце концов достигающего сомнительного благополчия при особе одного толедского духовника, небескорыстного покровителя его жены. Повествование от первого лица придает этому произведению, написанному сочным народным языком, особую реалистичность и непосредственность, резко отличает его от условно риторического стиля, являвшегося неотъемлемой принадлежностью «высоких» литературных жанров той эпохи.
— слепых (el lazarillo). Отдельные главы-рассказы и эпизоды повести также восходят к фольклорным истокам.
Сделав героем книги уже определившийся в народной повествовательной традиции образ незадачливого Ласарильо, анонимный автор «Жизни Ласарильо с Тормеса» показал его как явление социально-типическое для Испании того времени. Ласарильо в повести — один из представителей пикаро, которые составляли немалую часть населения страны в период нараставшего кризиса и упадка. В повествовании о его житейских невзгодах и несчастьях раскрывается судьба и житейская философия человека, существующего по воле прихотливого и обычно враждебного ему случая, преследуемого голодом и нуждой, с которыми он борется всеми доступными ему способами хитроумия, изворотливости и приспособления.
Вместе с тем рассказ о жизни Ласарильо — это широкая панорама испанской действительности той эпохи. С тонким портретным искусством автор рисует пройдоху-нищего, оскудевшего идальго, торгаша папскими грамотами, разжиревших монахов и своекорыстных церковников.
Широта социального охвата роднит «Жизнь Ласарильо» с теми художественными памятниками испанского гуманизма XVI века, которые появились в годы, предшествовавшие кризису феодально-абсолютистского строя. Эта повесть по своей идейной оценке современности занимает достойное место среди таких памятников испанской сатиры, как «Диалог Меркурия и Харона» Альфонсо де Вальдеса, «Кроталон» и «Разговор о превращениях», приписываемые Кристобалю де Вильялону, и «Сатирические беседы» Антонио де Торкемады.
В этой связи особо следует отметить протест автора «Жизни Ласарильо с Тормеса» против засилья церкви и против религиозного мракобесия — протест, совпадавший с антицерковной пропагандой испанских мыслителей в годы усиления католической реакции (Тридентский собор (1545—1563) и деятельность Ордена иезуитов).
слугу, порицается стяжательство паразитического духовенства. Остро-сатирически рисуются фигуры монаха Ордена милости и настоятеля толедского собора. Вершиной сатирического обличения является повествование о мошеннических проделках продавца папских грамот, дающих «отпущение грехов», В повествовании раскрываются не только жульнические махинации торговли «божественной» благодатью церковниками, но и соучастие в этих темных делах, представителей власти.
Подобные обличения позволяют причислить «Жизнь Ласарильо с Тормеса» к замечательным памятникам европейской антицерковной и антирелигиозной литературы эпохи Возрождения, причем эта повесть особенно ценна еще и тем, что она была рассчитана на широкие читательские массы и, в отличие от многих иных произведений ученого гуманизма, продолжала демократическую линию развития гуманистической литературы. И здесь кроется причина тех упорных преследований, которым подвергалась повесть о Ласарильо со стороны инквизиторской цензуры.
К лучшим страницам «Жизни Ласарильо» принадлежит также рассказ о пребывании героя в услужении у обедневшего дворянина. Образ голодного, но верного предрассудкам аристократической чести, оскудевшего и праздного идальго воплощает наиболее типичные социально-бытовые и психологические черты целого слоя мелкого испанского дворянства в эпоху кризиса и упадка. Примечательно, что, осмеивая гордость и спесь оскудевшего дворянина, автор вкладывает в его уста негодующую тираду против господства высшей знати и против фаворитизма как одной из отвратительных язв существующего строя. Явственно звучит в «Жизни Ласарильо с Тормеса» и протест против злоупотреблений и насилий полицейского режима — протест, впоследствии подхваченный всей сатирической испанской прозой XVI—XVII веков от Сервантеса до Кеведо.
— одной из первых книг испанского реализма, сочетавшей на своих страницах живой рассказ о занятных приключениях героя с памфлетным, сатирическим обличением клерикальной и абсолютистской реакции..
До наших дней книга эта не потеряла своей первоначальной свежести, своего остроумия, тонкого юмора — этих отличительных свойств реалистической литературы испанского народа, одним из подлинных украшений которой и является повесть неизвестного толедского автора,