ПРИМЕЧАНИЯ:
2 Родился в 1380 году.
3 По-видимому, систематического образования во флорентийском Studio Поджо, вопреки прежнему мнению, не получил. Он, наверное, не слушал Хризолора и, быть может, не слушал даже Мальпагини. В его латинском языке враги-пуристы - вроде Филельфо и Баллы - до конца находили налет средневековщины, а чтобы мало-мальски одолеть греческий, ему приходилось очень много работать в зрелые годы.
4 Не все гуманисты группы Никколи были на стороне Медичи. Джаноццо Манетти был приверженец Альбицци. За это он и поплатился. Медичейская партия задавила его налогами и вынудила эмигрировать.
5 Во время войны с папою Григорием XI (1375-1378 гг.).
6 Годы революции, диктатуры пролетариата и владычества младших цехов (1378-1382 гг.).
7 Цитирую по итальянскому переводу сына Поджо - Якопо Браччолини (Флоренция, 1598 г.).
8 Facetia - значит шутка, шуточка, насмешка, острое слово, остроумная выходка. Эта многосмысленность слова и мешает перевести его в заглавии.
9 Таких сюжетов насчитывают добрых полтора десятка. В их числе такие, как завещание собачки, исподни минорита, упрямая жена, которую муж ищет вверх по течению, и др.
10 Работа, которая еще не сделана и которая, несомненно, даст много любопытных наблюдений для теории композиции. "Новеллы" Саккетти и "Фацетии" интересно сопоставить и целиком. Некоторые анекдоты о Ридольфо у Саккетти и у Поджо совпадают почти буквально. Возможно, что в руках у Поджо был список новелл Саккетти. "Декамерон" же он, наверное, хорошо знал.
Клемана Маро и Рабле в том, что они хотели восстановить язычество.
12 К сожалению, я совершенно лишен возможности сколько-нибудь обстоятельно коснуться интереснейшего вопроса о литературном наследии "Фацетии". Влияние книги сказалось очень быстро. Уже немного лет спустя Мазуччо превратил в новеллу фацетию "Исподни минорита", и можно сказать с уверенностью, что не было с тех пор в литературе Ренессанса ни одного сборника новелл или Фацетии, которые не использовали бы материала Поджо. И в Италии, например в "Дневнике" Полициано, приписывавшемся раньше Лодовико Доменико, и за Альпами, например в "Фацетиях" Генриха Бебеля, и где угодно - всюду фигурируют понемногу сюжеты и персонажи Поджо. Даже в Россию дошли через Польшу отклики нашей веселой книжки. О них могли бы рассказать многое исследователи русской беллетристики XVI-XVII веков. И потом, сколько раз сюжеты Поджо превращаются из материала, художественно обработанного крупнейшими мастерами (Рабле, Лафонтен), в беззаботно мигрирующий фольклор. И возвращаются в литературу обратно. Вопрос, который тоже ждет своего исследователя.