7. Борьба во Флоренции, интриги в Риме
Бонифаций только что объявил 1300 год первым юбилейным годом, anno santo. Значение этого юбилея было двоякое. Для масс "святой год" означал, что всякий, побывавший в этом году в Риме, механически получал отпущение грехов. Для папской казны и папских банкиров он означал огромный прилив пилигримов и поступление колоссальных денежных сумм. Церковная агитация и торговля шли рука об руку. Отношения с империей, где происходили смуты, были спокойные, с Францией - удовлетворительные. Надутый гордыней папа становился все более непреклонным в своей итальянской политике. Ее направляли не интересы церкви, а его семейные интересы. Подчинение Флоренции было первым пунктом династической программы рода Га-этани, отлучение головки "белых" - первым шагом на пути практического осуществления этого первого пункта.
Положение "белых", особенно Черки, было трудное. Они не могли склониться перед папской волей, потому что это немедленно привело бы к разрыву с пополанской массой. Но они не могли идти со всей решительностью против папы, потому что интердикт мог подкосить благосостояние крупной буржуазии. Следствием интердикта, если он был наложен на весь город, было то, что все граждане этого города оказывались вне закона. Каждый верующий христианин получал право безнаказанно ограбить и убить любого жителя Флоренции. Сделки, заключенные с горожанами, подпавшими под интердикт, теряли силу: должники могли им не платить, те, у кого были на комиссии их товары, могли их не возвращать; государи, на чьих территориях оказывались их имущества, могли их конфисковать и т. д. Поэтому политика Черки была полна нерешительности и колебаний. Не уступать, но и не идти напролом, а вести дипломатическую игру и избегать решительных действий.
Поэтому после отлучения, наложенного кардиналом Акваспарта, "белые" стали думать, как уговорить папу снять интердикт. Беспокоили, конечно, не муки на том свете - их флорентийцы не очень боялись: еретическая культура свое дело делала, - а убытки на этом свете. 11 ноября соединенная депутация Флоренции и союзных с нею городов гвельфской лиги получила аудиенцию у папы, целовала его святейшую туфлю, произносила покаянные слова и умоляла снять отлучение. Бонифаций был милостив, говорил, что флорентийцы - пятый элемент мироздания, и соизволил временно приостановить действие интердикта. Во Флоренции были удовлетворены и в благодарность пошли навстречу папе в некоторых важных для него вопросах.
Политика Вьери, полная колебания, вялая и уступчивая, вызывала у одной части его сторонников отрицательное отношение. Была группа, требовавшая большей твердости, большего достоинства и решительности в отношении папы. Это были пополаны, менее богатые, не имевшие ни крупных капиталов, ни крупных партий товаров за границей. Постепенно от группы Черки откололось радикальное крыло. Главой его был Данте.
Он снова был выбран в члены Совета ста на семестр с 1 апреля по 1 октября 1301 года. Он понимал, что положение серьезное и предстоит борьба. Уже давно носились слухи, что Бонифаций договорился с братом Филиппа Красивого, Карлом Валуа. Принц обязывался за определенную сумму стать во главе экспедиции в Сицилию, с тем чтобы вернуть остров неаполитанским анжуйцам, а также идти воевать Флоренцию и подчинить ее папе. Слухи гласили, что Карла скоро ждут в Италии. Что за человек был Карл Валуа - во Флоренции знали. Это был бандит королевской крови, кондотьер худшего сорта, лишенный чести и совести, за деньги готовый на все. Еще свежо было в памяти недавнее предательство Карла по отношению к графу Фландрскому, который доверился ему и был им выдан Филиппу, своему брату, его заклятому врагу. Вся партия "белых" была согласна, что нужно дать отпор готовящемуся разбойничьему нападению. Но Черки по обыкновению высказывался за то, что не нужно раздражать папу открытыми приготовлениями к борьбе.
Советы работали лихорадочно. 19 июня состоялось заседание Совета ста при участии обоих советов Капитана - Большого и Малого.
Обсуждалась просьба папы о посылке в помощь одной из его военных экспедиций отряда конных флорентийских рыцарей. Двое ораторов Совета ста высказалось за удовлетворение папской просьбы. Данте решительно восстал. При голосовании он остался в меньшинстве. В тот же день этот вопрос обсуждал один Совет ста. Данте вновь защищал свое предложение и снова остался в меньшинстве. Папское требование было удовлетворено большинством - 49 против 32. Голосование в обоих советах Капитана, заседавших отдельно, дало те же результаты: предложение прошло большинством - 41 против 26. Было ясно, что пополанская группа раскололась и что некоторые из ее членов голосовали вместе с поддерживавшей папу группой дворян, у последних же дисциплина была крепче, и они добросовестно выполняли папские директивы. Вьери деи Черки, очевидно, не считал, что есть повод для тревоги, и продолжал призывать к умеренности.
пяти советов со всеми цеховыми старейшинами. Были приглашены старейшины не только семи старших и пяти средних, но всех двадцати одного цехов. Подеста требовал сохранения в полной силе "установлений справедливости" и поддержки власти popolo, то есть полноправных граждан. Данте горячо защищал это предложение. Есть основание предполагать, что ему принадлежал проект распространения права избрания в приоры на все цехи, в то время как это право принадлежало только семи старшим и пяти средним. Другой оратор предложил, чтобы приорами, гофалоньером, подеста и Капитаном были приняты необходимые меры. Смысл обоих предложений, исходящих из группы радикалов, был ясен. Надо было укрепить пополанскую власть, раздвинув ее социальную базу, - обычный маневр в дни опасности. Леонардо Бруни так комментирует выступления Данте на этих заседаниях: "Он предлагал опереться на народную массу" (moltitudine del popolo). Возможно, что Данте предлагал также предпринять некоторые военные меры, для того чтобы не пропустить во Флоренцию Карла Валуа: занять горные проходы через Апеннины и укрепить их. Черки и на этот раз отказался присоединиться к точке зрения радикалов. Он не хотел боевых шагов. При тех настроениях, которыми жил в те дни Данте, мысль урегулировать положение с помощью народа сама собой приходила ему в голову. Это означало возврат к политике Джано делла Белла; недаром поэт в "Комедии" с таким сочувствием упоминает инициатора "Установлений", хотя и не называет его по имени.
союз с Болоньей против папы. Данте поддерживал это предложение. 28 сентября на закрытом заседании Совета ста было предложено дать новые временные полномочия городским властям, с тем чтобы были приняты меры безопасности против возможных покушений на город. Данте снова поддерживал предложение. Оно было принято, но не осуществлено.
Разведка доносила, что отряды Карла Валуа неуклонно приближаются к Флоренции. Проходы не защищались. Черки наконец начал обнаруживать признаки волнения. Были запрошены города гвельфской лиги, согласны ли они оказать военную поддержку Флоренции против Карла. Все отвечали уклончиво, и было ясно, что гвельфская лига оставляет Флоренцию совершенно изолированной. Одна Болонья обещала прислать вспомогательный военный отряд. Положение становилось критическим. Именно поэтому было решено еще раз срочно послать к папе посольство. Бруни формулирует цель посольства таким образом: предложить папе соглашение и мир. Конкретно послы должны были просить папу сохранить "Установления" и статуты города и не настаивать на возвращении изгнанников.
Кто должен был войти в посольство? Боккаччо рассказывает, что, когда у Данте спросили его мнение, он ответил: "Если я останусь, кто поедет? Если я поеду, кто останется?" Он все-таки поехал в компании с Мазо Минербети и Кораццо Убальдини. Бонифаций принял посольство и на этот раз милостиво, но требовал, чтобы Флоренция подчинилась ему, и обещал, что все будет хорошо. Была изготовлена соответствующая папская булла, и папа приказал, чтобы двое из послов повезли ее во Флоренцию. Данте он оставил пока при себе. Булла была доставлена в город, и обещаниям, в ней изложенным, поверили все, даже ремесленные цехи, за исключением булочников: эти настаивали на том, чтобы Карл ни в каком случае не был допущен, ибо он идет, чтобы разрушить город. Послы вернулись за несколько дней до того, как Карл появился перед Флоренцией и предъявил папский приказ о допущении его в город. Мудрых булочников не слушали. Данте в городе не было: он оставался в Риме.