5. Данте в России
В России интерес к Данте зародился тогда же, когда начали появляться первые переводы произведений корифеев западной литературы. Такие поэты, как Жуковский, жадный до всего, что было в европейской литературной старине значительного и своеобразного, приобщивший к русской литературе целый сонм западных классиков, и особенно Батюшков, влюбленный в Италию и много лет проживший на родине Данте, в числе других назвали русскому читателю имя Данте. И оно уже не было забыто. Пушкин любил "Комедию", и "суровый Дант" учил его не только сонетному строю, но и трудной игре терцинами. Когда мы читаем свободную фантазию Пушкина на сюжет одного из эпизодов "Ада" - "И дале мы пошли...", так и кажется, что великий поэт брал разбег для перевода самой "Комедии". Перевода Пушкин не дал, но интересоваться поэзией Данте не переставал никогда. Его интерес поддерживался и тем, что ему приходилось читать о великом итальянском собрате у Байрона и Шелли, у Фориэля и Августа Шлегеля. После Пушкина интерес к Данте не только не ослабевал, но усиливался беспрестанно, и это привело к тому, что русская литература постепенно обогатилась целым рядом переводов "Комедии". Эти переводы вместе с поэтическими откликами на "Комедию" (вплоть до Блока и Брюсова) сделали поэму Данте прочным достоянием русской культуры.
Перевод "Комедии" был делом нелегким. Стих Данте предъявляет к переводчику такие требования, перед которыми долго отступали самые смелые. Уже одно то, что терцина состоит из трех рифм, очень усложняет задачу переводчика. Кроме того, итальянский язык звучен и богат рифмами, быть может, больше, чем всякий другой. В переводе и мелодика стиха, и особенно звучание рифм неизбежно бледнеют. Поэтому сколько-нибудь удовлетворительные переводы "Комедии" на другие языки стали появляться сравнительно поздно, а переводы, которые можно было бы назвать просто хорошими, особенно полные ее переводы, во всей мировой литературе нетрудно пересчитать по пальцам. Есть французский прозаический перевод, сделанный Ламменэ, есть английский перевод, принадлежащий выдающемуся американскому поэту Лонгфелло, есть немецкий перевод, автором которого был Филалет (саксонский король Иоанн). Это лучшее. Но чтобы спасти мысль и слово Данте, переводчики облегчали свою задачу кто как умел. Ламменэ отбросил стих, Филалет отбросил рифму, Лонгфелло отбросил дантовский метр. Другие переводчики, старавшиеся соблюсти все стиховые особенности "Комедии", вынуждены были очень часто приносить в жертву смысл и содержание, обеднять строй мыслей Данте и либо разбавлять его скупое и меткое слово, либо отказываться от передачи всех его слов в угоду стиху.
Попытки переводить "Комедию" в России делались уже в первой половине прошлого столетия, и закон перевода был дан Пушкиным в отрывке, только что названном. Он допустил некоторую вольность: вместо сплошных женских окончаний оригинала ввел чередование женских и мужских. У Данте мужских окончаний в поэме ничтожный процент, да и то в самых последних изданиях редакторы всячески стараются их упразднить. Принимая чередование мужских и женских окончаний, Пушкин исходил, очевидно, из того соображения, что на русском языке сплошные женские окончания, столь естественные при силлабике, господствующей в итальянском стиховом строе, звучали бы чересчур монотонно. Так установился канон: все переводы, которые не отступали перед трудной задачей сохранить терцины, этот канон блюли свято.
до конца. Пушкинский канон соблюден им в точности. Для своего времени это была замечательная работа. Сейчас она представляется несколько архаичной, но своего исторического значения на утрачивает. Гораздо позднее был сделан еще один перевод терцинами, и тоже по пушкинскому канону, принадлежащий H. H. Голованову. В нем меньше архаических элементов, чем у Мина. Уступая своему предшественнику в целом, он значительно превосходит его в "Аде" и в начале "Чистилища", которые были просмотрены таким большим знатоком итальянской литературы вообще и Данте в частности, каким был московские профессор Ф. И. Буслаев. Конец "Чистилища" и особенно "Рая" слабее. Другие стихотворные переводы, вышедшие до 1917 года, Федорова, Минаева и Чюминой представляют собой посредственную ремесленную работу; притом они сделаны явно не с итальянского языка, в чем переводчиков изобличает транскрипция собственных имен. Есть несколько хороших прозаических переводов "Ада" - Д. Н. Зарудного, известного деятеля судебной реформы 60-х годов, и "Чистилища", сделанный М. А. Горбовым ритмической прозой. Перевод Мина в последних изданиях и перевод Горбова снабжены большим пояснительным аппаратом, который представляет в наиболее значительной своей части тоже перевод.
мыслей и проникновение в дух Дантовой поэзии выдвигают этот перевод на первое место среди всех, сделанных когда-либо на русском языке.
Изучение Данте несколько опоздало против переводов. Среди русских исследователей Данте больше всего сделал академик Александр Веселовский, напечатавший в 60, 70 и 80-х годах ряд статей о его творчестве, которые не просто являются повторением или перепевом того, что дала западная наука, но основаны на углубленном самостоятельном изучении произведений Данте. Александр Веселовский - корифей русского литературоведения, много лет провел в Италии, был близко знаком с крупнейшими итальянскими дантологами и сумел по-своему осветить некоторые из узловых вопросов науки о Данте. Менее оригинальным трудом о Данте была книга московского профессора П. Н. Кудрявцева, ученика Грановского, вышедшая в 1887 году, "Дант, его поэма и его век". Результатом самостоятельного изучения текстов и других материалов были работы харьковского профессора Шепелевича "Этюды о Данте" (1891) и исследования А. Евлахова (1914-1920). Кроме этого русское литературоведение многократно уделяло внимание Данте в отдельных статьях и общих курсах литературы. В наше время вопросами дантологии занимался А. В. Луначарский. Среди диссертаций, защищенных молодыми советскими учеными в период между двумя мировыми войнами, имеются несколько посвященных Данте. Они не напечатаны.
Много сделал для того, чтобы поставить на надлежащую высоту изучение и перевод Данте в Советской России, А. М. Горький. Когда в 1932 году он взял на себя руководство издательством Academia, он на первых же порах поставил перед заведующим итальянским отделом задачу позаботиться о выпуске хороших переводов лучших произведений итальянской классической литературы. Он только что приехал из Италии, где жил перед этим несколько лет подряд и хорошо ознакомился с итальянскими классиками. Согласно его указаниям были заказаны переводы "Новой жизни" и "Комедии". Перевод "Новой жизни", сделанный А. М. Эфросом, вышел тогда же, а с переводом "Комедии" произошла задержка, пока им не занялся М. Л. Лозинский. При жизни А. М. Горького осталась неосуществленной другая его мысль: дать перевод всех сочинений Данте по тексту дантовского общества 1921 года.
Как можно видеть, русские ученые внесли немалый вклад в дантологию. Но перед советскими литературоведами стоят еще огромные задачи на пути дальнейшего углубленного изучения творчества великого итальянского поэта.