2. Княжеские дворы и университеты
"Черные" были враги. "Белые" стали недругами. Третьей сколько-нибудь влиятельной группы не было. Данте и будет по-прежнему - "сам себе партией", то есть останется вне партий.
Это решение определяло линию политического поведения Данте только к Флоренции, то есть ту линию, которую он считал в данное время оконченной. Оно отнюдь не предопределяло его политическую позицию вообще, ибо, пускаясь с посохом и сумою в странствование по городам и весям Италии, не зная, что ждет его дальше, Данте не мог сказать наперед, каковы станут его новые отношения с новыми людьми.
Первым его приютом была Верона. Это тоже стояло в пророчестве Каччагвиды:
Твой первый дом в скитальческой судьбе Тебе создаст ломбардец знаменитый С орлом святым над лестницей в гербе.
"Великий ломбардец" - это Бартоломео делла Скала, сын Альберто, старший брат Кангранде, настоящего основателя веронской державы делла Скала. Данте мог познакомиться с ним, побывав у него в качестве посла "белых". Когда судьба сделала поэта бездомным, он снова постучался в двери Бартоломео.
При дворах ломбардских тиранов по традиции собирались и провансальские трубадуры, выгнанные из родной земли мечами крестоносцев и кострами инквизиторов, и итальянские жонглеры и певцы. Данте, чей поэтический багаж, кроме "Новой жизни", составили лишь несколько канцон и сонетов, тем не менее был фигурой куда более значительной, нежели его собратья по искусству. Поэтому прием, оказанный ему Бартоломео, был таков, что Данте мог спокойно жить в Вероне. Но Бартоломео весной 1304 года умер, а его преемника Альбоино поэт помянул недобрым словом в "Пире": очевидно, потому, что при Альбоино для Данте жизнь в Вероне стала не очень уютной и он вынужден был покинуть город, где провел около года.
Что было с ним после этого, известно плохо. Возможно, что он некоторое время пользовался приютом у графа Герардо дель Каммино, одного из тревизанских феодалов. Можно с уверенностью говорить лишь о том, что Данте с вниманием следил за событиями, происходившими в Риме и во Флоренции после смерти Бонифация. Папская тиара в октябре 1303 года досталась скромному монаху, не имевшему ни сановного родства, ни династических притязаний, который принял имя Бенедикта XI. Он был известен своим миролюбивым нравом и не скрывал, что хочет загладить зло, причиненное Флоренции его предшественником. Эти слухи побудили неугомонного Корсо еще раз попробовать захватить власть, чтобы предупредить замыслы папы. Но Джери Спини и Россо делла Тоза заставили его смириться. А в начале марта 1304 года во Флоренцию явился папский легат кардинал Никколо да Прато с новой миротворческой миссией. Папа поставил ему задачу добиться примирения партий, возвращения изгнанников, восстановления в силе Ordinamenti и народного правления, то есть реставрации режима 1301 года. Кардинал обратился к "белым" с письмом, в котором он призывал их к миру с противниками, обещая содействовать их возвращению на родину. "Белые" поспешили послать ответ. Автором этого послания теперь единодушно признается Данте. Хотя он и порвал год назад с прежними товарищами, но, очевидно, не пожелал отказаться, когда его попросили послужить своим пером общему делу. Лучше него написать письмо не мог никто - это знали все и это знал он сам. А для него речь шла о возможности вновь увидеть родной город. Он писал от имени "белых" и гибеллинов, что они принимают предложение кардинала и готовы повиноваться ему, ибо его желание совпадает с их стремлениями, теми, за которые они сражались. Ведь их оружие было обнажено исключительно для борьбы за мир и свободу флорентийского народа. "Черные" тоже обещали кардиналу подчиниться папской воле. Уповая на эти обещания, кардинал в апреле 1304 года собрал народ на площади Санта Мариа Новелла, где четверть века назад другой кардинал мирил гвельфов с гибеллинами. Было установлено, что все "реформы" Бонифация VIII отменяются и даже анжуйский герб будет снят с городского знамени. Если бы эти постановления были проведены в жизнь, то это означало бы поражение "черных" и конец их господства. "Черные" реагировали соответственно. Уже в мае возникли волнения, направленные против кардинала, снова сплотился "черный" триумвират Джери - Россо - Корсо, начались уличные бои, и 10 июня священник из "черной" семьи Аббати произвел поджог, уничтоживший десятую часть города. Кардинал бежал, едва спасшись от огня, и все осталось по-старому: Флоренция под игом "черных", "белые" в своем изгнании.
Неудачный результат миссии кардинала ускорил подготовку решительных действий со стороны "бело"-гибеллинской коалиции. 20 июля, собрав свои отряды, они попытались штурмом взять Флоренцию; эмигранты ворвались в город со стороны Ластры и даже пробились до самой соборной площади, но не выдержали контрудара и обратились в бегство. Дело кончилось страшным побоищем и казнями пленных. Катастрофа была непоправимой.
с Джотто, расписывавшим (в 1304-1305) знаменитую капеллу Арены, а также со многими представителями интеллигенции, проживавшими в этом северном центре итальянской науки. Пребывание в Падуе вновь пробудило в Данте ученые интересы, и поэт решил обосноваться в городе, где можно было отдаться науке шире и свободнее. Он выбрал Болонью.
О пребывании Данте в Болонье говорят и Боккаччо и Джованни Виллани. Славный город со своим старым университетом, со своими профессорами и докторами, с поэтическими традициями, не угасавшими после Гвидо Гвинцелли, должен был казаться Данте лучшим местом для работы и пополнения знаний. В Болонье укрепилась дружба Данте с Чино да Пистоя, его лучшим учеником и последователем. В Болонье оба поэта, крупнейшие, какими могли гордиться Италия и Тоскана, встретились изгнанниками: Чино "черный", Данте "белый", что нисколько не мешало их дружбе. На досуге они обменивались сонетами на обязательные рифмы, в которых Чино упрекал друга за то, что тот мало занимается поэзией, а Данте с готовностью соглашался.
Писал Данте не стихи, а большой философский труд "Пир", где стихи были лишь отправными моментами. "Пир" был написан, когда Альбрехт Габсбургский был еще жив, а Герардо дель Каммино уже умер. Эти даты довольно точно определяют время возникновения книги: не раньше февраля 1306 и не позднее мая 1308 года. Таким образом, с весны 1304 по январь 1306 года включительно поэт мог провести в Падуе и Болонье, а с февраля, когда подготовка материалов подвинулась достаточно, принялся за писание "Пира". Одновременно он работал и над сочинением "Об итальянском языке".
Тем временем события в Италии и во Флоренции сменялись беспрерывно. В июне 1305 года после смерти Бенедикта XI папой был избран гасконец Климент V. С благословения нового папы во Флоренции опять появился кардинал да Прато, стремившийся осуществить планы, год назад сорванные "черными", и отомстить виновникам своей неудачи. Так как правители Флоренции продолжали оказывать ему сопротивление, то он вместе с другим кардиналом, Наполеоне Орсини, наложил на Флоренцию пятилетний интердикт. Младшие цехи, почувствовав поддержку со стороны папы, в январе 1307 года восстали против богачей и добились восстановления Ordinamenti. Была создана новая должность экзекутора справедливости, пользовавшегося теми же правами, что и гонфалоньер. Кардиналы были удовлетворены, но богачи не волновались, ибо власть оставалась по-прежнему у них в руках.
На Данте известия об этих событиях во Флоренции действовали, по-видимому, удручающе. Он не мог долго оставаться в Болонье и снова вернулся к скитальческой жизни, полной лишении. Гордый человек, не всегда "снисходивший до разговора с непосвященным" (Дж. Виллани), именно в эти годы в полной мере познал "горечь чужого хлеба и крутизну чужих лестниц". Но в нем таились неисчерпаемые силы духа. Он странствовал, боролся с нищетой, учился и творил. Он искал в Италии уголок, где был бы ему обеспечен некоторый покой и подходящая обстановка для работы. Январский кризис 1307 года во Флоренции внушил ему некоторую надежду, что вожди младших цехов, прежние его политические друзья, сумеют добиться для него права возвращения. Он решил обратиться с письмом - его видел Леонардо Бруни - к народу флорентийскому. Письмо начиналось трогательными словами: "Народ мой, что я сделал тебе?" Данте просил об амнистии. Но победа младших цехов не была настолько решительной, чтобы выбить власть из рук богачей. Письмо осталось безрезультатным.
примирения маркизов с епископом Луни. Закрепленные письменным актом полномочия на представительство Данте получил от маркиза Франческино в Сарцане и затем отправился с нотариусом к епископу, подписал соглашение от имени всех Маласпина и обменялся с епископом торжественным символическим поцелуем мира.
Его дипломатическая миссия была одним из тех почетных поручений, которые могли быть доверены только людям, имевшим солидную репутацию. Поэт должен был чувствовать себя хорошо в культурной придворной среде. В Маремме он был не одинок. Среди гостей маркизов он с радостью встретил своего доброго знакомого Чино. Оба поэта еще больше сдружились между собою, обменивались сонетами и, когда кто-нибудь из членов семьи Маласпина изъявлял желание участвовать в состязании или шутливой стихотворной пикировке, охотно перелагали в сонет любую мысль. В Сарцане оба они были полны сил, и, хотя испытания, пережитые Данте, уже избороздили складками его высокий лоб, он чувствовал себя хорошо. Можно предполагать, что и "Пир", и "Итальянский язык" получили свое последнее оформление - обе вещи не доведены до конца - в Луниджане.
Трудно установить достоверные факты жизни Данте при дворе Маласпина. Неизвестно, когда и при каких обстоятельствах он его покинул. Неизвестно также, связаны ли с Маласпина поездки Данте в горное отшельничество Фонте Авеллана, на горе Катриа, в Губбио, в Фаджолу, в Казентино. В точности даже неизвестно, имели ли они место. Вполне достоверной можно считать только поездку в Казентино, ибо в канцоне L"Amor da che convien pur ch"io mi doglia - "Любовь, которой мне скорбеть пристало", - имеются довольно определенные указания на то, что она написана в Казентино. Содержание канцоны - куртуазные, а быть может, и не вполне куртуазные любезности по адресу дамы, дававшей поэту приют в своем доме.
Первый этап эпопеи скитаний был закончен в Париже. И опять мы не знаем, откуда и каким путем Данте попал в столицу Франции. Сама по себе поездка в Париж не представляет ничего необычного. Париж был полон итальянцами: купцами, банкирами, их агентами и приказчиками. В Париж ехали также изгнанники - кто по делам, кто с политическими целями. Боккаччо, родившийся в 1313 году в Париже, утверждает, что Данте был там, учился в Сорбонне и с успехом выступал на диспутах в университете. Эти сведения Боккаччо мог получить от своего отца, постоянно жившего в Париже. Кое-какие намеки в "Комедии", по-видимому, подтверждают пребывание поэта в столице Франции, и ничто не противоречит этому сколько-нибудь убедительно.
Что же принесли Данте первые годы скитаний?