О самомнении
Собственно вынесенное в заголовок, как это у Монтеня сплошь и рядом, отнюдь не означает строгое следование заявленной теме. Должен процитировать в этой главе то, что сегодня актуально при всей видимой демократичности, пусть частичной - многих стран земного шара. "Поскольку люди в силу несовершенства своей природы не могут довольствоваться доброкачественной монетой, пусть между ними обращается и фальшивая, это средство применялось решительно всеми законодателями, и нет ни одного государственного устройства, свободного от примеси какой-нибудь напыщенной чепухи или лжи, необходимых, чтобы налагать узду на народ и держать его в подчинении". Любопытно было бы в этой связи пройтись по преамбулам современных конституций, строчкам государственных гимнов, лозунгам политических партий. А о том, каковы побудительные причины домогаться славы для себя - разбирает Монтень в следующей главе " О самомнении".
Сегодня, не сомневаюсь, едва ли не любой студент или даже старшеклассник - пол, как и национальность здесь на равных правах - охотно выскажутся относительно самомнения, как его понимают, да ещё приведут примеры высокомерных зазнаек среди своих знакомых. Да и о славе порассуждают по-своему, опять же на примерах известных им исторических личностях и тех, кто нынче на слуху. Так не кажутся ли наивно устаревшими, может, и дидактическими разглагольствования четырехвековой давности на понятные в наше время всем и не столь актуальные темы? Отчасти согласен - современная психология, социология, философия значительно углубили наше понимание, в том числе, и подоплёки индивидуального образа мыслей, самооценки, поведения. И всё же обращаюсь к Монтеню, так же, как к словарю Даля - у меня слабость к доходчивым исчерпывающим и порой неоднозначным формулировкам слов, понятий - сверх узаконенных дефиниций. Особенно, когда намечается иной раз неожиданная связь с другими словами, явлениями, и подкрепляется - для толкования слов - пословицами, а понятий - историческими примерами, яркими цитатами из сочинений отлично владеющих словом писателей, мыслителей - у Монтеня это неразрывно.
"Существует и другой вид стремления к славе, состоящий в том, что мы создаём себе преувеличенное мнение о наших достоинствах. Основа его - безотчетная любовь, которую мы питаем к себе и которая изображает нас в наших глазах иными, чем мы есть в действительности". А вообще, возможна ли достаточно объективная самооценка вплоть до самоуничижения - по словарю "... умаление своей личности, своих достоинств" - и такое встречается, правда, редко. "Я вовсе не требую, - отмечает Монтень, - чтобы из страха перед самовозвеличиванием люди принижали себя и видели в себе нечто меньшее, чем они есть; приговор во всех случаях должен быть равно справедливым". Но здесь позволю себе прервать Монтеня и поинтересоваться - к какой аудитории он адресует свои размышления - и о славе, и о самомнении?
"Опытов", но сдаётся мне, что в ХVI веке во Франции, как и в других европейских странах большинство жителей ничего не читали и не писали будучи неграмотными, и, если я ошибаюсь, то знакомых с сочинениями Монтеня можно было считать в лучшем случае на сотни; интересно - а сколько таковых во всём мире в XXI веке - не затерялись ли жемчужные зерна общечеловеческой культуры в навозных кучах от современных табунов Пегаса... Что ни говори, изречения соотечественников Монтеня в следующих поколениях - Паскаля, Лабрюйера, Ларошфуко, Шамфора - раскрывающие многое затаенное в человеческой природе и в немалой степени актуальные и сегодня, - предназначались для сравнительно узкого круга - условно говоря - тогдашней аристократической интеллигенции. И соответственно, как впрочем, у Монтеня, слабо отражали глубины жизни народа, подавляющего большинства населения той же Франции, простолюдинов, которых проблемы славы, самомнения, почётных наград (тема одной из глав "Опытов") могли волновать лишь очень в малой мере.
заслоняемые многоэтажной текучкой, и, может быть, этим объясняется вспыхнувший мой интерес к тому, что прозорливо наметил Монтень в своих "Опытах". Актуальность сказывается в том, что, в отличие от современников Монтеня, затронутые им проблемы животрепещущи теперь для миллионов жителей XXI века на всех континентах, в том числе, и слава, и самомнение, и многое другое, как определяющее жизнь и судьбы людей новых поколений. Самомнение, основывающееся на осознании и выявлении своих способностей, талантов, как по Монтеню - "другой вид стремления к славе", - стимул для возможной самореализации.
И, если в прошлом самомнение подавлялось - низким социальным статусом, второсортной этнической принадлежностью, неравенством полов, то новое время постепенно снимает эти ограничения. Но означает ли это, что уравнены все шансы на адекватность самомнения и положения в человеческой сигмонаде при не столь просматривающейся как, например, у "младших братьев", гиен, или в общественных структурах и послепатриархальных? В этой сложившейся повсеместно иерархии особое место занимает бюрократия. Отвлекшись на время от Монтеня, присмотримся к этому явлению или феномену, тем более имеющему прямое отношение к самомнению и отчасти к славе. И начну, по традиционной привычке, с этимологии - словесного происхождения этого понятия.
"Словаря иностранных слов" 1877 года, "бюро (французское) грубое сукно а) Шкафъ для бумаг с выдвижным столом б) всякое присутственное место во Франции, где дела решаются одним лицом". Там же: "Бюрократия (французское - бюро, и греческое - кратос - господствовать) преобладание начала канцелярии и письмоводства". В словаре Даля. "Бюро - род комода, поставца на ножках, с выдвижною столешницею и ящиками для письменных дел; письмовник, писменник, грамотейка. Во Франции правительственное место. Бюрократия - управление, где господствует чиноначалие; степенная подчиненность; зависимость каждого служебного лица от высшего и бумажное многописание при этом; многоначалие и многописание". "Толковый словарь русского языка" 1935 года. "Бюро: I. Орган, возглавляющий определённую работу внутри учреждения (официальное). Бюро расследований. Организационное бюро. Бюро ячейки. 2. Название, принятое для некоторых учреждений, контор (официальное). Бюро похоронных процессий. Бюро находок. (По каким-то причинам не упомянуто самое главное, стоящее надо всем в СССР - Политбюро). 3. Род канцелярского стола, конторки, с ящиками и отделениями для хранения бумаг, (между прочим, мой письменный стол, изготовленный не менее, чем век назад - своего рода бюро с "конторкой"). В том же словаре: "Бюрократ. 1. представитель бюрократической системы управления. Влиятельный бюрократ. 2. Чиновник, в ущерб сущности дела и интересам граждан злоупотребляющий своими полномочиями или придающий преувеличенное значение формальностям. Бюрократам и волокитчикам не место в советском аппарате. 3. (переносное) формалист, педант, разговорное, презрительное". И ещё в том же словаре: "Бюрократия. Система управления, в которой власть принадлежит чиновнической администрации (бюрократам) без всякого сообразования с реальными интересами масс". Наконец "Бюрократка - женское к бюрократ".
"Новейший (2006 года издания) словарь иностранных слов и выражений: "Бюрократия: 1. Первоначально власть высших руководителей и их чиновников. 2. Необходимый элемент управления - слой служащих крупных организаций, в том числе служащие государственного аппарата. Бюрократии свойственны тенденции к превращению в привилегированный слой, независимый от большинства членов организации (общества), что сопровождается нарастанием формализма и произвола, авторитаризма и конформизма, подчинением правил и задач деятельности организации целям её укрепления и сохранения; крайнее выражение это находит в авторитарных системах, и демократическое общество стремится выработать формы контроля и управления, направленные на преодоление или ограничение отрицательных черт бюрократии. 3. Бессмысленная волокита, формализаторство; чиновничье издевательство из-за отсутствия необходимых документов; страсть к составлению или предъявлению всевозможных документов".
"Я занял достаточно высокое и прочное место в общественной иерархии - не значит ли это, что я достоин этого? Тем паче, более или менее солидное имущественное положение, состояние, владение материальными ценностями, - вот я каков, и самооценка должна совпадать с признанием окружающими и прочими моей успешности". В советские времена на собраниях доверенных лиц формулировка докладчика "есть мнение…" означала, что у начальства повыше - это мнение - как отголосок уверенности в собственной непогрешимости при решении любых вопросов обновилось директивой, не подлежащей обсуждению и сомнению. Входит ли в понятие самомнения непоколебимая убежденность в правоте, ниспосланного свыше комплекса суждений обо всём на свете и принимаемого как плод своего осознания положения вещей? Психологически понятно это бегство от неуверенности, и психиатры сталкиваются с душевным разладом вследствие груза сомнений - в чем-то существенном или малозначительном.
творческих усилий. Недаром у многих безусловно великих творцов такая редкая удовлетворенность сделанным, такая неутолимая тяга к совершенству; а повышенное самомнение, может быть, компенсация комплекса неполноценности - втайне чувствуемой или вытесняемой внешним благополучием, цеплянием за относительно высокое место в общественной иерархии? И вот прорывается такая искренность - нет, нашим предкам было не свойственно так копаться в своей душе, и вроде бы насмешливо холодный Монтень в этой главе счёл уместным исповедаться. "Высокомерие складывается из чересчур высокого мнения о себе и чересчур низкого о других. Что до первого из этих слагаемых, то поскольку речь идёт обо мне, необходимо, по-моему, прежде всего принять во внимание следующее: я постоянно чувствую на себе гнёт некоего душевного заблуждения, которое немало огорчает меня отчасти потому, что оно совершенно необоснованно, а ещё больше потому, что бесконечно навязчиво..." Но после этого - мне непонятный - поворот в сторону переоценки своего, даже материального, в пользу чужого. "Дело в том, что я неизменно преуменьшаю истинную ценность всего принадлежащего мне и, напротив, преувеличиваю ценность всего чужого, отсутствующего и не моего, поскольку оно мне недоступно, это чувство уводит меня весьма далеко.... Я совершенно не представляю себе, на что я способен, и я восхищаюсь самонадеянностью и самоуверенностью, присущими в той или иной мере каждому, кроме меня. Это приводит к тому, что мне кажется, будто я почти ничего толком не знаю и что нет ничего такого, за выполнение чего я мог бы осмелиться взяться. Я не отдаю себе отчёта в моих возможностях заранее, но уже приступив к делу и познаю только по их результату. Мои собственные силы известны мне столь же мало, как силы первого встречного. Отсюда проистекает, что если мне случается справиться с каким нибудь делом, я отношу это скорее за счёт удачи, чем за счёт собственного умения, и это тем более, что за всё, за что бы я ни взялся, я берусь со страхом душевным и с надеждой, что мне повезёт".
"Опытами". И следствие удачи - то же - "но ты доволен ли, взыскательный художник?". Удивительное дело: Монтень - человек вроде бы верующий, ссылается на какую-то совершенно необъяснимую "удачу", а я, атеист, не только допускаю, но верю, что творческие свершения осуществляются, если не по подсказке, то под диктовку "свыше" из Окина - следуя закономерностям человеческой эволюции. И тут же возражение, не от кого-нибудь, но от самого Монтеня - относительно целесообразного, разумного, справедливого, гуманистического направления человеческого развития. "Равным образом мне свойственно, вообще говоря, также и то, что из всех суждений, высказанных древними о человеке как таковом, я охотнее всего принимаю те - и их-то я крепче всего и держусь, - которые наиболее непримиримы к нам и презирают, унижают и оскорбляют нас. Мне кажется, что философия никогда в такой мере не отвечает своему назначению, как тогда, когда она обличает в нас наше самомнение и тщеславие, когда она искренне признаётся в своей нерешительности, своём бессилии и своем невежестве."