XXI. БЫВШИЙ ДРУГ ОБВИНЯЕТ
Уже 17 февраля были изданы обвинительные акты, а 19 февраля состоялся суд над главными заговорщиками – графом Эссексом и графом Саутгемптоном. Им были предъявлены обвинения в том, что они составили заговор с целью лишить королеву короны и жизни, подняли открытое восстание, арестовали послов королевы, призывали лондонцев к участию в восстании. Суд уложился всего в один день – по тогдашней юридической традиции все было решено заранее. Свидетели были подобраны таким образом, чтобы могли подтвердить составленное обвинение.
Существует документ “The Arraignment Tryall And Condemnation Of Robert Earl Of Essex And Henry Earl Of Southampton” (Обвинение, следствие/суд и осуждение Роберта графа Эссекса и Генри графа Саутгемптона). На титульном листе стоят имена двух главных обвинителей – Sir Edward Coke, the Queen's Attorney General; Mr. [Francis] Bacon – Королевский Генеральный прокурор Эдвард Кок и Фрэнсис Бэкон. Кроме обвинительной позиции объединяло их и то, что оба были родственниками Государственного секретаря Роберта Сэсила, который выступил на суде в роли свидетеля. Уолтер Рэли также был в Вестминстерском зале – и не только как свидетель, но и как Капитан королевской охраны во главе 40 гвардейцев.
Пикантность ситуации обвинения была в том, что Фрэнсис Бэкон долгое время значился в близких друзьях графа Эссекса. Фрэнсис и его брат Энтони состояли на службе у Эссекса – они организовали для него шпионскую сеть, которая конкурировала с сетью лорда Берли, – с ее помощью Эссекс получал самую достоверную политическую информацию с континента. Братья сами инструктировали шпионов, составляли различные политические проекты для Эссекса, были его секретарями и советниками в министерстве иностранных дел. Роберт много раз по просьбе Фрэнсиса ходатайствует перед королевой о назначении своего друга на высокие посты (в частности, когда было вакантно место того же генерального прокурора – но Роберт Сэсил более эффективно похлопотал за Эдварда Кока), дарит земли, которые Бэкон продает, чтобы выручить деньги.
вместе с ирландским поражением Эссекса. Стоит добавить, что именно по настоянию Бэкона Эссекс взялся за подавление восстания в Ирландии – Роберт сомневался в необходимости своего участия до последнего момента, да и королева с большой неохотой отпустила его. Все это было похоже на тщательно спланированное удаление Эссекса от двора.
После подавления восстания Елизавета требует от Бэкона не просто присутствовать на суде, но и сделать все, чтобы обеспечить обвинительный приговор. Сторонники Бэкона, – а сегодня их куда больше, чем было в 1601 году, поскольку существует общество бэконианцев, доказывающее, что именно Бэкон скрывался под маской Шекспира – эти сторонники говорят, что Бэкон пошел на обвинение, надеясь на королевскую милость к своему любимцу. Эти же сторонники приводят веские доводы в пользу того, что Бэкон был сыном королевы Елизаветы и Роберта Дадли, графа Лейстера, и менее веские – в пользу того, что Эссекс и Бэкон были родными братьями.
Как бы то ни было, будущий великий философ расстарался в суде не на шутку – об этом говорит даже сокращенная стенограмма суда, приведенная в указанном выше документе. Бэкон обвинил своего бывшего друга и покровителя по высшему разряду государственной измены – в стремлении лишить королеву короны и жизни и захватить власть. Эссекс ответил: “Богу, который знает секреты всех сердец, известно, что я никогда не стремился к короне Англии (…), а всего лишь искал доступа к королеве, чтобы поведать мою горечь по поводу моих личных врагов, но не желал проливать и капли крови”. На это Бэкон возразил, что Эссекс в подражание герцогу Гизу, вошедшему в Париж с горсткой приверженцев, возбудил парижан к оружию и с их помощью изгнал законного короля (напомню, что Мария Стюарт по материнской линии была прямой родственницей Гизов). Не ограничиваясь одним сравнением, красноречивый Фрэнсис сказал: “Вы напоминаете мне некоего Писистрата, который пришел в город и воспользовался привязанностью жителей к нему (…). Так и вы, одержимые вашим тщеславием, входя в лондонское Сити (the city of London), убедили себя, что, приняв ваши доводы, горожане бы выступили на вашей стороне”.
Защищаясь, Эссекс открывает суду следующий важный факт из его отношений с Бэконом (вследствие важности свидетельства привожу оригинал):
…I must plead Mr. Bacon for a witness, for when the course of private persecution was in hand and most assailed me, then Mr. Bacon was the man that proffered me means to the Queen and drew a letter in my name and in his brother.., which letter he purposed to show the Queen.
…Wherein I did see Mr. Bacon’s hand pleaded as orderly... Which letters I know Mr. Secretary Cecil hath seen
(Я должен просить господина Бэкона быть свидетелем в том, что когда курс на мое личное преследование был в силе, и я был наиболее гоним, г-н Бэкон был тем человеком, который предлагал мне помощь во встрече с королевой, и составил письма от имени своего брата и от моего имени, которые он намеревался показать королеве.
…В них я увидел руку г-на Бэкона – он, по своему обыкновению, умолял… Я знаю, что эти письма видел г-н секретарь Сэсил…
Действительно, после ирландской неудачи Эссекса Фрэнсис принимает участие в судьбе своего опального друга. Правда, оно, это участие, весьма своеобразно. Когда Эссекс находится под домашним арестом, Фрэнсис пишет письмо от имени своего брата Энтони графу Эссексу, в котором “Энтони” учит графа, как правильно вести себя с королевой, мимоходом упоминая о мудрости брата своего Фрэнсиса. Затем Бэкон пишет “ответ Эссекса Энтони”, в котором тот смиренно признает свои ошибки и подтверждает мудрость советов Фрэнсиса. И еще одно поддельное письмо – якобы от самого Эссекса королеве, где “Эссекс” выражает свою готовность и удовольствие служить королеве даже в качестве объекта для позора.
Бывший друг продолжал бороться с Эссексом даже после его казни. В апреле 1601 года, выполняя волю королевы, Бэкон издал “Practices and Treasons attempted and committed by Robert Late Earl of Essex and his Complices, Against Her Majesty and Her Kingdoms” (). Зато потом, после смены власти, он издаст в свою защиту так называемую “Apologie, In Certaine Imputations Сoncerning the Late Earle of Essex” (Извинение в известных обвинениях относительно последнего графа Эссекса). Там Бэкон объясняет, зачем он подделал письма, жалуется, что королева использовала его в качестве заложника, пехотинца перед конным отрядом, и поставила в трудное положение – его не любят друзья Эссекса за его предательство, и не любила сама королева за его прошлую дружбу с Эссексом.
На суде Эссекс не обошел своим вниманием и Роберта Сэсила. Он привел слова Госсекретаря о том, что на корону Англии не имеет права никто, кроме Испанской инфанты. Эти показания маленький горбун слушал, стоя проще говоря, подслушивая. Он тут же помчался во дворец и организовал свидетеля в свою пользу. В опровержение слов Эссекса, Роберт Сэсил сказал на суде: “Я признаю свои слова о том, что и король Шотландии – конкурент, и король Испании – конкурент, и Вы, я сказал – тоже конкурент. Вы свергли бы королеву. Вы стали бы королем Англии и созвали парламент”. Сэсил потребовал назвать человека, который может подтвердить слова Эссекса. Свидетель был доставлен и сказал, что никогда не слышал от г-на секретаря подобных высказываний. Сэсил торжествовал.
В суд для дачи показаний был вызван и граф Ратленд. Он не стал запираться и полностью раскрыл планы своих бывших друзей. Граф сообщил, что находился в Лондоне рядом с Эссексом и слышал, как тот кричал: “Англия куплена и продана испанцам”. Также он знает, что по прибытии ко Двору компания Эссекса должна была захватить лорда-хранителя, что Эссекс был уверен относительно помощи шерифа Смита, что граф Саутгемптон был заодно с Эссексом.
Суд завершился вынесением приговора. Оба графа были приговорены к смерти: “shall be hanged, bowelled, and quartered. Your head and quarters to be disposed of at her Majesty’s pleasure, and so God have mercy on your souls” (будете повешены, выпотрошены и четвертованы. Ваша голова и части будут выставлены, исходя из воли ее величества, и пусть бог смилостивится над вашими душами).
“You sought to be Robert the First, but you shall be Robert the Last” (Вы стремились стать Робертом Первым, но вы будете Робертом Последним).
Графу Саутгемптону казнь была заменена на заключение в Тауэре, из которого он был выпущен после смерти королевы новым королем. Своего любимца Елизавета тоже “помиловала” – казнь по приговору, которой Эссекс должен был подвергнут как государственный изменник, она заменила на отсечение головы. 25 февраля 1601 года приговор был приведен в исполнение на глазах у сотни собравшихся (в их числе был и Уолтер Рэли).
Палач отрубил голову графу только с третьего удара. Екатерина, словно опомнившись, послала отменить казнь, но исполнительный Роберт Сэсил успел обо всем распорядится – графа Эссекса уже не было в живых. Абсолютно та же история, что и в случае с казнью Марии Стюарт – вплоть до трех ударов. Да и день для казни королева выбрала не случайно. Можно вспомнить, что 25 февраля 1570 Елизавета была отлучена от римской церкви. Но была и более символическая причина для выбора дня. В 1601 году религиозный праздник Ash Wednesday (Среда Золы/Пепла) “Remember man that thou art dust and unto dust thou shalt return” (Помни, человек, что ты сотворен из праха и в прах ты вернешься). Это первый день 40-дневного поста перед Пасхой. Смысл обряда – в признании собственных грехов и покаянии. Не зря же Эссекс, положив голову на плаху, прочел первую строку из 51 псалма (50-й в русском варианте Библии), в котором говорится о раскаянии в грехах.
Так закончилась история Роберта Деверо, 2-го графа Эссекса – и конец его жизни зафиксирован в истории куда более детально, чем начало. Но эта история имеет эпилог.