IV. КАК ПОЛОНИЙ ЗАБЫЛ СЛОВА И КАКИХ ДОХЛЫХ СОБАК ЛАСКАЕТ СОЛНЦЕ
Теперь, имея хоть какое-то представление о литературно-политическом контексте, в котором родился “Гамлет”, начнем читать пьесу, часть из которой по горячим следам написал, как это следует из пролога-эпилога, друг погибшего принца Горацио (и вообще, единственный из главных действующих лиц оставшийся в живых!). Но читать мы будем в основном вставное прозаическое “сообщение”, поскольку именно оно вносит в наше восприятие смысловые “помехи”, тем самым обращая наше внимание, что не все так гладко в “Датском королевстве”, как об этом повествует Горацио новому королю Фортинбрассу. Даже при беглом прочтении становится ясно, что именно проза есть причина отклонения шекспировского “Гамлета” от обычной театральной постановки в сторону литературного тайника, где хранятся отнюдь не литературные секреты. Недаром один из крупных шекспироведов сказал, что “Гамлет” скорее создан не для игры, но для чтения.
Первый акт пьесы (а во времена ее автора она была непрерывной, и деление пьес на акты и сцены ввел поэт Бен Джонсон уже после смерти Шекспира) – это завязка сюжета-ширмы, в котором призрак рассказывает Гамлету о преступлении Клавдия, тем самым задавая тему мести. Он полностью написан пятистопным ямбом, без примесей прозы. Второй начинается со сцены, где Полоний (Polonius) дает задание слуге Рейнальдо следить во Франции за своим сыном Лаэртом (Laertes). Это место, между прочим, тоже выглядит загадкой – зачем отец поручает своему слуге следить за своим родным сыном?
И вот первая вставка – Полоний вдруг запинается (еще ямбом):
(942-3) And then sir doos a this, a doos, (И тотчас будет он... он будет...),
и продолжает прозой:
what was I about to say? (Что это я хотел сказать?)
(944) By the masse I was about to say something, Where did I leaue? (Ей-богу, ведь я что-то хотел сказать: на чем я остановился?)
(пер. Лозинского).
Дальше – снова ямб.
Очень важный момент – достаточно мимолетный, чтобы не обратить на него рассеянное внимание, но заметный для тех, кто настроен на поиск. Этих двух строчек хватает, чтобы понять – Полоний забыл слова! Вдруг выясняется, что пространство произведения по-крайней мере двухэтажно – условная жизнь на сцене в постановке пьесы-прикрытия и жизнь закулисная, реальная, в которой говорят прозой и в которой герои, по-прежнему скрытые от зрителя именами-масками решают настоящие (в отличие от сценическо-поэтических) проблемы.
Следующая вставка (II,2) тоже замаскирована. Полоний читает Клавдию и Гертруде письмо, которое, по его словам, безумный Гамлет написал Офелии:
1137 To the Celestiall and my soules Idoll, the most beau-
1137-9 tified Ophelia, that's an ill phrase, a vile phrase,
1139-40 beautified is a vile phrase, but you shall heare: thus in
her excellent white bosome, these &c.
(К Божественной, идолу моей души, преукрашенной Офелии, это больная фраза, мерзкая фраза, преукрашенная – мерзкая фраза, но вы послушайте: таким образом на ее превосходную белую грудь/лоно, эти… и так далее.)
1142 Quee. Came this from Hamlet to her? (Королева. Это прислал ей Гамлет?)
1143 Pol. Good Maddam stay awhile, I will be faithfull, (Погодите, добрая Мадам, я буду правдив,)
1144 Doubt thou the starres are fire, (Ты не верь, что звезды – огонь,)
1145 Doubt that the Sunne doth moue, (Не верь, что Солнце движется,)
1146 Doubt truth to be a lyer, (Не верь правде, что бывает лжецом,)
1147 But neuer doubt I loue. (Но не сомневайся в моей любви.)
1148-9 O deere Ophelia, I am ill at these numbers, I haue not art to recken (О дорогая Офелия, я плох в этих размерах, я не искусен в подсчете)
1149-50 my grones, but that I loue thee best, ô most best belieue it, adew. (моих стонов, но что я люблю тебя больше всех, о наилучшая, этому верь, прощай.)
Thine euermore most deere Lady, whilst this machine is to him. Hamlet. (Твой навсегда, самая дорогая леди, до тех пор, пока этот механизм с ним. Гамлет.)
Слог письма коряв до такой степени, что королева удивлена и ее вопрос выражает недоумение и недоверие. Читатель, несмотря на то, что не знаком с рукой Гамлета, вполне может подозревать подделку, хотя ее автор и цель пока неясны. Впрочем, желающие оставить все как есть, могут поверить в то, что таким письмом он хочет заставить своих врагов поверить в его невменяемость. Однако такое решение было бы слишком простым и скучным. Тем, кто выбрал этот вариант, уже не стоит читать дальше. А все еще только начинается.
По-настоящему проза разворачивается лишь во 2-й сцене II акта – в разговоре “сумасшедшего” Гамлета с Полонием. Вообще, сумасшествие в этой пьесе – как Гамлета, так впоследствии и Офелии – очень удобная форма правды. Немедленный пример – на вопрос Полония, узнает ли принц его, Гамлет отвечает: “Excellent well, you are a Fishmonger” (Еще бы, вы – торговец рыбой). Казалось бы, при чем здесь торговля рыбой? Эти слова можно принять за бред сумасшедшего, если не знать, что на слэнге Fishmonger означает сводник, сутенер. Гамлет обвиняет Полония в сводничестве. (Но, изучая историю этого слова, я заметил некую неуверенность толкователей, и у меня сложилось ощущение, что “сутенер” – уже постшекспировское значение. Есть одна литературная аллюзия, связывающая непонятного торговца рыбой с одним из героев пьесы, но об этом – позже). Следующие фразы немного проясняют ситуацию:
1218-20 Ham. For if the sunne breede maggots in a dead dogge, being a good kissing carrion. Haue you a daughter?
1221 Pol. I haue my Lord.
1222-3 Ham. Let her not walke i'th Sunne, conception is a blessing, but as your daughter may conceaue, friend looke to't.
В переводе Лозинского:
Гамлет: Ибо если солнце плодит червей в дохлом псе, божество, лобзающее падаль... Есть у вас дочь?
Полоний
Гамлет: Не давайте ей гулять на солнце: всякий плод – благословение; но не такой, какой может быть у вашей дочери. Друг, берегитесь”.
Мы привыкли к образу невинной Офелии, но даже у Лозинского Гамлет говорит Полонию, что Офелия беременна – или может забеременеть. Здесь Лозинский поступил слишком честно – он мог бы без угрызений переводческой совести передать “conception is a blessing, but as your daughter may conceaue” как “замысел есть благо, но не тот, который ваша дочь может постичь” – и эта невнятица вполне укладывается в концепцию помешательства. Полисемичность английского словаря позволяет выбирать разные значения одного слова. Однако, Лозинский близок к истине, которая подстрочно выглядит вот как: “зачатие (conception) – счастливый дар, но это не относится к беременности (conceaue), которая может быть у вашей дочери”.
Фраза о червях и дохлом псе имеет и другой, отличный от вышеприведенного, перевод: “Если солнце порождает блажь/причуды/прихоти (maggots) в никчемном существе (a dead dogge – уст.), будучи неким благом ласкающим бренную плоть (carrion)…”.)
Итак, невинность Офелии под вопросом. Кто же украл ее девственность, точнее – кто предполагаемый виновник предполагаемой беременности? Кажется, намек на это есть в пассажах Гамлета о солнце. Обратите внимание, что солнце встречается два раза – sunne и Sunne – и с большой буквы, как имя собственное, оно пишется там, где Гамлет предостерегает Полония от того, чтобы он пускал гулять свою дочь под этим Солнцем. Простейшая и самая прямая аналогия в данном контексте – королевская власть (Солнце было помещено на королевские штандарты первым Йорком). Таким образом, у нас есть если не факт, то гипотеза – некто, принадлежащий к королевской династии, соблазняет или уже соблазнил Офелию, и Полоний выступает как торговец собственной дочерью (хотя он даже aside (в сторону) искренне не понимает, о чем говорит Гамлет – или делает вид?). Есть и второе предположение – если слушать из зрительного зала (нужно учитывать, что пьеса играется на сцене), то слова sunne (солнце) и sonne (сын) будут неотличимы в произношении, и тогда второй предполагаемый вариант достаточно скользкий – Офелию соблазняет некий сын. Чей сын? – если Полония, то он же ее брат Лаэрт? Такие догадки могут далеко нас завести. Однако мы уже говорили о своем мелочном копании, и это пример такой болезненной внимательности.
Еще одно темное место в этом диалоге Гамлета и Полония выглядит так:
1240-42 Ham. (…)for your selfe sir shall growe old as I am: if like a Crab you could goe backward. (И сами вы, сударь мой, были бы так же стары, как я, если бы могли, подобно раку, идти задом наперед.)
ward означает опека, попечительство, то безумная тирада оборачивается намеком Гамлета на то, что, будучи сейчас опекаемым сумасшедшим, он лишь вернулся к положению подопечного, в котором находился в детстве. Да и Полоний имеет какое-то отношение к былому опекунству. Но как быть с тем фактом, что по основному сюжету Гамлет потерял отца всего два месяца назад, а мать его жива и царствует? Впрочем, пока это лишь предположения, основанные на не вполне законном переводе слова backward
Далее Полония сменяют милые читательскому сердцу Розенкранц и Гильденстерн – друзья детства Гамлета, которых он впоследствии (в пьесе Горацио) пошлет на казнь. Вот самое начало встречи старых товарищей. (Обратите внимание на переводы двусмысленностей):
1269-70 Ham. (…) how doost thou Guyldersterne? A , good lads how doe you both? (… как твои дела, Гильденстерн? Розенкраус, хорошие ребята/воры, бандиты, как вы живете оба?)
1272 Ros(Как безразличные/неразличимые дети земли/страны)
1273-4 Happy, in that we are not euer happy on Fortunes lap, We are not the very button. (Счастливы, в том, что не сверхсчастливы в объятиях Фортуны/на коленях у Фортуны, Мы не большая шишка)
Но и не подошвы ее башмаков) (…) Then you liue about her wast, or in the middle of her fauours. (Тогда вы живете возле ее расточительства/бесплодности
1279 Faith her priuates we. (В действительности мы ее собственность/секреты/наружные половые органы)
1280 Ham…(В тайных частях Фортуны, о это наиболее верно, она шлюха…)
Интересный разговор, полный непристойных намеков. Да и Фортуна, римская богиня, покровительница благопристойных матрон выглядит подозрительно приземленно – как реальная женщина, имеющая достаточно интимное отношение к нашей двоице.
Еще одна двусмысленная фраза Гамлета, обращенная к двум его друзьям:
1425-6 HamЯ безумен при Норд-норд-весте; когда ветер с юга,)
1426 therly, I knowe a Hauke, from a hand saw. (я отличаю ястреба от кукушки.)
Но I knowe a Hauke, from a hand saw Я отличаю мошенника от автора изречения. О каком мошенничестве говорит Гамлет, пока не ясно, однако, мне кажется, Шекспир не для того дает нам намеки, чтобы оставить их без продолжения. Придет время, и мы рассмотрим этих сиамских близнецов под более сильным увеличением, а сейчас пойдем дальше.
Гильденстерн и Розенкранц прибыли в замок вместе с актерами. После встречи с труппой Гамлет снова ведет туманный разговор с Полонием:
1451-2 Ham. O Iudge of Israell, what a treasure had'st thou? ()
И следом Гамлет поясняет, что сокровище Иеффая – его единственная дочь. Откроем Книгу Судей и узнаем, что Иеффай обещал Господу за победу над Аммонитянами принести в жертву первого, кто выйдет навстречу ему из ворот дома. Навстречу вышла его единственная дочь. Он отпустил ее на два месяца “оплакать девство ее” а потом сдержал слово, данное Господу. Мы помним, что в поэтической пьесе со времени смерти старого Гамлета прошло именно два месяца – значит, время на “оплакивание девства” у Офелии уже вышло. Итак, Гамлет обвиняет Полония в том, что тот принес (или собирается принести) честь своей дочери в жертву – не Богу, конечно, но, как мы заподозрили выше, неизвестному пока лицу королевской крови. Соблазн обвинить в растлении Офелии короля Клавдия велик, но мы должны быть осторожны и не разбрасываться обвинениями до тех пор, пока наше следствие не подойдет к своему завершению.
***
Выясняется, что образ невинной Офелии далеко не так однозначен. Гамлет знает, что она, возможно, беременна, и к этому причастно лицо королевской крови (но не сам Гамлет). Появляется подозрение, что Гамлет в детстве находился под опекой Полония, а это означает, что он рано потерял своих настоящих родителей.