XXVII. КЛАВДИЯ КВИН ЗАМУЖЕМ
ЗА ГОСУДАРСТВОМ
Кстати о короле. Мы так и не вычислили, кого же имел в виду Шекспир под королем Клавдием. Теперь, после того, как пара Розенкранц-Гильденстерн превратилась в одного человека, нам легче будет воспринять еще одну метаморфозу. Но вначале – об одном предположении по поводу короля Клавдия.
Уильям Сэсил, единственный из приближенных королевы Елизаветы умудрился на протяжении всей своей карьеры сохранить королевское расположение. Считается, что именно он, по сути, вел большую часть внешней и внутренней политики елизаветинской Англии и был, что сейчас называется, “ястребом”, подталкивая королеву к самым жестким мерам по отношению к тем, кого он считал врагом Англии. В частности, твердая антистюартовская позиция лорда Берли и привела королеву Шотландии и Франции на эшафот.
Как Полоний изображал в университетском театре Юлия Цезаря, так и лорд Берли держал в своих руках государственные поводья, оставаясь при этом королевским министром (однако нет никаких сведений о том, что он когда-нибудь был в фаворе у Елизаветы как мужчина). Если еще учесть, что лорд Берли страдал подагрой, а имя Claudius происходит от claudus (хромать, ковылять), то вот вам и второй муж Гертруды. Хотя Полоний и король Клавдий выглядят как два разных персонажа и в некоторых сценах присутствуют вдвоем, но в прозе они между собой не разговаривают, и можно предположить, что перед нами – одно и то же лицо, называемое по-разному в зависимости от той ипостаси, в которой в данный момент это лицо находится – придворного или играющего роль императора. Вот и убивает Полония “Брут” – его бывший опекаемый, по сути, приемный сын молодой Гамлет. Еще одно дополнение – в редакции 1603 года Полоний носит имя Corambis, что в переводе с латыни дословно означает прилюдно, на глазах у всех удвоенный, раздвоившийся.
Однако в этой заманчивой и неожиданной, но многое объясняющей версии есть одно затруднение, которое сводит на нет всю нашу изобретательность. Как это ни печально для автора данного расследования, но король Клавдий продолжает жить после смерти Полония. Именно король допытывается у Гамлета, где Полоний, и Гамлет отвечает, что на небесах.
Я всего лишь показал для примера одно из тех предположений, которые, сыграв роль строительных лесов, отпали, будучи исключенными. Вернемся к так и не определенному Клавдию. Само это императорское имя вводит нас в соблазн перевести на нашего короля качества римского императора Клавдия (единственное историческое лицо с этим именем, вызывающее у нашего читателя хоть какие-то воспоминания). Однако сейчас я делать этого не буду, хотя этот император (правил между Калигулой и Нероном) поначалу заинтересовал меня тем, что женился на собственной племяннице – в этом я видел намек на Офелию. Но потом появились более интересные кандидаты. Например, был еще Клавдий ΙΙ, о котором мы помним в связи с праздником св. Валентина. Император издал указ о запрете на свадьбы и помолвки, когда у него возникли проблемы с набором солдат в армию. Священник Валентин тайно венчал влюбленных, за что и поплатился – был казнен 14 февраля. В “Гамлете” к этим событиям отсылает песенка Офелии “Назавтра Валентинов день…”. В реальной жизни можно найти параллель с поступками Елизаветы, которая очень гневалась, когда ее фавориты и просто приближенные мужчины женились без ее ведома (Роберт Дадли, граф Эссекс, граф Саутгемптон, Уолтер Рэли и др.). Это первый, пока слабый намек на связь имени Клавдий с королевой Елизаветой. Есть и второй, более сильный, который содержится в овидиевских “Фастах” (книга 4). Овидий (любимый и наиболее цитируемый Шекспиром античный автор) пишет:
Клавдия Квинт свой род выводила от древнего Клавса,
Был ее облик и вид знатности рода под стать.
И непорочна была, хоть порочной слыла: оскорбляли
Сплетни ее и во всех мнимых винили грехах.
Эта самая Клавдия Квинт (Пятая – почти Queen)) попросила у богини о принародном чуде в доказательство ее непорочности, и та помогла ей – слегка потянув за канат, Клавдия сдвинула застрявшую в обмелевшей реке ладью. Таким образом, информация, заключенная в имени Клавдий, определенно указывает на “девственницу” Елизавету, легко ведущую корабль своей страны, наказывающую при всей своей девственности неверных ей мужчин. Здесь самое время еще раз вспомнить о той ремарке, объявляющей появление королевской четы. Enter Claudius, King of Denmarke, Gertradt he Queene. На самом деле, королеву зовут не таким трудным именем t. Просто в выражении Gertrad the Queene допущена намеренная опечатка – определенный артикль the разделен таким образом, что у королевы Gertrad появилась лишняя буква (t) и мужские признаки (he становится тем самым политическим телом, абстрактным носителем властных полномочий.
Но в данном конкретном случае я вовсе не настаиваю на своей точке зрения – может показаться, что она недостаточно подкреплена фактами. Тому, кто приведет более убедительную версию, Шекспир скажет “спасибо” – все же автор творил для того, чтобы кто-нибудь когда-нибудь понял то, что он зашифровал.
У нас осталось два главных героя, которым нужно подыскать прототипы. Лаэрт и Офелия, брат с сестрой, дети Полония по версии Горацио, в прозе представлены как любовники. На роль Лаэрта я могу назначить лишь одного реального человека – хотя претендентов в процессе расследования было несколько – в том числе и сам Эссекс. Скажу несколько слов об этом своем заблуждении.
После того, как выяснилась любовь Шекспира к парным персонажам, был соблазн смешать Лаэрта с Гамлетом, тем более, что Гамлет (по Горацио) сказал о Лаэрте: “в его судьбе я вижу отраженье своей судьбы”. Но основным признаком идентичности я посчитал эпизод из стихотворной части (в первом “Гамлете” 1603 года его нет), в котором Лаэрт, вернувшись из Франции, врывается во дворец со своими сподвижниками:
…молодой Лаэрт с толпой мятежной
…)
Они кричат: “Лаэрт король! Он избран!”
Взлетают шапки, руки, языки:
“Лаэрт, будь королем, Лаэрт король!”
(перевод Лозинского)
“Ты, мерзостный король, верни отца мне!”, королева пытается утихомирить буяна: “Calmely good Laertes.” (Тише, добрый Лаэрт.) И Лаэрт реагирует совершенно неожиданно:
2860-1 That drop of blood thats calme proclames me Bastard, (Вот та капля крови, которая тихо провозглашает меня незаконнорожденным,)
2862 Cries cuckold to my father, brands the Harlot, )
(даже здесь, между целомудренными/чистыми бровями)
2864 Of my true mother. (естной/настоящей матери.)
Эта сцена отправляет нас к семье Эссекса и к угрозе Елизаветы ославить леди Летицию шлюхой, а Уолтера Деверо – рогоносцем.
Однако пишет эти строки Горацио, и у него есть причины скрывать правду. Здесь явная попытка убедить читателя, что Летиция Деверо и была истинной матерью нашего героя. Этот вставной эпизод вызывает вопросы – зачем и кем он был вставлен во второе издание пьесы, кто хотел перевести стрелки с одного героя на другого? Скорее всего, это сделал сам автор в целях более глубокой конспирации. На это указывает тот факт, что Лаэрт все же определен в прозе достаточно точно.
– фальшивый Стюарт, укравший дочь своего хозяина человек, склонный к гомосексуализму, носящий траву руту как геральдический знак, подаренный ему, как “сыну престола”. Этого более, чем достаточно, чтобы соединить Лаэрта с графом Ратлендом. Имена типа и прототипа анаграмматически схожи – Laertes и Rutland; в первой редакции его имя Leartes (искусник) – а Ратленд был дважды ; граф имел склонность к гомосексуализму и страдал от приобретенного сифилиса; он был назначен Управляющим Шервудского леса (Steward of Sherwood Forest).
(Удивительно, как это место про фальшивого Стюарта комментирует в шекспировском 8-томнике А. Смирнов: “Это лживый дворецкий…” – намек на какую-то балладу”. Уж лучше промолчать… На самом деле Офелия вспоминает о том, как началась династия Стюартов. В 14 веке в Шотландии правили Брюсы (BRUСE, BRUSE, BRAOSE – почти BRASSE!), и последним королем этой династии стал Давид II, сын Роберта I. Дочь Роберта Маргери вышла замуж за Уолтера Стюарта, 6-го Высшего Блюстителя Шотландии (Walter the Stewart, 6th High Steward of Scotland) – должность была такая, постепенно ставшая фамилией, поскольку передавалась по наследству. Именно сын Уолтера Стюарта и Маргери Брюс стал после смерти Давида ΙΙ в 1371 году королем Шотландии Робертом ΙΙ Стюартом.)
Титул же графа Ruta (рута), и, наконец, он женился на Елизавете Сидни, дочери Филипа Сидни (Орфея) и падчерице Роберта Эссекса – любой из них годится на роль “хозяина” – хотя доказательств королевского происхождения теперь больше у Эссекса, но Филип считается сыном Елизаветы от испанского короля, который и стал его крестным отцом. К этой женитьбе относятся слова Офелии о геральдической траве руте – “для тебя и немного для меня”. Нелишне добавить, что Ратленд свидетельствовал в суде (triall) против Эссекса, и поединок Гамлет-Лаэрт, на который вызывает Гамлета Острик есть отголосок этого суда и предательства (тот самый отравленный клинок Лаэрта). И еще – граф Ратленд за участие в восстании Эссекса не был сурово наказан. Именно о королевском прощении сына престола, который в воскресенье 8 февраля шел вместе с Эссексом, говорят нам слова о Прощенном Воскресении.