X. НАСТАВНИК-КУЧЕР, ДВЕ ЛЕДИ-КОРОЛЕВЫ И СОЛНЕЧНАЯ НОТА
На сцене Горацио и королева. Входит Офелия и поет, обращаясь к королеве:
2769 How should I your true loue know from another one, (Как отличу я вашего истинного любовника от кого-то другого,)
2770 By his cockle hat and staffe, and his Sendall shoone. (По его раковине на шляпе и жезлу, и его сандаловым туфлям).
Эти строки обретут свой смысл только после второй части уравнения – здесь сплошные исторические аллюзии.
Вошедшему королю она поет (Лозинский перевел в общем точно, но сгладил некоторые откровенности оригинала):
Заутра Валентинов день,
И с утренним лучом
Я Валентиною твоей
Жду под твоим окном.
Он встал на зов, был вмиг готов,
Затворы с двери снял;
Впускал к себе он деву в дом,
Не деву отпускал.
Офелия рассказывает историю потери своей девственности, и читателю нужно знать, что в редакции 1603 года эту песенку Офелия поет Лаэрту – и в разговоре называет его два раза не иначе как “Love”.
Она уточняет:
2798 Young men will doo't if they come too't, (,)
2799 by Cock they are too blame. (Клянусь петухом/половым членом, та, кто пришла, тоже виновата)
2800-1 Quoth she, Before you tumbled me, you promisd me to wed, (Она сказала: до того, как ты свалил/смял меня, ты обещал на мне жениться.)
2802-3 (He answers.) So would I a done by yonder sunne And thou hadst not come to my bed. (Он ответил: Так бы и сделал, клянусь вон тем солнцем, если бы ты не пришла ко мне в кровать.)
Тот, кто обещал, клянется вон тем солнцем – видимо, тем, которое на небе, – в отличие от земного Солнца, которое сейчас и клянется. А может быть и наоборот – клянется символом королевской власти.
Перед тем, как выйти, Офелия говорит:
2808-10…I thanke you for your good counsaile. Come my Coach, God night Ladies, god night. Sweet Ladyes god night... (…я благодарю вас за ваш добрый совет, наставление. Пойдем, мой наставник/репетитор/кучер, (карету мне – переводит Лозинский) …)
Пожалуй, стоит расширить наше понимание слова Coach. Сегодня оно имеет значения карета и тренер, наставник, но в начале XVII века популярные места для любовных ласк назывались coaches (видимо, что-то вроде мест для “скачек”, если сравнивать с русским сексуальным жаргоном). И в свете всего ранее изложенного, Офелия имеет в виду последний – любовный – смысл этого слова. Но кого она называет своим наставником? Поначалу, когда я подозревал в совращении Офелии самого короля Клавдия, это “наставничество” лишь подтверждало версию, а Горацио превращался в “леди”, что при сексуальной окраске разговора делало его гомосексуалистом. Однако хотелось быть честным исследователем, и я решил не идти на поводу у собственной гипотезы. Уточнить, кто есть кто в данной сцене, помог сравнительный анализ двух прижизненных текстов Шекспира.
В 1604 Офелия произносит свои заключительные слова при короле, королеве и Горацио. Когда она выходит, король приказывает Горацио следовать за ней и обеспечить good watch (хорошее наблюдение, присмотр). Обратимся к этому эпизоду в редакции 1603 года. Отличие в том, что там нет Горацио – Офелия беседует с королем и королевой, и, уходя, прощается с ними: “God be with you Ladies” (Бог с вами, Леди) – здесь тоже леди во множественном числе, хотя на сцене король с королевой. Но в первой редакции нет слов о наставнике, как нет там и Горацио, а это значит, что слова “Идем, мой наставник” введены вместе с героем, к которому обращены, и который (пусть и по просьбе короля) уходит-таки вслед за Офелией.
Из этой сцены мы можем сделать два вывода. Первый тот, что Офелия называет короля и королеву “милые леди” – во множественном числе – и два раза! Автор привычным удвоением, чтобы не списали на опечатку, обращает наше внимание на важный момент, усиливая наше уже сложившееся мнение о призрачности фигуры короля Клавдия. Второе – оказывается, Горацио тоже не обошел своим вниманием девушку Офелию (или она его?), и только сейчас наполняются смыслом ехидные слова Гамлета о Прологе из “Мышеловки”, которому Офелия “не постесняется показать, а он не постесняется сказать, что это значит”. Но как же нам быть с тем явственным предупреждением Гамлета, что Офелия может забеременеть, гуляя под “Солнцем”? Кто, если не король Клавдий может быть причастен к этому, и почему все же песенка о Валентиновом дне и лишении девственности поется в первой редакции брату Лаэрту?
Послушаем, что говорит “сумасшедшая” Офелия своему Лаэрту, прервав его диалог с королем.
2923 You must sing a downe a downe, (Ты должен петь ниже, ниже)
2924 And you call him a downe a. O how the wheele becomes it, (И ты называй его “a downe a”. О как все возвращается на круги своя,) – у Лозинского странное “ах, как прялка к этому идет!”.
Это фальшивый/поддельный управляющий, который украл дочь своего хозяина.)
В редакции 1603 года Офелия обращается прямо к брату и говорит более конкретно:
I pray now, you shall sing a downe, And you a downe a, t'is a the Kings daughter And the false steward (Я прошу, ты должен петь ниже, и ты есть a downe a – вот дочь короля и фальшивый/поддельный/лживый управляющий)
Что такое “a downe a?” Литерой “а” в английском языке обозначают как неопределенный артикль, так и ноту “ля”. Но при чем тут “ты есть ниже ля”? Поначалу, совершенно растерянный, я сделал сложное (и довольно натянутое) допущение, что словообразование a downe a звучит как ad-owner – присоединившийся к собственнику, владельцу, или присоединивший собственность. На это были свои основания – в частности сообщение о дочери, украденной фальшивым управляющим. Но, спустя время, нашлось более простое и красивое решение.
Шекспир говорит о ноте, которая ниже “ля”. Эта нота, как мы знаем, называется “соль”. По-русски “соль” используется также в значении химическое соединение salt. Нота “соль” в английском языке обозначается буквой G или словом sol, которое в свою очередь означает бога Солнца из римской мифологии, или просто – СОЛНЦЕ!
Прописные буквы и восклицательный знак – выражение восторга способностями г-на Шекспира, так изящно зашифровавшего такое знаковое слово. Чудесная двухходовка, решение которой доставило мне большое удовольствие.
И не нужно за восторгами забывать, что этим Солнцем Офелия называет Лаэрта, фальшивого управляющего, укравшего дочь некоего хозяина. Этого управляющего мы оставим на потом – он понадобится только в сравнительной части нашего расследования. А вот нота “соль” заставляет нас вспомнить разговор Гамлета с Полонием о некоем Солнце, под которым опасно гулять Офелии – эти солнечные ванны чреваты беременностью (прошу прощения за тавтологию).
– а язык цветов тогда был очень содержателен.
2927-8 Oph. There's Rosemary, thats for remembrance, pray you loue remember, and there is Pancies, thats for thoughts. (Здесь розмарин, это для воспоминаний, прошу тебя, любовь, помни; и здесь – анютины глазки, они для мыслей, намерений, забот.)
2932-7(…)There's Fennill for you, and Colembines, there's Rewe for you, & heere's some for me, we may call it herbe of Grace a Sondaies, you may weare your Rewe with a difference, there's a Dasie, I would giue you some Violets, but they witherd all when my Father dyed, they say a made a good end.
(Здесь укроп для тебя, и водосборы, это рута для тебя, и немного для меня, мы можем звать ее травой Светлого/Прощенного Воскресенья, ты можешь носить твою руту с отличием или как геральдический знак герба, здесь маргаритка, я дам тебе немного фиалок, но они все увяли, когда мой отец умер, говорят, он умер хорошо.)
Rosmarinus в переводе с латинского – роса моря. По словам Офелии она должна пробудить в Лаэрте воспоминания. Да, розмарин использовался на похоронах “для памяти”, но не меньше он использовался на свадьбах, символизируя верность и любовь. Евангельская мифология сообщает, что именно на кустах розмарина, растущих у самого моря, дева Мария сушила пеленки младенца Христа.
) – символ женственности мужчины, его гомосексуальности.
Укроп и водосборы идут парой и без указаний к применению. На первый взгляд, мы ничего не выжмем из них. Поэтому, можно, не рискуя, отсылать читателя к примечаниям все того же шекспировского 8-томника. Но, тем не менее, попытаемся… Foeniculum и Aquilegiaтрава-колонна, где Foeni и есть траваФеникс (Phoenix), сжигающей себя на вершине дерева в гнезде, наполненном травами. Латинский вариант водосборов (калька – водоподъемник) мне ни о чем не говорит. А вот ) кроме водосбора также означает голубь, голубка. Впрочем, о знаменитой и до сих пор не разгаданной шекспироведами паре Феникс и Голубь мы поговорим во второй части нашего уравнения
– рута (Ruta) символизирует горечь, печаль, но корень Rut используется и как цветообразующий – конкретно для красноватого, рыжеватого оттенка. Офелия рекомендует Лаэрту носить руту как геральдический знак, – и мы можем предполагать, что рута имеет какое-то отношение к его титулу. И к Офелии рута тоже имеет отношение (“для тебя и немного для меня”). Что касается “Мы можем звать эту траву herbe of Grace a Sondaies” – здесь кроется один секрет. Слово “воскресенье” мы со школы помним как “Sunday” и поначалу полагаем, что Sondaie всего лишь его староанглийский вариант. Однако в редакции 1603 года (т. е. более ранней!) мы видим Sundayes! Да, звучат эти два слова одинаково, но если второе переводится как “день Солнца”, то первое состоит из Son “сын, наследник” и dais “балдахин над троном” и может (с учетом необходимости сохранить созвучие с “воскресеньем”) читаться как “сын/наследник трона”. В связи с этим уточним Grace – здесь это слово может выступать как в значении “прощение, милость”, так и юридическим термином “помилование, амнистия”, и тогда слова Офелии звучат как “мы можем назвать ее (руту) травой милости наследника трона” или же “травой амнистии наследника трона”. А еще мы видим здесь смешение слов sun (солнце) и son (сын), имеющие одинаковое произношение “сан”. Значит, наши подозрения, высказанные при разборе гамлетовской фразы о прогулках под Солнцем – эти подозрения вовсе не беспочвенны?
Маргаритки (Dasie или Daisy) – все тот же намек на
Фиалки – символ невинности, и Офелия говорит, что ее невинность “увяла”, когда умер ее отец. Однако, это слишком просто для такой хитрой пьесы. Другой вариант – фиалки устанавливают связь с мифом об Орфее. Считается, что эти цветы впервые выросли на том месте, где Орфей положил свою лютню (в редакции 1603 г. Офелия поет свои песенки, наигрывая на лютне). Орфей был поклонником Гелиоса, и за это по приказу Диониса его на куски разорвали менады; лютня и голова Орфея доплыли до острова Лесбос, где их принял Апполон-Гелиос.
***
Подтверждается гипотеза о бестелесности короля – он уже и не мужчина, а леди, как и королева. Горацио имеет отношение к сексуальной жизни “девственницы” Офелии, но вот интимное ли это отношение, или он развратил бедную девушку советом – сведений пока нет. Зато “брат” Лаэрт оказался тем самым Солнцем, гуляя с которым, Офелия может нагулять ребенка. Он поступил нехорошо, забрав ее честь в обмен на обещание жениться. Впрочем, этого ждать от него не следовало – “братец”, скорее всего, гомосексуалист. Однако на что только не пойдет бедная девушка, чтобы выйти замуж за особу королевской крови – пусть и незаконнорожденную, отданную под опеку Полония. Хотя, кто сказал, что девушка бедная – ее папа, который умер, был, если не королем, то рангом повыше Лаэрта.