В этом году исполняется 400 лет со дня выхода в свет полной редакции Трагедии о Принце Датском
Ros. I vnderstand you not my Lord.
Ham. I am glad of it, a knauish speech sleepes in a foolish eare.
(Розенкранц: Я не понимаю вас, мой Лорд.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ЧТЕНИЕ СО СЛОВАРЕМ
I. НЕИЗВЕСТНАЯ ПЬЕСА НЕИЗВЕСТНОГО АВТОРА
Вероятно – а, скорее всего, наверняка! – заглавие вызовет у читателя скептическую усмешку. И действительно, как можно говорить о том, что мы не читали самое известное произведение в мировой литературе? Разве не о нем написаны тысячи книг и статей, разве не по нему чуть ли не с лупой ювелира прошлись все литературоведы мира, и разве можно назвать обделенным русскоязычного читателя, если в его распоряжении два десятка полных переводов этой пьесы (М. Лозинский, Б. Пастернак, А. Кронеберг, великий князь Константин Романов, А. Радлова и др.)?
Но среднему читателю, прошедшему Шекспира (или мимо него) в школе, не известно многое. Скорее всего, он не знает, что целый ряд больших писателей (в этом ряду Лев Толстой и Томас Элиот) не считали “Гамлета” за полноценное художественное произведение, отмечая композиционную невыстроенность, странную (по меньшей мере) прорисовку образов, временные противоречия и многие другие недостатки, не позволяющие считать пьесу образцом литературного творчества даже для того времени. Впрочем, чтобы заметить странности “Гамлета” не нужно быть Толстым – достаточно быть элементарно внимательным. Если же к недоумению, возникающему при дотошном чтении добавить давний спор о личности автора, – не страдфордского ростовщика Гильома Шакспера (Shakspere или Shaxper), который не умел писать, и, вероятно, читать – но того (или тех?), кто на века скрылся под псевдонимом “William Shake-speare” (Потрясающий копьем) – а сейчас насчитывается в совокупности около 60 (!) кандидатур на место драматурга – все, как правило, королевских кровей, и возглавляет список (не по степени вероятности, а по должности) королева Англии Елизавета Девственница – то напрашивается вывод, что не все так ясно и скучно, как кажется школьнику.
– и к чести наших исследователей, они сделали немалый вклад в разгадку чисто английской тайны.
Несколько лет назад, перечитав “Гамлета” не по принуждению, а из интереса, я обнаружил, что эта пьеса не просто произведение искусства. Даже по тем немногим отрывкам, которые я мог соотнести с известными мне историческими событиями, можно было сделать вывод, что передо мной – не совсем обычное литературное произведение. Перевод Лозинского считается самым точным (в нем соблюдено даже количество строк), и Лозинского упрекают как раз за его копирование оригинала, что в среде переводчиков считается дурным тоном. Но как раз этот “недостаток” помог мне при прочтении. Множество темных мест, намеки, аллюзии, оставшиеся в тексте даже при таком добросовестном переводе, давали понять, что сама пьеса – лишь приоткрытая дверца, ведущая в главное хранилище Тайны. Потом уже, прочитав книги И. Гилилова и А. Баркова, и проверяя их гипотезы по тексту Лозинского, я вынужден был обратиться к английскому оригиналу. Только тогда, копаясь в словарях, и обнаруживая, что даже перевод Лозинского более чем поверхностен, я понял, – нужен новый перевод “Гамлета” (и всего шекспировского наследия) – и перевод этот должен быть именно научным, а не художественным. Требуется составление огромного глоссария, вскрывающего весь объем информации, заложенный автором в свои произведения. Нужно помнить, что во времена Шекспира процветало искусство стеганографии – умение скрывать в обычном тексте или рисунке сообщения, не предназначенные для глаз рядового читателя. Говоря современным языком, творцы прятали под файлом-крышей файл-сообщение, ради которого и создавалось произведение. Так вот, даже поверхностный взгляд на страницы первых английских изданий “Гамлета” (которые сегодня любой желающий может найти в Интернете) говорит о том, что послание Шекспира не прочитано в полном объеме до сих пор.
литературу, почти не ориентирующегося в истории елизаветинской Англии. Но она вполне по силам профессионалам, в арсенале которых есть все вышеперечисленное плюс интерес и готовность искать неожиданное там, где, как принято думать, все давно открыто.
Любая научная теория есть результат внимательного чтения Текста, который написал, условно говоря, Бог. Таким образом, ученый выступает как читатель и толкователь “божественного” произведения, и его методы совершенно спокойно могут быть взяты на вооружение исследователями текстов литературных — особенно, если эти произведения самим наличием бросающихся в глаза противоречий и “неувязок” требуют поиска истинной фабулы, — а, значит, и смены привычного представления о сюжетно-фабульной структуре. Стоит добавить лишь, что здесь речь идет о произведениях умных авторов – они знают ту грань, на которой нужно остановиться, чтобы внимательный читатель мог понять все зашифрованное и недосказанное.
Отсюда — постулат, которым я намерен пользоваться при разборе “Гамлета”. Он гласит: авторский текст абсолютно выверен. Это означает, что все так называемые неувязки — непонятные слова, сбивки в использовании местоимений, невнятность многих фраз и т. п. — все это является ключом к скрытому смыслу, а не огрехами рассеянного творца.
“одним махом”. Конечно, наш сильный принцип — палка о двух концах, и с его помощью мы, сами того не заметив, можем “перешекспирить” самого Шекспира, прийти в своем мелочном копании к совершенно неверным выводам, — но это не так уж страшно. Главная задача данной работы – показать, что в давно, казалось бы, опустошенной гробнице принца Датского остались нетронутые тайники.
– если мы по отдельности определили два способа выражения исследуемой ситуации, то их приравнивание позволит нам найти искомые неизвестные. В нашем случае уравнение состоит из литературной и исторической частей, а под неизвестными подразумеваются реальные исторические лица, скрытые в пьесе за именами литературных героев.
Но, прежде чем приступить к решению, необходимо составить собственно уравнение. Начнем с его левой части, которая должна состоять из тех фактов, которые мы обнаружим про внимательном чтении и которые должны быть заново объединены в мало-мальски цельную конструкцию. А уж недочеты этой конструкции, надеюсь, прояснятся при сравнении ее с правой частью, которая существует независимо от нас и называется Историей.
Должен извиниться перед читателем за все неудобства, которые ждут его на нижеследующих страницах. Обилие цитат и оставляемые в тылу загадки наверное вызовут раздражение, но я так и не смог найти более выгодную подачу материала. Перебрав несколько вариантов, все же остановился на последовательном терпеливом чтении со словарем (так образуется первая часть уравнения), с переходом в историю прилежащей к “Гамлету” эпохи (часть вторая), и с последующим сравнением этих двух частей. Иначе целостной картины не получается.
А теперь приступим…