ВДОХНОВЕНИЕ И РАСЧЕТ
Данте - ясновидящий, Данте - вдохновенный, Данте - тайнопишущий, Данте - горевестный... Данте - типичный представитель того вестничества, которое зрит сквозь покровы и времена, открывает мистическую суть вещей и природу добра и зла.
Его взору открылись многие тайны мира, и он поведал о них с документальной четкостью.
Так вдохновенно и скрупулезно описал Данте Ад и Чистилище. Рассказывают, что, когда шел он по улицам, жители разбегались - они видели в его лице отсвет адского пламени.
Как бы не относиться к мистике, факт остается фактом: за двести лет до Америго Веспуччи Данте писал о компасе, "других небесах" южного полушария и - становится страшно! - в "Чистилище" он упоминает о четырех звездах Южного Креста. А разве первая летательная машина - Герион - не изобретение Данте?..
Я не могу согласиться с тем, что следование реальности превалирует у Данте над вымыслом и фантазией. Реальность и фантазия здесь неразделимы. Античные мифы естественно и бесконфликтно переплетаются с библейскими мотивами, фантазия незаметно вплетается в реальность, миф сосуществует с реалиями, грань между потусторонним миром и жизнью размыта...
Разделение фантазий Данте и реальности несостоятельно потому, что внутренний мир большого поэта - слишком огромная реальность для того, чтобы искать в ней песок жизни. Субъективизм Данте растворяет объективность почти без остатка, его видения - гораздо боль- ше он сам, чем окружающий его мир. Его характера хватает на всех его героев: так бесконечное включает конечное. Данте и не стремился изображать людей во всем их разнообразии, а выбирал близкие себе моменты. Он стремился запечатлеть мимолетность как бесконечность, а постоянное изменение представить как общность.
Может быть, средневековая поэтика и исходила из примата реальности, причастной Божьему творению, но поэт масштаба Данте не мог ограничиться ее однозначностью. Поэт не случайно у него - творец, демиург, "Божий внук", на нем лежит отствет божественности, а раз так - он творит мир в меру своей фантазии, своего порыва, своего apercu. "Предметом науки о Данте станет, как я надеюсь, изучение соподчиненности порыва и текста", - писал О. Мандельштам. Что это означает? Это означает, что вдохновение первично, а текст вторичен: он как бы окаменевший дух, и дело комментаторов - оживить его.
"Божественная комедия" вся построена на этом виртуозном сопряжении дионисийского и аполлоновского начал, составляющем для ее автора высокую задачу поэта. Данте сказал, что на его поэме лежит благословение земли и неба ("Рай" XXV 2). Пожалуй, эти слова можно отнести и к сосуществованию двух измерений - страстного "порыва" и просветляющего "текста", в своем союзе порождающих красоту. Естественно, что такое поэтическое самосознание должно предъявлять особые требования к организации художественного текста. Данте создает целую философию композиции, которая сама по себе заслуживает исследовательского внимания, тем более что дается она в скрытом виде, уже воплощенная в художественной вселенной, построенной великим мастером.
очередь это относится к Данте: поэт "творит с безусловной свободой, переливает зыбкую стихию времени в образы прочные и формам, произвольно созданным, формам своей фантазии посредством безусловной самобытности дает внутреннюю необходимость и наружное согласие".
Иными словами, фантазия Данте не правдоподобна, а реальна. Э. Пароди так и говорил: созданный в воображении фантастический мир Данте превращает в реальный. Это из сферы современного символизма: надо деформировать бытие, дабы усилить реальность.
Хотя Данте много и часто писал о поэте-вестнике, изливающем "смысл внушенный", о бессознательности поэтического творчества, об автоматизме письма, молил Бога о вдохновении -
...даруй мне такую мощь речей, Чтобы хоть искру славы заповедной Я сохранил для будущих людей!.. -
как теоретик поэтического творчества, он стоял на позиции интеллектуальности и продуманности поэзии. Наилучший язык, писал он в трактате о красноречии, присущ наилучшим мыслям, а наилучшие мысли невозможны без наличия знания.
говорить, не сознавая ясно, что они хо- тят выразить, ибо весьма стыдно было бы тому, который, облачая свои высказывания в одежды и украшая их цветами риторики, не мог бы, если бы его затем спросили, оголить свои слова так, чтобы они приобрели истинное значение. Я и первый друг мой, мы хорошо знаем тех, кто рифмует глупо и непродуманно (rimano stoltamente).
Божественная Комедия - типичный пример гениального вдохновения, "выстроенного" по гениальному плану. Об нее разбиваются все теории искусства, как рационалистические, так и интуитивистские. Возможно, это первый литературный памятник человечества, где откровение и умозрение неразделимы. Вдохновение мимолетно, им могут питаться лишь "малые формы" и малые поэты. Большие же отличаются тем, что задействуют весь мозг. Они обшаривают все его закоулки - до самых недоступных пещер подсознания. Они мобилизуют все возможности разума. Они обращаются за помощью к Небу. Они ничего не упускают. Им нужно все!
Все "поверия" современного Данте мира воссозданы в стройном, зодчески продуманном целом. Все "страсти" тогдашнего человечества дышат в стихах "Комедии": и страсти обитателей загробных царств, даже и после смерти не угасшие, и великая страсть самого поэта, его любовь и ненависть.
Данте воздействовал на душу, разум и чувства человека, полагая, что такое комбинированное воздействие позволит - с помощью разума и божественной милости - душе очиститься, поняв зло и устрашившись его. Хотя Э. Жильсон положил весь свой мировой авторитет на доказательство того, что Данте - только поэт, а не философ, образы Комедии неотделимы от идей. Данте - поэт-философ, гармонично соединивший гениальность поэтического откровения с мудростью умозрения.