Глава третья.
Целомудренные хозяева шервудского леса
Дитя государства
Как и другие оставшиеся без отцов юные отпрыски знатных родов, Роджер Мэннерс находился под опекой первого королевского министра лорда Берли, считался "ребенком государства"2. Ранее через эти же строгие руки прошли графы Оксфорд, Эссекс, Саутгемптон, Бедфорд. Лорд Берли, обремененный многими государственными заботами, перепоручил повседневное наблюдение за воспитанием юного Рэтленда своему родственнику Фрэнсису Бэкону - философу, юристу, писателю; такому воспитателю, конечно, было что передать способному подопечному. То, что Шекспир был хорошо знаком с идеями Бэкона, сегодня трудно оспаривать...
В 1587 году Роджера отправляют в Кембридж и зачисляют в колледж Королевы, где его главным ментором был Джон Джегон, впоследствии ставший епископом Норичским. Через два года Джегон перешел в колледж Тела Христова и перевел туда же Рэтленда. Связи со своими однокашниками по обоим колледжам Рэтленд поддерживал как во время пребывания в Кембридже в студенческие годы, так и потом. В Кембридже у него был кабинет, где он останавливался, посещая свою alma mater и работая там. В Кембридже он и умер в 1612 году, предусмотрев в завещании средства на помощь кембриджским ученым.
В 1589 году лорд Берли вытребовал Роджера в Лондон, чтобы представить королеве, которая (как явствует из его сохранившегося письма матери) обошлась с ним приветливо и сказала, что знала его отца как честного человека и слышала много хорошего о его матери. В это время Рэтленд близко сходится с другим воспитанником Берли - юным графом Саутгемптоном; позже им обоим покровительствует королевский фаворит - блестящий граф Эссекс, и они становятся его верными поклонниками и соратниками. Так, под крылом первого министра Уильяма Сесила, лорда Берли, зародилась дружба трех графов, которой предстояло выдержать грозные испытания, когда Эссекс бросит свой трагический и театральный вызов власти семейства Сесилов и самой Елизавете.
Сохранилось письмо от 1591 года, посланное матери Роджера состоявшим при нем доверенным слугой о том, что "Саутгемптон сообщил, что он собирается посетить моего господина"; в июне этого года Рэтленд проводит несколько дней в доме Саутгемптона.
А через два года выходит "Венера и Адонис" с изысканным и теплым посвящением Саутгемптону, подписанным Уильямом Шекспиром (Shakespeare). Это первое напечатанное произведение Шекспира и первое появление этого имени в литературе. На следующий год издается "Обесчещенная Лукреция" с новым посвящением Саутгемптону. Раньше уже говорилось, что оба посвящения написаны свободным языком, не скованным раболепием и самоуничижением, в них - и это отмечалось так или иначе многими шекспироведами - не чувствуется огромной разницы в социальном положении (мог ли простой актер из провинциального городка так обращаться к титулованному аристократу, приближенному к королевскому двору?). Так мог писать некто, равный Саутгемптону, находившийся с ним в дружеских отношениях. И если перебрать всех друзей Саутгемптона в этот период, чья близость к нему документально подтверждена, то окажется, что скорее всего адресоваться к двадцатилетнему Саутгемптону в 1593 году с таким посвящением мог именно семнадцатилетний Рэтленд - равный по положению (и тоже "дитя государства") обращался под псевдонимом к своему старшему и почитаемому другу.
Дружба Рэтленда с Саутгемптоном, очевидно, должна была выявить и различия в их характерах. Если последний, при обширных интеллектуальных интересах, не упускал при этом возможностей пользоваться всеми мимолетными радостями жизни, то Роджер Рэтленд уже тогда проявлял склонность к духовному уединению, к углублению в науки и искусства, сторонясь пустоты светской жизни, открытой перед ним в силу его происхождения. Об этом говорят долголетние связи Рэтленда с английскими и континентальными учеными, переписка с которыми частично сохранилась, редкие появления при дворе. Возможно, что и физически Роджер уступал своему старшему другу - он часто болел, особенно после путешествия по Европе.
Занятия в колледже были достаточно напряженными - студенты изучали латынь, древнегреческий, древнееврейский, богословие, юриспруденцию, медицину, философию, логику, риторику. В программу также входило чтение и представление пьес латинских классиков. Постановки пьес были любимым времяпрепровождением студентов. Очень многие преподаватели и старшие студенты сами сочиняли пьесы, некоторые из них разыгрывались в актовых залах колледжей по торжественным дням. Вот и Полоний в "Гамлете" вспоминает, как он исполнял роль Цезаря в какой-то пьесе, когда учился в университете. Пьесы, написанные преподавателями и студентами, ставились, как правило, один раз и не публиковались. Имя "своего" автора обычно не скрывалось, но бывали и исключения. Так, в день присуждения университетских степеней магистра искусств в начале 1595 года исполнялась пьеса неизвестного автора "Лелия", сюжет которой был взят из французской переделки итальянской комедии. Исследователи нашли в тексте этой превосходной пьесы немало общего с некоторыми шекспировскими комедиями, особенно с "Двенадцатой ночью", и высказывали предположение, что Шекспир, вероятно, читал "Лелию" и кое-что из нее использовал.
Пороховщиков считает, что "Лелия" и еще несколько анонимных пьес, ставившихся в Кембридже в середине 1590-х годов, были написаны заканчивавшим курс обучения Рэтлендом. Во всяком случае, среди выпускников университета, получивших в феврале 1595 года степень магистра и смотревших "Лелию" (а возможно, и среди исполнявших в пьесе роли) был молодой Роджер Мэннерс, граф Рэтленд. А среди почетных гостей - сам Эссекс.
Письма Джегона матери Роджера свидетельствуют о блестящих успехах Рэтленда в учебе. Но годы, проведенные в Кембридже, не были только безоблачным временем занятий и развлечений. Дядя и отец Роджера оставили его матери немало долгов, и ей не всегда удавалось вовремя посылать в Кембридж все необходимое. Хотя Джегон был им доволен, родственник молодого графа (двоюродный дед, тоже Роджер Мэннерс) сообщал матери полученную от кого-то информацию, что юноша порой не разборчив в знакомствах, и это может неблагоприятно сказаться на его поведении и манерах...
Семь студенческих лет остались позади, но не бесследно. Следы Кембриджа ученые находят во многих шекспировских произведениях. Это не только знания классики, права, риторики, но и особого кембриджского слэнга - выражений и словечек, бывших в ходу только у тамошних студентов; мы слышим их даже из уст короля Лира.
У. Ковел (назвавший в 1595 году Потрясающего Копьем среди писателей - питомцев Кембриджа) и Джон Уивер (1598), а также кембриджды Р. Барнфилд и Ф. Мерез (1598).
Это были годы становления личности, обретения знаний, первых опытов в поэзии и на сцене. Запомним, что в своем посвящении Саутгемптону Шекспир назвал поэму "Венера и Адонис" на классический, мифологический сюжет "первенцем моей фантазии"3 ; это очень важное свидетельство. Здесь сам Великий Бард датирует начало своего творческого пути, и эта дата - 1593 год. Впоследствии, чтобы как-то согласовать эти слова с тем, что несколько первых шекспировских пьес датируется шекспироведами более ранним периодом, многие из них стали утверждать, что выражение "первенец моей фантазии" следует относить только к поэтическим произведениям: драмы, мол, тогда считались творениями низкого уровня, и Шекспир их якобы не принимал во внимание. Однако такое толкование, какие бы авторитеты его ни придерживались, является вполне произвольным домыслом: cам Шекспир ничего подобного ни в этом посвящении, ни где-либо еще никогда не говорил. Впечатление юношеской восторженности, присутствующей в посвящении "Венеры и Адониса", укрепляется при чтении самой поэмы, где значительное место занимают эротические мотивы; эротизм здесь тоже юношеский, литературный.
Что касается сложных проблем, связанных с первыми (или считающимися первыми) шекспировскими пьесами и временем их появления, то разговор об этом - впереди.
По окончании университета юноши из знатных семей, по обычаю, отправлялись в путешествие по континенту, и граф Рэтленд не стал исключением. В декабре 1594 года лорд Берли сообщил вдовствующей графине Рэтленд, что королева разрешила ее сыну выезд за рубеж. Одновременно королевский министр писал, что из разговора с молодым графом он вынес впечатление, что тот плохо осведомлен о состоянии дел в своих поместьях и советовал матери восполнить это упущение (а финансовое положение семьи оставляло желать лучшего).
и за письменным столом; 1595 год - год создания шекспировских пьес "Сон в летнюю ночь" и "Король Иоанн".
сэр Роберт Сидни, брат великого поэта Филипа Сидни и сам (как почти все члены этой удивительной семьи) тоже поэт. В письме, посланном в Англию, Роберт Сидни чрезвычайно высоко оценил интеллектуальные качества Рэтленда.
В багаже молодого путешественника вместе со всякими необходимыми вещами находились и специальные "Полезные наставления", написанные для него многоумным Фрэнсисом Бэконом по поручению графа Эссекса, уже проявлявшего в это время самую теплую заботу о Рэтленде; этот любопытный документ сохранился в рукописи, а в 1613 году был даже напечатан. Кроме того, бдительный ментор Джегон специально предупреждал предтечу Чайлд Гаролда о легкомысленном характере французов и о разных опасностях, подстерегающих путешественника в их стране. Все эти заботливые наставления не были оставлены без внимания обладавшим хорошей памятью путешественником; в "Гамлете" их нехитрое существо оказалось вложенным в уста многоопытного королевского министра Полония, напутствующего своего сына Лаэрта перед отправлением во Францию. Сдобренное авторской иронией сходство речей Полония с "полезными наставлениями" было замечено биографами Бэкона уже давно, историки же добавили, что многие черты шекспировского Полония сатирически напоминают дотошного лорда-казначея Берли (которого его подопечный Роджер Мэннерс, граф Рэтленд, знал отнюдь не понаслышке, в отличие от Уильяма Шакспера из Стратфорда).
Из Голландии Рэтленд отправляется в Германию. Сохранившееся письмо показывает, что в начале февраля 1596 года он находился в Гейдельберге, где имел возможность ознакомиться со знаменитым университетом. Повидал он, конечно, и пресловутую гейдельбергскую бочку, изображение и описание которой через полтора десятка лет появится в "Кориэтовых Нелепостях". Но его главной целью является Италия, Падуанский университет. 24 февраля находившийся в Венеции доктор Хоукинс, информируя Энтони Бэкона об англичанах, путешествовавших в это время по Италии, сообщает, что Рэтленд еще не перебрался через Альпы. Энтони, брат Фрэнсиса Бэкона, через своих доверенных лиц следил за событиями на континенте и держал в курсе происходившего там Эссекса, который таким образом имел возможность докладывать об иностранных делах королеве, не завися от лорда Берли и его сына.
Через Бреннерский перевал Рэтленд попадает в Италию, где первым городом, оказавшимся перед ним в долине, была Верона, известная знаменитым римским амфитеатром. Великолепная гравюра с изображением этого древнего сооружения потом появится в книге Кориэта, в Вероне происходит действие пьес "Два веронца" и "Ромео и Джульетта".