КНИГА СКАЗОК «ПЕНТАМЕРОН» И ЕЕ АВТОР
В 1634 г. в Неаполе под псевдонимом-анаграммой Джан Алезио Аббатутис был издан сборник Джамбаттиста Базиле «Сказка сказок, или Пентамерон» — первое в Европе собрание народных сказок. Книга Шарля Перро «Сказки моей матери гусыни» появилась во Франции спустя шесть десятилетий. По мнению некоторых ученых конца XIX в., разделяемому исследователем творчества Базиле Б. Кроче, сборника, подобного «Сказке сказок», не имеет ни один из европейских народов. Такое утверждение могло возникнуть только при неведении фольклорного богатства славянских народов. Если подходить к книге неаполитанского писателя с позиций фольклориста, в ней выявится множество параллелей, сходных сюжетов и мотивов со сказками восточными, проникавшими в Италию из Испании и с Балкан, и со сказками других народов Европы.
Конечно, Базиле не является фольклористом в современном значении этого слова. Собрав народные сказки, использовав фольклорный материал, неаполитанский писатель подверг его литературной обработке и сообщил ему черты собственной творческой индивидуальности и стилевые особенности своего времени.
Проза «Пентамерона»— типично барочная проза, с торжественными оборотами, длинными перифразами, сложными сравнениями-метафорами. Можно подумать, что Базиле и его герои читали трактаты по портике Тезауро. В совершенно иной стилевой манере обработаны сказки Перро; проза их суше, сдержаннее, рациональнее. И хотя автор «Сказок гусыни» спорил с Буало, эти споры происходили внутри одного литературного направления — классицизма.
Джамбаттиста Базиле (1575—1632) родился в Неаполе в небогатой дворянской семье. Он был военным, придворным, управляющим имениями: служил в венецианских войсках на о. Крите, у князя Карафы, у вице-короля Неаполя герцога Альбы, у властителя Мантуи герцога Гонзага, от которого получил титул палатинского графа. Братья писателя также служили испанцам и итальянским князькам. Неаполитанский сказочник был в жизни человеком бескорыстным. Друзья корили его за «неуменье» составить себе состояние. Долгие годы Базиле управлял крупными имениями, в том числе государственными имениями испанской короны, через его руки прошли большие деньги — но писатель вернулся в Неаполь таким же бедняком, как и раньше.
Карьере Базиле немало способствовала слава его сестры Адрианы, признанной первой певицей Италии. Талантами Адрианы восхищался Мильтон, живший в Риме в конце 30-х годов, порты посвящали ей сборники стихов. Базиле сочинял тексты для музыки, многие из которых предназначались для исполнения Адрианой и ее дочерью, тоже известной певицей. Писал Базиле и стихи, восхвалявшие аристократов, у которых он служил. Он овладел ремеслом версификации как на литературном итальянском, так и на испанском языках, но его длинная поэма в октавах «Феаген» и пасторальная драма «Злоключения с приключениями» не возвышаются над уровнем второстепенной маринистской литературы. Только обратившись к темам хорошо знакомой ему с детства действительности и к сокровищнице народного сказочного творчества и перейдя с литературного языка на диалект своей родины — Неаполя, Базиле создал самые значительные и оригинальные свои произведения — «Неаполитанская муза» и «Пентамерон».
Сборник «Неаполитанская муза» («La Musa Napoletana», 1635) 2 принес в итальянскую поэзию причудливый, полный контрастов мир большого города, заботы, печали и нужды городского плебса. В девяти эклогах-диалогах «Неаполитанской музы» ссорятся, сплетничают и беседуют торговки, авантюристы, проститутки, воры, городские кумушки, наивные юноши, пришедшие из деревни в столицу. Эклоги отмечены вниманием к повседневной, будничной жизни, знанием во всех мелочах быта разных слоев и сословий города.
«Пентамерон», имеют названия предметов: «Чашечка ювелира», «Краска», употребляемая ремесленниками-красильщиками, «Колодезный крюк», «Жаровня». Предметы эти могут иметь множество употреблений, их названия обыгрываются во всех возможных вариациях значений.
Варвик Гобль
Иллюстрация к английскому переводу «Пентамерона» Базиле
Лондон, 1911
В жанровые рассказы вводятся сказочные мотивы, и оказывается, что волшебство заключается в умении проникать в сущность людей, явлений и предметов, в истину. Чудесное становится категорией моральной. Свои суждения моралиста, тонкие и проницательные, Базиле облекает в форму простонародных речений. Нравоучительные наставления и сентенции, которых в эклогах немало, неизменно сопровождаются легкой иронической усмешкой. Народный характер придает повествованию грубоватый образный язык горожан. Наряду с выражениями живой разговорной речи и характерными для неаполитанского диалекта испанизмами автор употребляет и ученые латинские слова.
Иллюстрация к «Пентамерону» Базиле в переводе Ф. Лиебрехта.
Мюнхен — Лейпциг, 1909
В эклогах есть мотивы сатирические, есть мотивы, почерпнутые из рыцарских романов. Базиле потешается мимоходом над поэтами, которые вытаскивают все, что можно, из Вергилия, Овидия и Горация, скромно называя свои вирши «имитацией», в то время как налицо самый настоящий плагиат. Образованность и начитанность автора маскируются внешней грубоватостью, мнимым простодушием и наивностью — Базиле повторяет слова Паоло Сарпи о том, что в наше время люди показывают не свои настоящие лица, а лишь скрывающие их маски. Стилизация Базиле имеет в себе элемент игры. Эклоги связаны со «Сказкой сказок» глубинным родством, единым авторским взглядом на мир.
«Пентамерон» («II Pentamerone») состоит из пятидесяти сказок, разделенных на пять дней и соединенных сказкой-обрамлением. Прием сюжетного обрамления стал традиционным в итальянской новеллистике со времен «Декамерона», этот же прием находим в сказочных сборниках, начиная от индийской «Панчатантры» и арабской «Тысячи и одной ночи».
— принцесса-несмеяна Дзоза. Проклятая старухой, над которой она насмехалась, Дзоза отправляется на поиски своего зачарованного суженого, принца Таддео, который погружен в волшебный сон. Пробудить принца может только амфора, полная слез. Устав от долгого пути и рыданий, принцесса засыпает у склепа Таддео. Тогда смекалистая рабыня-мавританка «быстро доплакивает недостающую малость слез» и становится женой пробудившегося принца. Расколдованный герой тотчас попадает под башмак своей черной супруги. В угоду ей он созывает лучших сказочниц королевства.
И хотя действие обрамляющей сказки происходит за тридевять земель, слуги во дворце Таддео одеты в старинную неаполитанскую одежду, а гости распевают популярные неаполитанские песенки. Сказочное путешествие Дзозы начинается жанровой сценкой перебранки старухи с пажом. Старуха обрушивает на озорного мальчишку, угодившего камнем в ее кувшин с маслом, потоки отборных неаполитанских ругательств и получает в ответ такой же набор уличного красноречия.
Терпение обманутой Дзозы испытывается довольно долго — читателю приходится прочесть все пятьдесят сказок, прежде чем он узнает, чем оканчиваются злоключения несчастной героини главной сказки. Но терпение и добродетель, как и положено в сказках, торжествуют, а низость и вероломство нака-Зуются (и довольно жестоко — арапку закапывают в землю живьем).
Базиле чуток к человеческому горю, его симпатии всегда на стороне гонимых и несправедливо обиженных. И хотя зло, подлость и вероломство нередко торжествуют в мире, но в конце концов после долгих испытаний и мучений добрые, терпеливые и слабые вознаграждаются.
Сказочный мир Базиле богат, чудесное и обыденное не отделены в нем непроходимой стеной, а, как добрые соседи, живут рядом. Чудовища, феи, ведьмы, говорящие кошки, домовые, мудрые сверчки, разумные мыши, колдуны и колдуньи представлены в «Пентамероне» по-домашнему добродушно. Людоед с женой сидят за ужином перед открытым окном — чтоб не было жарко, а поев, начинают бесконечные сплетни и пересуды. Принцы, короли и принцессы, хотя и живут побогаче прочих, по своим привычкам, интересам и даже умственному кругозору немногим отличаются от бедных жителей Неаполя. Как любопытных неаполитанцев, сказочных героев нельзя оторвать от окон — в узких улочках средневекового города через окна обычно узнавали обо всем, что происходит у соседей и на всем белом свете.
«Пентамерона» является умелое соединение трагического и комического, иронии с нежностью, насмешливости и фамильярности. Неаполитанскому писателю в высшей степени присущи юмор и чувство меры, которых порой недостает немецким сказкам.
Варвик Гоблъ. Иллюстрация к «Пентамерону» Базиле.
Лондон, 1911
Братья Гримм, указывая на эротические сцены и вольность выражений в «Пентамероне», выражали сомнение в том, что произведение неаполитанского сказочника пригодно для детского чтения. Не следует, конечно, забывать о нравах XVII столетия, на фоне которых сборник Базиле покажется более чем сдержанным. Сказки Базиле имели дидактические цели и предназначались для самой разнообразной аудитории, включая и детскую.
Как и в эклогах, речь героев и персонажей сказок, как, впрочем, и самого рассказчика, пересыпана пословицами и поговорками, ими же заканчивается обычно каждая сказка, например: «Мудрец склоняет к себе даже звезды» (V, VI); «За год порой случается больше, чем за сто лет» (III, V); «Кто плюет в небо, попадает себе в лицо» (III, X); «Корабль, управляемый искусным кормчим, редко разбивается о скалы»; «Лишь безумец спорит со звездами» (V, VI); «Собака, идущая на свадьбу без приглашения, должна ожидать, что вернется битой» (II, X). Некоторые из них встречаются и у других народов, но в этом народном достоянии много оригинального и специфически южноитальянского. Моральные сентенции Базиле не назойливы, само действие сказок должно убедить читателей в правильности народного опыта, обобщенного в пословицах и поговорках.
«Пентамерона» изобилует барочными сравнениями и гиперболами. Изысканно метафоричны описания природы: «земля простирает большой черный картон, чтобы собрать воск, капающий со светильника ночи», «заря снимает покрывала и одеяла, чтобы вытряхнуть из них блох», а солнце, «как генуэзская дама, закрывает черной тафтою лицо».
Одержимые любовью принцы восторгаются красотой своих дам в выражениях, характерных для маринистской литературы. «О, бросься в огонь, Киприда; иди и повесься, Елена; вернись домой, о Флора!»—-восклицает принц, пораженный красотой феи, ибо их красота ничто в сравнении с прелестью его любимой. Или: «Какая Индия прислала золото, чтоб сделать эти волосы, из какой Эфиопии прибыла слоновая кость, чтобы был сотворен этот лоб?!» и т. п. На губах сказочника бродит ироническая улыбка, насмешка и преувеличения уживаются с лирическими излияниями.
Базиле воспользовался в «Пентамероне» не только народными сказочными сюжетами, близкие варианты которых находим в сборниках Перро и у Гриммов (как, например, Золушка, Кот в сапогах, Спящая красавица, Принцесса-медведица), но и литературными мотивами, почерпнутыми из поэм Ариосто и Боярдо, стихотворений Фоленго и Пульчи.
«Пентамерон» возник в результате соединения скрытой глубоко в недрах народа сказочной традиции, городского говора Неаполя, не известных официальной литературе сюжетов и яркого индивидуального таланта.
Изданные посмертно, сказки Базиле за два года выдержали пять изданий. Однако круг их влияния и распространение их даже в Италии были ограничены неаполитанским диалектом, на котором они были написаны. Первый перевод на итальянский язык (анонимный и содержащий всего 8 сказок) вышел в Неаполе в 1754 г. Немногим ранее появился перевод на миланский диалект.
«Любовь к трем апельсинам» и «Ворон», идущие на сценах театров и в наши дни. Некоторые мотивы Базиле находим у Гофмана. В Германии книгу Базиле прочли раньше, чем у него на родине,— первый полный перевод «Пентамерона» (без эклог) был сделан в 1846 г. Феликсом Либрехтом3«Сказки сказок» Бартона увидел свет через два года после появления критического издания на языке оригинала, подготовленного Бенедетто Кроче. Перевод полного текста книги Базиле на литературный итальянский язык последовал только в 1925 г.4 По-видимому, желая сохранить специфически неаполитанский колорит сказок, Кроче оставил непереведенными ряд диалектальных слов и выражений оригинала. Русский перевод «Пентамерона» — дело будущего, пока же русским читателям доступна всего одна сказка — «Солнце, Месяц и Талия» 5.
Примечания.
«La Musa Napoletana» di G. Basile.— «Belfagor», 1962, N 4, p. 405—431.
4. Basile G. II Pentamerone ossia La Fiabe della Fiabe. Tradotta dell’ antico dialetto Napoletano e corredata di note storiche da B. Croce. Vol. 1—2. Bari, 1925.
5. Хрестоматия по западноевропейской литературе XVII века. M., 1949, с. 53—57.