ЛИТЕРАТУРНАЯ КОМЕДИЯ
Если оставить в стороне комедиографов, которые входят в круг комедии дель арте, как Веруччи, Бриччо или Фламинио Скала, и обратиться к комедиографам-литераторам, то крупнейшим из них следует признать внука великого скульптора и его тезку Микеланджело Буонаротти (1568—1642).
Из комедий, написанных Буонаротти Младшим для представления при дворе великого герцога Тосканы Козимо II Медичи, лучшая — «Танча» («Tancia», 1611). Юмористически изображая в ней деревенскую жизнь, автор следует по стопам Рудзанте и сиенской школы. Однако, в сравнении со своими предшественниками, драматург Сеиченто более мягок и душевен. Сюжет пьесы несложен: старый Джованни согласен выдать дочку за горожанина Пьетро, он и сам не прочь бы стать «господином». Мечтам этим не суждено сбыться: семья жениха противится браку Пьетро с крестьянской девушкой, и Танча, к великой своей радости, выходит замуж за любимого ею сельского парня.
языка Академии делла Круска и в своей драматургической практике немалое внимание уделял языковым экспериментам (значение их несколько преувеличивается итальянскими литературоведами, например Ф. Флорой).
«Ярмарка» («La Fiera», 1618) представляет собой цикл из пяти комедий и, по-видимому, предназначалась для какой-либа странствующей труппы. В «Ярмарке» нет ни запутанной интриги, ни сколь-либо стройного сюжета, обязательных в комедии дель арте. Это в сущности сцены с множеством действующих лиц, образующих шумную итальянскую-толпу в предпраздничные ярмарочные дни. Среди них красочно и с большой Энергией выписаны образы актеров, играющих на площади. В эпизоде спектакля занят весь традиционный ансамбль масок, включая «Капитана — Ужаса адской долины». Бравый вояка заживо съедает хозяина преисподней, макая его вместо подливки в болото Стикса. Стремясь наиболее полно представить картину современного общества, драматург выводит на сцену персонификации Бедности, Жадности, Обмана, Лицемерия. Над всеми властвует Корысть со своими приспешниками и ее подручная — Монополия. Монополия заявляет в монологе, «что она не заключит ни одной сделки, если не будет рассчитывать на огромный барыш». Острее, чем в других пьесах Буонаротти, в «Ярмарке» передано ощущение социальной несправедливости, царящей в обществе 20. Но никакими плутнями и посулами Богатство не может подчинить своей воле поэта и воспрепятствовать ему обличать зло. Как символ веры торжественно звучат слова: «Поэзию нельзя замкнуть стенами городов и предписать пути, какими она должна следовать. Нет пут, которые могли бы задержать ее шествие в избранном ею направлении. Поэзия идет туда, куда хочет, туда, куда влечет ее разум, куда смелая мысль подымает ее для полета».
Живописность, резкие контрасты, гиперболизированные аллегорические образы наряду с живыми фигурами, выхваченными из народной толпы, Энергичный, с разговорными интонациями и народными выражениями язык, нагромождение персонажей при сбивчивости и беспорядочности действия — таковы особенности «Ярмарки», самой интересной из социальных комедий эпохи барокко.
—1660) находился под сильным испанским влиянием. Сюжеты для своих 50 пьес он брал у Кальдерона и Тирсо да Молина, Соррилья и Вильегаса, не забывая, впрочем, и отечественной новеллы Возрождения. Чиконьини переделал «Жизнь есть сон» Кальдерона в прозаическую и не очень складную пьесу «La vita è un sogno». Стиль его был стилем времени, он старательно подражал манере поэтов и комедиографов барокко.
Отпечаток изменившихся вкусов публики второй половины XVII в. носит творчество драматурга и поэта из Милапа Карло Мариа Маджи (1630—1699). Профессор латинской и греческой элоквенции в Палатинской школе и академик делла Круска 21«Аркадии» и стяжал похвалы ее видных деятелей Крешимбени и Муратори. Его комедия «Лоясный философ» варьирует тему мольеровского «Тартюфа». Из комедии масок Маджи позаимствовал образ миланского дзани Менегино («Советы Менегино»). В манере аркадских пастухов выдержаны в этой комедии лирические партии, например меланхолический монолог Ансельмо, проникнутый настроениями горести и разочарования.
Примечания.
—329.
21. Marzot G. L’ingenio e il genio del Seicento. Firenze, 1944, p. 228—230.