МОР И ПИКО ДЕЛЛА МИРАНДОЛА
В годы, когда молодой Мор колебался в выборе жизненного пути, читал патристику и жил в монастыре картезианцев, почти готовый к принятию духовного сана, он познакомился с жизнеописанием замечательного итальянского гуманиста Пико делла Мирандола, написанным Джанфранческо Мирандола, племянником и другом незадолго до того умершего философа (Мор перевел его на английский), и с сочинениями Пико.
Несмотря на краткую жизнь, Пико стяжал у современников славу самого образованного и всеобъемлющего ума своего времени. На протяжении последних тринадцати лет жизни он был тесно связан с флорентийской платоновской Академией и ее руководителями — Марсилио Фичино и Анджело Полициано. До своего приезда во Флоренцию граф Мирандола учился у легистов Болоньи, у сына Гварино в Ферраре, изучал греческую философию в университете Падуи, где испытал сильное влияние падуанского аристотелизма. Среди учителей Пико встречаем беженца с Крита грека Мануила Адрамифеноса, константинопольского еврея Иоханана Алемана, который посвятил молодого итальянского ученого в тайны кабалы, перса Флавия Митридата, дававшего ему уроки халдейского языка, и аверроиста еврея Элиа дель Медиго. Гениальный юноша овладел 22 языками и мог читать в оригинале арабские рукописи. Мечтой итальянского мыслителя было продолжить не осуществленное Боэтием в VI в. намерение — показать единство двух основных школ древнегреческой философии — платоновской и аристотелевской.
Философская система Пико делла Мирандола включала в себя наследие не только разных школ античной, христианской и арабской философской мысли, но и еврейскую и восточную мистику. Философско-религиозный синкретизм Пико соединял с гуманистической концепцией человека, критикой суеверий и псевдонауки. Широта мысли, отсутствие предрассудков и предвзятости отличали все его построения, которые свидетельствовали о глубоком кризисе традиции схоластического Аристотеля. Если Фома Аквинский дал философско-религиозный синтез средневековой культуры, то Пико — ренессансной, причем базировалась его система на философии Платона и неоплатонизме в интерпретации флорентийских академиков 17«своим братом во Платоне».
Интерес к Пико возник у Мора, по-видимому, под воздействием Джона Колета, который развивал идеи произведений Мирандола «Гептаплус», «О сущем и едином», а также «Речи о достоинстве человека». Эту речь Пико предполагал произнести перед всемирным конгрессом ученых, на обсуждение которого он хотел вынести 900 тезисов, охватывающих проблемы из всех областей современного ему знания. На это грандиозное мероприятие был наложен Ватиканом запрет, тезисы объявлены противоречащими учению церкви, а сам Пико отправлен в ссылку в окрестности Флоренции под надзор церковников. Колет, лично знавший многих людей из окружения Пико и состоявший в дружеской переписке с Марсилио Фичино, способствовал распространению и ассимиляции идей флорентийских платоников в Англии. Как показал Роберт Вейс, в лекции Колета о Псевдо-Дионисии, которая произвела глубокое впечатление на Мора и Эразма, есть цитата из «Речи о достоинстве человека»
. Это произведение — подлинный символ веры эпохи Возрождения — еще в конце столетия продолжало служить источником вдохновения для автора диалога «О героическом энтузиазме» Джордано Бруно.
Аристократ по рождению и демократ в своих убеждениях, Пико делла Мирандола утверждал, что занятия философией должны стать потребностью и уделом всех людей, а не только избранных. Он писал о безмерных творческих возможностях человека, о ценности и неповторимости человеческой личности, защищал право на свободомыслие, признавал необходимость духовного развития всех людей, на какой бы ступени социальной лестницы они ни стояли. Человек, учил Пико,— свободный творец самого себя, мастер, сам, единственно силою своей воли создающий себя и свою судьбу. «Венец обещан только тем, кто сражается! Счастлив человек! Победа зависит от его воли»,— восклицал он. Перед лицом непознанной вселенной итальянский гуманист пылко утверждал веру в силу и конечное торжество человеческого разума и воли.
Стремление осмыслить с позиций своего времени, по-новому понять накопленные человечеством знания одушевляло интеллектуальную работу Пико. Оригинальность и новизна всего строя его мысли приводили к неизбежному конфликту с догматическим церковным вероучением, а декларируемая им свобода творческой личности была плохо совместима с авторитетом церкви.
— гуманисты Оксфорда, но также Иоганн Рейхлин, Эразм Роттердамский, Агриппа Неттесхеймский, Робер Гаген и гуманисты Страсбургского кружка. От обаяния личности Пико и влияния его философских идей Мор не мог освободиться до последних дней жизни.
Руководители флорентийской платоновской академии Марсилио Фичино, Пико делла Мирандола и Анджело Полициано
Деталь фрески Козимо Росселли «Шествие со св. дарами»
Флоренция. Сан-Амброджо
Пример Пико, сумевшего соединить разностороннюю гуманистическую образованность и интенсивность интеллектуальных исканий с высокой нравственной чистотой, одухотворенностью и принципиальным отрицанием любых жизненных компромиссов, помогли молодому Мору осознать свое собственное душевное состояние и утвердиться на избранном им пути. Отклонения от текста латинского оригинала, допущенные Мором при переводе Пико на английский язык, а также произведенный им выбор сочинений дают возможность проникнуть в круг проблем, встававших перед Мором в период, когда он работал над своим компендиумом из сочинений итальянского мыслителя19.
Пико к вступлению в монастырь. Обычно уступчивый и мягкий, Пико проявил необычайную выдержку и устоял перед угрозами и напором могучей воли доминиканского проповедника. Он предпочел участь свободного и независимого философа монашеской рясе. Томас Мор последовал его примеру. Иначе окончилась эта борьба у секретаря племянника Пико Джанфранческо Мирандола Михаила Триволиса, известного в России под именем Максима Грека, который старался укрыть свое гуманистическое прошлое сначала под капюшоном доминиканского, а потом под клобуком православного монаха.
включил в свою маленькую английскую книгу. В этом письме, датированном I486 г., Пико обосновывает свои главные жизненные принципы. Он заявляет, что не желает быть ничьим слугой и придворным. Более пышных дворцовых покоев ценит он скромную каморку, где может предаваться научным трудам и вкушать единственную подлинную радость — радость от собственных книг. Сообщая другу, что недавно распрощался с любовными шалостями, Пико не без лукавства напоминает о любовных похождениях Аристотеля, который, теряя голову от публичных девок, начисто забывал о прекрасных предписаниях собственной «Этики». Даже несокрушимый, словно из бронзы изваянный, Иероним увивался вокруг юных девушек в то время, когда в мыслях своих уже начинал склоняться к предметам божественным. Даже в пустыне, где Иероним спал на голом камне и умерщвлял свою плоть непрестанным постом, он не переставал чувствовать мощь любви. «Ничего нет сильнее, чем любовь» — таков вывод, которым заключает Пико экскурс в интимную историю философов трех эпох.
Остальные выбранные Мором сочинения были написаны Пико незадолго до кончины, в них заметно усиливаются религиозно-аскетические мотивы. В английском переложении (стихами) «12 Правил, отчасти побуждающих, а отчасти управляющих людьми в духовной борьбе» Мор сумел передать страстный энтузиазм Пико, его уверенность в победе добра над злом, его искренность и проникновенный лиризм. Девизом всей жизни Мора стали слова Пико: «Не довольствуясь заурядным, страстно стремиться к высшему».
Свой английский текст жизнеописания итальянского гуманиста и компендиума из нескольких его сочинений Мор предварил рассуждением об истинном благородстве, не зависимом от происхождения и положения при дворе. Этот отважный манифест был как бы вызовом репрессиям Генриха VII и смог появиться только после смерти короля (издан в 1511 г.).
— В кн.: L’opera e il pensiero di Giovanni Pico della Mirandola nella storia dell' Umanesimo. Vol. 1. Firenze, 1965, p. 3—34.
18. Weiss R. Pico e l’lnghilterra.— В кн.: L’opera e il pensiero di Giovanni Pico della Mirandola nella storia dell’ Umanesimo. Vol. 1. Firenze, 1965, p. 145.
19. См.: Gilmore М. More’s translation of Gianfrancesco Pico’s biographie.— В кн.: L’opera e il pensiero di G. Pico della Mirandola nella storia dell’ Umanesimo. Vol. 2. Firenze, 1965, p. 301—304; Haber P. Traditionsfestigkeit und Traditionskritik bei Thomas More. Basel, 1953, p. 92—95.