ПИСАТЕЛЬ-ГАРИБАЛЬДИЕЦ
(Ипполито Ньево и его «Исповедь итальянца»)
Ипполито Ньево родился в 1831 г. в городе Падуе, знаменитом своим университетом и художественными памятниками. Отец его, Антонио Ньево, родом из Вероны, был доктором медицины. Через семью матери, венецианской аристократки Аделе Марин, писатель состоял в родстве с графом Коллоредо ди Монтальбано, владетелем замка в соседнем Фриули, где Иппо лито был частым гостем.
Сын венецианки, Ньево не мог простить Наполеону уничтожение независимости древней республики Сан Марко, хотя и сознавал, что она превратилась в мумию задолго до своей насильственной смерти. О роковых для Венеции событиях девяностых годов XVIII столетия Ньево узнал не только из книг, но также из рассказов своего деда, патриция Марина, участника последнего заседания Большого Совета перед гибелью республики (в «Исповеди итальянца» на этом роковом собрании присутствует герой романа Карло Альтовити).
Судьба Ипполито Ньево и героев «Исповеди» неразрывно связана с периодом итальянской истории, который предшествовал освобождению страны от чужеземного гнета. Чтобы понять трагические судьбы патриотов-революционеров, изображенных в романе, а также жизненный и творческий путь самого писателя, необходимо обратиться к историческим событиям, имевшим место в Италии после Венского конгресса 1814—1815 гг., когда Ломбардия и Венеция вместе со всеми своими владениями отошли к австрийской монархии. Власть чужеземцев над Северной Италией и влияние их в центральных областях продолжались почти пятьдесят лет, до 1861 г., когда в результате побед Гарибальди было образовано объединенное итальянское королевство
В годы реакции, под властью Меттерниха, папы, неаполитанских Бурбонов и мелких князьков, зависевших от Австрии, Италия жаждала освобождения и объединения. Тайные общества карбонариев начали распространять революционные идеи уже в начале века. Более прогрессивные, северные общества мечтали о республике и настаивали на единстве Италии, южные склонялись к объединению уже существующих государств на федеративных началах и не шли дальше требования конституции.
Несмотря на неудачи революции 1820 г. в Неаполе и восстания в Ломбардии, движение карбонариев продолжало повсеместно расти. Преследования патриотов создали им ореол мучеников. Их лозунги стали проникать в широкие слои общества. Вынужденные покинуть родину, итальянские революционеры, укрывшиеся в Париже, Лондоне, Женеве, пропагандировали идею освобождения. В Испании, Польше, Греции, Бельгии они присоединялись к революционным течениям и боролись за национальную независимость угнетенных народов.
В 1831 г. вспыхнули восстания в городах Средней Италии. В Болонье даже было создано временное правительство всех восставших областей, так называемых «Объединенных провинций». Но вскоре обнаружилось, что среди заговорщиков не было единства. Тем временем австрийские войска заняли Модену и двинулись на усмирение Романьи. Революционные отряды отступили к Анконе. Временное правительство капитулировало.
Итальянский народ был усмирен, но не побежден. В эти годы возникла новая политическая организация — «Молодая Италия», которая сыграла первостепенную роль в развитии как итальянского общества, так и итальянской культуры. Возглавлял «Молодую Италию» Джузеппе Мадзини, для которого борьба за национальное освобождение стала делом всей жизни. Страстность его речей и пафос политических сочинений зажигали сердца, воспламеняли умы, Демократическая организация Мадзини объединила лучших людей Италии середины XIX в.; в нее вступил и Джузеппе Гарибальди.
обнародовать весьма куцые конституции для своих подданных. Во время революционных событий во Франции и в Германии восстала Венеция, ее граждане, взявшись за оружие, прогнали австрийцев. Героическая борьба венецианцев с австрийцами продолжалась почти полтора года. В Венецию стекались добровольцы со всей Италии. Пьемонт объявил войну Вене. Сначала военные действия развивались благоприятно для Карла Альберта. Но в битве при Новаре в марте 1849 г. австрийцы нанесли пьемонтским войскам решительное поражение. Карл Альберт отрекся от престола.
В это же время революционный подъем начался в центре Италии. Герцог Тосканы был изгнан из Флоренции, где образовалась республика. Туда прибыли Мадзини и Гарибальди, которому удалось разбить французов, пришедших восстанавливать «порядок» и папу. Гарибальди отбил также нападение неаполитанского короля. Но французы и австрийцы общими усилиями расправились с молодыми республиками Рима и Венеции.
Италия снова была отдана на суд и расправу палачам австрийского императора. Патриоты умирали на плахе, томились в тюрьмах, бежали за границу. Немало их эмигрировало в Южную Америку. Всякие попытки возобновить освободительную борьбу в королевстве Обеих Сицилий жестоко подавлялись.
С 1852 г. управление государственными делами в Пьемонте при либеральном и антиавстрийски настроенном короле Викторе Эммануиле II твердо взял в свои руки граф Камилло Бензо Кавур, крупный государственный деятель и весьма ловкий дипломат, который впоследствии возглавил первое правительство объединенной Италии. Он был противником Гарибальди и прогрессивно-демократического крыла освободительного движения, но использовал гарибальдийские «красные рубашки» в интересах Савойской династии и крупной итальянской буржуазии. В 1859 г. был заключен союз между Францией и Пьемонтом. 23 апреля Вена предъявила Турину ультиматум, требуя разоружить армию, а 29 апреля австрийцы перешли реку Тичино, границу между австрийской Ломбардией и Пьемонтом. Французские и пьемонтские войска, действуя вместе с добровольцами Гарибальди, разбили австрийскую армию. Знаменитый поход «тысячи» под командой Гарибальди в 1860 г. положил конец владычеству неаполитанских Бурбонов. Так началось объединение всей Италии.
Ипполито Ньево в форме альпийских стрелков Гарибальди. Удине, музей города
—1861 гг. Семнадцатилетним юношей Ньево убежал из дому и принял участие в борьбе с австрийцами в Ливорно. После этого он благополучно добрался до Венеции лишь потому, что австрийцы не могли арестовать всех рядовых участников сопротивления: их было слишком много. Окончив среднюю школу в Ревере, близ Мантуи, Ньево очутился в среде интеллигенции, проникнутой идеями Мадзини. Участник движения «Молодой Италии», он избежал тюрьмы только благодаря стойкости арестованных революционеров, которые, несмотря на пытки, хранили молчание и не выдали товарищей.
В 1855 г. Ньево окончил юридический факультет в Падуе. В том же году в главном городе провинции Фриули Удине вышла его книга стихов, а в Милане — роман о Венеции XVIII в. «Ангел доброты». В журналах стали появляться его стихи и рассказы, большей частью из крестьянской жизни. За сатирическое описание австрийской жандармерии в одной из новелл молодому писателю пришлось предстать перед австрийским судом. В эти годы Ипполито часто уезжал во Фриули к родственникам, чтобы не мозолить глаза австрийской полиции. В замке Коллоредо он закончил свою «Исповедь итальянца» (1857—1858).
Когда началась война 1859 г. против австрийцев, Ньево присоединился к альпийским стрелкам Гарибальди. В следующем году он стал одним из участников знаменитого похода «тысячи». После взятия Палермо он получил чин полковника и был назначен вице-интендантом корпуса Гарибальди. Поэтическим отзвуком его участия в походах Гарибальди явилась книга стихов «Любовь гарибальдийцев», вышедшая в Милане в 1860 г.
Из Палермо молодой полковник решил поехать в Милан, где жила его родственница Биче Мельци д’Эриль (многие исследователи находят в ней общие черты с героиней «Исповеди» Пизаной). Весной 1861 г. Ньево отплыл из Сицилии на пароходе «Эрколе». В ночь с 4 на 5 марта старый пароход потерпел крушение, и все его пассажиры погибли.
В «Исповеди итальянца» Ньево изобразил не только те исторические события, участником и свидетелем которых он был сам. Молодой писатель, погибший двадцати девяти лет от роду, стремился осмыслить и объяснить своим современникам историю развития итальянского общества в эпоху, которая подготовила освобождение и объединение его родины. Повествование ведется от лица Карло Альтовити, восьмидесятилетнего старика. Этот литературный прием дал Ньево возможность рассказать историю трех поколений итальянских патриотов, благодаря чему «Исповедь итальянца» — не только семейная хроника рода Альтовити, но и хроника общественной жизни Италии от 70-х годов XVIII в. до середины XIX.
патриота конца XVIII — начала XIX столетия, воспитанного на учении католической церкви, но под влиянием идей Просвещения и французской революции взбунтовавшегося против окостеневших догматов, выстрадавшего и выносившего в своей душе идею свободной Италии. Бедный подкидыш, Карлино Альтовити влачит полуголодное существование у богатых и знатных родственников в замке Фратта. Мать его умерла, отец где-то далеко, в Турции. Мальчик ходит в обносках, спит в каморке вместе со старым слугой Мартино, своим покровителем и защитником. Унижения и оскорбления в раннем детстве заставляют Карлино встать на сторону простых людей, смотреть на «высший класс» глазами эксплуатируемых.
Благодаря блестящим способностям, Карлино удается окончить университет и стать управляющим полуразоренного имения графа ди Фратта. Неожиданное возвращение разбогатевшего отца спасает его от унизительного положения бедного родственника. Старый Альтовити желает, чтобы его сын стал «первым демократическим дожем Венеции». Карлино записан в Золотую книгу венецианских патрициев и становится членом Большого Совета: однако вскоре аристократическая республика прекращает свое существование.
в нем с сознанием необходимости единства всей Италии. Ему, патрицию, отказавшемуся от привилегий, ставшему па сторону народа, все же нелегко было освободиться от власти прошлого, но ради новой, молодой Италии он гонит прочь призраки древнего города, хотя и плачет над утерянной независимостью республики Сан Марко. Карло Альтовити становится секретарем демократического муниципалитета, а после Кампоформийского мира, когда Наполеон Бонапарт отдал Венецию австрийцам, бежит в Милан, столицу новой Цизальпинской республики, где поступает в легион республиканского генерала Этторе Карафа, злейшего врага неаполитанских Бурбонов. С этих пор для Карлино начинается период революционной борьбы за единую демократическую Италию. В легионе Карафа вместе с другими венецианцами Карлино защищает подступы к Риму от солдат Бурбонов, принимает участие в походе на юг и в Апулии попадает в плен к стороннику короля, бандиту Маммоне, от которого ему удается бежать.
Битвой за Геную, последний оплот республиканцев, завершается начальный этап борьбы, в которой участвовал Карло Альтовити. Он становится наполеоновским чиновником, связывая имя Бонапарта с идеями французской революции. Однако его блестящая карьера в финансовом управлении после возвращения генерала Бонапарта в Италию прерывается из-за нового политического события: провозглашения Наполеона императором (1804). Итальянские патриоты разочаровались в Наполеоне уже в первые годы существования республики, но то, что они прощали генералу и первому консулу, они не простили коронованному владыке. Такое отношение к Наполеону совпадало с точкой зрения самого Ньево, который называл Наполеона «несправедливым лжецом и тираном», признавая, однако, что приход его в Италию «был необходим»1.
В последний раз Карло Альтовити активно участвует в революционных событиях в 1820 г., когда началось восстание карбонариев против неаполитанских Бурбонов. Отправившись по своим личным делам в Южную Италию, Карло очутился в самом центре гражданской войны. После поражения войск генерала Пепе венецианский доброволец Альтовити попал в неаполитанскую тюрьму, и суд приговорил его к смертной казни. Однако возлюбленная Карло Пизана и его друзья выхлопотали для почти ослепшего в заточении узника помилование с тем, чтобы он покинул пределы Италии.
в революционных событиях 1831 и 1849 гг. приняли и его сыновья Донато и Джулио. Старший сын Лучано последовал за лордом Байроном в Грецию и после ее освобождения сделал там блестящую карьеру. Как и сам Ньево, Донато Альтовити бежал в 1831 г. из дому, чтобы вступить в отряды республиканцев. Он защищал Болонью, Брешу и Мантую от войск австрийского императора. Карло Альтовити удалось разыскать сына после капитуляции Болоньи и тяжелораненого привезти в Венецию, где он вскоре умер.
Младший сын, Джулио, не разделял патриотических идеалов своих братьев. Крайний индивидуалист, он с презрением относился к политике. Когда Венеция в 1848 г. восстала и освободилась от чужеземцев, Джулио остался в одиночестве: сверстники отшатнулись от него, он не нашел себе места в вооруженной борьбе, все глядели на него с подозрением. Не выдержав всеобщего осуждения, Джулио скрылся из Венеции. Дальнейший его путь был стезей нравственного очищения и исправления. Под чужим именем он вступил в отряд Гарибальди и прославился в дни защиты Римской республики. После торжества реакции он принужден был вместе с многими товарищами эмигрировать в Южную Америку, где и окончил свои дни. Вслед за ним умерла его жена, а детей друзья переправили к деду в Венецию. Последняя глава «Исповеди итальянца» написана в форме дневника, который вел Джулио, надеясь, что его записки попадут в руки отца и тот простит ему невольную измену Италии, которую он искупил своей кровью.
Борьба Карло Альтовити и его сыновей за освобождение родины — главная тема романа. Она только намечена в первой части и подробно раскрывается во второй на фоне грозных и великих событий начала XIX в.
Произведение Ньево изобилует многочисленными отступлениями и рассуждениями на различные темы. Очевидно, автор, написавший «Исповедь» всего за восемь месяцев, не успел полностью завершить свою работу. Роман только выиграл бы, если бы некоторые вставные эпизоды были опущены. Однако нельзя согласиться с теми историками литературы, которые утверждают, что первая часть «Исповеди» — шедевр итальянской литературы XIX в., а вторую ее часть считают художественно слабой. Скажем прямо: лишних эпизодов и морализующих рассуждений немало в обеих частях «Исповеди». Но при этом во второй части шире охвачены исторические события, а вставные Эпизоды и лирические отступления отходят на второй план. К сожалению, у Ньево не было времени окончательно отделать рукопись своего романа, но и в том виде, в каком он дошел до нас, его следует признать лучшим произведением итальянской прозы в долгий период времени между появлением «Обрученных» Мандзони и романов Верги.
Произведение Ньево отличается большим многообразием тем, сюжетных линий и характеров. Кроме образа Карло Альтовити, подробно разработаны образы его возлюбленной Пизаны, доктора Лучилио Вианелло, старшей сестры Пизаны Клары и Джулио Альтовити. Наряду с ними разносторонне раскрываются характеры других персонажей — Джулио дель Понте, Леопар-до и Бруто Проведони.
литературой первостепенной и второстепенной. Нам это сравнение кажется неправомерным, ибо образ Пизаны вполне самостоятелен, имеет свои достоинства и особенности.
Пизана, взбалмошная, гордая и тщеславная дочь графа ди Фратта, растет в окружении деревенских ребят, которыми она помыкает. Ее своеволие, непостоянство, рано проснувшиеся в ней страсти причиняют немало страданий чувствительному сердцу Карлино. Детская привязанность переходит в юношескую любовь к девушке с ангельской наружностью и демоническим характером, полным противоречий. У Пизаны порочные капризы сменяются бурными порывами благородных чувств раскаяния, героизма, самопожертвования. Переосмысление и идеализация ее образа в последних главах романа художественно не оправданы.
По-иному раскрывается образ Клары, старшей сестры Пизаны, которую Ньево постепенно развенчивает. В замке Фратта она предстает перед нами как некий романтический идеал. Ангельское совершенство молодой графини, которая, несмотря на идеализацию, представляется читателю доброй и бесхитростной девушкой, на всю жизнь пленяет молодого вождя венецианских демократов доктора Лучилио. Однако, несмотря на свою любовь к Лучилио, Клара, уступая предрассудкам аристократической среды и поповским козням, уходит в монастырь. Во второй части романа ее образ тускнеет, как бы уступая свои неземные качества образу младшей сестры, становится абстрактным; религиозная экзальтация заглушает в Кларе все человеческое, и автор, наскучив этим образом, который по сути дела ему чужд, почти забывает о ней.
Художественно ярко и психологически убедительно нарисован портрет доктора Лучилио. Романтические порывы и глубина чувств соединяются в нем с умом трезвым, ясным, аналитическим, воспитанным на произведениях философов и моралистов XVIII в. В этом характере особенно привлекательны стойкость, героизм, непреклонная воля и горячий патриотизм. В полном смысле слова «положительный характер» Лучилио воплощает в себе лучшие черты карбонария начала прошлого столетия.
Не все персонажи романа художественно равноценны. Рядом с образами, очерченными многосторонне и выпукло, в первой части «Исповеди» появляются персонажи, в той или иной степени условные, словно сошедшие со сцены театра масок. Таковы старый граф и его брат монсеньор Орландо, буйные фриулийские феодалы, влюбленные поселяне, старые ворчливые слуги, великодушные разбойники, коварные иезуиты и добродушные сельские попики — весь этот пестрый мир, гиперболизованный в духе венецианской комедии. Тем не менее было бы неправильно связывать эти образы исключительно с литературной традицией. Посредством условных персонажей раскрывается реальная действительность, гиперболизированная для достижения комического эффекта, но не искаженная. Не подлежит сомнению, что Ньево в замке своего родственника, в глуши Фриули, встречал подобных людей. Комические образы «Исповеди» представляют собой синтез традиций и непосредственных наблюдений.
сценах (например, при описании торжества провозглашения Цизальпинской республики). Прибегает он также к юмористическому повествованию; особенно запоминаются карикатура на город Портогруаро и описание обычаев и нравов портогруарских дам.
Однако во второй части романа юмористические образы почти исчезают, и на сцену выступают драматические персонажи, родственные героям Фосколо и Альфьери. Писатель с большим мастерством раскрывает внутренний мир этих героев, которые, несомненно, очень ему близки. Так, через образы романа, ярко и сильно раскрываются переживания самого Ньево.
Мироощущению Ньево свойствен пантеизм. Человеческие чувства для него неразрывно связаны с природой, со стихиями. Романтическая «мировая душа человечества», всепоглощающий океан бытия (образ, нередко встречающийся в романе), проявляется как в самой природе, так и во внутреннем мире человека. В этом смысле интересен эпизод в третьей главе романа, где рассказывается, как Карлино убежал из замка Фратта к легендарному бастиону Аттилы и впервые увидел море. В природе и в самой душе человека он открывает моральные законы, освобождаясь от догматов официальной церкви: «Это не было механическим повторением религиозных обрядов, которые вдолбил мне мой учитель священник, дергая меня за уши; нет, то был непроизвольный и неудержимый порыв великой веры, которая спокойно дремала в моей душе и вдруг проснулась, внемля материнскому зову природы!»
Несмотря на то, что романтические элементы в творчестве Ньево зачастую очень сильны, реалистическая тенденция в конечном счете вытесняет у него риторику романтической школы и условности комедии масок. Для автора «Исповеди» характерно преодоление традиционных литературных приемов и приближение к реализму.
Этот процесс открывал новое направление в итальянской литературе второй половины XIX в., подготовлял путь веризму. Сам Верга исходил не только из литературных принципов Золя, но в значительной степени опирался на наследие Мандзони и Ньево. Мандзони уже в «Обрученных» стремился к реалистическому изображению действительности. Не чуждался он и социальных проблем, но от всех бед человечества он находил средство в утешениях католической церкви. Свободный от догматических уз, Ньево гораздо ближе подошел к общественным и социальным проблемам своего времени, чем его литературные предшественники и учителя.
«Исследование о поэзии народной и гражданской, преимущественно в Италии» (1854) Ньево особое внимание обращает на проблему просвещения крестьянства. Он требует от «ученых людей», чтобы они вышли из затворничества своих кабинетов и занялись народным просвещением. Во взглядах на культуру и литературу молодого писателя ясно обнаруживается тяготение к идеям XVIII в. Ньево особенно ценил «основоположника моральной и гражданской литературы Италии» Парини, автора сатиры, направленной против нравов и обычаев аристократии. Он высоко ставил Мандзони, отразившего в своей прозе историческую действительность, и обличительные стихи Джусти.
«Крестьянские новеллы» самого Ньево, быть может, еще не вполне свободны от идиллических сценок из жизни счастливых поселян, но в них нельзя не пенить верность изображения некоторых сторон социальных и экономических отношений, прекрасные картины природы. Следует заметить, что у Ньево были предшественники в этом жанре как в других странах Европы, так и в самой Италии. Известное влияние оказала на Ньево «итальянская Жорж Санд»— Катерина Перкото, прозванная также «крестьянской графиней». В лучших ее рассказах из деревенской жизни, написанных на фри-улийском диалекте, широко используются мотивы народных легенд и сказок.
В своих новеллах Ньево стремился показать, что крестьяне — лучшая, а не худшая, как уверяют горожане, часть населения. Если крестьяне грубы и некультурны, то виновно в этом образованное общество, «эгоистически отгородившееся от деревни». В склонности крестьян к скопидомству и стяжательству опять-таки виноват правящий класс, эксплуатирующий труд сельских жителей, которые должны как-то защищать свои жизненные интересы. Ньево щедро наделил крестьян теми качествами, которые казались ему наиболее положительными: им свойственны сердечность, долготерпение, простодушие, гостеприимство. Несмотря на некоторую идеализацию крестьянства, свойственную Ньево, в «Исповеди итальянца» писатель обнаруживает правильное понимание сущности отношений между крестьянами, городской беднотой и правящим классом. Раздумывая, почему бедный венецианский люд мало печалится о падении аристократической республики, он приходит к убеждению, что хваленая «свобода в ней не была истинной свободой для народа. Привыкнув к господству олигархии, он не испытывал теперь особой ненависти к новой военной диктатуре... Ему было безразлично, на кого работать. Его интересовал лишь характер хозяев, плата за труд и ничего более» 2.
Мечтая о политической свободе и улучшении условий жизни народа, и прежде всего — о просвещении масс, Ипполито Ньево, противник литературы для избранных, требовал от писателей простоты стиля и убедительности изложения: «... я утешаюсь мыслью, что в будущем писатель станет помнить, что он разговаривает с читателем, а цель всякого разговора — достигнуть взаимного понимания... Я не хочу говорить дурно ни о ком, но, когда вы пишете, помните о тех, кому предстоит вас читать. И тогда вы увидите, что наша литература окажет большее, чем это было до сих пор, влияние на национальное возрождение». Мастер слова, Ньево был в то же время пропагандистом передовых идей своего времени.
«Исповедь итальянца» — лучший роман писателя-гарибальдийца —сложное и многостороннее произведение, не отделимое от истории итальянского общества и героической борьбы итальянского народа за свободу и независимость.
I960
1. Интересно, что оценка Наполеона у Ньево, едва ли благоприятная, совпадает с оценкой Карло Ботта, автора «Истории Италии от 1789 до 1814 г.». Ботта, служивший в Цизальпинской армии врачом (как доктор Лучилио Вианелло в «Исповеди», у которого, на наш взгляд, немало общих черт с известным историком), бывший членом революционного правительства в Пьемонте и эмигрировавший во Францию, досконально изучил Наполеона и его окружение; он судил завоевателя Европы беспристрастно, но строго.
2. Ньево И. Исповедь итальянца. Т. 2. М., 1960, с 53.