ПОСЛЕДНИЕ ГОДЫ ЖИЗНИ
В 1532 г. Мор оставил пост лорда-канцлера Английского королевства. Из всемогущего вельможи, первого лица в государстве после короля, он стал подозрительным частным лицом. Когда император Карл V узнал об отставке Мора, он сказал, что никогда не отказался бы от такого министра. Одной из причин ухода Мора было его несогласие с новой политикой короля в отношении реформационного движения. Спустя два столетия Джонатан Свифт, высоко ценивший Мора и называвший его «человеком столь великой добродетели, равной которой никогда не было в нашем королевстве», такими уничтожающими словами характеризовал Генриха VIII: «Среди всех государей, которые когда-либо царствовали на земле, не было другой такой адской бестии, как Генрих VIII. Он проявлял во всем пороки самые отвратительные, не утруждая себя хотя бы наружной личиной благопристойности» 50.
Дальнейший ход событий показал, что многие из опасений Мора оправдались. Реформация в Англии носила узкодворянский и ограниченный характер и проводилась сверху, самим королем в интересах абсолютистского государства51. Поводом для давно назревшего разрыва Англии с папством явилось дело о разводе Генриха VIII с Екатериной Арагонской, которое было возбуждено еще в период резкого ухудшения отношений с Испанией при предшественнике Мора, кардинале Уолси. Влюбленный в юную фрейлину Анну Болейн, Генрих проявил при подготовке бракоразводного процесса хитроумие и настойчивость. С помощью крупных пожертвований ему удалось получить от университетов Англии, Франции и Италии заключение о канонической обоснованности расторжения брака, длившегося почти два десятка лет. Своего канцлера король не мог купить так же легко, как университеты.
Большое влияние на короля после ухода Мора стал оказывать епископ Томас Крэнмер, долго живший в Германии и женатый на дочери протестантского проповедника. После того как Климент VII отказал королю в разводе, Томас Крэнмер, ставший послушным орудием в руках Генриха VIII, признал первый брак короля, совершенный с благословения папы, недействительным, а второй — на Анне Болейн — законным. 1 июня 1533 г. Анна была коронована в Вестминстерском аббатстве. Мор на коронацию, несмотря на полученное приглашение, не явился, и тем самым приобрел в лице новой королевы Злейшего врага. В сентябре молодая королева родила Елизавету. Мария Тюдор, дочь Екатерины Арагонской, была изгнана из королевского замка и объявлена незаконнорожденной. 30 марта 1534 г. парламент принимает «Закон о престолонаследии», закрепляющий права на власть за детьми Анны Болейн. Однако семейная идиллия Генриха VIII длилась недолго. Спустя три года после свадьбы Анну Болейн казнят, обвинив в супружеской неверности. Угодливый архиепископ Кррнмер объявляет недействительным второй брак короля, лишает Елизавету права называться наследницей престола и, несмотря на запрещение церковью браков с близкими родственниками, венчает уже немолодого Генриха VIII с юной Джейн Сеймур.
Мора трижды принуждали подписать «Закон о престолонаследии», и трижды он отказывался принести присягу. Собственно, сопротивление его вызывал не весь «Закон», а лишь та его часть, которая содержала формулу отречения от власти римского первосвященника. В отпадении Англии от «единого тела христианства» Мор видел угрозу для единства всего христианского мира. Это единство мыслилось им не только как религиозное, но и как культурное и политическое. Мор отказался признать короля-мирянина главой церкви и потому, что был убежден в том, что последствием разрыва с Римом явится ничем более не сдерживаемый разгул абсолютизма. 17 апреля 1534 г. Ричард Кромвель, прадед будущего вождя английской революции и племянник нового государственного секретаря, арестовал Мора и препроводил его в темницу Тауэра. Король спешил убрать Мора, так как вскоре предстояло утверждение парламентом «Акта о верховенстве», и дурной пример бывшего спикера палаты общин мог оказаться заразительным. 1 февраля 1535 г.52 был обнародован «Указ о государственной измене», согласно которому все англичане, отрицающие какой-либо из титулов короля, объявлялись изменниками государства и подлежали смертной казни. Именно этот указ и был применен к Мору.
Мора содержали в Тауэре в очень тяжелых условиях, допрашивали с пристрастием, но не могли сломить его волю. Он упорно держался своего мнения и не желал вопреки собственной совести согласиться с тем, что «совет одного королевства» противопоставляет себя «совету всего христианства». «Я не могу переменить своих взглядов»,— писал он из тюрьмы знакомому священнику. А в одном из последних писем, адресованных любимой дочери Маргарет, писал: «Некоторые думают, что, если они говорят одно, а думают другое, бог предпочтет их сердце их губам. Что касается меня, я не могу действовать подобно им в области также важной: я не пренебрегу присягой, если мое сознание предпишет мне ее принести, даже если другие откажутся от нее,— и все потому, что я не поступлю против моего сознания даже в том случае, если весь мир под ней подпишется» 53. Эту верность собственным убеждениям и собственному сознанию, верность идеям «Речи о достоинстве человека» Пико Мор сохранил до последнего часа жизни.
руководителей английской церкви, которые первыми допустили цезаропапизм Генриха VIII и поклялись ему в верности.
6 июля 1535 г. Мора казнили во дворе Тауэра. Голова Мора сменила на лондонском мосту голову казненного ранее епископа Рочестерского Джона Фишера. Мор спокойно и с достоинством держался перед казнью, шутил с палачом.
Более года провел Мор в одиночном заключении. Когда у него отобрали письменные принадлежности, он стал пользоваться углем. В тюрьме им был написан «Диалог об Утешении в горестях» (спутницей его здесь была книга Боэтия «Утешение Философией») и «Размышление о Страстях». В отличие от авторов аналогичных средневековых сочинений, мироощущению Мора чужда апология страдания. Стремиться к радости, к полноте ощущения жизни, к раскрытию всех возможностей, заложенных в человеке,— вот в чем виделась Мору цель человеческого существования. Высшее совершенство, которого мог достичь человек, мыслилось не трансцендентным, а заложенным в самой природе человека. Эта философия гедонизма включала в себя представление о богочеловеке как образце совершенного эпикурейца (именно так называл Христа Эразм). Мораль Мор понимал как науку о счастье. Счастье же заключалось в гармоническом и радостном пользовании человеком всеми своими чувствами и преимуществами, которые даровала ему природа. Философские и теологические концепции последних произведений Мора исходили из ренессансного платонизма в духе Марсилио Фичино и Пико делла Мирандола, а также из эпикурейского в своих основах этического учения Лоренцо Валлы.
Религиозность Мора спокойна, всегда находится в согласии с его разумом, в ней нет пароксизмов мистиков с их взлетами и падениями, с их истерической экзальтацией. Ни в «Размышлениях о Страстях», ни в «Диалоге об Утешении» Мор не употребляет мистические образы и терминологию, хотя еще со времен юношеских увлечений произведениями Пико ему были хорошо известны и мистическая литература, и мистическое словоупотребление. Просветленное спокойствие и трезвость взгляда, полное доверие к человеческому разуму отличают и его последние страницы, написанные в тюрьме. В них нашли выражение неразрывность слова и дела, мыслей и поступков, придающие необычайную целостность личности Мора и делающие его одной из самых ярких и привлекательных фигур в истории европейского гуманизма.
В памяти народа остался образ Мора — праведного судьи, защитника угнетенных и притесняемых. Эта народная традиция ожила в пьесе о Море, сочиненной несколькими авторами в конце XVI в.,— одним из них признан Шекспир. В сцене, где бывший канцлер Англии направляется к месту казни, старая женщина из толпы говорит, обращаясь к безвинно осужденному
Мне жаль тебя, о муж столь благородный,
Прощай навеки, бедных лучший друг.
Гуманизм Мора был действенный, активный, демократический. Будучи крупным политическим деятелем, Мор ясно видел, что реформы Генриха VIII влекут за собой обогащение немногих и разорение простого народа.
Маркс высоко ценил проницательность Мора-политика, а анализ экономического состояния Англии, данный в «Утопии», считал образцовым. В первом томе «Капитала» Маркс писал: «Насильственная экспроприация народных масс получила новый страшный толчок в XVI столетии в связи с Реформацией и сопровождавшим ее колоссальным расхищением церковных имений. Ко времени Реформации католическая церковь была феодальной собственницей значительной части земли в Англии. Уничтожение монастырей и т. д. превратило в пролетариат их обитателей. Сами церковные имения были в значительной своей части подарены хищным королевским фаворитам или проданы за бесценок спекулирующим фермерам и горожанам, которые массами сгоняли с них их старых наследственных арендаторов...» 54
количество книг и рукописей было сожжено, королевские солдаты разбивали драгоценнейшие старинные витражи, и три четверти средневекового английского искусства погибло55. Английское просвещение около полувека находилось в загоне.
Ренессансная культура, насаждавшаяся в Англии Томасом Мором и его предшественниками, дала обильные всходы в эпоху Шекспира.
1969
Примечания
50. Traugott J. A Voyage to Nowhere with Thomas More and J. Swift: Utopia and the Voyage to the Houyhnhnms.— В кн.: Swift. N. Y., 1964, p. 143.
— В кн.: Очерки со циально-экономической и политической истории Англии и Франции XIII—XVII вв. М„ 1960, с. 79—95.
’hadour G. L’univers dе Thomas More. Chronologie critique de More, Erasme et leur époque. Paris, 1963.
53. The Correspondence. Princeton, 1947, p. 508—509.
54. Маркс К. и Энгельс. Ф. Сочинения. Изд. 2-е. Т. 23, с. 732—733.
55. The Cambridge History of English Literature. Vol. 3. Cambridge, 1932, p. 48.