Придворная поэзия. Серрей.

2.Серрей.

Имя Уайета тесно связано с именем другого поэта, второй жертвы жестокостей Генриха VIII. Это - Генри Говард, граф Серрей (Henry Howard, earl of Surrey, 1517?-1547 гг.). Его современник Путтенгам говорит в своей книге "Искусство английской поэзии": "Во второй половине царствования Генриха VIII выступило новое содружество придворных стихотворцев, вождями которых были сэр Томас Уайет и граф Генри Серрей. Путешествуя по Италии, они познали там высокую сладость метра и стиля итальянской поэзии... Они подвергли тщательной отделке грубую и необработанную нашу поэзию и покончили с тем состоянием, в каком она находилась раньше. Поэтому они с полным правом могут называться первыми реформаторами нашей метрики и нашего стиля".

Серрей был еще более высокого происхождения, чем Уайет. Его дед и отец были герцогами. Сестра его была замужем за сыном короля. В молодости оба поэта, повидимому, встречались часто. Серрей приходился двоюродным братом Анне Болейн. Он воспитывался вместе с герцогом Ричмондом, одним из незаконных сыновей Генриха VIII. С Ричмондом он совершил первое путешествие на континент. Но друг его умер в том самом году, когда была казнена Анна Болейн (1536 г.). Однако ни то, ни другое, казалось, не повредило его дальнейшей карьере. На празднествах по поводу бракосочетания Генриха с Анной Клевской (1540 г.) Серрей участвовал в турнире. После этого он служил в войсках, сначала под начальством своего отца в Шотландии, позднее во Франции, и заслужил репутацию храброго воина. Трижды он сидел в тюрьме. После четвертого раза он был обезглавлен по обвинению в измене.

Лет через пятьдесят после смерти Серрея его образ стал легендарным. Нэш в романе "Несчастливый путешественник" делает юного пажа, героя романа, слугою Серрея и очень живописно изображает, как рыцарь-поэт бился на турнире в честь дамы своего сердца, прекрасной и знатной итальянской девушки Джеральдины. В сонетах Серрея рассыпано множество страстных стихов о Джеральдине и об ее чудесной родине и прямо говорится, что она - дочь солнечной Флоренции. Легенда рисует Серрея каким-то рыцарем "Круглого Стола", странствующим по свету и готовым в любой момент переломить копье во славу своей возлюбленной. В Джеральдине угадывают образ английской придворной дамы, Елизаветы Фиц-Джеральд, которую Серрей, на подобие других "петраркистов", сделал предметом поэтически условного любовного культа.

Как поэт Серрей был последователем Уайета, хотя стихи последнего не появлялись в свет до напечатания стихов его младшего друга. Сопоставление их поэзии совершенно ясно показывает, что одна выросла из другой. Серрей, когда военная служба и рыцарские подвиги оставляли ему время, очень тщательно и упорно работал над своим стихом. Он не ограничивался Петраркой, своим первым руководителем. Он много читал других итальянцев. Ему были хорошо знакомы Боярдо и Ариосто. Кроме того, он очень тщательно изучал лучший английский образец - Чосера. Поэтому ему легко давалось преодоление тех стиховых и стилистических трудностей, перед которыми Уайет иной раз оказывался беспомощным. Если, например, сопоставить перевод одного и того же сонета Петрарки (сонет 91 - Amor che nel pensier mio vive) Уайетом и Серреем, все преимущества окажутся на стороне второго. Стиль его менее архаичен, мелодия - музыкальней, стих легче, ударения естественнее, рифмы звучнее.

строение елизаветинского сонета.

Если любовная поэзия Серрея еще полна условностей, то такие стихи, как элегии на смерть Уайета и особенно на смерть герцога Ричмонда, отличаются глубочайшей искренностью и непосредственностью. Элегию на смерть Ричмонда (1546 г.) Серрей написал, сидя в заключении в том самом Виндзорском замке, где он провел свои детские годы совместно с Ричмондом. Теперь у него была отнята свобода и близок был страшный конец - эшафот.

Пожалуй, еще более велика заслуга Серрея перед английской поэзией в области создания белого стиха. Он перевел нерифмованным пятистопным ямбом две песни "Энеиды" (Certain Bokes of Virgiles Aenaeis turned into English meter, etc., 1557 г.), и этот перевод ввел в литературу тот самый белый стих, который должен был непрерывно совершенствоваться в дальнейшем, пройти в драматургии путь от "Горбодука" до Марло и Шекспира и торжествовать свою величайшую победу в эпосе Мильтона. И здесь Серрей следовал за итальянцами (перевод "Энеиды" Мольцы и Каро), но творчески преображал метрические формы применительно к своему языку.

Уайет и Серрей промелькнули в анналах английской литературы как мимолетные скорбные тени, как двойная жертва мрачного деспотизма Генриха VIII. Но след они оставили яркий.