ТИРСО ДЕ МОЛИНА
Самым преданным и одаренным учеником Лопе де Вега был монах Габриэль Тельес, писавший под псевдонимом Тирсо де Молина (1571—1648).
С величайшим уважением и восторгом Тирсо говорил о своем учителе: «Конечно, Эсхил и Энний1 — превосходные греческие авторы, а Сенека и Теренций блещут среди латинских, и это дает им право создавать законы, столь защищаемые их приверженцами. Но ведь у испанцев есть своя национальная гордость— Лопе де Вега... Феникс испанского племени. Этого достаточно для того, чтобы он сам по себе являлся школой я чтобы мы все, кто считает себя его учениками, были счастливы иметь такого учителя и с постоянством защищали его доктрину против пристрастных нападений со стороны».
Тирсо энергично выступал с защитой центрального положения национальной драматической школы: «Ведь если во многих местах своих писаний он, Лопе, заявляет, что не сохраняет канонов античного искусства ввиду того, что ему приходится считаться со вкусами невежественной толпы, никогда не признававшей узды законов и правил, то, говорит он, это только от прирожденной скромности, а также для того, чтобы злонамеренное невежество не приписывало дерзости то, что является в нем результатом определенных художественных намерений».
Лопе де Вега тоже очень ценил талант и личность своего ученика. Он ввел веселого образованного монаха в круг мадридских писателей и не раз выделял его на состязаниях поэтов. Писать Тирсо де Молина начал с юношеских лет, но свою драматургическую популярность он приобрел только в 20-е годы XVII века, т. е. в пятидесятилетнем возрасте, имея уже, значительный духовный чин.
Комедии почтенного монаха вызывали возмущение духовного начальства, и Габриэль Тельес был сослан на три года в провинциальный монастырь Трухильо, где пробыл в должности настоятеля с 1626 по 1629 г. В протоколе церковной комиссии было сказано: «Слушали о скандале, который чинит монах по имени маэстро Тельес, иначе Тирсо, своими комедиями, которые он пишет в светском роде, прельщая соблазнами и дурными примерами, и, так как это случай исключительный, постановили испросить у его величества распоряжения, дабы отец-исповедник предложил нунцию выслать его (Тирсо) отсюда в один из самых отдаленных монастырей его ордена и наложить на него отлучение, дабы он не писал комедий и никаких других светских стихов — и сделать это немедленно».
Но строжайшие запрещения не достигали своей цели. Церковная карьера Тирсо де Молина развивалась сама собой — он поочередно назначался комендадором, настоятелем и хронистом ордена, получил звание магистра богословия, ездил в Америку в качестве миссионера, но все это не мешало ему заниматься излюбленным делом драматургии. Опасаясь собратьев по рясе, Тирсо порой шел на хитрости: так, например, третий том своих комедий он издал от имени своего фиктивного племянника Франциско де Авила, которому будто бы удалось выкрасть у дядюшки из ящика комедии и тайком предать их гласности.
Для самого себя Тирсо находил остроумное объяснение двойственности своей жизни: ученый богослов оправдывал свою драматургическую деятельность тем, что не признавал принципиальной враждебности небесных и земных идеалов. Он говорил, что «благодать умеет приспособляться к природе и совершенствовать ее, не разрушая; потому и называется она сверхъестественной (sobrenatural), а не противоестественной: она выше наших аффектов и потому их совершенствует, но она не противоречит им и потому их не разрушает; с жизнерадостным человеком бог поступает так, чтобы, отбросив от веселого все недоброе, сделать совершенным все, служащее забаве».
Обладая такой удобной формулой, Тирсо, не смущаясь своей сутаны и мальтийского креста, писал веселые комедии до последних дней своей жизни.
Литературное наследство Тирсо де Молина достаточно обширно — оно заключает в себе до 400 произведений, из которых сохранились 81 комедия, 5 ауто и 2 книги стихов и поэм.
Наряду со светскими комедиями в творчестве Тирсо большое место занимали comedias divinas, пьесы, написанные по библейским и евангельским мотивам или посвященные чудесам веры, совершаемым в обыденной жизни. Различные по теме и жанру, эти произведения обладали внутренним родством, и часто в ауто за религиозными персонажами легко можно было разглядеть черты действительных людей, а в комедиях, посвященных изображению текущей жизни, могла преобладать мистическая концепция. Показательно в этом отношении сравнение ауто Тирсо с его моральными пьесами.
В ауто «Лучшая собирательница колосьев» Тирсо, изображая страдания библейских евреев, умирающих от голода, по существу рисовал сцены из современной народной жизни. В ауто «Жена правит домом» народный гнев против злых правителей достигал такого предела, что толпа убивала злого царя, и убийство трактовалось как осуществление божественной кары. Эта же тема кары лежит в основе мистической драмы «Осужденный за недостаток веры», бытовой по своему внешнему облику и глубоко религиозной по существу.
Отшельник Пауло в течение восьми лет жил в пустыне, голодал и истязал себя в надежде на будущую райскую жизнь. Но полной уверенности в этом у него не было. В наказание за сомнение в небесном милосердии его судьба оказалась приравненной судьбе величайшего грешника Энрико. Энрико и его товарищи — это городские подонки, пикаро и продажные женщины. Они заключают в себе все человеческие пороки: убийства, насилие, обман, воровство, прелюбодеяние и т. д. Благочестивый Пауло в отчаянии: такой зверь, как Энрико, прощения никогда не получит, значит не получит прощения и он сам, несмотря на долгие годы отшельничества. Видя бессмысленность аскетической жизни, Пауло решает вкусить все прелести бытия и, сбросив с себя вериги, становится, по примеру Энрико, лихим разбойником. Но у преступного Энрико все же есть одна добрая черта — это его нежная любовь к старику-отцу. И эта любовь дает ему возможность искренне покаяться перед смертью и, умерев под топором палача, попасть в рай. Совсем другая судьба ожидает душу Пауло. Когда, пронзенный шпагой солдата, он испускает дух, его тело охватывает пламя, и он проваливается в ад со словами:
... за то, что усомнился,
Проклят я тысячекратно.
Пьеса кончается моралью:
Всем колеблющимся случай
Этот будет в назиданье.
Но философский смысл драмы был значительно глубже этого благочестивого наставления. Тирсо де Молина утверждал, что греховность людей вполне законна, ибо бог облек человеческую душу в телесную плоть:
Потому что человека
Плотью хрупкой он облек,
И царит над этой плотью
Разрушительный закон.
Человек является средоточием духа и плоти, и каждая из этих составных частей имеет свои естественные права: дух тяготеет к небесному откровению, а плоть заполнена земными страстями. Все живущее на земле погружено в порок — это закон самой плоти, в которую вмещена душа. Не могут избежать греха даже самые благочестивые избранники неба.
Вывод напрашивался сам собой: человек жить может вольно, не умерщвляя своей плоти, не предаваясь аскетизму и радуясь счастью земного бытия. Греховность человека предопределена свыше, но, чтобы получить прощение во всех своих прегрешениях, человек должен искренне уверовать в небо, и тогда его грехи окупятся теми страданиями, которые некогда претерпел Иисус на кресте.
Всякий грешник
Дорог господу, за всех
Одинаково свой подвиг
Совершил он, кровью, щедро
Излитой, он искупил...
(Пер. Пяста)
Если же человек не верит в бога и не обращается к милосердию Христа, то грехи его остаются при нем, он сам должен за них отвечать, и путь его в таком случае идет прямо в ад.
погруженным в свои пороки и умрет, трусливо вспомнив о боге в последнюю минуту. Тогда его постигнет судьба дон Хуана из комедии Тирсо де Молина «Севильский озорник».
Сюжетом комедии «Севильский озорник, или Каменный гость» послужила для Тирсо народная легенда о некоем идальго дон Хуане Тенорио, пригласившем к себе на ужин каменную статую командора дон Гонсало.
Дон Хуан, в отличие от героев ренессансных комедий, уже не мог оправдать свои «подвиги любви» непосредственным порывом чувств. Наделенный огромной алчностью к жизненным радостям, он совершенно не обладал тем обаянием юности и искренней влюбленности, которые составляли главное очарование его предшественников. Дон Хуан добивался своей цели уже не красотой и силой своего мимолетного, но искреннего чувства, а всевозможными уловками и обманами. Обольститель в нем ощущался меньше, чем бесстрашный озорник, наглый враль и жестокий мошенник. Не страсть, а хитрость была оружием, которым дон Хуан добивался своих побед. В комнату к дукессе Изабелле дон Хуан влез, сказавшись дуком Октавио; простодушную пастушку Тисбею он обманул, пообещав сделать ее барыней; к дочери почтенного командора дон Гонсало, донье Анне, он пробрался под видом ее жениха маркиза де ля Мота. Но маскарад, удавшийся в первом случае, не удался на Этот раз: донья Анна угадала обман и позвала на помощь отца-командора, которого дон Хуан насмерть пронзил шпагой. Последней проделкой Севильского озорника было обольщение крестьянки Аминты. И на этот раз дон Хуан действовал, не очаровывая, а обманывая свою жертву. Сперва он оклеветал Аминту в глазах ее жениха, а потом сказал ей самой, что жених от нее отказывается, и предложил себя в качестве его заместителя. Аминта, так же как и Тисбея, подчиняясь воле дон Хуана, не питала к своему возлюбленному никакого доверия и предчувствовала, что будет обманута.
Пламенные страсти дон Хуана горели холодным огнем и не могли воспламенить чьего-либо сердца.
Дон Хуан совершает все свои авантюры без всякого страха. Неба он не боится: расплачиваться за грехи «срок далеко отодвинут». Не страшны ему и земные власти. Видя испуг своего слуги Каталинона, дон Хуан беспечно говорит:
—
Правосудья блюститель.
Королевский он избранник.
Что боишься?
Против дон Хуана ополчаются абсолютно все: четыре обманутые им женщины, двое их женихов, собственный родитель и того, что он приглашает статую командора к себе на ужин и затем сам идет к нему с ответным визитом. И тут кончается его веселая, беспутная жизнь. Командор, схватив в каменные объятья беспутного дон Хуана, увлекает его с собою в подземное царство.
Тирсо де Молина осуждал своего героя не потому, что тот предавался радостям жизни, а потому, что для дон Хуана любовь существовала только как вожделение и, доставляя наслаждение самому герою, сопровождалась несчастьями окружающих людей. Порицая дон Хуана, поэт был строгим моралистом, но он не был аскетом.
В другой комедии Тирсо, «Благочестивая Марта», выступает любовник Фелиппе, имеющий известное сходство с дон Хуаном: он тоже запятнал свою руку кровью близкого человека любимой девушки. Но Фелиппе, убивший брата Марты, оправдывается тем, что это убийство было совершено в честном поединке. Оправдывается и страсть Фелиппе, так как он в своей любви к Марте сохраняет постоянство и искренность увлечения. Этого было уже достаточно, чтобы поэт оценил Фелиппе как положительную фигуру. Его хитрость, ум, страсти - все облагорожено, ибо все служит одной цели — честной и благородной любви.
К концу комедии убийцу Фелиппе прощают не только сестры покойного, но и его отец. Интересно отметить, что преступление в данном случае имеет чисто подсобный характер. Служа хорошей сюжетной преградой, через которую должны пройти влюбленные, оно совершенно не отражается на их взаимоотношениях. Если Лопе де Вега в «Звезде Севильи» раскрывал глубокий драматизм отношения Эстрельи к любимому Санчо Ортису, убившему ее брата Бусто Таберо, то Тирсо де Молина эту же коллизию использовал лишь как внешний повод для задержки развития романической линии комедии. Сестры-соперницы, враждуя друг с другом и злясь на Фелиппе из ревности, совершенно не переживают той душевной отчужденности и негодования, которые должен был возбудить в них человек, убивший их брата. Тирсо, наделяя своих героинь переживаниями, прямо вытекающими из сюжетных коллизий, совершенно не раскрывает глубины их характера. Ему не интересны противоречия, которые могут раздирать души сестер:раз сюжетная функция героинь сводится лишь к соперничеству, чувства девушек должны ограничиваться кругом любовных переживаний.
Но если у Тирсо характеры лишились глубины и сложности, то они приобрели целеустремленность и единообразие, делающие их великолепными выполнителями всех хитроумных замыслов, посредством которые автор приводил своих героев к желанным целям.
» можные переодевания и связанные с ними розыгрыши. В «Благочестивой Марте» донья Марта разыгрывает дон Гомеса и дон Урбино, притворяясь благочестивой; Фелиппе выдает себя за студента; слуга Пастрана рассказывает о поимке Фелиппе в Севилье и морочит этим головы старикам; поручик и Люсия разыгрывают друг друга, будучи разыграны сами и т. д. Кончается комедия тем, что розыгрыши приводят все к благополучному финалу, которого без притворства и переодеваний было бы невозможно достигнуть.
Все активные персонажи комедии в той или иной форме лицедействуют, причем лицедейство это несет не условный игровой характер, а является существенным средством для достижения важнейших жизненных целей. Розыгрыши в ренессансной комедии имели первостепенное значение: только притворством и хитростью можно было преодолеть строгие патриархальные запреты. Выступая в чужом облике, герои постоянно выявляли свою энергию, находчивость и остроумие. Назвавшись другим лицом, легко удавалось не только забраться в запретный дом, но и тайком, как бы из-под маски, рассмотреть человека, проникнуть в его душевные тайны.
Особенно часто в комедиях с переодеванием выступали женщины, одетые в мужское платье. Этот прием, привлекательный для зрителей сам по себе, имел свой определенный социальный смысл. Девушка, покинутая своим женихом или кавалером, могла его преследовать лишь в том случае, если она переодевалась в мужской костюм. Только мужчина в обществе мог добиваться своих прав, самой же женщине все пути были преграждены всевозможными патриархальными предрассудками. В испанском театре было много комедий с травести (женщина, переодетая мужчиной, или наоборот). Лопе писал: «Всегда нравится женское переодевание». И хотя власти в 1615 г. издали постановление, запрещавшее женщинам играть в мужских костюмах, комедии подобного рода не прекращались. Особенно много травестированных пьес у Тирсо де Молина: «Любовь — врач», «Пусть дело выяснит Варгас», «Плут Гомес», «Галисианка», «Мари Эрнандес», «Вилла Хуана Фернандеса», «Женщина поневоле», «Кто дает сразу — дает вдвое», «Крестьянка из Севильи», «Крестьянка из Вальекас» и, наконец, «Дон Хиль — Зеленые Штаны».
«Дон Хиль — Зеленые Штаны» является наиболее виртуозной комедией переодеваний во всем европейском репертуаре. Донья Хуана, брошенная своим возлюбленным дон Мартином, отправляется вслед за ним в Мадрид в зеленом мужском костюме и называет себя дон Хилем, тем самым именем под которым скрывается теперь Мартин, желающий жениться на донье Инесе. Донье Хуане удается очаровать Инесу, та объявив своему отцу, что выйдет замуж только за дон Хиля — Зеленые Штаны, с презрением отворачивается как от своего старого поклонника дон Хуана, так и от новоявленного жениха дон Мартина. Вслед за этим происходит множество всяких недоразумений и путаниц, которые подстраиваются доньей Хуаной. К двум дон Хилям добавляется еще несколько самозванцев, обрядившихся в зеленые штаны. в зеленых штанах. Чудеса сюжета представляются истинными чудесами: стремительное развитие фабулы, многочисленные переодевания беспрерывные розыгрыши лишают жизнь ее определенности устойчивости, все мелькает и меняется на ходу. В такой суматохе легко тень принять за человека, а человека за тень, люди перестают верить в реальность окружающего. Сюжет в комедиях Тирсо приобретает первенствующее значение. Страсти героев раскрываются не в психологическом, в чисто действенном плане. Сила любви определяется не чувствами, а той предприимчивостью и изобретательностью, которой герои добиваются своих целей.
Примечания.
1 Тирсо называл ошибочно римского драматурга Энния греческим автором.