Введение
Эта книга — краткий проводник по основным эпохам западной литературы, по текстам некоторых ее признанных шедевров, по творческим биографиям их авторов. Задумайтесь, пожалуйста, о том, почему история литературы выделена в школе в отдельную дисциплину, тогда как история музыки, изобразительных искусств, театра и кинематографа изучается в одном курсе мировой художественной культуры? Этот приоритет литературы объясняется ее особыми возможностями как вида искусства.
Специфика литературы предопределена ее материалом — словом, самим языком. Язык — чрезвычайно тонкий и сложный инструмент для постижения человеком мира и самого себя. В слове люди познают и одновременно формируют действительность, в каждом слове сконцентрирован гигантский человеческий опыт; слово — основа главной знаковой системы человечества, языка. В искусстве слова формируется общественный и личный идеал и одновременно отражаются все противоречия человеческой жизни. Чтение художественной литературы позволяет человеку разомкнуть рамки, ограничивающие его индивидуальное земное бытие, познакомиться с разными типами отношения к жизни, поставить себя на место другого. Учебники истории логически объясняют экономические, социальные и политические противоречия, лежащие в основе исторического процесса, но кое-что, очень важное, всегда остается за пределами учебника, и эта важнейшая человеческая составляющая исторического процесса запечатлена в литературе.
В литературе живет миф каждого общества, его идеализированное представление о самом себе, его послание следующим поколениям. Это свойство литературы эстетически “завершать” действительность, то есть наделять повседневную эмпирику универсально-художественным смыслом, дает качественно иное знание о прошлом, отличное от научно-аналитического знания истории, и только история и литература, дополняя друг друга, могут максимально приблизить нас к прошлому.
восприятия человека вне зависимости от его национальности, они не нуждаются в переводе; знакомство читателя с мировой литературой, напротив, прямо зависит от деятельности переводчиков. Мировая литература создавалась и создается на сотнях языков, иные из которых давно перешли в разряд “мертвых” (например, древнегреческий, на котором написаны гомеровские поэмы; латынь — язык “Энеиды”; старофранцузский, на котором слагалась “Песнь о Роланде”; староанглийский, на котором написан роман Т. Мэлори “Смерть Артура”, и др.). Поэтому, скажем, для русского читателя картина мировой литературы выстраивается благодаря усилиям поколений отечественных переводчиков: Н. А. Гнедич и В. А. Жуковский первыми перевели Гомера, Б. Л. Пастернак и М. Л. Лозинский считаются лучшими переводчиками Шекспира, тот же Пастернак перевел, после Н. А. Холодковского, “Фауста” Гете.
До тех пор, пока не появляется удачный перевод сколь угодно древнего и авторитетного произведения на русский язык, оно не может стать фактом русского литературного сознания, не может быть в должной мере оценено. Так, исключительно важный для западной традиции рыцарский роман “Смерть Артура” был впервые переведен на русский язык в 1973 году, и не очень удачно, поэтому современный отечественный читатель знаком с артуровскими легендами скорее по их бесчисленным переложениям и воплощениям в кинематографе, а не по классическому первоисточнику. Пропущенные через фильтры иных культур переложения шедевров на другой язык неминуемо искажаются в сравнении с оригиналом, и необходимо отдавать себе в этом отчет, приступая к изучению мировой литературы.
Как у всякого вида искусства, у литературы своя особая история. Любая история всегда неповторима, складывается из уникальных, единичных фактов; так можно ли за этой пестротой литературных фактов, то есть произведений, обнаружить какие-либо внутренние законы? Да, считают теоретики литературы, но в понимании самих этих законов они сильно расходятся. Одни считают, что литературный процесс вечно колеблется между полюсами объективного и субъективного искусства. Объективное произведение подражает миру, воссоздает этот мир, каким мы его видим и знаем; субъективное произведение сосредоточено на внутреннем мире его создателя. Некоторые ученые называют эти полюсы иначе — реализм и романтизм.
Интересный взгляд на механизм смены литературных и шире — культурных — эпох предлагает Н. С. Автономова. Она выделяет два основных типа реакции на культурное прошлое. Первый — “разъятие прошлого и вольное оперирование его элементами в новых комбинациях”, второй тип реакции — “отмена прошлого и попытки создания чего-то абсолютно нового и как можно более непохожего”. Эти реакции по-разному функционируют в цепочке культурных наследований и отталкиваний. Первая может показаться более устойчивой в силу своей “всеядности”, вторая менее устойчива, потому что любое открытие в принципе недолговечно и вскоре становится общим достоянием. Однако именно реакции второго типа “порождают в дальнейшем следующую, противоположную реакцию”; “именно по линии смены контрастных позиций строится главная цепочка сменяющих друг друга стилей и художественных принципов в истории культуры”, и в результате на примере последних пяти веков выстраивается следующая, весьма убедительная картина смены культурных эпох, представленная в схеме, где слева располагаются реакции первого типа, а справа выстраивается основная линия развития искусства как смена доминантных стилей.
Ренессанс
Рококо Классицизм
Веймарский Романтизм
классицизм
Символизм Реализм
Сюрреализм Абстракционизм,
новый роман
Гиперреализм Постмодернизм
проблема, сквозь призму которой рассматриваются ключевые произведения из классического фонда мировой литературы. Количество их невелико, они отобраны в соответствии с общепринятым каноном, отразившемся в стандартных учебных программах, и отдельные разделы каждой главы предлагают проблемный анализ этих произведений, который призван дать импульс самостоятельному осмыслению текстов.