ТЯЖЕЛЫЕ ИСПЫТАНИЯ
Беда всегда приходит нежданно. Через восемь дней после победы Сервантеса на поэтическом состязании в Сарагосе финансист Симон Фрейре, которому писатель доверил свои деньги, совершенно неожиданно обанкротился. Это было, однако, не началом, а продолжением истории двухгодичной давности…
Напомним эту историю. В августе 1594 года, после окончания «продовольственной» службы, когда Мигель уже несколько месяцев тщетно пытался найти должность в Мадриде, он совершенно неожиданно получил деловое предложение от экс-казначея продовольственных комиссаров городов Исунсы и Овьедо Агустина де Сетины. Речь шла о том, чтобы отправиться в Гранаду и собрать налоговые недоимки в размере «2 459 589 мараведис, которые были должны королевской казне в королевстве Гранада по терциям, алькабале и другим принадлежащим его величеству доходам».{145} Миссия предполагала возмещение убытков на путешествие в размере 500 мараведис, которые должны были быть взяты из полученных сумм.
Находясь в затруднительном положении, Сервантес принял это предложение. Однако, как и в любом денежном деле, ему нужен был поручитель. Его предложил сам де Сетина. Это был некий Франсиско Суарес Гаско, весьма подозрительная, авантюрного склада личность со скверным и неконтролируемым поведением. Ходили слухи, что он чуть не убил свою жену. Вся эта информация внушала мало доверия к этому господину. Но, видимо, поколебавшись — выбора-то не было, — Мигель согласился на эту кандидатуру. Однако, чтобы дополнить 4 тысячи дукатов, гарантированных Гаско, пришлось втянуть в эту историю не только свое, но еще и имущество жены Каталины.
И в первых числах декабря 1594 года Мигель де Сервантес, новоиспеченный сборщик налоговых недоимок, отправился в путешествие к стенам Альгамбры.{146}
Минуя Толедо, Хайен, Убеду, Сервантес достиг Гранады. Но его миссия, предварительно рассчитанная максимум на два месяца, затянулась на срок, вдвое больший. Виной тому были многочисленные поездки в отдаленные деревушки, часто находившиеся в горах, как, например, Ронда. Это живописное место юга Испании, находящееся примерно в 150 километрах от Малаги, часто посещаемое туристами, которые, как кажется, и не подозревают, что они идут той же дорогой, что и Сервантес. В Ронду ведет всего одна крутая дорога-серпантин, вьющаяся по склонам горы.
Находясь в затруднительном положении, Сервантес принял это предложение. Однако, как и в любом денежном деле, ему нужен был поручитель. Его предложил сам де Сетина. Это был некий Франсиско Суарес Гаско, весьма подозрительная, авантюрного склада личность со скверным и неконтролируемым поведением. Ходили слухи, что он чуть не убил свою жену. Вся эта информация внушала мало доверия к этому господину. Но, видимо, поколебавшись — выбора-то не было, — Мигель согласился на эту кандидатуру. Однако, чтобы дополнить 4 тысячи дукатов, гарантированных Гаско, пришлось втянуть в эту историю не только свое, но еще и имущество жены Каталины.
И в первых числах декабря 1594 года Мигель де Сервантес, новоиспеченный сборщик налоговых недоимок, отправился в путешествие к стенам Альгамбры.{146}
Минуя Толедо, Хайен, Убеду, Сервантес достиг Гранады. Но его миссия, предварительно рассчитанная максимум на два месяца, затянулась на срок, вдвое больший. Виной тому были многочисленные поездки в отдаленные деревушки, часто находившиеся в горах, как, например, Ронда. Это живописное место юга Испании, находящееся примерно в 150 километрах от Малаги, часто посещаемое туристами, которые, как кажется, и не подозревают, что они идут той же дорогой, что и Сервантес. В Ронду ведет всего одна крутая дорога-серпантин, вьющаяся по склонам горы.
— Хуаном Бланко де Пасом, тем самым, который оклеветал Сервантеса в алжирском плену. Сейчас бывший враг выглядел униженным — отлученный от церкви и преследуемый правосудием, он был отстранен и от синекуры.
Заминка возникла в Мотриле, где, как оказалось, все налоги уже были заплачены в казну, о чем вроде бы свидетельствовали квитанции. Королевские чиновники, однако, посчитали это хитроумным маневром с целью утаить деньги и потребовали от Сервантеса уплатить недостачу. Одновременно возникли осложнения и в Ронде, и в Велес-Малаге, где комиссар по недоимкам в двух случаях, вследствие нехватки финансовой документации, был вынужден пойти на компромисс.
После четырех вместо обещанных двух месяцев напряженной работы Сервантес наконец вернулся в Севилью. Отдав на сохранность севильскому банкиру Симону Фрейре де Лиме 136 тысяч собранных мараведис, дополнив их 47 600 мараведис из собственного кармана, ветеран Лепанто отбыл в Мадрид, чтобы отчитаться о своей деятельности в роли сборщика налоговых недоимок.
От Севильи до Мадрида путь долгий — более 500 километров.
В мае Мигель уже в Толедо. От Фрейре нет никаких вестей, хотя Сервантес уже неоднократно писал ему с дороги. Он начал тревожиться — не случилось ли чего? И было из-за чего: Симон Фрейре, как скоро выяснилось, обанкротился и… исчез вместе с 60 тысячами дукатов.
— он был не одинок в своем несчастье, другие кредиторы уже наложили арест на имущество банкрота.
После нескольких месяцев неоднократных и, как казалось, безнадежных попыток Сервантесу удалось-таки вернуть собранные в Гранаде деньги. Но с гонораром, понятно, пришлось распрощаться. Такова была плата за свое невезение.
Но это было только начало в цепи неудач. В семье также возникли сложности.
Племянница Мигеля Констанса де Овандо, повзрослевший «плод» любовной связи одной из его сестер, к сожалению, не стала исключением из сложившейся в женской половине семьи Сервантесов «традиции» иметь внебрачные связи. Дочь уверенно пошла по стопам своей матери и тетки.
В общем, все развивалось по обычной схеме. Любовником Констансы также по семейной «традиции» стал аристократ — Педро де Лануса, старше ее на пять лет. Он был братом Хуана де Ланусы, бывшего главного судьи (primer magistrado) Арагона, казненного четырьмя годами раньше, в 1591 году, в Сарагосе по обвинению в пособничестве бегству во Францию бывшего секретаря Филиппа II Антонио Пересы.
— в Мадриде. И их отношения успешно развивались в течение целых четырех лет. Ровно до того момента, когда Педро де Лануса был признан незамешанным в делах своего брата, пособника бегства Антонио Пересы, и не был полностью восстановлен в своих правах.
После своей реабилитации кавалер посчитал ненужным продолжать отношения с Констансой. Как в таких случаях и бывает, разрыв отношений имел определенный денежный эквивалент — 1400 дукатов, выплата которых растянулась на шесть лет. Договоренность между экс-любовниками была нотариально зафиксирована 5 июля 1595 года. Но получила ли Констанса компенсацию? История об этом умалчивает.
* * *
Месяцем раньше описываемых событий в Эскивиасе скончался Хуан де Паласьос, дядя жены Сервантеса. Его наследство было поделено между родней. В результате чего Каталине досталась одна из равных частей в виде двух виноградников, нескольких небольших оливковых посадок и еще кое-какого скарба.
* * *
О том, что делает в это время Сервантес, нам почти ничего не известно. Эта безвестность имеет протяженность в 20 месяцев, начиная с банкротства Фрейре и до его разбирательств с чиновниками казначейства. Возможно, будучи в Толедо, он навещал Каталину, но в этом можно сомневаться — ему нечем было помочь ей. Сервантес в связи с банкротством банкира попал в черную дыру. На него обрушились новые злоключения.
Бывшему герою Лепанто, а ныне мытарю предъявили недостачу в 80 тысяч мараведис. На ту самую сумму, которую он недополучил в Велес-Малаге, — она якобы была уже внесена в казну, о чем у должников имелись соответствующие документы. Но в бюрократическом механизме произошел очередной сбой, и Сервантес оказался крайним. Мадридский поручитель Суарес Гаско сообщил Мигелю, что ему необходимо как можно быстрее предстать перед своими работодателями. Опасаясь бегства своего подопечного, Суарес Гаско добивается приказа — явиться в суд в двадцатидневный срок.
надлежало за его собственный счет доставить в Мадрид, где он и будет задержан до дальнейших разбирательств. Однако Вальехо, то ли от недостатка ума, то ли умышленно, неверно понял суть требований казначейства. Королевская казна хотела взыскать с Сервантеса сумму недостачи — 80 тысяч мараведис и только. Вальехо же объявил комиссару, что необходимо внести все 2 миллиона 500 тысяч мараведис, деньги, которые ему поручил собрать Сетино и основную часть которых Сервантес уже сдал в казну.
Понятно, что никто не смог бы внести эту сумму, даже поручитель Мигеля Суарес Гаско, слишком уж она была велика. И можно себе представить душевное состояние Сервантеса, когда он узнал цифру недостачи, которую ему необходимо уплатить.
Бруно Франк так передал состояние своего героя: «Мигель увязывал пожитки. Он не оборачивался — может, пряча свои глаза. Он пробормотал (обращаясь к Гутьерресу. — А. К.), согнувшись над ларем: — Можешь присылать мне изредка чего-нибудь поесть и кварту-другую вина. Содержание, верно, мерзкое в вашей знаменитой тюрьме (севильской. — А. К.)».
Действительно, после того как ни поручитель, ни Сервантес не смогли внести указанную сумму, последний был арестован. Но вместо того чтобы, как было указано в приказе, отправить задержанного в Мадрид, Вальехо поместил его в местную севильскую тюрьму.
Судья совершил неправомочное действие. Вероятно, он почувствовал слабину Сервантеса и его беззащитность. Но как бы там ни было, герой Лепанто и алжирский пленник снова очутился за решеткой, на этот раз у себя на родине.
… Но разве в первый раз?
145. Терция — исп. tercio, третья часть; алькабала — исп. alcabala, налоги, взимавшиеся казной в то время в Испании. Алькабала бралась от коммерческих сделок — купли-продажи и обмена.
146. Альгамбра — дворец-замок (сер. XIII — кон. XIV в.) близ Гранады (Испания). Яркий образец мавританской архитектуры. Богато декорированные залы (Двух сестер, Мирадор де Дораха и др.), сгруппированные вокруг Дворика миртов и Дворика львов. Недостроенный дворец Карла V (1526).
147. Исп. audiencia — суд второй инстанции, окружной суд.