2
Возникает естественный вопрос: в какой мере пересказы Снорри (а в сущности только они и дают связное изложение сказаний об Одине, Торе, Локи) могут служить основой для реконструкции древнейшего мифологического эпоса?
По вопросу об оценке материала Снорри существуют различные точки зрения. Э. Могк выдвинул теорию, согласно которой большинство рассказов Снорри – не древние мифы, а написанные в манере "Исландского возрождения" XIII в. своеобразные новеллы на мифологические и легендарные темы14. Э. Могк предполагал значительные иностранные влияния на Снорри15. На совершенно противоположной позиции стоит X. Кун, считающий не только рассказы Снорри непосредственным отражением языческой традиции, но и его самого всерьез верящим и в древних асов, и в то, что о них рассказывается16.
быть "язычником" ни в какой мере. Трактуя мифы эвгемерически и прибегая к некоторым специфическим приемам (обрамляющая рама с мотивом видения Гюльви, введение условных имен в этой раме, рассмотрение Одина как "всеобщего отца" в духе "естественной религии"), Снорри мало обращается к иноземным источникам и передает древние мифы, не внося в них христианскую переработку17.
К выводам Бэтке можно добавить, что модернизаторская трактовка Могка в известной степени опровергается сопоставлением версий Снорри с соответствующими песнями "Старшей Эдды" или стихотворениями скальдов, там, где сохранились песни (в том числе героические) и отголоски у скальдов.
Разумеется, какие-то элементы в пересказах Снорри могут быть своего рода новообразованием. К числу таких новообразований относится, возможно, спекуляция именем Локи в именах "Утгарда – Локи" и "Логи" и мнимые неудачи Тора во время испытаний в Утгарде. Некоторые комбинации мотивов у Снорри отличны от стихотворных версий, но характер этих комбинаций не выходит за рамки фольклорных вариаций. Это относится не только к соединению "битвы с Хрунгниром" со "скачкой Одина" или "охромения козла" с испытаниями в Утгарде, но также, например, к участию Локи в смерти Бальдра. Мы еще увидим, что эти различия можно рассматривать не только как нововведение, но и как, одну из двух равноправных версий.
Очень вероятно, что в числе источников Снорри были устно-поэтические варианты, не совпадающие с Codex Regius и скальдами. Это подтверждается и некоторыми различиями между стихотворными цитатами Снорри и "Старшей Эддой"18. Стилистически изложение Снорри, конечно, резко отличается от эддических песен: несмотря на некоторые текстуальные сближения, редко встречаются эддические "формулы" (исключения – семантическая пара "суша и моря" – lopt ос lög, эпитет "hundviss" по отношению к великану, изображение гнева – var reiðr – и некоторые другие); невозможно обнаружить сколько-нибудь отчетливые следы стихотворной техники; бросаются в глаза приемы прозаического повествования, например, характерное для сказок "нанизывание" последовательных действий героев без прóпусков временных отрезков; бесконечное число раз применяется глагол fara для обозначения любых перемещений героя.
"Старшей Эдды" и стихотворениями скальдов (вероятно, отражающими определенную ступень в развитии сюжетосложения), выражается, в частности, в появлении своего рода "предыстории". Эта предыстория должна объяснить необходимость похода асов к великанам (карликам) для ликвидации возникшей недостачи. Тор отправляется для поединка с Хрунгниром, чтоб отомстить за преследование его последним и за грубые угрозы в Асгарде; Тор является к Гёйреду безоружным, вынужденный к тому Локи, который спасся этой ценой от Гейрёда; Локи мчится к Тьяци, чтоб вызволить Идун, которую перед тем сам вынужден был похитить, спасая свою жизнь; Локи направляется к цвергам, чтоб добыть золотые волосы для Сив, после того как сам их похитил; Один ищет священный мед у великанов, тогда как этот мед попал к ним после ряда приключений с цвергами.
Можно сказать, что и в "Песне о Трюме" Тор вместе с Локи отправляется к великанам за молотом после того, как молот был похищен. Однако именно здесь обнаруживается разница: эддическая песня не описывает самого похищения молота Трюмом, она как раз начинается с того, что Тор заметил недостачу. А конские соревнования Одина и Хрунгнира (их нет у скальдов), похищение Локи и Идун великаном Тьяци, похищение волос Сив, Локи – в плену у Гейрёда, происхождение священного меда, встреча со Скрюмиром – составляют "первый ход" повествования у Снорри.
Такая двуходовая композиция характерна для Снорри и в некоторых случаях может считаться его нововведением. Однако, так же как на фоне стилистических различий между "Песней о Трюме" и "Песней о Хюмире" было весьма отчетливым внутреннее сходство этих произведений, так и на фоне стилистических различий между песнями "Старшей Эдды" и рассказами "Младшей Эдды" только отчетливее обнаруживается их необыкновенная близость. В таком составе эта группа противостоит как диалогическим песням "Старшей Эдды", так даже и некоторым рассказам "Младшей", включая, например, рассказы о смерти Бальдра или о роковом кладе Нибелунгов, которые упоминались нами выше.
Что же действительно объединяет названную группу? Прежде всего имена богов, героев, повествовательность, ограничение сюжета одним приключением мифологического персонажа (или пары таких персонажей). Очень существенно, что во всех этих произведениях выступает один и тот же своеобразный замкнутый мир со своим особым "устройством". В мире этом имеются два полюса, враждебные друг другу, – асы и ётуны (великаны). Деление это особенно строго в песнях и рассказах о Торе, который является главным врагом ётунов, защищает от них Асгард. В рассказах, где главное лицо Локи, находим еще цвергов (карлов), но все равно мир остается разделенным на две части (в рамках основного повествования, что, как потом увидим, очень важно отметить), т. е. асам противостоят либо великаны, либо карлики.
Такая "дуальная организация" мира – чрезвычайно характерная черта не скандинавской мифологии в целом, а именно рассматриваемой группы песен и рассказов. Значит, каков бы ни был генезис подобного деления (об этом тоже еще будет речь впереди), деление это выступает здесь как элемент поэтической организации материала. Между двумя полюсами все время происходит движение, взаимодействие, возникают те или иные контакты.
идентичный. Именем великана и названы соответствующие сюжеты. Каждый из них мало описывается с внешней стороны. В сказании о Скрюмире подчеркивается гигантский размер великана, а в истории с Хрунгниром необычайным ростом наделен не столько сам он, сколько глиняное чудовище с кобыльим сердцем, сделанное великанами для борьбы с Тором.
Великаны живут в пустынной, каменистой местности; поэтому Хрунгнир, например, имеет сердце и голову из камня. Хюмир входит в свой дом весь обледеневший, что указывает на его связь со стихией холода. Кроме того, в его натуре подчеркивается злобность, неприветливость, чего нельзя сказать о Трюме, который прежде всего самодоволен. Пластическим выражением этого самодовольства является картина встречи Трюмом Локи. Он сидит на холме, разглаживает гривы своим коням и ошейники своим собакам. Рядом с великанами иногда упоминаются, как фигуры фона, безобразные старухи – их матери или сестры (в "Песне о Трюме" и особенно в "Песне о Хюмире", где фигурирует девятиголовое чудовище). Но жена Хюмира красива ("светлобровая"), приветлива и сочувствует, помогает асам. Такова же, по-видимому, и Гуннлёд, дочь Суттунга, ставшая возлюбленной Одина и разрешившая ему выпить три глотка меда. Можно предположить, что жена Хюмира – не великанша, не исключено, что она происходит из асов. Вообще главным предметом вожделения великанов являются асыньи. Трюм требует себе в жены Фрейю, Хрунгнир грозит увести Фрейю и Сив, великан-строитель жаждет получить Фрейю в уплату за свою работу, и в "Прорицании вёльвы" есть намек на то, что великанам отдали невесту Ода. Эта черта отчасти перенесена на цвергов в истории похищения ожерелья Фрейи.
В эддической поэзии и прозе имеются упоминания о связях и даже, браках асов с дочерьми великанов, но в нашем "цикле" фигурирует только связь Одина с Гуннлёд, а также брак Ньёрда и Скади. Ньёрд, однако, вовсе не добивается этого брака, его женят на Скади, чтоб компенсировать ей смерть отца. Один же использует любовь Гуннлёд, только как средство для добывания священного меда, тогда как Трюм, наоборот, похищает молот Тора, для того чтоб взамен получить Фрейю себе в жены. Между асами и великанами происходит борьба за некоторые чудесные объекты: дарующие молодость яблоки Идун; священный мед – источник вдохновения и мудрости, а может быть, первоначально и бессмертия; молот Тора – боевое оружие и одновременно инструмент громовника, вероятно имеющий отношение и к магии плодородия. Приведенные выше наблюдения (для Трюма молот – средство, а Фрейя – цель, для Одина мед – цель, а Гуннлёд – средство) убеждают, что в этой взаимной борьбе за женщин и чудесные предметы великаны стремятся прежде всего добыть женщин, а асы – чудесные предметы, хотя добывание последних асами большей частью выглядит как возвращение похищенного. Иными словами, великаны в принципе наделены функцией "хранителей" некоторых чудесных жизненных благ, а женщины – объект вожделения великанов – принадлежат исконно к племени асов и те должны их оберегать от похищений.
Великаны обычно появляются в Асгарде, преследуя асов, Хрунгнир – на коне, Тьяци и Суттунг в орлином оперении. Хрунгнир ведет себя как завоеватель, поносит асов, грозит все разнести и увести женщин, пока не является Тор; Тьяци и Суттунг обжигают свою птичью одежду и оказываются во власти асов, которые их убивают.
Асы попадают в страну великанов по-иному. Они, во-первых, все "странствуют" – черта, заслуживающая внимания; во-вторых, стремятся добыть или вернуть определенные источники благоденствия (чудесные предметы). В стране великанов они обязательно проходят через какие-либо испытания, в которых обнаруживают силу или ум (хитрость). В результате этих испытаний одерживают верх над великанами, побеждают и одурачивают их.
"асы – карлики" является своего рода вариацией к коллизии "асы – великаны". Если великан выступает один, то карлики – вдвоем или вчетвером. Карлики (цверги, черные альвы) являются не пассивными хранителями, а создателями различных чудесных предметов (золотые волосы, молот, корабль, копье, кольцо, ожерелье), которые они изготовляют как искусные кузнецы. Сами чудесные предметы носят несколько иной характер – не дары природы, источники жизненной силы (священный мед – чудесное питье, яблоки Идун – чудесная еда), а именно чудесные предметы, искусные ювелирные изделия, обладающие особыми сверхъестественными свойствами. В принципе к типу цвергов и к типу отношений с цвергами принадлежит и великан-строитель. В этом случае испытанию подвергаются не асы, а их противники, причем оно касается самого их труда, от которого их отвлекает Локи. В рассматриваемом цикле асы представлены тремя героями – Тором, Одином, Локи.
Другие боги не являются героями эпических сказаний. Тюр в "Песне о Хюмире" и Хёнир в истории Тьяци – лишь статисты.
Асы противостоят великанам (карликам), но никогда не сопоставляются с людьми, не фигурируют вместе с людьми в рамках одного рассказа. Они сами выступают в роли людей. Не случайно Тор, главный защитник Асгарда от великанов, называется часто и "заступником людей". Повторяем, в рамках нашего цикла Асгард (местообитание богов) не противопоставляется Митгарду ("средней земле" – месту, где обитают люди) и, в известном смысле, заменяет даже его.
Уже указывалось, что Тор всегда "сопряжен" с великанами, а Локи – как с великанами, так и с цвергами. Один в "Хрунгнире" и истории с медом противостоит великанам, и только в сказаниях о похищении ожерелья Фрейи или золота Андвари вместе с Локи имеет дело с цвергами. Тор как носитель богатырской силы противостоит Одину и особенно Локи, действующим посредством хитрости. Различие между Одином и Локи в пределах нашей "повествовательной группы" не очень отчетливо. Хитрость Одина приобретает в большей мере характер целеустремленного коварства, а у Локи стоит на грани плутовских озорных проделок. Не случайно, однако, именно Один добывает мед, воплощающий высокую мудрость, вдохновение и поэзию. Локи, в отличие от Тора и Одина, как универсальный "добытчик", похищает что-либо у великанов для асов и у асов для великанов, каждый раз спасая свою голову. Но в нашем цикле он не является врагом асов.
"Песне о Риге").
"Песне о Хюмире") явно уникальный, так же, по-видимому, уникально соединение в одном рассказе Локи, Тьяльви и Рёсквы. В основном Тор странствует или с Локи ("Песня о Трюме", "Гейрёд"), или с Тьяльви ("Хрунгнир"), т. е. Локи и Тьяльви как будто альтернативны. Мы уже отмечали: спутники Тора часто являются носителями недостающей ему хитрости, необходимой для успеха испытаний и победы над великанами. Только Хюмиру удается одурачить и Тора, и всех его спутников, но как раз в этой истории, как уже говорилось, вероятнее всего допустить индивидуальную обработку Снорри. Один действует в одиночку (добывание священного меда, конские соревнования с Хрунгниром), но иногда рассказывается о странствовании троицы асов: Одина, Хёнира и Локи (Лодура). Эти три странствующие аса фигурируют в "Прорицании вёльвы" в эпизоде создания (вернее, оживления, "доделывания") первых людей из ясеня и ольхи, а также в истории с карликом Андвари и (в нашем цикле) – в истории Тьяци. Во втором и третьем случае реальным действующим лицом является Локи, а Один (не говоря уже о Хёнире) только упоминается. В истории похищения ожерелья Фрейи Локи действует по указке Одина. В истории с драгоценностями цвергов он поступает самостоятельно, но приказывает Тор. Таким образом, Локи обычно является спутником или Тора, или Одина, причем всегда альтернативно.
Итак, несомненно проявляется тождественность поэтического мира (поэтической "модели мира") в повествовательных песнях-рассказах о древнескандинавских богах (при том, что в этих сказаниях в "богах", собственно, нет ничего божественного), и эта тождественность может быть в основных моментах очень легко описана: дуальная поляризация поэтического мира (асы против великанов или карликов). Великаны представлены одним реально действующим персонажем, цверги – парой, асы выступают в комбинациях: Тор – Локи, Тор – Тьяльви, Один – Хёнир – Локи, Один – Локи, причем реально действующие герои – Тор, Локи, Один. Тор сопоставлен только с великанами, а Локи – также и с цвергами.
Альтернативны, т. е. в известной мере дублируют друг друга и взаимно исключают, – Один и Тор, Локи и Тьяльви, великаны и цверги. "Модель мира" "приводится в движение" борьбой за женщин и чудесные блага (предметы), но женщины являются главным объектом вожделения великанов (карлов), а чудесные блага (предметы) – асов. Эти "законы" нарушаются за пределами изучаемого повествовательного цикла.
"Эдды" вместо простейшего деления мира на две части находим множество "миров" (девять – по "Прорицанию вёльвы") и космическое древо – ясень Иггдрасиль, которое все эти миры связывает. Космос приобретает не только "горизонтальную", но прежде всего "вертикальную" характеристику с асами – наверху, с царством смерти внизу, с "средней землей", обитаемой людьми, – посредине.
Космос в гномических песнях и "Прорицании вёльвы" не только объемен, но и протяжен во времени. Асы противостоят великанам и в пространстве, и во времени, поскольку сами боги оказываются произошедшими от великанов, "раса" великанов предшествует "расе" богов (асов и ванов). Миру и богам грозит в будущем гибель. Диалогические песни и рассказ о смерти Бальдра у Снорри широко развертывают эсхатологическую тему, совершенно чуждую "повествовательной" группе. Это, в частности, касается здесь образа Локи. Он не только плутует, спасая свою голову то от асов, то от великанов (или карликов); как уже отмечалось, он здесь открыто враждебен богам. В диалогических песнях "Старшей Эдды", в отличие от нашей повествовательной группы, Один сталкивается и даже перебранивается с Тором ("Песня о Харбарде"), Тор – с цвергом ("Речи Альвиса").
"Старшей Эдды" как мифологических, так и героических (и в истории о Бальдре, и в рассказе о Нибелунгах у Снорри), можно обнаружить ярко выраженную идею судьбы, рока (ее специфическим выражением являются образы норн), полностью отсутствующую в изучаемом нами повествовательном цикле, совершенно чуждую ему.
Примечания.
ändischen Literatur. Straßburg, 1904, S. 906.
16. H. H. Kuhn. Das nordgermanische Heidentum in den ersten christlichen Jahrhunderten. "Zeitschrift für deutscke Alterturm", Bd. 79, 1942.
ötterlehre der Snorra-Edda. Berlin, 1952; ср.: B. Breiteig. Snorre Sturluson og aesene "Arhiv för nordisk filologi", 1964, s. 117-153.
"Эдды" и устная традиция. – ("Проблемы сравнительной филологии". Сб. статей к 70-летию В. М. Жирмунского. М. -Л., 1964), стр. 408-417.