Демоны и богиня войны
Как и во второй части исследования, начнем с анализа «Похищения быка из Куальнге». У богини войны в этой саге и описанных выше существ битвы имеется несколько схожих функций. Они кричат во время битвы, что может служить предзнаменованием или знаком битвы: их крики вызывают смятение и страх, и они побуждают воинов к сражению.
Пример божественного крика, который является предзнаменованием или знаком битвы, мы находим в стихотворении, произнесенном Фер Диадом. Он объявляет о том, что Бадб будет кричать над бродом, где он будет сражаться с Кухулином [TBC I, 2835-2838; TBC L, 2805-2808].
В тексте есть несколько отрывков, где на армии нападает богиня войны Немайн, иногда глоссируемая «Бадб». Эти атаки вызывают смятение и страх среди воинов. Интересно, что при этом иногда там можно найти и упоминания шума оружия и существ битвы; более того, общий контекст может являться пророчеством войны.
Первое упоминание атаки Немайн или Бадб имеется только в Версии I [TBC 1,189-213]; ему предшествует видение в профетическом трансе, в результате которого все войско провело беспокойную ночь; а во время атаки воины были повергнуты в смятение, пока королева Медб их не успокоила.
Второе упоминание мы находим в отрывке, о котором уже говорилось во второй части настоящей работы: это касается сцены, в которой Кухулин в ярости потрясает своим оружием, при виде многочисленности врагов [TBC I, 2078-2087; TBC L, 2127-2136; TBC S, 2164-2174]. На его крик откликаются bánanaig, bocánaig, geiniti glinne и демоны воздуха, после чего следует атака Немайн. В результате этого во вражеской армии раздается шум оружия (armgríth). Сто воинов умирают от ужаса и страха. Таким образом, Кухулин пугает существ битвы, а богиня войны вызывает страх у воинов.
Фраза, в которой говорится о страхе существ битвы перед Кухулином, перекликается с Версиях L и S третьего отрывка, в котором идет речь о нападении богини войны [TBC I: 3537; TBC L: 4148-4154; TBC S: 4056- 4063]. В Версии I нападение Немайн излагается в отрывке, озаглавленном «Aislinge Dubthaich» («Видение Дубтаха»); результатом этой атаки является смерть ста человек, но больше никаких деталей не дается. В Версии L, где также дан профетический контекст, за нападением следует armgríth армии. Затем сто человек умирают из-за поднятого ими крика [TBC L: 4151]. Ночь тревожна из-за предсказаний, пророчеств, страшных существ битвы (fúatha) и видений. Таким образом, здесь мы имеем еще одну отсылку к существам битвы, названным fúatha. Испуганные воины умирают из-за крика своих собратьев. В Версии S мы находим описание сцены, схожей со сценой из L, но здесь именно крик Немайн пугает сто воинов до смерти [TBC L, 4060-4061].
Два последних, почти идентичных упоминания божественных криков имеются только в тексте Желтой Книги из Лекана Версии I: Бадб, Бе Нейт и Немайн кричат над армиями, и сто человек умирают от страха [TBC I, 3942-3944, 4033-4035]. Ни armgríth
Эти примеры божественных криков являются невербальными сообщениями, функционирующими как предзнаменования или знаки. Вербальные сообщения богини войны также засвидетельствованы в «Похищении быка из Куальнге», а именно два подстрекательства. Первое встречается только в «Похищении...» (и только в Версии I), когда Кухулин еще ребенок. Ночью на поле битвы он вступает в сражение с человеком, у которого полголовы. Этот призрак ([TBC L, 4151] в тексте буквально aurddrag) начинает одолевать его. Затем среди трупов на поле битвы раздается голос Бадб, подстрекающий Кухулина сражаться. После этого Кухулин побеждает призрака (строки 492-502; ср. также как Кухулину требуется подзадоривание возницы, когда его одолевают geniti glinne в саге «Пир Брикриу» (см. выше), женской разновидностью armgríth).
Второй пример находится в конце «Похищения...». Когда лагеря двух враждующих войск оказываются совсем близко друг к другу накануне битвы, Морриган ходит между них и произносит поэтические слова, относящиеся к битве, крови и птицам побоища. Версия I (строки 3877-3783) представляет это как смесь предсказания и подстрекательства; в L (строки 4600-4608) и в Версии S (строки 4727-4729) ее слова являются подстрекательством, сеющим вражду и раздор.
Далее, большое значение имеет встреча Кухулина с Морриган, в которой та произносит угрозы с пророческим оттенком. Прекрасная дочь короля Буана предлагает Кухулину свою любовь, сокровища и скот. Кухулин сообщает ей, в каком трудном положении он находится, противостоя в одиночку множеству врагов. Она предлагает свою помощь, но воин отказывает ей, говоря, что пришел не ради женского тела. Затем они обмениваются угрозами. Женщина — в заглавии этого отрывка она названа Морриган — нападет на Кухулина в облике трех животных (угря, волчицы и телки), когда он будет сражаться со своими врагами. Кухулин отвечает, что предпочтет скорее эти обличья, нежели королевскую дочь. Он нанесет ей смертельную рану, которую можно будет вылечить лишь с его помощью. Эти угрозы имеют характер предсказаний, поскольку впоследствии они будут исполнены. Встреча Кухулина с прекрасной женщиной описывается только в Версии I (строки 1845-1871), в то время как невербальные встречи героя с богиней, выступающей в облике животных, присутствуют в трех версиях [TBC I, 1982-2025; TBC L, 1989-2094; TBC S, 2026-2132], как и заключительная часть [TBC I, 2038-2055; TBC L, 2103-2113; TBC S, 2141— 2151], в которой Морриган предстает перед ним в облике старухи (sentonn, sentuinne) [TBC I, 2040; TBC L, 2103; TBC S, 2142], ведьмы (caillech) [TBC I, 2040], чьи раны исцеляются каждый раз, когда она дает Кухулину глоток молока, за который он ее благословляет. Он делает это, не узнавая ее, но последнее замечание Морриган раскрывает Кухулину ее истинную сущность.
Последний образец вербального сообщения богини войны является ярким примером пророчества: Морриган предсказывает будущее быку, Донну Куальнге, сидя на каменном столбе (в Версии I в облике птицы) [TBC I, 954-962; TBC L, 1303-1317; TBC S, 1343-1355].
Этот краткий обзор «Похищения...» показывает, что богини войны появляются в батальных контекстах, испуская зловещие, устрашающие или подстрекающие крики, совсем как существа битвы из второй части нашего исследования. Существа битвы часто упоминаются в тех же контекстах; они несколько ближе к демонам мечей из «Болезни Кухулина», поскольку также связаны с оружием. У богини войны эта связь является несколько более косвенной: самым ярким примером здесь является armgríth, происходящий в результате нападения богини войны, но все-таки это несколько другое, нежели крики с оружия и доспехов. Как бы то ни было, сближают богиню войны и демонов мечей их профетические высказывания в ситуациях битвы. Эту профетическую функцию богини войны можно найти не только в «Похищении...», но и в других древнеирландских текстах (см., например, [СМТ, § 166-167]).
Чтобы разобраться в природе демонов мечей, нужно привести несколько примеров того, что существа битвы и богиня войны в древнеирландских текстах характеризуются как демоны. Появление «демонов воздуха» в качестве существ битвы уже было отмечено во второй части. Теперь мы намерены показать, что и богини войны иногда обозначались как «демоны». Это можно найти в некоторых глоссах; более того, проанализировав глоссы и некоторые древнеирландские тексты, можно провести параллель между богиней войны и женскими божествами подземного мира классической мифологии, которые также могут классифицироваться как «демоны».
В двух глоссах Морриган во множественном числе приравнивается к демонам. Во-первых, в глоссах к «Bretha nemed déidenach» написано следующее:
«Gudomhuin. i. fennóga / bansigaidhe; ut est glaidhomuin. g. . i. na demuin. goacha, na morrigna. / go conach deamain iat na bansighaide, go conach demain iffrinn iat s. d. aeoir na fendóga./ eamnait a nglaedha na sinnaigh, 7. e. a ngotha na fennoga» («Gudomain, то есть вороны или женщины-сиды; , ложные демоны, morrigna; или ложные в том смысле, что bаnsighaide не есть демоны; ложно, что fendoga (вороны) не демоны ада, а демоны воздуха: лисы удваивают их крики, а fennóga удваивают их звуки») [Kelly 1988, 268-269].
Слово gúdemain, которое может означать «ложные демоны», здесь объясняется с помощью fennóga, синоним badba в смысле «вороны», и женщин из сидов. Они сравнивается с «ложными плакальщицами» (DIL: glaidem букв, «тот, кто воет»; может обозначать волка), которые истолкованы как ложные демоны, или morrigna. Похоже, что альтернативное толкование приравнивает женщин из сидов к демонам. Более того, о воронах сказано, что они демоны ада, а не демоны воздуха. Второе собрание глосс, Sanas Cormaic, объясняет gúdemain morrágnae и через «страшных существ» (úatha) [Meyer 1912, 58; O’Donovan 1868].
Таким образом, эти глоссы классифицируют Морриган во множественном числе как разновидность демона, наряду с воронами, женщинами из сидов и úatha. Первая глосса отвергает определение этих существ как «демонов воздуха», и вместо этого называет их «демоны ада». Есть и другая подходящая по смыслу глосса, которая, с одной стороны, относится к «демонам воздуха», а с другой — к инфернальным существам — фуриям из античной мифологии. Это среднеирландская глосса к хвалебной песни «Чудо святого Колума Килле»:
«Rodom-sibsea sech riaga. i. rom-fuca sech dem[n]u ind aeoir ad requiem sanctorum. Nó sech riaga. i. sech ingena Oircc, tres filiae Orcci, quae [uocantur] diuersis nominibus in caelo et in terra et in inferno. In caelo quidem. i. Stenna. Euriale. Medusa. IN terra. i. Clothos. Lacessis. Antropus. IN inferno. Allecto. Micera. Tessifone» («Пусть пронесет он меня мимо мук! то есть пусть он пронесет меня мимо демонов воздуха ad requiem sanctorum. Или sech riaga Тисифона») [Stokes 1899, 414-417].
Первое объяснение riaga «наказания, мучения» как «демонов воздуха» относится к разновидности демонов, которые после смерти уносят души людей в ад.
Они описаны в «Апокалипсисе от Павла» (см. [Silverstein, Hilhorst 1997; James 1924]) мы находим их также в ирландских текстах, таких как, в частности, «Vita sancti Columbae» (например, III 6, 10, 13) и «Битва при Маг Мукриме» [СММ, § 51]. Но, как мы уже видели, выражение «демоны воздуха» используется в ирландских текстах и для обозначения существ битвы.
Второе толкование в этой глоссе — дочери Орка, римского бога подземного мира и смерти. Имена его дочерей — это имена Горгон, Мойр или Парок и Эриний, или Фурий. Мы намереваемся показать, что третья группа богинь и их демонические характеристики представляют собой ключ к уравниванию богинь войны с демонами.
Одной из разновидностей демонов, упомянутых в Вульгате (Исайя 34: 14, Плач Иеремии 4: 3) является ламия. Это демон женского пола, разновидность вампира из античной мифологии. Изначально она была прекрасной женщиной, но горе превратило ее в уродливого, не знающего покоя демона, пожирающего детей. Одно из ее свойств — способность принимать различные обличил. Ее имя также может употребляться в плюралисе. Важным для прояснения ее сущности является отрывок из Исайи 34: 14, где описывается опустошение земли (как божья кара):
et occurent daemonia onocentauris
И демоны будут встречаться с ослокентаврами
И косматые существа будут перекликаться
Здесь легла ламия и нашла себе место отдыха.
В оригинале стоит не lamia, a lîlît, демон женского пола в семитской мифологии. Лилит может летать, она опасна для мужчин, которых она соблазняет и, вступив в интимную связь, убивает, а также для маленьких детей. Интересно, что Иероним в «Комментариях к книге Исайи» пишет про ламию (Лилит в оригинале), что некоторые евреи верят, что она «Эриния, то есть Ярость» [Adriaen 1963: 76-78].
877 г.), которая приписывается Иоанну Скоту Эриугене, оно объясняется следующим образом: «lamia monstrum in feminae figura. i. morigain», «ламия — это чудовище в форме женщины, т. е. morrigain». Морриган здесь приравнена к демону женского пола; основанием для сопоставления послужила, вероятно, способность менять облик.
Таким образом, Морриган определяется как лживый демон и приравнивается к опасному демону женского пола из семитской и античной мифологии в вышеупомянутых глоссах. Последним пунктом нашего исследования является идентификация богини войны с античными фуриями. То, что эти богини нижнего мира считались демоническими в раннеирландских текстах, может быть выведено из их эпитета demnach и их последующего развития. В ранней версии «Битвы при Маг Рат» о Конгале Каэхе говорится, что его воодушевляет Сатана [CMR: 76-77]. В среднеирландском тексте «Пир в Дуне-на-Гед» Сатану заменяет in fúir demnach«демоническая фурия», называемая Тисифоной [Lehman 1964: 289-291]. Ранненовоирландская версия «Битвы при Маг Рат» сообщает, что всю жизнь он был под влиянием трех адских фурий, Алекто, Мегеры и Тисифоны [O’Donovan 1842: 166-169].
Знаменитый пример отождествления богини войны и фурии мы находим в Версии I «Похищения...», в отрывке, приведенном выше, когда Морриган пророчествует в облике птицы, сидящей на каменном столбе, быку Донну Куальнге. В тексте стоит буквально следующее: «Allechtu... noch is i in Mórrigan son» («Алекто... то есть это Морриган») (строка 955). Рудольф Турнайзен указывал, что Allechtu — это фурия Алекто в «Энеиде» Вергилия (vii 323 и сл.) [Thumeisen 1915, 208]. Основанием для такого сопоставления послужило, видимо, то, что ирландская богиня могла выступать в облике птицы, а у ее античного аналога были крылья. Недавно Джоан Корталс заявил, что в пророчестве Морриган также содержатся отсылки к «Энеиде» [Corthals 1996: 23-25]. Во-первых, это выражение «cluiph Cuailngi coigde dia» [TBC I: 961], которое он переводит «Богиня с Коцита низвергнет Куальнге» (24). Coigde он считает ирландским аналогом латинского Cocytia; Cocytia virgo названа в «Энеиде» Алекто (vii 479). Во-вторых, Кор- талс предполагает, что пророчество о быке, поедающем очень зеленую траву на болотах в мае, после чего следует битва [TBC I: 959-960], может быть аллюзией на оленя, который ищет прохлады на берегу реки , vii 495), а потом его травят собаки, сведенные с ума Алекто, и это также является прологом к битве.
Попробуем показать, что автор Версии I заимствовал имя Алекто, эпитет Cocytia и аллюзию на оленя из-за несомненных параллелей между фуриями в «Энеиде» и Морриган в «Похищении...». Параллели, которые будут сейчас обсуждаться, не могут считаться заимствованиями в прямом смысле слова. Однако они могли показаться автору Версии I столь поразительными, что он, возможно, решил использовать приведенные выше заимствования, чтобы подчеркнуть сходство богинь. В качестве доказательства ограничимся только их общими чертами, опустив различия, которых, безусловно, очень много.
Образ, схожий с образом Морриган, сидящей на каменном столбе в облике птицы, мы находим в описании гарпии Келайно, которая называет себя самой великой из фурий (Furiae) (Aeneid— 17, 226). Келайно сидит на высокой скале и пророчествует Энею и его спутникам (iii 245-257).
Другие образы Морриган похожи на описание фурии (Erinys) Алекто в седьмой книге «Энеиды». Ее крылья упоминаются несколько раз (vii 408, 476, 561). Она многолика, любит войну и ярость, появляется в страшных обликах (vii 325-29). Ср. разные обличил Морриган: птица, молодая женщина, животные и старуха. Особенно интересно сравнить встречу Алекто и воина Турна и встречу Морриган и Кухулина. Алекто предстает перед Турном в облике жрицы Юноны. Она сообщает ему послание богини, открывая тайны и подстрекая к войне. Тем не менее он насмехается над ней: она, старуха, должна смотреть за статуями богов и храмами. Война и мир—дело людей. Придя в ярость, Алекто показывается в своем истинном обличии и сообщает о том, что она — фурия и в ее руках жизнь и смерть (vii 413-55). Это можно сравнить с эпизодом, где дочь короля предлагает Кухулину помощь в бою, от которой тот отказывается (см. выше). Дочь короля олицетворяет секс, а старая жрица — религию: обеим говорят, что война— не их дело, поскольку они женщины. И та, и другая в ответ показывают свою истинную сущность: обоим воинам повстречались яростные сверхъестественные женщины, тесно связанные с войной.
И Турн, и Кухулин после этого погибают в битве, и во время их смерти появляется птица. Юпитер посылает одну из фурий как знак смерти Турна. Фурия принимает облик маленькой птички, предвестника несчастий, которая садится на могилы и заброшенные дома. Эта птица начинает кричать и биться в лицо Турна и его щит, и он понимает, что обречен. Богиня страха сковывает его храбрость, и вскоре он погибает (Aeneid«Похищении...», а в саге «Великое поражение при Маг Муиртемне»: на плечо ему садится птица (ennach), прямо перед тем, как ему отрубают голову. При этом сказано, что «не прилетали доныне птицы на этот камень» [BL ii: 14056-57]. Не является ли это аллюзией на Алекто / Морриган, севшую в птичьем облике на каменный столб? Следует отметить, что Морриган принимает облик ennach после своего исцеления в версиях Н. 2 17 и Эгертон 93 [Windish 1905: 334 nl].
богини войны с фуриями.
В среднеирландском тексте «Разрушение Фив» [Togail na Tebe] несколько богинь из текста-источника, Фиваиды Стация, обозначаются как Бадб. Самая главная из них — это фурия Тисифона, in Fúir demnach ásachtach«демоническая, яростная фурия» (строка 182, о демоническом виде см. также строки 193-94), названная бадб в нескольких местах (строки 193, 3452, 3460, 3464, 4313), как и ее сестра Мегера (строки 4336, 4348). Иногда в «Разрушении Фив» упоминаются вообще badba, то есть бадб обобщенно, без дальнейшей конкретизации, а в соответствующих местах текста-источника мы часто находим фурий. И, наконец, интересно отметить, что в «Разрушении Фив» королева Иокаста названа morrigan (строка 88), в то время как текст-источник, хотя и в другом месте, сравнивает ее со старейшей из фурий () (Thebaid vii 477). В саге фигурирует также огромное яростное демоническое чудовище (строка 521), по поведению напоминающее ламию; в «Фиваиде» говорится, что оно было зачато на ложе фурий (Eumenides) (Thebaid «Разрушении Фив» мы находим многочисленные доказательства того, что фурии в ирландском тексте обозначаются с помощью ирландской богини войны, а их демоничность очевидна.
Наконец, в среднеирландском тексте «In cath catharda» [ICC] Бадб битвы (in Badb catha) подстрекает воинов к сражению, в то время как в тексте-источнике («Фарсалия» Лукана) мы находим в одном месте фурию (Erinys) i 527, ср. [ICC, 902], а в другом богиню войны Беллону (Pharsalia vii 567-568, ср. [ICC, 5955]. Когда необходимо пророчество об исходе битвы, призывается дух из подземного мира и пробуждаются инфернальные божества. Среди них есть и три фурии (tri dásachtaid—Алекто, Тисифона и Мегера ([ICC, 902], ср. PharsaliaPharsalia vii 730-744).
«демонам», использующимся для прорицания о предстоящей битве (см. также [ICC, 3967], где демоны являются именно источником пророчеств). Начали мы с использования демонов для сообщения-«предсказания» относительно прошлых битв. Надеюсь, нам удалось показать, что ирландские богини войны являются самыми подходящими кандидатами для того, чтобы прояснить происхождение этих демонов.