ПАСТЫРЬ
Почему Христа называют Пастырем; почему Ему принадлежит сие имя и в чем состоят обязанности пастыря.
"Я есмь пастырь добрый"[111]. И святой апостол Павел в послании к евреям говорит так: "Бог же мира, воздвигший из мертвых Пастыря овец великого Кровию завета вечного..."[112]. О том же говорит нам святой Петр: "И когда явится Пастырь-начальник..."[113] И точно также называют Его пророки: Исаия в сороковой главе [114], Иезекииль в тридцать четвертой главе[115], Захария в одиннадцатой главе[116].
И тогда Марсело произнес следующее:
– Все, что я говорил по поводу предыдущего имени, я могу повторить и здесь: нет никакой надобности доказывать, что сие имя принадлежит Христу, ибо Он сам так себя называет. Но поелику сие просто, для нас весьма важно прояснить все причины, согласно коим Его нарекают сим именем. Ибо то, что мы называем словом Пастырь или Пастух может содержать в себе многое: одно непосредственно касается обязанностей пастуха, другое же относится к свойствам его натуры и образу жизни. Поелику, во-первых, пастушья жизнь – это жизнь в покое, вдали от шума городов, от их грехов и услад. Это невинная жизнь – отчасти из-за того, что я сказал до этого, отчасти из-за самого рода занятий, коим посвящают себя пастухи. Она имеет свои услады, и тем больше они, чем проще и чище, и естественнее вещи, служащие их источником: вид ясного неба, чистота воздуха, прелесть деревенского пейзажа, зелени трав, красота роз и цветов. Птицы услаждают пастухов своим пением, а воды ручьев своей свежестью. Так что сей образ жизни является весьма естественным для человека и весьма древним, ибо все первые люди были пастухами, и он был весьма близок самым лучшим людям жившим на земле, ибо следовали ему и Иаков, и двенадцать патриархов, и Давид был пастухом, и жизнь сия немало восхваляется всеми, и, как вы знаете и без меня, нет такого, Сабино, поэта, какой не воспевал бы и не восхвалял ее.
– Даже если б никто другой не превозносил сию жизнь, – сказал тогда Сабино, – достаточно было бы хвалебных слов, произнесенных в ее честь латинским поэтом, который в каждом своем слове превосходит всех прочих поэтов, а в том, казалось, превзошел самого себя, – столь изящны и отборны стихи, коими он о ней говорит. Но раз Вы, Марсело, завели речи о том, что представляет собой жизнь Пастуха, и о поэзии, что слагается о ней, объясните мне одну удивительную вещь: отчего поэты всегда, когда хотели поведать нам о любовных историях, вкладывали их в уста пастухов и использовали их образы чаще других образов для изображения сей страсти, ибо так поступали и Феокрит, и Вергилий. И кто только так не поступал, ежели даже сам Святой Дух в "Песне Песней" избрал пастуха и пастушку, дабы их устами и с помощью их образов донести до нас великую любовь, кою он к нам питает? Но, с другой стороны, кажется мне, что для сего изображения не совсем подходит натура пастуха, ибо пастухи неотесанны и грубы. И не думаю я, что совместимы тонкости, свойственные любви, и все ее особенности и сила с грубостью и деревенщиной.
– Верно, Сабино, – отвечал Марсело, – что поэты использовали пастухов, дабы поведать нам о любви. Но Вы не правы, думая, что существуют более подходящие для сей цели натуры, чем натура пастуха, в коих сия страсть могла бы быть представлена лучше. Ибо быть может в городах и умеют лучше говорить, но тонко чувствовать можно лишь на природе и в одиночестве.
– и чем более древние, тем с большим усердием, – стремились скрыться от похоти и фальши, коими полна любовь, взращенная в городах, в которой мало правды, но много искусственности и бесстыдства. Но любовь пастуха и пастушки, обладающих душою наивной и не отравленной грехом, чиста и устремлена к благой цели, и, поелику наслаждаются они покоем и свободой от дел, что даны им деревенской жизнью, не служит любовь для них развлечением, но жива она и сильна. И способствует их любви вид бескрайних просторов, вечно услаждающих их взор, вид неба и земли, и других элементов, какой сам по себе есть точный образ или, изъясняясь точнее, своего рода школа чистой и истинной любви. Ибо все элементы его находятся в полном согласии и порядке, и, ежели так можно выразиться, обнимают друг друга, и настроены в величайшей гармонии, подавая время от времени голос, передавая свои добродетели, переходя один в другого и соединяясь, и сливаясь воедино, и беспрерывно порождая и производя на свет из сего слияния и связи плоды, кои украшают и воздух, и землю. И сие есть самое большое преимущество, коим обладают пастухи и пастушки перед другими людьми. Итак, сию склонность к благой любви мы отметим, как второе свойство Пастыря.
Есть и третье свойство, кое непосредственно касается его рода занятий, ибо хотя пастух призван управлять и править, но должен делать это иначе, чем все прочие правители. Ибо, во-первых, его правление состоит не в том, чтобы отдавать приказы и издавать законы, но пасти и давать пищу тем, кем он правит. И во-вторых, он не устанавливает единый порядок для всех и на все времена, но в любое время и в любой ситуации он соотносит свои приказы с каждым частным случаем. В-третьих, его власть не разделена и не вручена многим министрам, но он единолично управляет своим стадом, он пасет его и поит, моет и стрижет, лечит и наказывает, дает отдых и развлекает, и музицирует для него, охраняет и защищает. И, наконец, работа пастуха состоит в том, чтобы собирать отбившихся от стада и приводить в него многих из тех, кто прежде гулял сам по себе. И о таких отбившихся от стада и заблудших душах Священное Писание говорит, что они подобны овцам, не имеющим Пастыря, как читаем мы у святого Матфея[117] и в книге Царств[118] и во многих других местах.
Таким образом, жизнь пастуха невинна, покойна и отрадна, и, благодаря сему состоянию, устремлена к любви, а его работа состоит в том, чтобы править своим стадом – пасти его, согласовать свое правление с личными свойствами каждого, быть для тех, над кем он правит, единственным правителем, дающим им все необходимое, и всегда все свои устремления направлять к тому, чтобы приводить заблудших овец в стадо и паству.
Теперь посмотрим, обладает ли всеми этими качествами Христос и в чем он превосходит других пастухов, и, таким образом, уясним, сколь заслуженно называют Его Пастырем. Христос – сельский житель, Он наслаждается чистыми небесами и любит одиночество и покой, и в тиши, отрешившись от всего того, что составляет суету жизни, Он находит свою усладу. Ибо как все то, что мы разумеем под сельской жизнью, является самый чистым из всего предстающего нашим очам и самым безыскусным, и своего рода источником всего того, из чего она составлена и смешана, так и та область жизни, где обитает сие славное благо, является чистой правдой и простотой света божьего и явным источником всего существующего и крепкими корнями, из коих порождены и произрастают все живые твари. И ежели так можно выразиться, те владения суть чистейшие стихии и поля, поросшие вековечным цветом, и родники живой воды, и горы, в чреве коих таятся поистине сотни высочайших благ, и тенистые и укромные долины, и леса, манящие свежестью, где вдали от всех невзгод произрастают во всей славе бук и олива, и алоэ вкупе со всеми другими деревьями, дающими ладан, на кронах коих находят отдохновение стаи птиц среди вечной славы и наисладчайшей музыки, коей не будет конца. И сравнить сии кущи с нашей жалкой пустыней все равно что сравнить мир и войну, беспорядок и хаос, и шум, и пороки самого суетного города с самой чистотой, покоем и усладой. Ибо здесь мы лезем из кожи вон, там отдыхаем, здесь грезим, там зрим, здесь нас пугают и устрашают тени вещей, там успокаивает и услаждает их истинная суть. Сие есть мрак, шум, суета, то же – наичистейший свет в вечном покое.
И просит этого Пастуха его супруга пастушка показать сии пастбища, говоря: "Скажи мне, ты, которого любит душа моя: где пасешь ты? Где отдыхаешь в полдень?"[119]. Ибо поистине полуднем является сие заветное место, о котором она спрашивает, где царит свет незамутненный и где в тиши, вдали от всяческой суеты, слышен лишь сладостный голос Христа, окруженного своим стадом, который льется из уст Его гладко и причиняет неописуемое наслаждение, и в который погружаются святые души и словно отчуждаются от самих себя, живя лишь в Пастыре своем. Посему является Христос Пастырем по месту, в котором Он живет, равно как и по образу жизни своему, который дорог Ему и который есть покой одиночества и уединение среди природы. Ибо сказал Господь Аврааму: "Пойди из земли твоей, от родства твоего... И я произведу от тебя великий народ"[120]. И Илии, дабы явить ему себя, приказал удалиться в пустыню[121]. Сыны пророков жили в уединении у Иордана[122]. И о своем народе говорит Он сам устами пророка своего, что увлечет он его в пустыню и оттуда станет говорить сердцу его[123]. И в образе Супруга, чего же еще, как не этого уединения, просит Он у супруги своей, говоря: "Встань, возлюбленная моя, прекрасная моя, выйди! Вот, зима уже прошла; дождь миновал, перестал; цветы показались на земле; время пения настало, и голос горлицы слышен в стране нашей; смоковницы распустили свои почки, и виноградные лозы, расцветая, издают благовоние. Встань, возлюбленная моя, прекрасная моя, выйди!"[124] Ибо хочет Он, чтобы стало мило Его близким все то, что мило Ему самому. И вот вслед за Ним, который будучи Пастырем любит пастбища, близкие Его, стадо Его, тоже должны возлюбить пастбища, ибо стадо пасется и находит себе пищу на пастбищах.
всего того, что образует суету жизни; ибо там произрастает пища, которая поддерживает в вечном блаженстве нашу душу и которая никогда не иссякнет. Поелику там, где обитает и блаженствует Пастырь, там должны жить и его овцы, как говорил он одной из них: "Наше же жительство – на небесах"[125]. И как говорит сам Пастырь: "Овцы за ним идут, потому что знают голос его"[126]. Но ежели Христос есть Пастырь по месту своего проживания, то во сколько крат больше у Него оснований быть Пастырем по своей натуре, по своему любящему сердцу, величие которого не описать словами, ни подобрать похвал? Ибо не только все дела Его – любовь, поелику и в рождении своем любил Он нас и в жизни любит, и смерть претерпел во имя любви к нам, и все, что сделал Он в своей жизни и все, что претерпел в смерти есть любовь, но и теперь, когда во славе восседает Он по правую десницу от Отца своего, правит Он с любовью и ради нашего блага.
своей силе все, что только можно вообразить и выразить словами. И не найти столь внимательной матери, ни столь ласковой супруги, ни столь любящего и нежного сердца, ни столь верного друга, которые сравнились бы с Ним. Ибо Его любовь к нам родилась еще до нашей любви к Нему; и он ищет нас, хотя мы обижаем Его и в свое безумии порицаем Его. И никогда слепота моего взора и твердое упорство не смогут достичь столько, сколько способна пламенная мягкость Его сладчайшего милосердия. И бодрствует он, когда мы спим, не ведая об опасности, которая нас поджидает. Бодрствует, говорю я вам: ибо еще до появления опасности, Он встает; или же, поистине, не ведает Он ни сна, ни отдохновения, ибо всегда Он стоит у дверей Нашего сердца, без устали стучится в него и говорит, как написано в Песни Песней, "отвори мне, сестра моя, возлюбленная моя, голубица моя, чистая моя! Потому что голова моя покрыта росою, кудри мои – ночною влагою"[127]. "Не дремлет и не спит хранящий Израиля"[128].
Поелику воистину, как по своей божественной натуре Он есть любовь, ибо, как написано у Иоанна "Бог есть любовь"[129], так и по своему человеческому естеству, взятому от нас, Бог есть любовь и нежность. И подобно солнцу, которое само по себе является источником света, и все, что оно извечно делает – это светит, посылая безустанно лучи своего света, так и Христос, живой источник любви, который никогда не иссякнет, постоянно излучает любовь, и в лике Его, и в Его фигуре не прекращает кипеть этот огонь, и по всей Его одежде и по всему телу проходят и достигают нашего взора языки этого пламени, и все, что от Него происходит, является лучами этой любви.
Вот почему Он впервые явился Моисею в виде охваченного пламенем тернового куста[130], словно бы одновременно представляя нас и себя самого – нашу колкость и шероховатость и пыл и страсть своего сердца, словно бы наглядно показывая тот жар, что пылал в самой сокровенной части Его груди от любви к своему народу. То же самое видится нам в Его образе, представленном святым Иоанном Богословом в первой главе своего Откровения[131], где говорит он, что видел человека, чей лик сиял, как солнце, и чьи очи были подобны пламени огненному, и чьи ноги были подобны халковану, раскаленному в печи, в деснице своей держал он семь звезд и был опоясан по персям золотым поясом, и окружали его семь зажженных светильников. Иными словами, Христос излучает пламень любви, который покрывает Его со всех сторон, освещает лице Его и сочится из очей Его, зажигает ноги Его, струится из рук Его и окружает Его сияющим кругом. И что подобно тому, как золото, которое в Священном Писании является символом милосердия, поддерживает одеяния Его на персях, так и любовь его одеяний, которые в тот же Писании олицетворяют верующих, приближенных к Христу, окружает Его сердце.
Но оставим это, что и без того ясно, и перейдем к обязанностям пастуха и тому, что ему свойственно. Ибо если в обязанности пастуха входит править своей паствой, питая ее, как говорю я вам, то лишь Христос является истинным Пастырем, ибо Он один из всех, кто когда-либо правил на земле, является тем, кто мог использовать и использует до сих пор сей способ правления. Так в Псалме Давид, говоря об этом Пастыре, совмещает, как одно и то же, "пасти" и "править". Ибо так говорит он: "Господь – пастырь мой, я ни в чем не буду нуждаться: Он покоит меня на злачных пажитях..."[132]. Ибо само правление Христа, как мы вскоре убедимся, заключается в том, чтобы давать нам благодать и силу своего духа, которая нами правит и нас питает или точнее, главным в Его правлении является давать нам пищу и пропитание. Ибо благодать Христова – это жизнь души и здоровье воли, силы для всего слабого, что есть в нас, и восстановление того, что разрушено грехами, эффективное средство против их яда и отравы и целительное лечение и, наконец, пища, которая взращивает в нас бессмертие в сиянии и славе. И посему блаженны те, кем правит этот Пастырь, поелику, движимые Им, они растут и продвигаются вперед и приобретают новую силу, и все служит для них достойной и сочной пажитью. Вот как об этом говорит Он сам в Евангелии от Иоанна: "Кто войдет Мною, тот спасется, и войдет и выйдет, и пажить найдет"[133]. Ибо "вход" и "выход" в Священном Писании означают нашу жизнь и все те различия, которые в ней имеются.
"войти" и "выйти" подразумевается в жизни и в смерти, в благое время и смутное, неблагоприятное время, в здоровье и в хворобе, в войне и в мире обретут поддержку те, кого Он направляет; и не только поддержку, но и живительное пропитание, питательную и здоровую пищу. В согласии с этим звучат пророческие слова Исаии о пастве сего Пастыря, который говорит: "Они при дорогах будут пасти, и по всем холмам будут пажити их. Не будут терпеть голода и жажды, и не поразит их зной и солнце; ибо Милующий их будет вести их, и приведет их к источникам вод"[134]. И, как вы видите, говоря, что будут пастись они на дорогах, говорит он, что будут служить им пажитью шаги, которые они совершают, и дороги, по котором они идут; и что пути, на которых грешных и, как говорится, идущих "по непроходимым пустыням"[135], подстерегают глубокие овраги, преграды и смерть, для овец Пастыря этого являются пищей и утешением. И говорит он, что и в высоких горах, и в равнинах, и в глубоких оврагах, иными словами, во всем, что случается в жизни, получают они свою пищу и пажить, защищенные от голода и солнца. А почему? Потому, говорю я вам, что Тот, кто их пасет, тот и управляет ими. Иными словами, потому, что ими правит Христос, который единственный истинно сочувствует людям, словно бы подтверждая то, о чем мы с вами толкуем: что его правление – руководить и давать пропитание, и вести всегда свою паству к источникам воды, которыми в Священном Писании является благодать Святого Духа и которые освежают, взращивают, питают и поддерживают.
И Мудрец тоже думал об этом, когда говорил, что "учение мудрого – источник жизни"[136], где, как мне думается, объединил он "закон" с "источником". Поскольку, во-первых, закон, заповеданный Христом своей пастве, питает ее силы и здоровье посредством благодати, как я уже говорил. Во-вторых, поскольку те приказы, которые Он отдает нам, являются источником нашего отдохновения и нашей истинной жизни. Ибо Он хочет от нас лишь одного: чтобы жили мы в мире и наслаждались спокойствием, и чтобы были мы богаты и счастливы, и чтобы достигли истинного благородства. Ибо никогда не зарождал в нас Господь без умысла стремления к этим благам и не осуждал того, что сам зародил, но слепота нашей нищеты, движимая желанием и не ведущая того блага, к которому направлено желание, и обманутая другими вещами, которые видятся нам в том, чего желаешь, из любви к жизни приводит к смерти; и вместо богатства и почета уготовано ей бесчестье и нищета. Посему Христос и дает нам заповеди, чтобы они верно направляли нас к тому истинному, к чему устремлено наше желание.
Так что Его заветы дают жизнь, а Его приказы служат для нас истинной пищей и приносят нам здоровье, наслаждение, почет и отдохновение, и теми самыми законами, которые Он дает нам, мы и живем. И, как говорит пророк, "ибо у Тебя источник жизни; во свете Твоем мы видим свет"[137]. Ибо жизнь и бытие, которое является истинным бытием, и деяния, которые ведут к такому бытию, рождаются и проистекают, словно из источника, из пламени Христова. То есть, из законов Его – как тех законов благодати, которые он посылает нам, так и тех заповедей, которые он пишет. Здесь же сокрыта причина Его жалобы на нас столь справедливой и искренней, которую мы читаем у Иеремии: "Меня, источник воды живой, оставили, и высекли себе водоемы разбитые, которые не могут держать воды"[138]. Ибо Он направляет нас к истинной пажити и благу, а мы собираем своими собственными руками то, что приводит нас к смерти. Он является источником, а мы ищем свои колодцы. Его воды чистые и родниковые, а мы выбираем разбитые водоемы, где не задерживается вода. И поистине, невозможно подобрать лучших названий тому, что заповеди Христовы поддерживают нашу жизнь, и тому, что мы избираем вследствие наших заблуждений, и тем дорогам, по которым мы следуем, ведомые нашими прихотями, чем те слова, которые нашел Пророк.
Во-первых, водоемы, выкопанные в земле нами в поте лица своего, – это блага, которые мы с бесконечным старанием ищем средь низости и пыли. Ибо ежели мы представим, сколько кропотливого труда вкладывает алчный в своем водоем, и сколь велико желание, с которым тщеславный стремится к своему благу, и сколько страданий приносит распутнику наслаждение, то не найдется ни труда, ни горестей, которые могли бы с ними сравниться. И во-вторых, Пророк называет водоемы "сухими и разбитыми", которые кажутся издали большими и манят своим видом путников, и обещают им утоляющую жажду влагу, но вблизи оказываются лишь глубокими и темными ямами, лишенными того блага, которое они обещают, или, точнее, наполненными полной его противоположностью и вызывающими лишь отвращение, поелику вместо воды они предлагают гниль. И обращается нищетой богатство алчного. И стремление тщеславного к почету ввергает его в ничтожество и рабство. И постыдное наслаждение мучит и терзает того, кто до него падок.
– это Пастырь, потому что Он правит, питая свою паству и его приказы несут жизнь, то он будет Пастырем еще и потому, что в своем правлении он не подходит ко всем с одинаковой меркой, но имеет к каждому члену своей паствы особый подход. Ибо Он правит, питая, и пища отмеряется в зависимости от голода и потребностей тех, кого Он пасет. Вот почему среди характеристик Христа как доброго Пастыря указывается в Евангелии то, что Христос кличет каждую свою овцу по имени[139]; иными словами, что знает он каждую из них в отдельности и правит ею и зовет ее к благу тем особым образом, который более всего ей подходит, и не всех одинаково, но каждую по-своему. Так, слабых Христос пасет по одному, а тех, кто уже поднабрался сил по-другому, и совсем уж по-иному тех, кто многого достиг на этом пути; к каждой из них имеет он свой особый подход, и удивительное дело – это тайное обращение Христа со своими овцами со всеми своими отличиями и удивительным многообразием способов. Подобно тому, как в те времена, когда он жил среди нас и совершал свои исцеления и благодеяния, не поступал он со всеми одинаково, но одних исцелял своим словом, других – словом и присутствием, иных – прикосновением руки, а некоторым прикосновение не приносило излечение, но посылал Он им здоровье вслед, когда уходили они своей дорогой. Одних Он лечил по их просьбе, других – по молчаливому взору. Так и сейчас, в этом тайном лечении сим секретным снадобьем, которым он продолжает исцелять овец своих, странным чудом кажется разнообразие того, как он использует его и как отмеряет в зависимости от особенностей и состояния каждой. Вот почему святой апостол Петр называет его благодать многоразличной[140], ибо она изменяется в зависимости от того, кому она предназначена.
хлебами[141], так и правление Христа и пища, которую Он дает своим приближенным, имеет много ликов и является хлебом. Хлебом, поелику дает пропитание, и многоликим, поелику обращается с каждым своим особым образом, а коль скоро свойство пищи той изменяется по вкусу каждого[142], как говорит нам Книга Премудростей царя Соломона, то и пажить Христова многообразна в зависимости от разнообразия потребностей Его паствы. Вот почему правление Христово – совершенное правление, ибо, как говорит Платон[143], не самым лучшим является правление, основанное на писаных для всех законах, ибо такие законы едины и неизменны, а частных случаев много, и они ежеминутно меняются в зависимости от обстоятельств. И вот, несправедливым оказывается для одного случая то, что, установлено законом для всех. И использование одного лишь писаного закона для всех равносильно общению с человеком, с одной стороны, упрямым и не внемлющим доводам разума и, с другой стороны, могущественным и способным исполнить то, что говорит, что весьма утомительно и сложно. Идеальное правление – это правление, основанное на живом законе, который всегда понимает, что является лучшим на данный момент, и всегда стремится к тому благу, которое видит. Так что закон становится благим и справедливым судом правителя, который всегда учитывает особенности тех, кем он правит.
Но коль скоро такого правления не существует на земле, ибо никто из живущих здесь не является ни столь мудрым, ни столь добрым, чтобы не обманываться и не делать того, что, как он видит, лишено справедливости, потому и людское правление остается несовершенным и отличается от того, как правит нами Христос; ибо в совершенстве обладающий мудростью и добротой, Он всегда отличает справедливое и никогда не желает нам зла; так что Он всегда видит, что требуется каждому из нас и именно к этому нас ведет и, как говорит о себе святой апостол Павел, "для всех я сделался всем, что спасти некоторых"[144]. Что относится уже к третьему пункта и к особенностям этой обязанности, которая, как мы уже сказали, является обязанностью, полной многих обязанностей, всеми ими управляет Пастырь. Ибо воистину, все то, что делается во благо людей – а делается многое и разное, – все это совершает и исполняет Христос: ибо Он нас созывает и исправляет, и моет нас и лечит, и освящает, и ублажает, и облачает нас во славу. И все те средства, что имеются в распоряжении Господа для того, чтобы хорошо направлять душу, принадлежат Христу, и Он является их автором.
Но смотрите, как хорошо и как много сказано об этом у Пророка! "Ибо так говорит Господь Бог: вот, Я Сам отыщу овец Моих и осмотрю их. Как пастух поверяет стадо свое в тот день, когда находится среди стада своего рассеянного, так Я пересмотрю овец Моих и высвобожу их из всех мест, в которые они были рассеяны в день облачный и мрачный. И выведу их из народов и соберу их из стран, и приведу их в землю их и буду пасти их на горах Израилевых, при потоках и на всех обитаемых местах земли сей. Буду пасти их на хорошей пажити, и загон их будет на высоких горах Израилевых; там они будут отдыхать в хорошем загоне и будут пастись на тучной пажити – на горах Израилевых. Я буду пасти овец Моих и Я буду покоить их, говорит Господь Бог. Потерявшуюся отыщу и угнанную возвращу, и пораненную перевяжу, и больную укреплю, а разжиревшую и буйную истреблю; буду пасти их по правде"[145]. Ибо говорит Господь, что сам Он отыщет овец своих, и ведет их, если они потерялись, и, ежели попали в ловушку, освобождает, и лечит, ежели они больны, и он Сам их отвращает от зла и обращает к добру и ведет вверх на самые высокие пастбища. И при всех потоках и во всех местах их пасет, ибо во всем, что с ними происходит, находится для них пища, и во всем, что пребывает или же проходит; ибо все это от Христа, как добавляет затем Пророк: "И поставлю над ними одного пастыря, который будет пасти их, раба моего Давида; он будет пасти и он будет у них пастырем. И Я, Господь, буду их Богом, и раб мой Давид будет князем среди них"[146].
рода Давида), поелику он меньше и подчиняется Отцу своему. Второе, для всех тех многих вещей обещает Господь одного лишь Пастыря и делает Он это как для того, чтобы показать всемогущество Христа, так и для того, чтобы научить, что Он – единственный правитель. Ибо среди людей, даже если всеми правит один, никогда не бывает так, что он правит или в одиночестве: обычно живут в нем многие правители – его страсти, желания, его интересы, которые управляют каждое по своей воле. И третье, этот Пастырь, которого Бог обещает и дает своей Церкви, по Его свидетельству, должен подняться из овец своих. То есть, должен Он жить в самой сердцевине стада своего, становясь его полновластным хозяином, и должен пасти овец своих в себе самом.
Ибо поистине, настоящая пища человека находится внутри него и в тех благах, над которыми каждый из нас господин. Поелику, вне всяких сомнений, лежит в основе всякого блага то разделение благ, которым философ Эпиктет начинает свою книгу. Ибо так говорит он: "Среди вещей одни находятся в наших руках и другие вне нашей власти. В наших руках находятся суждения, желания, потребности и заблуждения и, одним словом, все те, что являются плодами наших трудов. Вне нашей власти находятся наше тело и имущество, почести и власть, то есть все то, что не является плодами наших рук. Те, что в нашей власти, свободны от самих себя, и им не страшны препятствия и помехи, но те, что пребывают вне нашей власти, слабы и подневольны и, в конечном счете, нам не принадлежат. Посему тебе следует учитывать, что ежели нечто, что по сути своей является подневольным, свободно от тебя, и ежели ты считаешь своим то, что тебе не принадлежит, ты легко будешь введен в заблуждение и впадешь в горе и смятение, коря в этом Бога и людей. Но ежели ты считаешь своим лишь то, что на самом деле твое, и считаешь чужим то, что тебе не принадлежит, как оно и бывает на самом деле, никто и никогда не сможет сладить с тобой, не спутает твои планы, никого не станешь ты укорять и досаждать своими жалобами, не придется тебе действовать против своего желания, никто больше не навредит тебе, не будет у тебя врагов и не испытаешь ты никакого ущерба"[147].
внешней силы; поэтому управлять и пасти человека значит подвигать его к правильному использованию всего того, что является его собственным и что заключено в нем самом. И посему Господь Бог справедливо помещает Христа, который есть Пастырь Его, в самую сердцевину человека, чтобы тот, взяв власть над ней, направлял его суждения, мнения, потребности его и желания к благу, которым питается и от которого получает новые и новые силы душа, и исполнял тем самым слова пророка: и будут пастись они "на хорошей пажити". Иными словами, там, где находятся истинные счастье и благополучие человека. Но не только там, а также "на высоких горах Израилевых", которые суть высшие блага небесные, во всем превосходящие обычные блага, ибо владыкой всех этих благ является тот же самый Пастырь, который к ним ведет, или, чтобы быть точным, ибо все эти блага Его и все они сосредоточены в Нем.
А коль скоро все эти блага носит Он в себе, то по этой же самой причине, находясь внутри стада своего, направляет Он всегда к себе овец своих; и не только находится Он со стадом своим, но поднимается и возвышается на ним, как говорит про Него пророк. Ибо и сам по себе Он велик благодаря средоточию горних благ, которые Он имеет, и среди овец своих велик Он, ибо выпасывая их, он поднимает их с земли и отводит все дальше и дальше от земли и все время тянет за собой и возвеличивает их до своей высоты, вознося их все выше и выше и погружая в высочайшие блага свои. А раз один Он находится в груди у каждой овцы своей, и раз пасти их означает соединять с собой и погружать в себя, как мы сейчас говорили, посему к Нему, как ни к кому другому, подходит и последняя черта, присущая Пастырю, а именно: объединение и сбор стада. И делает это Христос самым удивительным образом, о чем, возможно, мы поговорим в следующих раз. А сейчас довольствуемся лишь тем, что не существует одежд, столь близких к телу, которое они облачают, ни пояса, который опоясывал бы столь туго чресла, ни головы и членов, соединенных столь гладко, ни родителей, столь любящих свое дитя, ни супруга, столь близкого своей супруге, сколь Христос, наш божественный Пастырь связывает с самим собой и между собой паству.
обратить свою паству, но как говорит Христос в Евангелии от Иоанна, были ворами и разбойниками[148], пришедшими, чтобы разобщить и умертвить стадо, и ободрать с овец шкуры. И хотя толпы злодеев сговариваются против овец Христовых, нет средь них единства, и не образуют они стадо свое, в которое они могли бы сбиться они, поелику сколь велики разнообразие и многообразие их желаний, страстей и упований, столько велико и различие между ними. И не стадом, в котором царит единение и мир, но сборищем полным раздоров и шайкой врагов, грызущихся между собой, является их союз, ибо каждый из них обладает своим желанием. Но Христос, наш Пастырь, ибо он воистину является Пастырем, вносит мир и собирает стадо. И еще поэтому, в довершение ко всему сказанному, называет Его Господь единым Пастырем в приведенном мною отрывке, поелику обязанностью Его является все объединять воедино. Итак, Христос есть Пастырь по всем тем признакам, мною названным; ибо ежели в обязанности пастуха входит бдеть, чтобы сохранить и улучшить свое стадо, то Христос бдительно следит за своими приближенными и всегда окружает их заботой. И, как говорит Давид, "Очи Господни обращены на праведников, и уши Его – к воплю их"[149]. "Забудет ли женщина грудное дитя свое?... Но если бы и она забыла, то Я не забуду тебя".[150] И ежели в обязанности пастуха входит трудиться ради овец своих в морозе и холоде, то кто еще кроме Христа трудился столько во благо паствы своей? И справедливы слова Иакова, который словно бы о Нем сказал так: "Я томился днем от жара, а ночью от стужи; и сон мой убегал от глаз моих"[151]. И ежели входит в обязанности пастуха служить, несмотря на усталость, жить в жалких условиях без преклонений и услужений, то Христос, уподобившийся одеянием овцам своим и облачившийся в их ничтожество и кожу, служил во благо стада своего.
И поелику мы уже сказали о том, отчего подходит Христу все то, что присуще пастуху, поговорим теперь о преимуществах Христа в этом роде занятий перед другими пастухами. Ибо Он не только Пастырь, но Пастырь особенный, каких больше не было, и Он сам подтверждает это, когда говорит: "Я есмь пастырь добрый"[152]. Это слово добрый служит свидетельством Его совершенства, словно бы речь шла о Пастыре, превосходящем всех других. Таким образом, первое отличие Христа заключается в том, что другие становятся пастырями по необходимости или по воле случая, но Христос был рожден для того, чтобы стать Пастырем, и еще до своего рождения избрал родиться для этого; и, как Он сам говорит о себе, спустился с небес и стал Пастырем человека, чтобы искать человека, свою пропавшую овцу[153]. А коль скоро родился Он для того, чтобы пасти свою паству, то, появившись на свет, известил Он о своем пришествии первым делом пастухов. Далее, другие пастухи лишь следят за стадом, но наш Пастырь сам собирает стадо, за которым следит. Так что мы обязаны Христу не только тем, что Он правит нами и нас пасет тем особым образом, о котором уже говорилось ранее, но также и тем и, в первую очередь, тем, что из диких тварей, коими мы были, делает Он нас кроткими овцами, и потерянных Он приводит в свое стадо, и взращивает в нас дух простоты и кротости и святого, верного смирения, благодаря которому входим мы в Его паству. И третьим отличием Христа является то, что отдал Он жизнь свою во благо стада своего, чего не сделал ни один пастух, и, чтобы вырвать нас из пасти волчьей, решил Он сам отдать себя на растерзание волкам.
принять и впитать и разделить жизнь свою, и побуждает, чтобы с благими искрами милосердия переходили овцы внутрь Него, и тех, что проникают в Него, обращает Он в Себя. Ибо питающиеся Христом, освобождаются они от самих себя и облачаются в свойства Христовы; и тучнея на сей благостной пажити становятся они шаг за шагом со своими Пастырем единым целым
воплощения пас Он сотворенные создания; поелику Ты, Христе, правишь и питаешь вещи, и Ты даешь пищу ангелам, и "все они Тебя ожидают, чтобы дал Ты им пищу их в свое время"[155], как говорится в Псалме. И уже рожденный человеком своим духом и плотью питал Он людей, и потом, вознесшись на небеса, излил он на землю пищу свою; и ныне, и присно, и во веки веков тайно и удивительно и миллионами способов продолжает питать их; и на земле Он пасет их и на небесах также будет их Пастырем, когда заберет их туда; и когда обратятся века и когда оживут Его овцы, которые будут вечно жить рядом с Ним, будет Он жить в них, передавая им свою собственную жизнь, их Пастырь и их пажить.
[ГОРА]