Парфёнова Т. : Творчество Луиса де Леона и духовная жизнь Испании XVI века"
Язык и стиль "Имен Христа".

Язык и стиль "Имен Христа".

Как всякий гуманистический диалог эпохи Возрождения, “Имена Христа” испытали сильное влияние риторики.. В эпоху когда актуальной становится проблема статуса родного языка, Луис де Леон ставит перед собой очень сложную задачу: приспособить классический ораторский стиль к кастильскому языку, опираясь на лучшие образцы античной риторики, такие как Цицерон и Исократ. Он не просто пишет на родном языке, но пытается максимально использовать его художественные возможности и превратить в "классический" язык.

В "Посвящении" к третьей книге он объясняет читателям, в чем новизна этого стиля, и защищает его, как наиболее соответствующий теме своего произведения, способный возвысить вульгарный язык до языка античных авторов. Там же Луис де Леон излагает несколько основных требований, которым должен отвечать этот новый стиль. Во-первых, это порядок: "И не правы те, кто считает, что я говорю не на романском, так как не говорю бессвязно и вношу порядок в слова, и тщательно отбираю их, и для каждого нахожу место"[115]. Во-вторых, ясность изложения и, наконец, красота звучания: "чтобы слова были не только понятными, но также сладкозвучными и мелодичными"[116]. Преимущества своего стиля он раскрывает в диалоге устами своих героев.

Примером может служить глава "Отец Грядущего Века", где Хулиан дает оценку речи Марсело: "Вы не первый говорите об этом, но первый из тех, кого я видел и слышал, объединяете каждую вещь с ей подобной, и, соединяя их по парам и расставляя по местам, связывая между собой и упорядочивая, создаете единую, прочную ткань"[117].

– высокий стиль (sublimis), средний или умеренный (mediocris) и простой, незатейливый (tenuis). Простой стиль, лишенный риторических украшений, он использует, когда излагает Священное Писание или повествует о библейских событиях (обычно в начале каждой главы). Тем же стилем написаны диалогические части, которые время от времени разбивают длинные монологи Марсело, полные эмоционального напряжения. Здесь очевидно прослеживается влияние на "Имена Христа" диалогов Лукиана и Эразма, о чем уже достаточно было сказано ранее.

Большая часть произведения написана умеренным стилем – изящным, украшенным многочисленными риторическими фигурами: обычно автор использует его для изложения своего мировоззрения. В "Посвящениях" и во "Вступлениях" ко всем трем книгам, где не требуется особая выразительность, как и в тех главах, чье содержание требует рассуждений и объяснений, ("Отрасль", "Лик Господень", "Супруг") стиль не богат риторическими украшениями. Напротив, главы "Стезя", "Гора", "Десница Господня", "Божий Царь", "Мирный Владыка" изобилуют разного рода риторическими фигурами, к которым автор обращается в минуты душевного подъема и оживления.

Однако когда эмоциональное напряжение достигает кульминации, Луис де Леон отступает от античной риторики и пишет в возвышенном стиле христианских проповедников – ecclesiastica consuetudo (церковный обиходно-разговорный), – изобретенном еще Августином и характеризующемся короткими импульсивными фразами, обилием восклицательных предложений и риторических вопросов. Для этого стиля свойственно не столько большое количество риторических украшений, сколько строгость и высокая напряженность всех чувств. Как правило, предложения построены на параллелизме или антитезах, а выразительность достигается за счет ассонансов, аллитерации или рифмы. Образцы такого стиля можно встретить в заключительных главах "Имен Христа", таких как "Возлюбленный" или "Иисус".

и синтаксические средства родного языка и связывать латинское значение слов со словами повседневного узуса. Примерами латинизмов в "Именах Христа" является использование слова leño в значении nave, aplicar в значении dirijir, perdonar в значении ahorrar, decir в значении cantar или celebrar и т. д.

Однако главная заслуга Луиса де Леона-прозаика в том, что он первым применил к кастильскому языку деление фраз на риторические периоды, свойственное античной риторике. Луис де Леон возвращается к периодической структуре фразы, забытой в эпоху Средневековья, и обосновывает это следующим образом:" И я уверяю, что новой и непроторенной дорогой для тех, кто пишет на моем языке, является попытка внести в него ритм и, тем самым, вывести из упадка, в котором тот сейчас пребывает"[118]. В этом он следует за Цицероном, который приспособил к латыни стиль, изобретенный Исократом для греческого языка: Исократ ввел в греческую прозу ритм и размер, придав ей тем самым гармоническое звучание, которое до него считалось прерогативой поэзии.

"Именах Христа" основными способами ритмического деления фразы являются риторический период и периодическая клаузула, которая может подразделяться на более мелкие элементы – "колоны", а те, в свою очередь, на "коммы" – укороченные "колоны". Периоды характерны для спокойного и ровного стиля "Посвящений" и "Вступлений". В основном тексте чаще встречаются периодические клаузулы, состоящие из двух или трех "колонов", а в наиболее эмоциональных местах самых поэтичных глав (таких как "Пастырь", "Гора", "Десница Господня", "Божий Царь", "Мирный Владыка" и "Супруг") – из пяти и даже шести "колонов", содержащих длинные ряды "комм". Стиль и строение таких фраз более близки стилю христианских проповедников, чем античных риторов.

Стиль "Имен Христа" необычайно богат разного рода риторическими фигурами и топосами, без которых, по словам Л. М. Баткина, "полностью немыслима гуманистическая речь"[119]. Однако риторика оживает и становится необходимым моментом литературного творчества, средством эксперимента с родным языком, использования его безграничных возможностей.

"фигурами переосмысления") – метафоре, метонимии, сравнению, эпитету. С их помощью автор передает символическое и аллегорическое содержание глав, поскольку, подобно мистикам, полает, что мистические и духовные сущности невыразимы обычными словами. Он может нанизывать друг на друга разные виды тропов или, напротив, ввести один единственный эпитет, но эпитет точный и очень выразительный.

Обычно источником символики служат образы природы или элементы физического мира (солнце, луна, свет, ветер, небо, облака, ночь, море, огонь, дерево, железо, камень, семена, плоды цветы), но иногда – человек в своем социальном (врач, пастух, монарх, священник, супруг) или физическом состоянии (болезнь, здоровье, радость, страдания).

Чаще всего в "Именах Христа" можно встретить два вида тропов: метафору и сравнение. С их помощью автор передает взаимосвязь физического и духовного мира, и таким образом достигается основная художественная цель сочинения – показать единство человека и Бога. То же самое можно сказать о развитии каждой отдельной главы, где каждое новое имя, данное Христу, поясняется через его многочисленные метафорические значения.

– настолько тесно переплетены эти выразительные средства в художественной ткани "Имена Христа". Сравнения бывают простыми и развернутыми, и тогда они простираются на целый абзац. В этом случае автор использует синтаксическую конструкцию: y como... así… или así como... así/así también... Развернутое сравнение может быть многоступенчатым и содержать несколько фраз, построенных по одинаковой модели. Такие длинные и распространенные ряды сравнений постоянно встречаются на страницах "Имен Христа".

"Отрасль", где анализируется имя Плод: "Подобно тому, как у древа есть корни, которые не существуют сами по себе, равно как и ствол, вырастающий и возвышающийся над ними, но и то, и другое вкупе с ветвями и цветами, и листьями, и всем прочим, что произрастает на деревьях, – все это подчинено и устремлено к единой и самой главной цели: рождению и созреванию плода, точно также и эти бескрайние небесные просторы, кои мы созерцаем, и сонмы звезд, блистающие на них, и средь звездного хора это круглое и бесконечно прекрасное светило, озаряющее своим сиянием все вокруг, и эта земля, усыпанная цветами, и воды, богатые рыбой, животные и люди, и все наше мироздание, сколь велико и прекрасно оно есть - все это было сотворено Богом ради того, чтобы сделать человека своим Сыном и чтобы произвести на свет сей единственный божественный плод, коим является Христос, которого мы можем назвать совместным и общим произведением всех вещей"[120].

Здесь, как и в других случаях, фрай Луису легко удается поддерживать гармоническое равновесие и на содержательном, и на формальном уровне между двумя членами развернутого сравнения, в которых параллельно развивается два совершенно различных действия. Как правило такие сравнения насыщены перечислениями, метафорическими образами и символами, сквозными для всего творчества Луиса де Леона.

Важное место в прозе Луиса де Леона занимают риторические "фигуры перемещения", во многом характеризующие его стиль, как "антитетический стиль", господствовавшие в Европе в эпоху Ренессанса. К ним относятся инверсии и разные виды параллелизма: точный и неточный (изоколон), прямой и обращенный (хиазм), рифмованный и нерифмованный (гомеотелевтон), а также антитеза. В "Именах Христа" встречаются все типы параллелизма, которые могут быть разной протяженности – от нескольких слов вплоть до словосочетаний и даже целых фраз. Но особенно часто автор обращается к антитезе. Она варьируется у него от незначительного, легкого контраста до полной идейной оппозиции ("природа – город", "война – мир", "болезнь – здоровье", "яд – лекарство", "жизнь – смерть", "друг" – "враг" и др.). Могут быть противопоставлены как отдельные элементы внутри фразы (y el que vivo y muerto, mortal y glorioso[121] или Por dónde dice que en el entrar y en el salir, esto es en la vida y en la muerte, en el tiempo próspero y en el turbio y adverso, en la salud y en la flaquesa, en la guerra y en la paz[122]), так и целые обширные пассажи, развитие которых происходит за счет антитез (обычно aquí – allí, esto/a – aquello/a). Обычно они состоят из длинного ряда предложений, построенных по одной схеме, количество которых может колебаться от двух до восьми или даже десяти. Иногда автор использует оксюморон – совмещение несовместимых понятий: un niño ancianísimo, un niño y gigante, un flaco muy fuerte[123].

Большую роль в "Именах Христа" играет также изоколон, позволяющий ритмизировать прозу за счет одинакового строения "колонов". Как правило, Луис де Леон использует этот прием в конце периодической фразы, чтобы ритмически завершить ее. Иногда ту же функцию выполняет гипербатон – вид инверсии, при котором происходит перестановка слов и нарушается их синтаксический порядок. Кроме перечисленных выше видов параллелизма, в прозе Луиса де Леона присутствует звуковой параллелизм: аллитерация (siempre mide Diós los medios[124]), которая часто усиливается за счет антитез, повторов или одинакового строение частей фразы, как, например, в следующих случаях: y no encierra ni engasta ni enlaza en un cuerpo[125] или como a medios para conseguir algún fin, y como a remedios y medicinas[126], и рифма (lo que más aquí admira es la viveza y firmeza y blandura, y fortaleza y grandeza de amor[127]), которая у Луиса де Леона также очень разнообразна и может быть как полной (как правило, глагольной, адъективной или причастной), так и ассонансной (por haber sido comprados con una vida tán justa y lavados del pecado con una sangre tán pura[128]). Обычно автор использует их для того, чтобы мелодически или ритмически завершить смысловой отрывок текста или абзац. Именно аллитерация и рифма делают прозу Луиса де Леона поэтичной и музыкальной, сближают ее с поэзией.

"Именах Христа" можно встретить повторы самого разного типа (анафору, эпифору, анадиплосис, симплоку, антанакласис), "подкрепления" с длинными синонимическими перечислениями, полисиндетон (многосоюзие – постоянный повтор союза y, или así como, а также относительных местоимений lo que, el que), деривации (употребление в одном предложении однокоренных слов, например, encamina – camino, se humilló – humilde, montes montuosas, ponzoña – emponzoña, trabajados trabajos) и полиптонон (повтор слова в разных грамматических формах). Длинные ряды перечислений и повторов были традиционны для гуманистической прозы, поскольку воспринимались гуманистами как частное проявление одной из важнейших ренессансных концепций – концепции "разнообразия", varietà.

Часто, стремясь достичь наибольшей смысловой и стилистической выразительности, Луис де Леон сочетает различные риторические средства (lo revoltoso y rebelde[129] – здесь помимо употребления синонимов, он использует анафору), хотя иногда их употребление явно избыточно.

К прочим риторическим средствам, употребляемым в "Именах Христа" относятся силлепсис (объединение неоднородных членов в общем синтаксическом подчинении, как, например, los caminos son diferentes... unos más largos y otros son como sendas de atajo[130]), эллипсис (пропуск подразумеваемого слова или словосочетания), асиндетон (бессоюзие), а также восклицания, риторические вопросы, обращения к аудитории. Их словесное выражение часто усиливается у него либо умолчанием, либо, напротив, амплификацией, которая тоже бывает разных видов.

Например, автор может усиливать довод путем нагромождения равнозначных выражений, мелких фактов, деталей, как это мы видим в проповеди о "страстях Христовых" (глава "Божий Царь")[131]. Или же подкреплять свои слова гиперболами, градациями, расположенными по мере возрастания ( y luego, y ahora, y después, y en todos tiempos y horas[132]). Иногда амплификация строится на контрастах и аналогиях (se sube de lo menor a lo mayor, dándo importancia a lo interior para exaltar lo superior[133] ), а иногда, ради усиления своих слов, автор ведет читателя через целый ряд рассуждений и умозаключений.

"Именах Христа" Луис де Леон использует практически все основные стилистические фигуры, входящие в состав главной части риторики – ее elocutio. Они создают образ дидактического диалога эпохи Возрождения, который существенно отличается от платоновского: здесь мысль развивается не посредством логической смены вопросов и ответов, но при помощи накопления различных доказательств, освещающих истину с разных сторон и делающих ее объемной и очевидной.

но, напротив, облегчить восприятие текста. Риторические средства и топосы становятся для Луиса де Леона, как для всякого гуманиста-филолога, "средством творческого эксперимента", и он распоряжается ими так, "чтобы они свидетельствовали о суверенной авторской воле"[134].

При этом ему чужда и другая крайность – нарочитая "простота" изложения. Автор "Имен Христа" до конца остается верен традициям ученой литературы – в отличие, скажем, от Терезы де Хесус, сочинения которой по своему стилю близки устной речи и наиболее точно характеризуются словами самой святой Терезы: "пишу как говорю". Луис де Леон руководствуется и чувствами (т. е. пишет естественно), и разумом (тщательно обдумывает и отбирает слова, их расположение и сочетание), чтобы изъясняться на родном языке так же, как древние писали на греческом или латыни.

Поэтому, несмотря на обилие риторических фигур и периодическую структуру фразы, язык "Имен Христа" не становится "темным", "витиеватым" и трудным для восприятия, как у многих авторов ученых трактатов того времени. Напротив, риторические периоды придают языку произведения необыкновенную музыкальность и поэтичность и делают естественными переходы от ритмической прозы к поэзии, органично вплетенные в ткань диалога.

"Имен Христа", поэтому в них можно встретить все известные мотивы его поэтического творчества, а некоторые главы содержат целые парафразы луисианских стихотворений. "Имена Христа" – цельное сочинение, в котором дидактика и риторика, свойственные гуманистическому диалогу, уживаются с лирическим началом.