Факт одиннадцатый
Запись в Книге регистров компании книгоиздателей и печатников от 20 мая 1608 года:
«Edward Blount entred for his copie vnder th[e h] andes of Sir George Buck knight and Master Warden Seton A booke called The booke of Pericles, prynce of Tyre... vid.
Edward Blunt entred also for his copie by the lyke Aucthoritie. A booke called Anthony and Cleopatra... vid».
«Эдуард Блаунт внес за свой экземпляр за руками сэра Джорджа Бака рыцаря и мастера-надзирателя Сетона книги, называемой Книга о Перикле, князе Тира, 6 пенсов.
Эдуард Бла[у]нт внес также за свой экземпляр за теми же руками книги, называемой Антоний и Клеопатра, 6 пенсов»84.
Эдуард Блаунт своего намерения не исполнил. Никакую из пьес в печать так и не сдал. Историческая трагедия увидела свет в 1623 году, в первом фолио. Мелодраму о Перикле в 1609 году опубликовал другой лондонский печатник — Томас Крид. Тот самый, что в 1595 году размножил перевод «Менехм» Уильяма Уорнера, а в 1598-м подменил Валентина Симмеса, не ставшего повторно тиражировать для Эндрю Уайса шекспировскую хронику о Ричарде III с вызывающим дефисом в фамилии автора.
На титуле «Перикла» дефис отсутствовал, хотя фамилия значилась та же — Шекспир. И все бы ничего, кабы годом ранее, в 1608-м, печатник Томас Пэйвиер (Pavier) не порадовал спонсора — книгоиздателя Натаниэля Баттера (в том же году выпустившего шекспировского «Короля Лира»), а с ним и английских читателей новеллой «Мучительные приключения Перикла, князя Тира» («The painfull aduentures of Pericles, prince of Tyre») Джорджа Уилкинса (Wilkins). Содержание обеих книжек в общем тождественно. Под заглавием второй имелось важное примечание, что она — точное изложение сыгранной недавно пьесы. Кто ее играл, пояснил титульный лист шекспировского «Перикла, князя Тира» — «слуги» короля в театре «Глобус» на Бэнксайде.
Впрочем, ссылка на труппу Бэрбеджа не может служить доказательством написания драмы великим бардом. Ведь Уилкинс в посвящении на имя Генри Фермора (Fermor), мирового судьи графства Мидлсекс, прямо назвал помещенное ниже «бедным дитя моего ума» («a poore infant of my brame»). Согласитесь, простое воспроизведение в прозе чужой поэтической фантазии провозглашать «дитя» собственного «ума», пусть и «бедным», как-то несолидно. Посему претендовать на авторство «Перикла» вправе и Шекспир, и Уилкинс, а для разрешения спора о приоритете требуются дополнительные доводы.
И таковые есть... у Уилкинса. Целых два. Во-первых, составители первого фолио, подчеркнувшие в предисловии, что включили в сборник всю драматургию британского гения, «Перикла» этой чести не удостоили. Во-вторых, сама пьеса — весьма слабая, с сюжетом скорее водевильным, чем драматическим. Недаром большинство шекспироведов из пяти актов шекспировскими признают лишь три последних, а первые два твердо приписывают Уилкинсу. Правда, не будь у них желания добавить в список шедевров еще что-нибудь, «Перикл» наверняка давно бы утратил двойное авторство. Ну не чувствуется в нем рука мастера. В лучшем случае Шекспир поработал над творением коллеги в качестве редактора, чтобы адаптировать текст, преобразившийся позднее в новеллу, под характеры известных ему актеров. Не более того85.
Разумеется, вопрос, кому и зачем понадобилось обижать одного драматурга и принижать талант другого, остается. Кстати, не потому ли Уилкинс прибег к жанру новеллы, что стихотворный вариант сочиненной им пьесы обнародовать ему воспрещалось? К тому же и дата выхода прозаического «Перикла» подозрительно совпадает с заявкой Блаунта — 1608 год. Создается впечатление, что Уилкинс пытался кого-то опередить и не совсем обычным способом известить общественность, кто истинный создатель завоевавшей популярность пьесы. Тем более что похожая история с ним произошла в прошлом 1607 году.
31 июля 1607-го книгоиздатель Джордж Винсент (Vyncent) зарегистрировал в родной гильдии «трагедию, называемую Несчастье принудительного брака» («a tragedie called The Miserye of inforced Marriage»). Обратите внимание — трагедию. До конца года, то есть до марта 1608-го, пьесу напечатали. Титульный лист сообщал помимо подкорректированного заглавия («Miseries»), кто ее автор («by George Wilkins») и кем произведение исполнялось на сцене — «by his Maiesties semants», то есть «Его Величества слугами». И вопреки обыкновению — ни слова о том, что перед нами трагедия. Впрочем, финал у «Несчастий» вполне благополучный. Никто из ведущих персонажей не погиб (кроме первой невесты главного героя, покончившей с собой). Под занавес оба супруга, бросившие нелюбимых жен, помирились с ними, а почтенный властный опекун, заваривший всю кашу, пожалел о содеянном и умер раскаявшимся. Чем не добротная классическая мелодрама?
И выдумай Уилкинс сюжет сам, оговорку Винсента можно было признать за ошибку. Однако в основе «Несчастий принудительного брака» — реальные события, реальная трагедия семьи Калверли (Calverley) и судебные отчеты, опубликованные Натаниэлем Баттером летом 1605 года. Судя по тем отчетам, началось все с того, что опекун Уолтера Калверли заставил молодого человека обвенчаться не по велению сердца с дочерью соседа по имению в Йоркшире, а с Филиппой Брук, племянницей Уильяма Брука, 10-го барона Кобхэма и двоюродной сестрой Генри Брука, 11-го барона Кобхэма, потомками увековеченного Шекспиром Джона Олдкастля.
За несколько лет совместной жизни у супругов родилось трое сыновей — Уильям, Уолтер и Генри. К сожалению, дети не скрепили союз, возникший поневоле. Отец с тоски проводил время в азартных играх да в пьянстве. И вот, когда 23 апреля 1605 года его уведомили об аресте какого-то родственника за долги, он сорвался: в исступлении набросился с ножом на жену и двух малолетних мальчиков. Ребят убил, благоверную лишь ранил. Затем вскочил на коня и поскакал в деревню, где с кормилицей-нянькой жил младенец Генри. Обезумевшего мужчину успели перехватить и отправить в тюрьму. В августе в Йорке убийцу судили. Какой вынесли вердикт, понятно. Смертная казнь! Просить о помиловании Уолтер Калверли не стал и 5 августа 1605 года взошел на эшафот86.
разделили на две части — накануне убийства и само убийство. В соответствии с канвой первой переиначили «Несчастье принудительного брака». На основе второй написали короткую (из десяти сцен) пьесу «Йоркширская трагедия». 2 мая 1608 года печатник Томас Пэйвиер заплатил за право опубликовать новинку традиционные шесть пенсов и попросил зафиксировать в реестре, чьей руки сочинение — Уильяма Шекспира («written by Wylliam Shakespere»).
Ровно через восемнадцать дней Эдуард Блаунт зарегистрировал «Перикла, князя Тира» и «Антония и Клеопатру» без указания автора, после чего взял паузу до конца года... пока тот же Томас Пэйвиер не обнародовал и новеллу о Перикле Джорджа Уилкинса, и «Йоркширскую трагедию» Шекспира. Затем Блаунт передал полномочия на шекспировского Перикла другому предпринимателю — Генри Госсону (Gosson), который и выпустил книгу в свет в 1609 году.
Интересная картина складывается. Творения Уилкинса для театра «Глобус», заметим, не самого высокого уровня, по какой-то причине полностью или частично лучший драматург театра объявляет собственными. Причем настоящий автор вроде бы и не против. Потому что связан с труппой неким джентльменским соглашением? Если так, то соблюдалось оно не пунктуально, о чем и свидетельствует казус с «Периклом». Приобретя возможность присвоить отрывок одной пьесы и целиком другую, Шекспир или его покровитель поторопился в кратчайший срок издать обе, что компаньону явно не понравилось. В итоге «Перикла» пришлось примерно на год придержать.
Путем сравнения стиля и лексики ученые давно установили, что «Йоркширская трагедия» к барду не имеет никакого отношения. Тем же методом вычислили наиболее подходящую кандидатуру на авторство — Томаса Мидлтона (Middleton, 1580—1627). Версия весьма правдоподобная... при условии, что Уилкинс преобразовать сцены убийства в самостоятельную пьесу отказался87.
Для шекспироведения странные притязания гениального драматурга на сомнительную славу плагиатора — абсолютная загадка. Факт отбора для сей затеи пьес довольно посредственных скорее вызывает еще большее удивление, чем вносит какую-либо ясность. К тому же в «афере» приняли участие весьма уважаемые книгоиздатели — Пэйвиер, Баттер, Блаунт, а также Уильям Джаггард (Jaggard), отпечатавший для Винсента первый тираж «Несчастий принудительного брака». Между прочим, первое фолио подготовят к изданию те же Блаунт и Джаггард. Так что упрекать кого-либо из четверки в плутовстве или неряшливости вряд ли справедливо. Да и не в 1608 году стартовал таинственный процесс.
«Лондонского повесу» («The London prodigali»). Водевиль на манер «Несчастий» или «Перикла». Распутный сын купца хитростью женится на целомудренной дочери состоятельного джентльмена, но в день свадьбы попадает в долговую тюрьму. Однако обманутая девица не кинула в беде мошенника-мужа, а взялась за исправление несчастного и добилась полного успеха. Титульный лист пьесы украшает примечание об исполнении ее «королевского величества слугами». Текст совершенно не шекспировский, и тем не менее автором на том же титуле назван Уильям Шекспир. Без дефиса. Надо ли добавлять, что в первом фолио «Лондонского повесы», впрочем, как и «Йоркширской трагедии», нет?..
В середине девяностых годов Томас Крид приобретал первые навыки профессионального печатника под покровительством двух Уильямов — знакомого нам Понсонби и Барли (Barley), ведущего члена гильдии торговцев мануфактурами, активно участвовавшего и в типографском бизнесе. С 1600 года долей Барли распоряжался другой выходец из мануфактурного купечества — Томас Пэйвиер, ученик Барли, в 1601 году, в период совместной работы над «Обозрением всех достопочтенных лорд-мэров благородного Сити Лондона», сдружившийся с печатником Уильямом Джаггардом, учеником уважаемого издателя Генри Данхэма (Danham). Так вот и сложилось поразительное трио, вскоре зачем-то бросившее тень на репутацию английского гения88.
— W. Sh., — возникших на титульном листе переизданного в 1611 году Валентином Симмесом «Беспокойного царствования короля Джона». Она продолжилась после смерти барда — в 1619 году, когда дружеский дуэт Томаса Пэйвиера и Уильяма Джаггарда вознамерился преподнести публике неожиданный сюрприз в виде первого собрания сочинений прославленного драматурга. Собрания не полного, ныне известного как фальшивое фолио. В избранное вошло десять произведений: «Венецианский купец», «Король Лир», «Виндзорские проказницы», «Сон в летнюю ночь», «Генрих Пятый», «Перикл, князь Тира», «Йоркширская трагедия», «Сэр Джон Олдкастль», «Вся борьба между двумя именитыми домами, Ланкастеров и Йорков, с печальными кончинами доброго герцога Хамфри, Ричарда, герцога Йорка и короля Генриха Шестого». Последнее вобрало в себя сразу две трагедии, изданные в 1594 и 1595 годах хроники, которые Шекспир использовал при работе над второй и третьей частью своего Генриха VI.
Итак, судя по списку, фолио скомпоновали из двух равных половинок — пяти подлинных шекспировских шедевров и пяти чужих, качеством похуже. Их авторы — покойные Роберт Уилсон и Джордж Уилкинс, а также, предположительно, в ту пору здравствовавший Томас Миддлтон. Неутомимый Уилсон, «йомен» и «актер», умер еще в ноябре 1600 года. Уилкинс, после 1610 года погрязший в криминальных разборках и судебных разбирательствах, почил в сентябре 1618 года89.
Интересное совпадение, не правда ли? Кому-то очень захотелось умалить заслуги Шекспира, разбавив его великие драматические творения якобы его же невеликими. Трижды этот кто-то предпринимал настойчивое усилие дискредитировать барда и трижды терпел фиаско. В 1605 году что-то не заладилось с «Лондонским повесой». Похоже, ошиблись с автором, кстати, до сих пор анонимным. Претендентами ученые выдвинули Джонсона, Деккера, Марстона, Дрэйтона, Хейууда и Уилкинса. Но вряд ли им был Уилкинс. К нему обратились при второй попытке в 1607 году и, как мы видели выше, вновь оплошали. Хитрый драматург не позволил сделать из себя литературного негра и ловко подстраховался. В итоге за каждым из двух мнимых творений Шекспира зритель или читатель легко угадывал подлинного сочинителя — Уилкинса.
о числе печатных листов) трех драм — двух хроник о Генрихе VI (с литеры A до литеры Q) и «Перикла» (от R — до Bb), Пэйвиер и Джаггард вдруг прекратили сквозную нумерацию сборника. Более того, они фактически отказались от выпуска фолио, издав все пьесы десятью отдельными книжками, сброшюровать которые в одно целое теперь предлагалось самому покупателю.
К 8 июля 1619 года комплекты разрозненного сборника уже продавались в магазинчиках обоих партнеров, ибо в сей день гильдия книгоиздателей подтвердила за Лоренсом Хэйесом (Hayes) право собственности на рукопись «Венецианского купца», выкупленного отцом истца, Томасом Хэйесом, в октябре 1600 года у Джеймса Робертса (Roberts), чье книжное предприятие в 1608 году приобрел Уильям Джаггард. Спровоцировало Лоренса Хэйеса на протест, судя по всему, появление на книжных прилавках вышеупомянутого шекспировского труда, увидевшего свет без санкции правообладателя.
Двумя месяцами ранее, 3 мая 1619 года, случилась другая неприятность. На собрании той же гильдии председательствующий огласил письмо лорда-камергера, поданное актером труппы короля Джоном Хемингсом. Вельможа потребовал, чтобы пьесы из репертуара «Его Величества актеров» не печатались «без одобрения кого-либо из них» («out consent of somme of them»). Естественно, просьбу сановной особы почтенные члены компании учли.
В кого метил демарш лорда-камергера, очевидно. В Томаса Пэйвиера, на законных основаниях распоряжавшегося с августа 1600 года «Генрихом V» и двумя частями «Сэра Джона Олдкастля», с апреля 1602 года — дилогией о «Распрях между домами Ланкастеров и Йорков», а с 1608 года — «Йоркширской трагедией». Как те основания оспорить? Выдвинув в противовес «слуг короля», исполнявших две из пяти пьес — «Генриха V» и «Йоркширскую трагедию». То, что сборник, пусть и в раздробленном виде, попал в руки читателя, свидетельствует о достижении в конечном итоге компромисса между издателями и актерами. А выглядел он просто: произведения вместе не публиковать! Похоже, после доставки тиража в книжную лавку дуэт попытался нарушить договоренность посредством сшивания десяти брошюр по ходу продажи. На что оппонирующая сторона и отреагировала мгновенно... иском Лоренса Хэйеса90.
Кому и зачем понадобилось срывать Пэйвиеру и Джаггарду выпуск первого цельного собрания английских драматических сочинений? Коллективу Ричарда Бэрбеджа, как думает большинство шекспироведов? Или тому самому лорду-камергеру? Ведь с 1615 года им был не кто иной, как Уильям Герберт, 3-й граф Пембрук, сын Мэри Пембрук. Ситуация вырисовывается парадоксальная. Вельможа, в 1622 году доверивший Джаггарду печатать первое фолио Шекспира, в 1619-м всячески препятствовал ему и его другу обнародовать иное первое фолио того же Шекспира! Впрочем, может, никакого противоречия и нет, если вспомнить, что половина из десяти пьес несостоявшегося сборника перу Шекспира не принадлежала. Следовательно, Уильям Пембрук сопротивлялся изданию фальшивки! Кто же тогда ратовал за ее выход? Уж не матушка ли графа?!
мнении природное дарование Шекспира. По прошествии трех лет братья Уильям и Филипп Пембруки привлекли Джаггарда для внушения тому же общественному мнению, что Шекспир — это неизвестно кто. Причем аккомпанировал знаменитый печатник не менее знаменитому издателю — Эдуарду Блаунту, составителю и редактору первого фолио... в 1608 году едва не внесшему свой весомый вклад в кампанию по дискредитации шекспировского гения. Помните, кто зарегистрировал «Перикла» в реестре гильдии книгоиздателей?
А кто такой Блаунт? Прежде всего, любимый ученик Уильяма Понсонби, «придворного» издателя графини Мэри Пембрук. Премудростям книжного дела молодой сын торговца одеждой обучался у именитого мастера ровно десять лет — с июня 1578 по июнь 1588 года, затем обрел самостоятельность, публиковал много чего, в том числе и книги людей, близких Мэри Пембрук, — итало-английский словарь Джона Флорио (1598) или поэму Марло «Эро и Леандр» (1598), например. В 1604 году Понсонби скончался. Типографию унаследовал его шурин — Симон Уотерсон, а статус «придворного» книгоиздателя леди Пембрук... Эдуард Блаунт, как лучший профессионал в данном ремесле91.
И коли в 1608 году подготовкой к печати «Перикла» занялся он же, то, понятно, кому в угоду. Дискредитировать Шекспира без позволения госпожи Блаунт, конечно же, не осмелился бы. С чего вдруг сиятельная дама задумала опорочить гордость Англии, попробуем разобраться далее. А пока отметим: на Уилкинса ее выбор пал неслучайно. Молодой драматург, кстати, сын поэта, прославился на весь Лондон в одночасье после премьеры... «Перикла», скорее всего, летом или осенью 1606 года. Народ буквально повалил толпами на спектакль. Недаром в 1609 году неизвестный острослов в стихотворении «Пимлико» («Pimlyco») сравнил любовь англичан к пиву этой марки с наплывом лондонцев всех сословий («иноверцев вперемешку с конюхами»; «Gentiles mix'd with Groomes») на две самые нашумевшие постановки — «Перикла» и «Джэйн Шор» (о фаворитке короля Эдуарда IV).
Мало того, «Перикл» понравился даже высокородным иностранцам. Венецианский посол Дзоржи Джиустиниан (Zorzi Giustinian, 1606—1609) посетил «Глобус» зимой или весной сезона 1606/07 года в компании с главой французской миссии Антуаном Ле Февром де ла Бодери (Le Fevre de la Boderie, 1606—1609, 1610—1611) и секретарем тосканского посольства Лотто (Lotto), не пожалев на билеты двадцать крон. Спустя десять лет, в мае 1619-го, шотландский лорд Людовик Стюарт, 2-й герцог Леннокс (Stewart, 2nd duc of Lennox, 1574—1624), на прощальном ужине в честь французского посла Франсуа Ювенала, сеньора де Урсине, маркиза де Треснела (Juvenal, seigneur des Ursine, marquis de Tresnel), представил дорогому гостю все того же неустаревшего «Перикла»92.
Так что приписать Шекспиру лучшее творение Уилкинса графине Пембрук велел сам Бог. Как мы видели выше, одной пьесой странный проект не ограничился. Для верности Шекспиру перепал и второй успех Уилкинса — трагедия о семье Калверли. Третьей драмой дебютанта — «Путешествие трех братьев-англичан» (1607) — не заинтересовались, верно, потому, что сочинялась она в тандеме с человеком из группы Хенслоу — Джоном Дэем. Тем не менее хитроумный план потерпел фиаско. Уилкинс сумел переиграть знатную леди, и та благоразумно отступила в ожидании более удобного часа, который и пробил осенью 1618 года, после кончины строптивого автора, по странному совпадению в год издания «Перикла» (1609) забросившего занятия драматургией...
«фальшивым» фолио идея бросить тень на Шекспира, принизив его талант, все еще являлась основной. Бен Джонсон, активно сотрудничавший с составителями первого фолио, в январе 1619 года навестил у себя на родине, в Шотландии, молодого поэта Уильяма Драммонда (Drummond, 1585—1649) и в дружеской беседе с ним так охарактеризовал своего великого современника: «Шекспиру недоставало мастерства» («Shakspeer wanted arte»). А потом в качестве довода или так, для занятности, привел эпизод из «Зимней сказки» о кораблекрушении в Богемии, регионе, никогда не имевшем выхода к морю93.
Возражения Уильяма Пембрука поставили крест на этом варианте «компрометации» барда, побудив всех к поиску другого, без разбавления шедевров чем-то неидеальным. Похоже, решение созрело относительно быстро, в течение года: нужно поменять угол атаки! Ударить не по пьесам, а по автору, запутав публику двусмысленностью! Мол, кем был Шекспир, непонятно: то ли заурядным буржуа из Уорикшира, то ли, наоборот... человеком благородных дворянских кровей.
Откроем первое фолио. В стихах Бена Джонсона обнаруживаем первый аккуратный мазок. Лаконичное восклицание — «Мелодичный Лебедь Эйвона!» («Sweet Swan of Auon»!), — и каждому понятно, откуда родом Шекспир. Чуть ниже другой поэт Леонард Диггс (Digges) подтверждает догадку дополнительным легким штрихом: «Время уничтожит твой стратфордский монумент» («Time dissolues thy Stratford Moniment»). Все сомнения должны тут же рассеяться, если предварительно не рассмотреть внимательно гравированный портрет. Шекспир на нем одет в костюм, присущий скорее аристократу, чем зажиточному горожанину, лежащему под постаментом в церкви Святой Троицы Стратфорда-на-Эйвоне. Однако на этом намеки и заканчиваются. Публике же остается самой судить да рядить о том, кто же такой Шекспир. Вот все и судят... до сих пор...
Примечания.
84. RCS. V. 3. P. 378.
of the first edition 1609. Oxford, 1905; Johnson G. D. Thomas Pavier, publisher, 1600—1625 // Library. 1992. 6th series. V. 14/1. P. 12—50.
86. Wilkins G. The Miseries of Inforst Mariage. London, 1607; RCS. V. 3. P. 357; DNB. 1886. V. 8. P. 94, 95, 265.
87. RCS. V. 3. P. 377; A Yorkshire tragedy. London, 1608; Taylor G., Lavagnino J. Thomas Middleton. The collected works. Oxford, 2007. P. 27, 48, 452—454.
88. The London prodigali. London, 1605; Shakespeare's stationers. Studies in cultural bibliography. Philadelphia, 2013. P. 29—32, 243; Willoughby E. A printer of Shakespeare. London, 1934. P. 39—41, 60.
149.
—1640. London, 1957. P. 110; RCS. V. 3. P. 168, 169, 204; Matus I. L. Shakespeare. In Fact. New York. 2012. P. 110—114.
91. DNB. V. 5. P. 246, 247; 1896. V. 46. P. 87, 88.
92. CSPD. 1858. V. 10. P. 47; Bullen A. H. Antient Drolleries. № 2. Oxford, 1891. P. V, VII, C; Graves T. S. On the Date and significance of Pericles // Modern philology. 1916. № 9. P. 178—181 (V. 13. P. 546—549).
93. The works of William Drummond of Hawthomden. Edinburgh, 1711. P. 224, 225; Notes of Ben Jonson's conversations with William Drummond of Hawthomden january 1619. London, 1842. P. 2—4, 12, 16, 39; DNB. 1900. V. 61. P. 261—263.