Факт первый
Из обращения Роберта Грина (Robert Greene, 1558—1592) к трем друзьям-драматургам (Кристоферу Марло, Томасу Нэшу и Джорджу Пилю) в памфлете «A Groatsworth of Wit, Bought with a Million of Repentance» («Грош мудрости, купленной за миллион раскаяний»), 1592 год:
«Yes trust them not: for there is an vpstart Crow, beautified with our feathers, that with his Tygers heart wrapt in a Players hide, supposes he is as well able to bombast out a blanke verse as the best of you: and beeing an absolute Iohannes fac totum, is in his owne conceit the onely Shake-scene in a countrey».
«Да, нет им1 Джоном-фактотумом, воображает себя единственным потрясателем сцены страны»2.
Это первое упоминание о Шекспире-драматурге, основанное на надежном, документальном источнике. Правда, легко заметить, что напрямую Роберт Грин так и не назвал того, против кого ополчился. Историки и литературоведы лишь уверены в том, что подразумевается Уильям Шекспир. Основанием тому служат три довода. Во-первых, автор памфлета пишет об актере, сочиняющем пьесы, каковым и был всем известный Шекспир. Во-вторых, Грин спародировал строчку из монолога герцога Йоркского в первом акте третьей части шекспировского «Генриха VI»: «О, сердце тигра в женской шкуре» («Oh, Tygres heart, wrapt in a womans hide» или «Oh, Tigers hart, wrapt in a womans hide»)3. В-третьих, он окрестил соперника Shake-scene, то есть «потрясателем сцены». Очень похоже на Shake-speare — «потрясателя копьем»!
Безусловно, самый сильный из всех аргументов — второй. Третий вполне может оказаться случайным совпадением. О числе актеров, составлявших конкуренцию профессиональным литераторам, судить трудно. Мы мало что знаем об их повседневной жизни. Даже конкретные имена тех, кто играл в той или иной труппе, установлены далеко не полностью. Посему считать, что, кроме Шекспира, никто из актеров не пробовал браться за перо, по крайней мере, опрометчиво.
Впрочем, и с цитатой не все так просто. Свидетельствует она об одном: Грин метил в сочинителя хроники об английском короле Генрихе VI. Но кто ее создал? Шекспир! А если нет?.. Дело в том, что шекспировский вариант трех пьес, трех частей о Войне Алой и Белой розы в правление выше помянутого монарха из печати вышел в 1623 году в первом фолианте (первом Фолио), вобравшем в себя все достойное внимания драматургическое творчество великого мастера. И, как ни странно, текст, ставший каноническим, существенно отличался от того, какой актеры произносили в 1592 году.
«The True Tragedie of Richarde Duke of Yorke, and the death of good King Henrie the Sixt with the whole contention betweene the two Houses, Lancaster and Yorke, as it was sundrie times acted by the Right Honourable the Earle of Pembrooke his semants» («Правдивая трагедия Ричарда герцога Йорка и смерти доброго короля Генриха Шестого со всеми конфликтами между двумя домами, Ланкастеров и Йорков, как она была в разное время исполнена у достопочтенного графа Пембрука его слугами»). Годом ранее, в 1594 году, свет увидела «Первая часть вражды между славными домами Йорк и Ланкастер, включающая смерть доброго герцога Хемфри, изгнание и смерть герцога Саффолка, трагический конец гордого кардинала Уинчестера, известное восстание Джека Кеда и первые притязания герцога Йоркского на корону». У Шекспира аналогичная хроника значится второй частью «Генриха VI» и... тоже не во всем тождественна с опубликованной прежде версией. Кстати, тот же казус произошел и с другими его произведениями. «Тит Андроник», «Укрощение строптивой», «Король Джон», «Генрих V», «Король Лир», «Ричард III», «Гамлет»... Каждая из пьес имела предшественника, подвергшегося позднейшей переработке...
Непонятно, почему шекспироведы стесняются этого факта. Что постыдного в корректировке одним автором труда другого, если та как минимум идет на пользу, а в идеале рождает шедевр? Тем более что подобное в ту эпоху практиковалось достаточно широко. Однако никто не порицает за то иных коллег нашего героя — Бена Джонсона, Томаса Нэша, Джона Флетчера... И потом, стоит ли современников драматурга не уважать настолько, чтобы ради укрепления авторитета Шекспира все ранние издания великих пьес, заметно уступающие вариациям гения, объявлять «пиратскими копиями»?! Причем опираясь единственно на текстологический анализ разночтений, который в данном случае едва ли способен прояснить истину. Ну, как тут угадаешь, какой из пассажей переврал «пират», а какой переиначил сам автор?!
Кто же он, таинственный «Джон-фактотум»? Не «мастер на все руки», а комиссионер на поручениях (такой перевод обидного прозвища точнее), умудрившийся настроить против себя не одного Грина. Уже в 1589 году в предисловии к гриновскому «Менафону» («Menaphon») Томас Нэш, друг и однокашник по Кембриджу Марло, со всей страстностью обрушился на тех, «кто, / овладев самонадеянно сценой, / думают превзойти лучших писателей горделивой напыщенностью хвастливого белого стиха» («who / mounted on the stage of arrogance / think to outbraue better pens with the swelling bumbast of a bragging blanke verse»).
Эти, оказывается, «вечно полагаются на ловкость актера» («repose eterni tie in the mouth of a player»), но «выдают перо Овидия и Плутарха за свое собственное» («vaunts Ouids and Plutarchs plumes as their owne»). Они — «глубоко начитанные ученики грамматических школ» («deepe read grammarians») и могут «подчас держать Борея за бороду, а небесного Быка за подгрудок» («but once get Boreas by the beard and the heauenlie bull by the deaw-lap»). Наконец, «новоявленные коллеги» («shifting companions») в прошлом «оставили занятие "новеринтами", для которого и рождены, чтобы попробовать себя в искусстве» («to leaue the trade of Nouerint whereto they were borne and busie themselues with the indeuors of Art»), хотя в главном языке науки и общения, латинском, довольно слабоваты. Вот и черпают фактуру для пьес из «английского Сенеки» («English Seneca»), способного снабдить хорошими выражениями («good sentences») «целых Гамлетов» («whole Hamlets»).
Оставим в стороне прямой намек на сочинение загадочным актером «Гамлета» и косвенные на принадлежность ему пьес «Укрощение строптивой» (фраза о Борее) и «Беспокойное царствование короля Иоанна» (брошенная мимоходом латинская цитата из пьесы: «Tempas edax rerum» — «Время уничтожает все»)4«Новеринты», от которых отрекся оппонент Нэша и Грина. «Noverint» — латинское слово «известно», «установлено», производное от глагола «nosco» (знать, изучать). С него в елизаветинской Англии начинались все юридические протоколы: «Noverint universi per presentes», по-английски — «Know all men by these presents»: «Известно всем присутствующим», то есть прежде всего участникам заседания — судьям или чиновникам, чьи итоговые вердикты по стандартной формуле и фиксировали на бумаге секретари.
Итак, «выскочка, Ворона», во-первых, университетов, подобно Нэшу, Грину и Марло, не заканчивала; во-вторых, карьеру начинала судебным или правительственным клерком; в-третьих, по какой-то причине предпочла поменять рутину бюрократических будней на мимолетную и хрупкую славу в театре. Реально ли вычислить, о ком идет речь? Если не саму личность, то круг, в котором она вращалась, определить можно.
Главная подсказка: актер-драматург составил серьезную конкуренцию «университетским умам» — Томасу Нэшу, Роберту Грину, Джону Лили, Томасу Лоджу, Джорджу Пилю, Кристоферу Марло и примкнувшему к ним Томасу Киду (сыну нотариуса, окончившему, по крайней мере, престижную Школу цеха торговцев одеждой в Лондоне). Именно успех, выпавший на долю безвестного самоучки, вызвал раздражение среди питомцев Кембриджа и Оксфорда.
Откроем знаменитый дневник Филиппа Хенслоу (Philip Henslow), театрального антрепренера, владельца театра «Роза», им же построенного на южном берегу Темзы осенью 1587 года. Кто дебютировал в нем и выступал более четырех лет, неизвестно. Но как минимум в феврале 1592 года там разместилась труппа лорда Стрэнджа (Ferdinando Stanley, 5th Earl of Derby, 13th baron Strange, 1559—1594), сыграв в течение полугода «Монаха Бэкона и монаха Бангэя», «Зеркало», «Неистового Орландо» Роберта Грина («Friar Bacon and friar Bungay»; «Looking-Glasse»; «Orlando Furioso»), «Испанскую трагедию» Томаса Кида («The Spanish tragedie», или «Don Horatio», или «Hieronimo»), «Битву при Алькасаре» Джорджа Пиля («Battle of Alcazar» или «Mulomulloco»), «Мальтийского еврея» и обе части «Тамерлана» Кристофера Марло («The jewe of Malta»; «Tamburlaine»). Как видим, основной репертуар «слуг лорда Стрэнджа» сформировали «университетские умы». А неосновной? Тот самый аноним-конкурент, снабдивший коллектив минимум двумя пьесами — «Генрих Корнуэлл» («Harry of Cornwell») и «Генрих VI» («Harry VI»), «Генрих Корнуэлл», наверное, не что иное, как прообраз «Генриха V» (будучи принцем, герой Азенкура как старший сын монарха носил титул герцога Корнуэлльского). А «Генрих VI», судя по всему, процитированный Грином в своем памфлете (3-я часть), ибо Хенслоу отметил, что пьеса, представленная 3 марта 1592 года, «новая» («ne»)5. В списке отсутствуют «Генрих VI», часть вторая, «Беспокойное царствование Джона, короля Англии», «Трагическая хроника истории короля Лира», «Правдивая история Ричарда III», «Укрощение строптивой», «Гамлет». А теперь уточним важную деталь. Чьи «слуги» в издании 1594 года «Правдивой трагедии Ричарда Третьего» объявлены исполнителями этой пьесы («as it was played»)? «Актеры королевского величества» («Queen's Maiesties players»), то есть королевы Елизаветы I. Они же фигурируют в том же статусе и в публикациях «Беспокойного царствования Джона, короля Англии» 1591 года и «Славных побед Генриха V» 1598 года (планировалась к печати в мае 1594 года). Правда, на титульных листах второй части «Генриха VI» 1594 года и «Трагической хроники истории короля Лира» 1605 года (планировалась к печати также в мае 1594-го)6 — основание вполне серьезное, чтобы попытаться найти анонимного драматурга среди ее членов.
«Слуги королевы» — самый привилегированный театральный коллектив Англии, созданный по указу Елизаветы 110 марта 1583 года. Подчинялись они Эдмунду Тилни (Edmund Tylney), распорядителю королевских увеселений (пирушек), или «мастеру развлечений», если дословно перевести его ранг — Master of Revels. Высокий статус госпожи автоматически гарантировал им и хороший заработок, благодаря регулярным выступлениям при дворе, и обширные связи вследствие постоянного общения с окружавшими государыню знатными персонами. А еще господа королевские актеры, судя по всему, имели право выбора для себя лучшей сценической площадки. А таковых в Лондоне 1583 года насчитывалось шесть — четыре гостиничного типа и два отдельных здания.
Пара особняков располагалась на севере столицы, в предместье Хэлиуолл (Halywall), на земле закрытого в 1539 году бенедиктинского женского монастыря. Первый, так и называвшийся «Театр», в 1576 году возвел Джеймс Бэрбедж, актер труппы графа Лейстера. Второй — «Куртина» — возник по соседству год спустя и с 1585 года арендовался тем же Бэрбеджем, ставшим театральным антрепренером. Постоялые дворы размещались в центральной части города: «Bell Savage» («Бешеный колокол») на Людгэйт-хилл (Ludgate-Hill), «Bull» («Бык») на Бишопсгэйт-стрит (Bishopsgate-street), «Bell» («Колокол») и «Cross Keys» («Скрещенные ключи») подле друг друга на Грэйсчеч-стрит (Gracechurch-street)7.
Что ж, «университетским умам» было чему позавидовать. Ведь их подопечные о подобных условиях труда разве что мечтали. Возглавлял команду талантливый трагик Эдуард Аллейн (Edward Alleyn), начавший карьеру артиста в январе 1583 года в труппе графа Уорсистера (William Somerset, 3rd Earl of Worcester, 1526—1589). Правда, в ней играл недолго, и вскоре на паях с двумя сотоварищами — Робертом Брауном (Browne), Ричардом Джонсом (Jones) — и родным старшим братом Джоном учредил новую «компанию», ушедшую под покровительство Чарльза Хоуорда, графа Ноттингемского (Charles Howard, 1st Earl Nottingham, 1536—1624), в 1585 году пожалованного главным лордом-адмиралом. В соответствии с титулами почтенного патрона эту труппу именовали «слугами графа Ноттингемского», а чаще «слугами милорда адмирала».
3 января 1589 года Эдуард Аллейн выкупил у Ричарда Джонса его долю в компании и фактически стал полновластным хозяином театрального коллектива. Брат трагика, Джон Аллейн, владел в Лондоне одной из гостиниц. Похоже, она и превратилась в седьмую ведущую сценическую площадку столицы, пока по каким-то причинам Аллейны не покинули ее и не закочевали по съемным театральным помещениям, среди которых в 1590 году оказался и знаменитый «Театр» Джеймса Бэрбеджа. Постоянное пристанище они обрели в «Розе» Хенслоу после того, как его падчерица Джоан Уудуорд (Woodward) 23 октября 1592 года обвенчалась с Эдуардом Аллейном8.
— единственная из всех «слуг лордов» — не побоялась бросить вызов «слугам королевы» и, что удивительно, на первом этапе одолела общепризнанного лидера. А секрет успеха заключался в том, что «слуги милорда адмирала» разнообразили свой репертуар новым жанром — исторической трагедией. Для чего пришлось усадить за сочинение пьес выпускников Кембриджа и Оксфорда. Причем Аллейн не постеснялся замолвить о том слово перед сильными мира сего. И вот с позволения шефа английской разведывательной службы Фрэнсиса Уолсингема (Francis Walsingham, 1532—1590) дружеский дуэт — Кристофер Марло и Томас Нэш — весной 1587 года написал «Дидону, царицу Карфагена». Первый «блин», как и положено, вышел комом. Пьеса не понравилась зрителю. Зато второй, «Тамерлан», созданный одним Марло, осенью того же года произвел фурор. Расчет заказчика вполне оправдался. Публика обратила внимание на дерзких соперников главной труппы страны и повалила к ним на спектакли.
Дальше — больше. Все в том же 1587 году Марло знакомится с Робертом Грином и Томасом Кидом, и вскоре первый радует лондонцев добротной пьесой «Альфонс, король Арагонский», а второй — «Испанской трагедией», впечатлившей горожан не меньше, если не больше, чем «Тамерлан». Оглушительный успех Марло и Кида, разумеется, повлиял на посещаемость «Колокола» и «Быка», где актеры королевы больше всего любили выступать. Она заметно упала. Прежним кумирам публики надлежало ответить на выпад конкурентов. Ответить быстро и эффективно. И они нашли решение... до гениального простое. Аллейн завоевал симпатии зрителя историей зарубежной. Первая труппа государства вернет его к себе историей отечественной, английской.
Впрочем, поначалу подопечные Эдмунда Тилни отреагировали по инерции, то есть поставили по примеру Марло и Кида «трагедию мести» из заграничной хроники. А называлась пьеса... верно, «Гамлет». Сюжет заимствовали из «Деяний датчан» Саксона Грамматика, изданных на латинском языке в 1514 году. Но вряд ли воспользовались оригиналом. Скорее переложением француза Франсуа де Бельфоре, опубликованным в 1570 году. Увы, действия по аналогии не сработали. «Гамлет» не заинтересовал аудиторию, сбежавшую к Аллейну. Недаром Нэш высмеял в «Менафоне» фиаско, случившееся с принцем Датским.
И тогда пробил час «Хроники Англии, Шотландии и Ирландии» Рафаэла Холиншеда, увидевшей свет в 1577 году, а повторно — в январе 1587-го. Из нее извлекли материал для «Славных побед Генриха V» и двух частей «Генриха VI». Фабулу событий эпохи короля Иоанна Безземельного почерпнули из антипапистской драматургии Джона Бэйля (Bale, 1495—1563), епископа Оссорского, посвятившего данной теме особую пьесу. С королем Лиром помогли разобраться разные поэтические и прозаические интерпретации «Истории королей Британии» Джеффри Монмутского.
Ориентировочно летом — осенью 1588 года «слуги Ее Величества» вынесли на взыскательный суд театралов собственную новинку, необычный вид драмы — из родной истории. Дебютировали, несомненно, с «Короля Джона». Во-первых, напечатали его прежде прочих. Во-вторых, напечатали с обращением к «благородным читателям», что «с одобряющей благосклонностью» «приняли скифского Тамерлана и рукоплескали язычнику». Теперь же их просили «удостоить радушным приемом, с той же учтивостью воинственного христианина и нашего соотечественника, за истинную Христову веру претерпевшего» «немало бурь», «бросившего вызов главе Рима», то есть короля Иоанна Безземельного, пять лет враждовавшего с папой Иннокентием III из-за кандидатуры на пост архиепископа Кентерберийского (1209—1214).
«Примите пьесу, милые господа, с добродушием и поверьте, она приготовлена для Вашего удовольствия» («Accept of it, sweet Gentles, in good sort, / And think it was prepar'd for your disport»). Этот призыв явно ретроспективен и написан не для прочтения, а для оглашения со сцены в день премьеры нового спектакля, когда мнение зрителя еще неизвестно9.
Однако в 1591 году оно уже не было загадкой. И «Король Джон», и поспевшие вслед за ним «Генрих V»10, «Ричард III», обе половины «Генриха VI» пусть не переломили ситуацию совершенно в пользу «слуг королевы», но как минимум равновесие между двумя труппами восстановили. Что и подтвердило раздражение Нэша в предисловии к «Менафону» и Грина в памфлете «Грош мудрости». Кстати, «Менафон» в гильдии печатников зарегистрировали 23 августа 1589 года, почти за два с половиной месяца до неожиданного закрытия 5 ноября 1589 года всех театров «в пределах Сити» «впредь до указа».
Распорядился о том лорд-мэр Лондона Джон Хартэ (Harte) с подачи сановных персон — лорда главного казначея Уильяма Бэрли и мастера развлечений Эдмунда Тилни. Причина тому — не «война театров», а «война памфлетов». Пуританские активисты около года нелегально издавали и распространяли в графствах и столице брошюры с текстами, направленными против официальной епископальной церкви. Поймать подпольщиков, укрывшихся под псевдонимом «Мартин Марпрелат» (Martin Marprelate), никак не удавалось, и, опасаясь использования агитаторами сценических площадок, власть вмешалась в их деятельность, введя строгую цензуру. Постановление о том Тайный совет принял 12 ноября 1589 года, доверив просмотр пьес комиссии во главе с архиепископом Кентерберийским и распорядителем королевского досуга.
В своем донесении лорду Бэрли от 6 ноября Джон Харте отметил, как отнеслись к акту правительства две труппы, работавшие тогда в Лондоне. «Слуги лорда адмирала» «безропотно повиновались» предписанию. А вот «слуги графа Стрэнджа» ему не подчинились и вопреки предупреждению днем 6-го числа дали представление в «Cross Keys» («Скрещенных ключах»). За что двух самых буйных актеров взяли под стражу. «Слугам королевы» повезло. Они с августа гастролировали по северу Англии — Ланкаширу, а в октябре и вовсе махнули за границу — в Шотландию, чтобы по приглашению короля Якова VI развлечь высокородных гостей, съехавшихся в Эдинбург на свадьбу монарха с датской принцессой Анной. Ненастье на море помешало ей доплыть до жениха, и тот в конце месяца сам отправился на корабле в сторону Осло. Тем не менее лицедеи из Англии внакладе не остались. По свидетельству посла королевы Елизаветы I Уильяма Эшби (Asheby), министры Якова позаботились о достойном приеме британских артистов, которые наверняка порадовали шотландцев несколькими спектаклями, как старыми, так и новыми11.
«Мена-фона», парировать как-либо недружественную акцию никак не мог. Вот приятель Марло от имени ученых мужей и поторопился втиснуть в одну из готовых к печати книжек сотоварища короткое предисловие, якобы обращенное к студентам Оксфорда и Кембриджа, а в действительности стремившееся раскрыть театральной публике глаза на ее заблуждение. Увы, заблуждался сам Нэш. Публика к ученым доводам не прислушалась и по возвращении «слуг королевы» в столицу по-прежнему валом валила к ним в театр на полюбившиеся драмы из национальной истории.
«Бык» и «Колокол», подлежавшей регулярному продлению, муниципалитет перечислил всех актеров Ее Величества: «Robert Willson, lohn Dutton, Rychard Tarleton, lohn Laneham, lohn Bentley, Thobye Mille, Iohn Towne, Iohn Synger, Leoneil Cooke, lohn Garland, lohn Adams, and Wyllyam Johnson». Известен еще отчет сэра Фрэнсиса Ноллеса (Knolles) от 30 июня 1588 года о не полученном жалованье разными придворными королевы, среди прочих и актерами. Из вышеупомянутых в нем значатся девять — Ричард Тарлтон, Джон Лэнхэм, Уильям Джонсон, Джон Таун, Джон Адамс, Джон Гарланд, Джон Даттон, Джон Сингер и Лионел Кук. Бентли и Милле скончались в 15 85 году. Заменивший их Уильям Нелл (Knell) погиб на дуэли в июне 1587 года. В списке отсутствует еще Уилсон12. Что весьма странно, ведь Уилсон и Тарлтон — лидеры елизаветинской дюжины. Оба — ведущие исполнители главных ролей и... авторы нескольких пьес. Другие «слуги королевы» сочинительством не занимались. Лишь они...
Правда, дуэт писал исключительно комедии и любовные драмы с определенной долей морализаторства. Причем большим писательским талантом отличался, несомненно, Роберт Уилсон. Его пьесы «Три леди Лондона», «Три лорда и три леди Лондона», «Пророчество сапожника» снискали у публики заслуженную славу и со временем удостоились публикации, в 1584, 1590 и 1594 годах соответственно. Впрочем, Тарлтон отставал от напарника ненамного. «Семь смертных грехов» первого комика королевы неизменно собирали аншлаги и в Лондоне, и в провинции. Конец сему благоденствию положил 1587 год, и мы уже знаем как.
Труппа, привыкшая срывать аплодисменты комическими сценками, грубоватыми шутками, клоунадой, вдруг обнаружила, что публике этого мало, что она ожидает от вчерашних любимцев иного искусства, сродни, а то и лучше того, которым ее удивили «слуги милорда адмирала». Возвышение из грязи в князи азиата Тамерлана, борьба за воцарение в Арагоне принца в изгнании Альфонса, месть испанского маршала Иеронимо за убийство сына Горацио, мешавшего династическому объединению Испании с Португалией («Испанская трагедия»), произвели сильное впечатление на жителей Лондона. Вкусы за считанные дни поменялись, и теперь, чтобы не потерять зрителя, а с ним и статус первой труппы королевства, Тарлтону и Уилсону следовало быстро откорректировать и манеру игры, и, разумеется, репертуар.
в Оксфорде, однокашника Кида по школе цеха торговцев одеждой, одна из пьес — о заговоре римского патриция Луция Кателины против консула Марка Цицерона — уж точно «заслуживала похвалы». Правда, отклик сей появился в 1580 году, за семь лет до «войны театров», когда Роберт Уилсон возглавлял труппу графа Лейстера (Robert Dudley, 1st Earl of Leicester, 1532—1588), друга детства, фаворита, чуть ли не мужа самой королевы. В мае 1574 года будущий драматург наряду с Джеймсом Бэрбеджем, Джоном Перкином (Perkyn), Джоном Лэнхэмом, Уильямом Джонсоном добился официальной регистрации новой компании актеров, фигурируя в патенте в качестве «слуги» графа. Какие обязанности Уилсон исполнял при хозяине прежде, неизвестно. Так что вариант с ведением протоколов в конторе Роберта Лейстера, с 1558 года королевского обер-шталмейстера (главного конюшего, Master of Horse) и члена Тайного совета, не исключается13.
Между прочим, Бэрбедж строил свой «Театр» в первую очередь для коллег. Кто ж знал, что весной 1583 года трое из пяти учредителей компании уйдут под крыло Елизаветы I, чтобы, слившись с соперниками из труппы графа Сассекса (Thomas Radclyffe, 3rd Earl of Sussex, 1525—15 83), Ричардом Тарлтоном и Джоном Адамсом, создать лучший театральный коллектив Англии. Мода на комедийный жанр вынудила Уилсона полностью сосредоточиться на нем, а работу в области исторической драмы забросить. Однако спустя почти десять лет подзабытые навыки пригодились. Пусть «Гамлет» потерпел фиаско, зато «Король Джон» попал в цель и вернул зрителя на гостиничные дворы «Быка» и «Колокола».
Понятно, что «университетские умы» Аллейна с этим не смирились. Началось соревнование, причем на поле, выбранном «слугами королевы», то есть на богатом материале британского, а не европейского прошлого. В итоге Грин в 1590—1592 годах написал «Монаха Бэкона и монаха Бэнгэя» (эпоха короля Эдуарда I) и «Шотландскую историю Джеймса Четвертого, погибшего при Флоддене», Пиль — «Жизнь и смерть Джека Страу» (о герое крестьянского восстания 1381 года) и «Известную хронику короля Эдуарда I», Марло — «Эдуарда II». Марло, похоже, капитулировал не сразу. Думая перехватить инициативу у «слуг королевы», он попробовал отвлечь публику от родной истории иной тематикой. Но ни «Доктор Фауст», ни «Мальтийский еврей» не смогли переломить тенденцию, хотя завсегдатаям театра и понравились. В конце концов, и первое перо труппы Аллейна взяло в руки «Хроники» Холиншеда...
Поразительно, «паяц», «слуга», заурядный клерк без высшего образования одолел, утер нос плеяде ученых литераторов, первым сочинив ту драму, которую больше всего хотелось увидеть английскому зрителю. И плеяда поневоле признала его правоту и последовала за ним. Впрочем, уязвленное самолюбие не давало покоя. И вот Нэш открыл серию памфлетных выпадов, а Грин продолжил. В 1590 году в «Удачах Франческо» («Franchesco's Fortunes») он не удержался и излил желчь на нынешнего Росция (античный актер), эту «высокомерную ворону Эзопа, украшенную славой иных перьев» («proud with Esops crow, being pranct with the glorie of others feathers»). И тут же обмолвился, где той «вороне» доводится «болтать» — «в королевской палате» («pratest in a king's chamber»). Очевидный намек на дюжину королевы, к которой принадлежал актер-драматург. Более изящно на то же указал Нэш в своем «Пирсе Пенилессе», в разделе «Должная похвала Неду Аллейну» (1592).
«известных во Франции, Испании и Италии», великолепных в любой роли. Это — «Tarleton, Ned Alleyn, Knell, Bentlie»14— актеры королевы, к тому же покойные (Тарлтон умер 3 сентября 1588 года). Тем самым подчеркивалось, что на тот момент здравствовал единственный подлинный мастер сцены, лидер «слуг милорда адмирала», партнер «университетских умов», несравненный Нед Аллейн. Подвох здесь в том, что умышленно не называлась персона, которую Нэшу надлежало упомянуть, коли зашла речь об актерских талантах Роберта Уилсона. Современники, в частности Габриэль Харви в 1579 году, Фрэнсис Мерез в 1598 году, неизменно восхваляли его одаренность на пару с одаренностью Тарлтона15. Так что умолчание Нэша — подобно индикатору, свидетельствующему о том, кого в действительности соратники Марло в раздражении именовали «Джоном-фактотумом» и «Потрясателем сцены». Уилсон, а не Шекспир умудрился в течение 1588—1591 годов сочинить для собратьев столько же пьес по родной истории, сколько «университетские умы» выдали сообща. Вспомним, что в списке Фрэнсиса Ноллеса 1588 года он не значится. Не потому ли, что был освобожден товарищами от игры на сцене ради исполнения более важного поручения — написания для труппы исторических драм и организации их постановок?!
И еще. Когда весной 1598 года «слугам адмирала» вновь понадобился автор исторических пьес, чтобы на равных конкурировать с труппой лорда-камергера, которой исторические хроники писал Шекспир, Филипп Хенслоу сформировал особую группу молодых драматургов в составе Майкла Дрэйтона (Drayton, 1563—1631), Томаса Деккера (Dekker, 1572—1632) и Генри Четла (Chettle, 1564—1606). А возглавить троицу попросил... Роберта Уилсона, под опекой которого творческое бюро выпустило шестнадцать драм с экскурсами в прошлое. К сожалению, до наших дней сохранилась всего одна — «Sir John Oldcastle»16.
1. «Куклам, обезьянам, имитирующим ваши прошлые совершенства».
3. Mr. William Shakespeare's comedies, histories and tragedies. London, 1623 (далее — Folio I). P. (Histories) 2a. P. 151; The true tragedie of Richarde Duke of Yorke and the death of good king Henrie of sixt. London, 1600. P. B4.
—9.
5. Henslowe's diary (далее — HD). London, 1904. P. 1. P. 13—15.
6. A transcript of the registers of the Company of stationers of London (далее — RCS). London, 1875. V. 2. P. 648, 649.
—1660. Cambridge, 2000. P. 295, 296, 330—332.
9. The troublesome reign of king John. London, 1913. P. XLII—XLV.
10. Премьеру «Славных побед Генриха Пятого» обычно датируют 1587 годом на основании одного из анекдотов из второй части «Шуток Тарлтона» («Tarlton's Jests») 1611 года издания, в которой упоминается исполнение труппой королевы «Генриха V» в гостинице «Бык» с Уильямом Неллом в роли короля («Knel then playing Henry the Fift» / «Нел тогда играл Генриха Пятого»). Проблема заключается в том, что Нел погиб на дуэли в Теме — городке восточнее Оксфорда-13 июня 1587 года, то есть до выхода «Тамерлана», давшего старт театральному состязанию двух главных актерских коллективов страны на ниве истории, зарубежной и отечественной. Хотя в реестре гильдии книгоиздателей право на публикацию второй части «Шуток Тарлтона» Томас Павиер зарегистрировал 4 августа 1600 года, в распоряжении ученых самый ранний текст книги относится лишь к 1611 году. Посему анекдот об исполнении «Генриха V» мог появиться в сборнике по прошествии и десяти, и двадцати лет со дня кончины самого Тарлтона (сентябрь 1588).
Почему высока вероятность того, что автора «шутки» подвела память и он ошибся с именем актера, сыгравшего Генриха V (Tarlton's Jests and News out of Purgatory. London, 1844. P. 3, 24, 25; Schoenbaum S. William Shakespeare: a compact documentary life. New York, 1977. P. 117).
— MSC). Oxford, 1908. V. 1. P. 2. P. 180, 181; Acts of the Privy Council of England (далее — АРСЕ). Norwich, 1899. V. 18. P. 214, 215; RCS. V. 2. P. 529; Calendar of state papers, Scotland. Edinburgh, 1936. V. 10. P. 179, 180; The Stanley Papers (The Derby Household books). P. 2. Chetham, 1853. P. 65, 66.
12. Nimgezer E. A Dictionary of actors... in England before 1642. New Haven. London, 1929. P. 44, 228, 251, 394, 395; MSC, 1911. V. 1. P. 4—5. P. 354, 355; 1931. V. 2. P. 3. P. 314, 315; Eccles M. Shakespeare in Warwickshire. Madison, 1961. P. 82, 83, 157, 158.
13. The complete works of Thomas Lodge, 1883. V. 1. P. 43; MSC, 1909. V. 1. P. 1. P. 262, 263.
14. The works of Thomas Nashe. London, 1904. V. 1. P. 137, 215; Grosart A. The life and complete works in prose and verse of Robert Greene. Blackburn, 1881—1883. V. 8. P. 132.
—91.