Английская литература
БЕОВУЛЬФ
пер. М. Замаховской
Поэма о Беовульфе (3183 стиха), дошедшая до нас в рукописи начала X в., сложилась, видимо, в V111 или IX столетии. Это единственный известный нам образец англосаксонского героического эпоса на традиционный народный былинный сюжет. В основе «Беовульфа» лежат старинные германские предания, возникшие, вероятно, в языческие времена задолго до VIII—IX вв.
Героем поэмы является геатский (геаты — гауты, скандинавское племя, населявшее южные области Швеции) витязь Беовульф, храбрый, великодушный, всегда готовый прийти на помощь людям. Он бесстрашно вступает в единоборство с кровожадным чудовищем Гренделем, который в течение долгого времени пожирал приближенных датского короля Хротгара. Победив Гренделя, Беовульф побеждает также его свирепую мать, явившуюся во дворец отомстить за гибель сына. Ради этого Беовульфу пришлось опуститься на дно страшного болота, где обитало лютое чудовище. Благодаря самоотверженной доблести Беовульфа Дания была избавлена от смертельной опасности. Во второй части поэмы (начиная с 2223 стиха) рассказывается о новом, на этот раз последнем, подвиге Беовульфа. Став королем геатов, престарелый Беовульф убивает свирепого дракона, который огнем опустошал страну. Однако дракон своим ядовитым зубом успел нанести Беовульфу смертельную рану. Беовульф умирает, оплакиваемый храбрыми дружинниками.
Поэма возникла в период начавшегося разложения родового строя. На это указывают картины дружинного быта, взаимоотношений короля и витязей. Находим мы также в поэме отзвуки языческих сказаний. В то же время на «Беовульфе» лежит явственный отпечаток христианских воззрений (автор называет Гренделя потомком Каина и т. п.), что дало основание многим историкам литературы видеть в авторе этого произведения англосаксонского клирика. Однако христианский элемент отнюдь не играет в поэме ведущей роли, он растворяется в старинных народных былях, в могучих эпических образах, овеянных героическим духом. Поэма написана характерным для древнегерманской поэзии ударным аллитерирующим. стихом.
В начале поэмы повествуется о том, как один из потомков легендарного датского короля Скильда Скефинга король Хротгар, сын Хеальфдена, с успехом правил Данией. Он воздвиг обширную, богато украшенную палату для пиров, назвав ее Хеорот, т. е. Оленьей палатой. Однако недолго пришлось дружинникам короля весело пировать в этой палате, ибо вскоре кровожадный Грендель начал совершать свои опустошительные набеги на Хеорот. Никто из датских витязей не мог одолеть могучего людоеда. Тогда из страны геатов в
Данию явился храбрейший витязь геатского короля Хигелака — Беовульф, прослышавший о горе, постигшем датчан. Вместе с Беовульфом приплыли в Данию и другие храбрые геатские воины. С великим почетом принял их король Хротгар. Когда закончился пир, устроенный в честь прибывших, в Оленьей палате остались только Беовульф и его соратники-геаты.
ГРЕНДЕЛЬ
Так вождь щитоносцев простился с дружиной
Покинул палату и пир повелитель,
И к милой супруге направился Хротгар1,
Народов правитель. И люди узнали,
Кому достается на долю деянье,—
Кому повелел властелинов властитель
От Гренделя датчан в палате стеречь.
Тот витязь геатский великою верой
Исполнен в создателем данную силу:
И шлем свой широкий, и меч исполинский —
Дары драгоценные. Дал он доспехи
Немедленно слугам своим на храненье.
Но, преледе чем лечь на широкое ложе,
Соратникам слово сказал Беовульф:
«Я силой себя не слабее считаю,
Чем Грендель, во всех боевых состязаньях.
Мечом в смертный сон погрузить его было б
Мне вовсе не трудно. Но я не желаю
Лишить его жизни оружьем: хитер он
И, щит ко щиту, избегает сражаться.
Так будем и мы безоружны, когда он
На нас, безоружный, в ночи нападет.
Создатель премудрый пускай предоставит
Победу и славу из нас одному,
Которого он, всеблагой, избирает».
На ложе улегшись, лицо прислонил он
Удобно к подушке бок о бок с друзьями.
Участники многих сражений на море
Что снова увидят народ свой и город:
Не раз уже раньше — то знали герои —
В палате для пиршеств страдать приходилось
Достойным датчанам... Но бог изменяет
И пряжу судьбы всех вступающих в битву:
Он шлет утешенье, защиту и помощь —
В отваге героя — всем воинам славным.
Вовеки правдива старинная сага:
Могучий создатель вовек не забудет
Наш род человеческий! Темною ночью
Шагами чуть слышными шествовал призрак.
А стража палаты спала беззаботно.
Не спал лишь один. Вдруг увидели люди,
Что гнусному гаду без воли господней
Их к теням отправить теперь не удастся,
Что бодрствуя ждет его смелый противник
И верх над врагом он возьмет вероломным.
С туманных высот и с болот опускался
К палате сам Грендель, отверженный богом,
Из датского рода опять уничтожить.
И к дому датчан золотому пришел он,
В их тронный роскошно украшенный зал.
Хоть Хротгара залы разбойным набегам
Не первую ночь подвергал ненавистный,
Однако ни разу ни прежде, ни после
Столь стойкий соперник ему не встречался.
И враг вероломный, добра не сулящий,
В палату прокрался. Он вырвал ворота,
Едва их коснулся. И дверь с крепких петель
Сорвал с грозным шумом. Злодей исполинский
По пестрому полу помчался, пылая
Неистовым гневом. И свет заструился
Из глаз его, словно вскипающий пламень.
В палате застал он уснувших спокойно
Героев, в расцвете и счастья, и силы.
И, прежде чем утро проснется, решил он
Дыхание жизни у юношей этих
Навеки исторгнуть: манил великана
Ему запрещает впредь насыщаться
Англосаксонские воины. Рисунки из рукописи начала XI в.
Плотью героев: боец Хигелака2
Храбрый увидел спящих убийцу,
Что умерщвлять их смертью ужасной
Вздумал без жалости и промедления.
Спящего воина Грендель хватает.
Мышцы порвал, раздробил ему кости,
Высосал кровь... По кускам пожирая,
Он наслаждался, пока торопливо
Руки и ноги не съел. Вслед за этим
Дальше он двинулся. Дерзким движеньем
Ложе героя нащупал. Внезапно
Руку к нему протянул победитель.
Быстро схватил он того, кто замыслил
Злое убийство. Чудовище разом
Мощную руку узнало. Вовеки
Хватки железной такой не знавал он
Ни у кого из мужей всей подлунной!
Мужество зверя. Но нет отступленья!
Ни ускользнуть, ни упрятаться в угол,
Ни в преисподнюю сгинуть! Был встречен
Он, как ни разу его не встречали:
Верно, сражался с молитвой вечерней
Победоносный боец Хигелака,
Так обхватил великана, что даже
Пальцы его затрещали. И тщетно
Бросился в бегство безбожный: бесстрашно
Ринулся витязь за ним. Тот напрасно
Думал далекой дорогой добраться
Быстро к болоту — он выбрал недобрый
Час для похода в Оленью палату!
Зал загудел. И пролито было
На пол то пиво, что датчане пили
Вместе с гостями: столь грозными были
Оба противника. Дрогнули стены.
Диво, что, выдержав яростный натиск,
Все ж уцелели, не пали в обломках:
Весь был в железо, внутри и снаружи.
И устояло строенье. Но только
Скамьи бесценные — так мне сказали —
В битве мужей со ступенек слетели.
Не сомневались датчане, что силой,
Хитростью бранной никто не разрушит
Дом, драгоценным украшенный рогом:
И не ошиблись,— но пылкое пламя
Пожрало палату. Тут снова пронесся
Крик жалобный боли. Многих из датчан,
Стоявших на стенах, боязнь охватила,
Когда услыхали вытье и стенанье
И дикие вопли противника бога,
Исчадия ада: чудовище это
Страшно схватила и сжала сурово —
Рука победителя, первого в мире,
Какому когда-либо солнце светило!
Едва ли желал бы защитник достойных
Живым отпустить погубителя жизни:
Его бытия. И взмахнули мечами,
Наследием предков, мужья Беовульфа,
Надеясь, что станут надежной защитой
Могучему мужу, мужей властелину.
Но в дружном дерзанье друзья и герои,
Что ринуться разом решились на зверя,
Желая отнять у жестокого жизнь,
Не ведали даже, что недруг, к несчастью,
Навеки заклятьем от всех защищенный,
Не мог быть повержен острейшим оружьем,
Мечом драгоценным, копьем, лучшим в мире.
Все ж выродку адскому гибель грозила
В назначенный час! А пока, побежденный,
Противником он принужден к отступленью.
И чудище злое, что прежде так часто
Убийствами жажду злодейств утоляло,
Впервые узнало слабость и немощь,
Едва его стиснул боец Хигелака.
Пока он дышал, Грендель все же казался
Изведал и зверь-людоед: перебиты
У гнусного кости и порваны жилы,
Разодрано было плечо, и победа
Досталась достойному. С дикою дрожью
Отверженный демон в утесы убрался
И в бездне болота безрадостно сгинул,
Почувствовав ясно, что прочь улетела
Годов вереница!.. А после сраженья
Для датчан воскресло блаженное счастье.
Разумный и храбрый, пришелец-спаситель
Хротгара дворец королевский очистил
И победоносно покончил со страхом.
Свой подвиг свершил он и славное слово
Свое не нарушил, отмстивши злодею
За беды, что долго датчане терпели
От злобного духа, свирепого в гневе.
А в знак наказанья злодейства он в зале
Кисть вместе с плечом и предплечьем гиганта.
Высоко подняв, бросил на пол палаты:
ПИР
Оленью палату могучие руки
Очистили вскоре. И залу для пиршеств
Великое множество жен и мужей
Вновь продали блеск: золотистые ткани
Спускались по стенам, чудесно сверкая
И взоры лаская входящих в палату.
Хоть сильно был дом поврежден и палата,
Железные скрепы внутри сохранились.
Хоть сорваны петли дверные, но крыша
Осталась над домом: в разгаре разбоя,
Спасаясь от смерти, отчаявшись, демон
Бежал, но нелегкой казалась задача:
Кто вырваться может, тиски разрывая!
Уже уготовано отдыха место
Всем жаждущим сна человекорожденным
Земли обитателям,— место, где вскоре
Возлягут они на последнее ложе
Для вечного сна.—Вот Скильда потомку4
Пора отправляться на пиршество — прямо
Ни разу не ввдано было такого
Веселья великого вкруг властелина!
Среди многочисленной свиты сидели
Правителя оба, исполненных счастья
Склонясь над столом, с ликованьем вкушали
Усладу мужей, крепкий мед, два героя —
Сам Хротгар и Хротульф5 в палате Оленьей.
Любовь улыбалась на пире, и души
Героев не ложью, а дружбой питались.
Хеальфдена сын6 предложил Беовульфу
В награду за подвиг свой стяг златотканый,
Знак войска богатый, и шлем, и кольчугу.
И меч-победитель, сокровище мира,
Предложен был также спасителю датчан,
Что в зале златом не срамил своей кружки.
Дары дорогие достойны героя;
Ни разу не слышал я, чтоб подносились
Герою с таким дружелюбием отменным!
С высокого гребня на шлеме спускался
Султан, перевитый железною сетью,
Чтоб недруг продажный с враждебным искусством
Мечом вредоносным вовек не сумел бы
Вредить щитоносцу в сраженье геройском.
Король благородных в ограду палаты
Велел привести скакунов две четверки
В роскошном убранстве. На первом лежало
Седло драгоценное, чудо искусства:
То грозного было монарха сиденье.
И нравилось праздновать праздник оружья
Хеальфдена отпрыску: знал он, что даже,
Когда отступали герои, то с ними
Он не отступал никогда. Предлагает
Он, первый из Ингвинов7, в дар Беовульфу
Коней и оружье с благим пожеланьем
Их в битве проверить. Столь великодушно
Коней и оружье герою. А кто же
Отвергнет дары, что даются с любовью?
И князь благородный обрадовал также
Сподвижников смелых героя геатов
Дарами — из предков наследства большого.
Он золота много тому выделяет,
Кто был бы растерзан — возможны ль сомненья? —
Когда б не вмешались судьба, и создатель,
И смелость героя. Ведь смертными всеми
Создатель наш правит, как встарь, и поныне.
Поэтому пользу прямую приносит
Раздумье над каждым поступком: ведь много
Страданий и радостей нас ожидает,
Пока мы живем в этом мире юдоли.
Вот с музыкой вместе послышалось пенье
Пред князем могучим, водителем войска.
И дрогнули струны, и песнь зазвучала,
И Хротгара-князя певец преисполнил
Блаженством мужей, что сидели за медом.
... Так сага гласила,
Что спета певцом. И блаженная радость
По залу прошла. Вот из полных кувшинов
Вином наполняются чары. Подходит
К племяннику с дядей Веальхтеов8.
Обруч На ней золотой. (Да, сердцами все вместе
Держались родные единого рода.)
У ног короля восседал рыцарь Хунферт,
Что дух поднимал, но, от чревоугодья,
Был сам ненадежен в бою. Королева
Сказала: «Прими этот кубок, властитель.
С дарующим радость пусть радость пребудет!
О друг дорогой, верный долгу мужскому;
Нести о геатах ты должен заботу.
Ты добрых одаривать должен дарами:
Вблизи и вдали уже мир воцарился.
Сражающиеся рыцари. Миниатюра из рукописи начала XIV в.
Я слышала также — ты хочешь, как сына,
Героя приблизить, что замок очистил.
В палате для пиршеств, пока не иссякли,
Но царство оставь для своих, чтоб в почете,
Когда будешь призван всевышним, наш Хротульф
Наследье твое получил,— если с жизнью
Ты раньше простишься, о вождь щитоносцев!
Я знаю — воздаст он лишь благодеяньем
Сынам нашим, вспомнив, что с детства его мы
Как милого сына, любя, принимали.
Затем подошла королева к скамейке,
Где Хротмуцд и Хретрик, сыны королевы,
Среди своих сверстников смелых сидели.
Геат Беовульф восседал возле братьев.
Его попросила принять она кубок
И перстня из золота два драгоценных9
Прекрасные два для руки украшенья,—
И пояс, и платье, и обруч богатый,
Какого не видано в целой вселенной.
Сокровищ ценнее, прославленных больше
Не знали в подлунной, с тех пор как похитил
Эрманрика гнев заслужив похищеньем
И благословенье народа навеки...... В палате
Геату меж тем говорит королева:
«Возьми этот обруч, о Беовульф милый.
Ты, храбрый, в наряд облекись драгоценный.
Будь счастлив, обрадован княжеским даром!
Храни себя верно, и детям науку
Свою преподай ты с любовью — награду
Получишь за это. Ведь ты своей силой
Стяжал себе славу, герой благородный,
Повсюду, где волны, гонимые ветром,
У берега бьются... Тебе я вручаю,
Тебе, благородному, благо сокровищ.
Будь счастлив ты в жизни и мальчиков помни,
В великом веселье учи их, достойный!
Здесь каждый друг другу не враг, а товарищ,
К правителю все расположены сердцем,
Бойцы благодушны, и слуги учтивы.
Так пейте же, верные, просьбе внимая!»
Питье благородных! Но кто угадал бы
Угрозу судьбы, ее поступь в потемках,
Несущую смерть одному из героев,
В то время как доблестный Хротгар вернулся
На отдых. Палату сейчас, как обычно,
Бойцы без числа берегли после пива.
Полы подметя, положили подстилки,
Поставили ложа и, пьяны от пива,
Сонливые, слабые, все задремали.
Щиты, серебрясь, в изголовьях висели,
Из дерева сделаны светлого. Рядом,
Над ложами, высились шлемы, кольчуги,
Могучие копья — таков был обычай:
И в поле, и в доме, во всем облаченье,
Во всякое время, когда б ни призвал их
Правитель любимый к нежданному бою,
Нуждаясь в друзьях,— был народ наготове!
[Стихи 663—837, 992—1069, 1160—1251]
Примечания
1 встречаются в «Деяниях датчан» Саксона Грамматика; в «Истории франков» Григория Турского и в других франкских хрониках рассказывается о неудачном набеге Хигелака на франкские земли по нижнему Рейну около 520 г. Есть ряд попыток найти исторический прообраз Беовульфа, но общего признания эти попытки не получили.
2. Боец Хигелака — Беовульф.
3. Хеорот был сожжен, когда Хротульф, племянник Хротгара, убил своего двоюродного брата Хретрика, сына Хротгара.
4. Скильд — легендарный родоначальник датских королей; потомок Скильда — Хротгар.
5. Хротульф — племянник Хротгара.
6. Сын Хеальфдена — Хротгар.
7. Ингвины — датчане.
8. Веальхтеов — королева, супруга Хротгара.
9. Золотые перстни носили только воины знатного рода.