БОЙ КУХУЛИНА С ФЕРДИАДОМ
(пер. А. Смирнова)
Стали мужи Ирландии думать, кто бы мог сразиться и выдержать бой с Кухулином завтра поутру. И сказали все, что способен на это лишь Фердиад, сын Дамана1, сына Даре, храбрейший герой из рода Домнана. Ибо в битве, в борьбе и в бою они были равны меж собой. У одних воспитательниц обучались они ловким приемам мужества и силы боевой, в школе Скатах, Уатах и Айфе2. И не было ни у одного из них никакого преимущества перед другим, если не считать удара рогатым копьем, которым владел Кухулин, взамен чего Фердиад имел роговой панцирь для сражения и единоборства с противником у брода.
Послали вестников и послов за Фердиадом. Но Фердиад отказался, отверг, отослал обратно вестников и послов. Не пошел на их зов Фердиад, ибо он знал, чего хотели пославшие их: чтобы он бился с другом, товарищем, названым братом своим.
Тогда Медб 3 послала друидов, заклинателей и злых певцов к Фер-диаду, чтобы они спели ему три цепенящих песни и три злых заклинания и наслали три нарыва на его лицо — нарывы позора, стыда и поношения, от которых должен был умереть, если не тотчас, то не позже, чем через девять дней, если откажется прийти. И Фердиад пошел с ними, ибо легче казалось ему пасть от копья силы, смелости и ловкости боевой, чем от копья позора стыда и поношения4.
Немного времени потратил возница Фердиада, чтобы достигнуть брода. И там он увидел прекрасную колесницу с четырьмя осями, несшуюся в стремительном порыве, искусно управляемую, с зеленым пологом, с разукрашенным остовом из тонкого, сухого, длинного, твердого, как меч, дерева, влекомую двумя конями, быстрыми, резвыми, длинноухими, прыгающими, с чуткими ноздрями, широкой грудью, крутыми бедрами, громадными копытами, тонкими ногами,— конями сильными, пылкими, стремительными.
Один из коней был серый, с крутыми бедрами, с длинной гривой, делавший короткие прыжки; другой — черный, с вьющимся волосом, длинным шагом и короткой спиною. Подобны соколам, налетающим на добычу, когда дует резкий ветер, подобны порыву бурного ветра, несущегося по равнине в мартовский день, подобны дикому оленю, почуявшему впервые охотничьих псов, были кони Кухулина. Они казались несущимися по пламенным, раскаленным камням, и земля дрожала, трепетала под ними от неистового их бега.
Кухулин достиг брода. Фердиад ожидал его с южной стороны брода. Кухулин стал на северной его стороне.
Приветствовал Фердиад Кухулина:
— В добрый час явился ты,Кухулин! — воскликнул он.
— Правду сказал ты о добром часе,— отвечал Кухулин,— лишь про это мгновенье нашей встречи. А дальше нет во мне веры словам твоим. Больше пристало бы,Фердиад, чтоб я приветствовал твой приход, чем ты мой, ибо ты вступил в область и королевство, где стою я! И не очень пристало тебе являться сюда, чтобы нападать и биться со мной, а скорей бы мне пристало напасть и биться с тобой, ибо от тебя идет обида нашим женам, сыновьям и детям, нашим коням и табунам, нашему скоту и стадам
— Ладно,Кухулин,— молвил Фердиад.— Что за причина тебе биться-сражаться со мной? Когда мы жили вместе у Скатах, Уатах и Айфе, ты прислуживал мне, готовил копья, стелил постель.
— Правда, что так,— отвечал Кухулин.— По молодости, по юности своей делал я это для тебя, теперь же дело иное. Нет ныне бойца на свете, которого бы я не мог сразить.
И они стали осыпать друг друга горькими упреками за измену былой Дружбе. Обменялись они такими речами:
Фердиад
Что привело тебя, кривоглазый 5,
Все тело твое обольется кровью
Над дымящимися конями твоими!
На горе себе ты выехал нынче!
Ты вспыхнешь, как уголь в горящем доме,
Большая нужда во враче у тебя будет!
Если сможешь только до дома добраться!
Кухулин
Я стою впереди молодых воинов,
Как древний вепрь, все крушащий кругом,
Пред войском, пред сотней бойцов,
Чтоб утопить тебя в этой воде,
Чтоб в гневе лютом испытать твою мощь
В бою с сотней разных ударов.
Придется тебе понести потерю:
Тебе сниму я голову с плеч.
Фердиад
Здесь найдется, кто раздробит тебя,
Я пришел, чтоб тебя убить.
Тебя ждет сейчас от руки моей
Перед лицом героев, что здесь собрались,
Пред лицом уладов, глядящих на бой,
Чтоб должную память сохранили они.
О том, как мощь моя сокрушила их силу.
Кухулин
Как же станем мы биться с тобой?
Тела застонут наши от ран.
Что ж, нет нужды, мы с тобой сойдемся
В поединке у этого брода!
Будем ли биться тяжкими мечами
Иль кровавыми остриями копий,—
Сражен ты будешь пред лицом войска,
Ибо настал для этого час.
Фердиад
До захода солнца, до начала ночи,
Раз суждено мне напасть на тебя,
Будем мы биться у горы Бойрхе.
Вдоволь прольется в этой схватке крови!
На крик твой смертный сбегутся улады.
«Он повалил его!» — воскликнут они.
То, что увидят, тяжко им будет,
Не скоро забудут этот горестный вид!
Кухулин
Ты стоишь у гибельной бездны,
Конец твоей жизни уже настал.
Я исторгну ее лезвием меча,
Будут дивиться моему удару.
Будет слава бойцу, что убьет тебя,
Будет долгой о нем людская молва.
Не водить тебе больше воинов в бой
С этого дня до конца времен!
Фердиад
Прочь от меня с твоим предвещанием,
О величайший болтун на свете!
Не получишь ты ни награды, ни чести,
Не твоему древу вознестись над моим!
Я, что стою здесь, тебя знаю.
У тебя сердце трепетной птицы,
Ты, слабый мальчик, боишься щекотки,
Кухулин
Когда мы вместе жили у Скатах,
У нее обучаясь ловкости в битве,
Всюду мы вместе с тобой бродили,
Рядом стояли в каждой схватке.
Всегда для меня ты был другом сердца,
Мне соплеменный, родной по крови.
Еще не встречал я, кто был бы мне дороже:
Тяжким горем будет мне твоя гибель!
Фердиад
Слишком же мало дорожишь ты честью,
Коль предлагаешь отказаться от боя!
Прежде чем успеет петух прокричать,
Я вздену твою голову на копье мое!
О Кухулин, боец из Куальнге,
Ярое безумье охватило тебя.
Если погибнешь ты от руки моей,
В этом виновен будешь лишь сам 6 !
— Поистине,Фердиад,— продолжал Кухулин,— не должен был ты вызывать меня на бой-поединок, после того как, живя у Скатах, Уа-тах и Айфе, мы вместе ходили в каждую битву и сражение, в каждую схватку и боевую затею, в каждый лес и пустыню, в каждую темь и логовище.
Мы были назваными братьями,
Товарищами в темных лесах,
Мы всегда делили ложе,
Когда спали глубоким сном
После тяжких боев и схваток
Во многих дальних, чудесных странах!
Всегда вместе мы всюду бродили, .
Рыскали в каждом лесу опасном,
Обучаясь у Скатах искусству боя!
Отвечал ему Фердиад:
О Кухулин милый, в приемах искусный,
Подвязались мы вместе с ловкостью равной,
Ныне дружбу нашу договор превозмог
Поделом тебе будут твои первые раны.
Не вспоминай о побратимстве нашем,
О кривоглазый, не поможет тебе это!
Затем он воскликнул:
— Слишком долго медлим мы! С какого оружия начнем мы сегодня, о Кухулин?
— Тебе принадлежит сегодня выбор оружия,— отвечал тот,— ибо ты первый пришел к броду.
— Помнишь ты первые боевые приемы,— спросил Фер-диад,— которым мы обучались у Скатах, Уатах и Айфе?
— Конечно, я помню их.
— Если так, начнем с них.
И они приступили к первым приемам боя. Они взяли два равных больших щита, восемь малых Щитов с острыми бортами, восемь копий, отделанных рыбьим зубом.
Полетели их дротики и копья вперед и назад, подобно пчелам в ясный день. Не было удара, который не попал бы в цель. Каждый из обоих старался поразить другого, отражая удары противника шишками и бортами щитов; и длилось это от утреннего рассвета до середины дня. Насколько превосходно было нападение, настолько же превосходна была и защита, и ни один из них не мог окровавить другого.
— Бросим эту игру,— сказал Фердиад,— видно, таким путем не решить нам спор.
Они прекратили бой и перекинули свои дротики в руки возниц.
— Каким же оружием станем мы теперь биться? — спросил опять Фердиад.
— Тебе принадлежит выбор,— отвечал Кухулин,— ибо ты первый пришел к броду.
— Если так, то возьмемся за тяжелые копья, обтесанные, гладкие, с веревками из тугого льна.
— Возьмемся за них,— сказал Кухулин.
Они схватили два крепких, равных щита и взялись за тяжелые копья, обтесанные, гладкие, с веревками из тугого льна. Каждый стремился поразить копьем другого, и длилось это от середины дня до захода солнца. И хотя превосходна была защита, еще превосходнее было нападение, и ни один из них не мог окровавить и ранить другого.
— Бросим это,Кухулин,— сказал наконец Фердиад.
— Бросим,— сказал Кухулин,— уже пора.
Они прервали бой и перекинули свое оружие в руки возниц. После этого они подошли друг к другу, обнялись за шею и трижды поцеловались.
Эту ночь их кони провели в одном загоне, и их возницы сошлись у одного костра; из свежего тростника они изготовили два ложа с подушный для раненых героев. Знахари и лекари были присланы к ним, чтобы залечить раны и исцелить их; они наложили травы, лекарственные растения на их раны, язвы, опухоли, больные места и спели целительные заклинания над ними. И от каждой травки, от каждого лекарственного растения, от каждого заклинания на его раны, язвы, опухоли и больные места Кухулин пересылал половину через брод, на запад, Фер-диаду, чтоб мужи Ирландии не могли потом сказать, если Фердиад падет от его руки, что Кухулин имел избыток лечебной помощи. А от каждой пищи, от каждого вкусного, укрепляющего хмельного напитка, что доставляли Фердиаду мужи Ирландии, тот пересылал половину через брод, на север,Кухулину, ибо больше людей доставляло пишу Фердиаду, чем Кухулину. Все мужи Ирландии несли пишу Фердиаду, защищавшему их от Кухулина, а тому носили пишу только люди из Маг-Брега 7, каждую ночь приходившие к нему для беседы.
Так провели Кухулин и Фердиад эту ночь. На другой день рано утром встали они и снова сошлись у боевого брода3.
Когда настал полдень, распалилась ярость бойцов, и они тесно сошлись. Прыгнул Кухулин со своего края брода прямо на шишку щита Фердиада, сына Дамана, чтобы срубить ему голову над бортом щита. Но Фердиад левым локтем встряхнул свой щит,— и Кухулин отлетел от него, как птица, на свою сторону брода. И снова прыгнул Кухулин со своего края на шишку щита Фердиада, сына Дамана, чтобы срубить ему голову над бортом щита. Но ударом левого колена Фердиад тряхнул щитом своим,— и Кухулин отлетел от него, как маленький ребенок, на свою сторону брода 8.
Увидел это Лойг 9.
— Горе тебе! — воскликнул он.— Противник наказал тебя, как милая женщина наказывает малого ребенка! Он вымыл тебя, как в лоханке моют чашки! Он размолол тебя, как мельница мелет доброе зерно! Он рассек тебя, как топор рассекает дуб! Он обвил тебя, как вьюнок обвивает дерево! Он обрушился на тебя, как обрушивается ястреб на малых пташек! Отныне — навеки конец притязаньям и правам твоим на славу и честь боевую, о маленький бешеный гном!
Тогда в третий раз метнулся Кухулин со скоростью ветра, с быстротой ласточки, с порывом заоблачного дракона и обрушился на шишку щита Фердиада, сына Дамана, чтобы срубить ему голову над бортом щита. Но снова Фердиад тряхнул своим щитом, и Кухулин отлетел на середину брода, где был он до своего прыжка.
Тогда произошло с Кухулином чудесное искажение его 10: весь он вздулся и расширился, как раздутый пузырь; он стал подобен страшному, грозному, многоцветному, чудесному луку, и рост храброго бойца стал велик, как у фоморов 11, далеко превосходя рост Фердиада.
Так тесно сошлись бойцы в схватке, что вверху были их головы, внизу ноги, в середине же, за бортами и над шишками щитов, руки. Так тесно сошлись они в схватке, что щиты их лопнули и треснули от бортов к середине. Так тесно сошлись они в схватке, что копья их согнулись, искривились и выщербились. Так тесно сошлись они в схватке, что демоны козловидные и бледноликие, духи долин и воздуха 12, испустили крик с бортов их щитов, с рукояток их мечей, с наконечников их копий. Так тесно сошлись они в схватке, что вытеснили поток из его русла, из его пространства, так что в его ложе образовалось достаточно свободного места, чтобы лечь там королю с королевой, и не осталось ни одной капли воды, не считая тех, что два бойца-героя, давя и топча, выжали из почвы. Так тесно сошлись они в схватке, что ирландские кони в страхе запрыгали и сорвались с мест, обезумев, порвали привязи и путы, цепи и веревки и понеслись на юго-запад, топча женщин и детей, недужных и слабоумных в лагере мужей Ирландии.
Бойцы теперь заиграли лезвиями своих мечей. И было мгновенье, когда Фердиад поразил Кухулина, нанеся ему своим мечом с рукояткой из рыбьего зуба удар, ранивший его, проникши в грудь его, так что кровь Кухулина брызнула на пояс его и брод густо окрасился кровью из тела героя.
Не стерпел Кухулин этих мощных и гибельных ударов Фердиада, прямых и косых. Он велел Лойгу, сыну Риангабара, подать ему рогатое копье13.
Пробило копье крепкие, глубокие штаны из литого железа, раздробило натрое добрый камень величиной с мельничный жернов и сквозь одежду вонзилось в тело, наполнив своими остриями каждый член, каждый сустав тела Фердиада.
— Хватит с меня! — воскликнул Фердиад.— Теперь я поражен тобою насмерть. Но только вот чл>: сильный удар ты мне нанес пальцами ноги и не можешь сказать, что я пал от руки твоей.
И еще прибавил:
О Пес 14 искусный в боевых приемах,
Не должен был ты убивать меня!
На тебя перейдет вина моя,
На тебя теперь моя кровь падет!
Зол жребий того, кто пал в бою,
Кто низвергнут в бездну предательства!
Слаб голос мой, умираю я,
Перебиты ребра мои насмерть,
Все сердце мое залилось кровью.
Не было мне удачи в бою,
Я поражен тобою, о Пес!
Одним прыжком Кухулин очутился рядом. Обхватив тело обеими руками, он перенес его, вместе с оружием, доспехами и одеждой, через брод, чтобы водрузить этот трофей победы на северной стороне брода, не оставив его на южной, среди мужей Ирландии. Он опустил его на землю, но тут, перед челом убитого Фердиада, свет померк в глазах Кухулина, слабость напала на него, и он лишился чувств15.
Принялся Кухулин стонать и оплакивать Фердиада. Говорил он 16:
— О Фердиад, предали и обрекли тебя на гибель мужи Ирландии, побудив на бой-поединок со мной; ибо не легко вести бой-поединок со мной при похищеньи быка из Куальнге.
И он еще прибавил:
О Фердиад, ты пал жертвой вероломства!
Вот, нынче ты мертв, я ж остался жив.
Будет вечной тоска разлуки вечной! .
Когда мы были с тобой вместе
Там, у Скатах, Уатах и Айфе,
— во веки веков
Дружбе нашей конца не будет.
Мила мне алость твоя благородная,
Мил твой прекрасный, совершенный образ,
Милы твои очи синие, ясные,
Не ходил еще в бой, рассекая кожу,
Не распалялся еще боевым пылом,
Не носил щита на плечах широких
Тебе подобный, о красный сын Дамана!
С той поры, как пал единый сын Айфе,
Тебе подобного в подвигах ратных,—
Не сыскал я такого, о Фердиад, доныне.
Финдабайр 17
Со всею дивною красою своей,
Была для тебя, о Фердиад, не больше,
Чем ветка ивы на холме песчаном!
Кухулин устремил свой взор на тело Фердиада 18.
О Фердиад, скорбно наше свиданье!
Вот, вижу тебя кровавым и бледным.
Не смыть крови с моего оружья,
Ты же распростерт на смертном ложе!
Как прежде, у Скатах, Уатах и Айфе,—
Не были б белы теперь твои губы
Предо мною, среди оружья.
Наша наставница нас связала
Дабы не вставали чрез нас раздоры
Меж племенами светлой Ирландии.
Печально утро, это утро марта,
Принесшее смерть сыну Дамана!
Алою кровью напоил я его!
Скорбное дело случилось с нами,
Вместе у Скатах воспитавшимися.
Я — изранен весь, залит кровью алой,
Скорбное дело случилось с нами,
Вместе у Скатах воспитавшимися.
Я — изранен весь, и кровь запеклась,
Ты же мертв совсем, без возврата, навек!
Вместе у Скатах воспитавшимися.
Тебя смерть сразила, я ж бодр и жив.
Биться в яром бою — вот удел мужей.
— Ну, что ж, Кукук19— сказал Лойг,— уйдем теперь от брода. Слишком долго мы здесь пробыли.
— Да, пойдем,— отвечал Кухулин.— Знай, что игрою, легкой забавой были для меня все бои и поединки, которые я выдержал здесь, по сравнению с боем-поединком с Фердиадом.
И еще сказал он — таковы его слова:
Все было игрою, легкой забавой,
Пока не пришел Фердиад к броду.
Общая мощь и общая щедрость,
Общая милая обучительница,
И он был ее избранником.
Все было игрою, легкой забавой,
Мы равный ужас вселяли в врагов.
Было равным искусство наше в бою.
Дала нам Скатах два равных щита.
Один —Фердиаду, другой же — мне.
Пока не пришел Фердиад к броду.
О милый друг, о столп золотой,
Поверженный мной в бою у брода!
О вепрь народов, неистовый вепрь,
Все было игрою, пустой забавой,
Пока не пришел Фердиад к броду.
Этот пламенный и свирепый лев.
Буйная волна, грозная, как страшный суд.
Пока не пришел Фердиад к броду.
Думалось мне, что милый Фердиад
Будет другом мне навеки-веков.
Вчера он был, как гора, велик,
— лишь тень осталась его.
Трижды врагов несметные полчища
Я сокрушил рукой своею.
Сколько быков, коней и воинов
Я разметал здесь во все стороны!
Что наслал на нас хищный Круахан 20,
Больше третьей части, с половину их
Умертвил я здесь в игре жестокой.
Не бывал в боях тот сын королевский,
Не являлся еще ни с суши, ни с моря,
Кто бы славсуо мог превзойти меня!
Здесь кончается повесть о смерти Фердиада.
Примечания.
— побратим Кухулина, один из витязей соседнего с Ульстером королевства коннахтского (на западе Ирландии).
2. Скатах — королева мрачного, окруженного опасностями острова, вероятно (в первоначальной форме предания), царства теней, царства смерти. О воинском Воспитании Кухулина у королевы Скатах подробно повествует сага о сватовстве Кухулина к Эмер.
Уатах — «ужасная» — дочь королевы Скатах, жена Кухулина во время служения его у последней. Об этом говорится в саге о сватовстве Кухулина к Эмер.
Айфе — враждебная Скатах богатырша; Кухулин вступает с ней в единоборство и побеждает ее; рожденный
Айфе от Кухулина и воспитанный вдали от отца сын отправляется на поиски его; при встрече отец с сыном, не признав друг друга, вступают в бой, и сын гибнет от руки отца.
— могучая и свирепая королева коннахтского королевства, напавшая в союзе с остальными королями на уладов, чтобы похитить чудесного быка из Куальнге. Для нападения Медб выбрала то время, когда наследственная магическая немощь поражает всех мужей уладских, лишая их сил; только Кухулин как сын бога сохраняет свою силу. О становив заклинаниями войско Медб и ее союзников у брода,Кухулин вызывает на едино борство ее борцов. Против него Медб заставляет выступить лучшего из витязей —Фердиада
4. Здесь опущены эпизоды спора Фердиада с королевой Медб, посулами и подарками склоняющей его вступить в бой с Кухулином, и выезда обоих витязей к броду.
5. «Кривоглазым» Фердиад называет Кухулина потому, что, когда он впадал в боевую ярость, у него пропадал один глаз.
6. Эпизод несколько сокращен.
7. Маг-Брег — область уладского королевства к востоку от места боя.
9. Лойг, сын Риангабара — возница Кухулина. Перед решительным боем с Фердиадом Кухулин приказывает Лойгу раздражать себя язвительными речами, чтобы впасть в боевую ярость, в «бешенство героя».
10. Об этом «чудесном искажении»Кухулина так повествуют саги: «Все суставы, сочленения и связки его начинали дрожать... Его ступни и колени выворачивались... Все кости смещались, и мускулы вздувались, становясь величиной с кулак бойца... Один глаз его уходил внутрь так глубоко, что цапля не могла бы его достать; другой же выкатывался наружу на щеку... Рот растягивался до самых ушей. От скрежета его зубов извергалось пламя. Удары сердца его были подобны львиному рыканью. В облаках над головой его сверкали молнии, исходившие от его дикой ярости».
11. Фоморы — мифические существа, злые демоны, живущие в мрачной обители за морем на севере
12. Вера в духов упорно сохраняется в христианизированных сагах.
«копье-мешок» или «копье из Больг») и устройство его неясны; судя по тексту, оно имело несколько острых концов; его бросали ногой, иногда под водой, так что противник не видел направления удара.
14. Пёс - Кухулин
15. Опущен диалог Кухулина с Лойгом.
16. Плач Кухулина несколько сокращен.
17. Финдабайр была обещана Фердиаду королевой Медб за единоборство с Кухулином.
19. Кукук — уменьшительная форма имени Кухулина.
20. Круахан — столица государства коннахтского