ЛИРИКА
«НОВОГО СЛАДОСТНОГО СТИЛЯ»
«Новый сладостный стиль» («Dolce stil nuovo») — литературное направление, возникшее на грани средних веков и эпохи Возрождения в городах Тосканы и Романьи (Флоренция, Болонья и др.). Представленный лирическими произведениями многочисленных поэтов XIII—XIV вв. (Гвидо Гвиницелли, Онесто да Болонья, Гвидо Кавальканти, Лапо Джанни, Чекко Анджольери, Данте Алигьери, Чино да Пистойя и др,), «новый сладостный стиль» характеризуется своеобразным разрешением центральной проблемы средневековой лирики — взаимоотношения «земной» и «небесной» любви. В то время как религиозная поэзия прославляет в терминах земной страсти мадонну, призывая к отречению от плотского греха, в то время как куртуазная поэзия, восхваляя рыцарское служение даме, воспевает радость физического обладания, поэзия «нового сладостного стиля» находит разрешение конфликту обоих мировоззрений в сложной символике образов. Образ земной владычицы не устраняется, но превращается в символ — в доступное чувственному восприятию воплощение и откровение божества. Так освящается любовь к женщине — «земная» любовь сливается воедино с любовью «небесной».
Этой «философией любви» определяются все особенности содержания и формы «нового сладостного стиля». Для него характерен величавый образ возлюбленной, «благородной и пречестной», «одеянной смирением» (Данте), «сияющей паче звезд» (Гвиницелли). Не менее типичен и образ возлюбленного — поэта и философа, проникшего во все тонкости хитросплетенной любовной схоластикй, умеющего уловить и запечатлеть глубочайшие извивы тайной любви. При этом любовь, воплощаемая обычно в образе прекрасного юноши, мыслится поэтами как стихийная сила, «проникающая через взоры в сердце» и воспламеняющая его желанием той, «что с небес сошла на землю — явить чудо» (Данте). Но любовь эта в то же время проникнута чисто земным ве-жеством, она влечет за собой столь чуждые монашескому аскетизму и мистическим экста-зам добродетели радости и веселья. Новые формы любовных отношений, чуждые реминисценций феодального строя, отсутствие в образе возлюбленной черт знатной дамы — супруги сеньора — и вознесение ее путем сложной символики, искренность лирической эмоции, обусловленная свободным выбором героини, углубление философского содержания лирики — все это являлось порождением новой итальянской городской культуры, стоявшей на пороге эпохи Возрождения.
«нового сладостного стиля» (XIII — начало XIV в.), являются:
канцона (canzone) — строфическое произведение с одинаковыми по своей структуре строфами;
сонет (sonetto) — твердая в своей структуре форма, объединяющая 14 стихов четырьмя рифмами по одному из типов: для первых двух четверостиший — abba или abab, Для последних двух трехстиший cdd dcd или (с допущением пятой рифмы) cde cde, или ссе dde;
менее распространенная бал лата (ballata) — произведение из неодинаковых строф, более свободное по своему строению, чем старофранцузская баллада XIV—XV вв.
Приводимые ниже сонеты принадлежат Гвидо Кавальканти (Guido Cavalcanti, около 1259—1300 гг.), флорентийскому философу и поэту, сыну гвельфа Кавальканте Кавальканти и другу Данте. Сонеты эти типичны для тематики «нового сладостного стиля» с его превращением любви к земной возлюбленной в преклонение перед воплощением божественного начала. В первом сонете особенно характерно прославление изысканных переживаний радости (allegrezza) и благоговения, во втором — самый образ Аmоге — образ, созвучный видению первого сонета из «Vita nova» Данте.
пер. О. Румера
СОНЕТ
Красавиц обольстительные взоры,
Нарядных всадников блестящий строй,
Беседы о любви и птичьи хоры,
Прозрачность пред зарей, что вспыхнет скоро,
Снег, падающий тихо над землей,
Журчание ручья, лугов узоры,
Каменьев блеск в оправе золотой
И благородством госпожи моей?
Презренный тлен, не стоющий и взгляда!
Как перед небом меркнет все земное,
Так все, что видишь, меркнет перед ней,
— отрада.
СОНЕТ
Ты не видала, госпожа моя,
Того, кто сердце мне сжимал рукою,
Когда, боясь, что мук своих не скрою,
Тебе ответствовал чуть слышно я.
Покинувший, встал грозно предо мною
Сирийским лучником, готовым к бою,
В колчане стрелы острые тая.
Он из твоих очей извлек стенанья
И я вступил в круг тех, чья злая доля —
В слезах тонуть, не видя света дня,
И умереть от несказанной боли.