Чешская литература
ЛЮБОВНАЯ ЛИРИКА XIV ВЕКА
пер. А. Сиповича
Нижеследующие три стихотворения по всем признакам принадлежат поэтам XIV в. (Рукопись стихотворения «Деревья оделись листвою...» хранится в Вене, рукописи двух других стихотворений — в Праге.) Попытки некоторых современных литературоведов (В. Черный) установить зависимость этих стихотворений от западноевропейских образцов (провансальских и итальянских) не могут быть признаны убедительными: и свободная форма, и содержание этих стихотворений в достаточной степени самобытны, чтобы воспринимать их как самостоятельные образцы чешской национальной поэзии. В стихотворении «Деревья оделись листвою...» очень характерен свойственный чешскому жизнерадостному мироощущению неожиданный переход от любовной грусти к совершенно шутливой концовке.
Деревья оделись листвою......
Деревья оделись листвою,
И в рощах поют соловьи...
О ласковый май! Пред тобою
Открою печали мои!
Я сам отошел от любимой
И сердце на муки обрек,
Но даже далекой, незримой
Неверным я стать бы не мог.
Дивлюсь, что так сердце упрямо,
Забвенья ему не дано.
Одною, все тою же самой,
По-прежнему полно оно.
Зачем называть ее имя?
Она поделилась с другими
И выдала тайну свою.
Любовник нескромный, болтливый
Недолго любовь сохранит,
Какой бы он ни был счастливый,
Любовь все равно улетит.
И женщин на свете нет краше,
Чем та, что любила меня.
Не выдадим тайну мы нашу
Мы оба: ни сердце, ни я.
С раскрытием тайны на свете
Приходит и счастью конец.
Так пусть же не ведает третий
Про счастье двух верных сердец!
Совет мой вам, пани и панны,
Он сможет вам очень помочь:
Коль станет болтлив ваш желанный,
Гоните немедленно прочь!
СКОРБИ ТАЙНОЙ И ГЛУБОКОЙ...
У меня на сердце след;
Разлучен я с сероокой,
И конца разлуки нет.
Мне бы с нею повидаться,
На нее взглянуть разок,
Перестал бы я терзаться,
Успокоиться бы смог.
Мне б узнать, что не забыла,
Что никто еще другой
Не владеет сердцем милой,
Что она всегда со мной.
Но сказала как-то слово,
И его мне не забыть,
Вечно свеже, вечно ново
В сердце бедном будет жить.
Обещала неизменно
Оставаться мне верна,
И залогом драгоценным
Вся душа моя полна.
Я навек заполонен.
Неужели только снится
Мне любви чудесный сон?
СТРАЖА ЗОРКАЯ ЛУКАВА...
Стража зоркая лукава...
На коне через дубраву
Я до милой доскачу,
Эту ночь с ней быть хочу!
Стража сонная дремала...
Эту ночь меня ласкала,
Верность сердца сохраня,
Панна нежная моя.
На деревьях зазвенели
Птичьи песни, свисты, трели,
Панна встала ото сна,
И промолвила она:
— Мои любимый! Утро скоро,
И проснется злая свора
Беспощадных сторожей.
Им на радость наша мука —
Наша горькая разлука.
— Нет! Разлука не страшна,
Если будешь мне верна!
ЛЕКАРЬ
«Лекарь» («Mastičkaï», точнее—«Продавец мазей») является наряду с мистерией о «Гробе господнем» самым старым из дошедших до нас образцов чешской драматической поэзии. Автором пьесы был, вероятно, кто-либо из «Жаков», т. е. студентов, или вообще человек ученый; это явствует хотя бы из того обстоятельства, что все ремарки к тексту написаны по-латыни и, кроме того, частично написаны по-латыни и роли трех жен-миро-носиц. Поэтому можно допустить, что пьеса была создана студентами и разыгрывалась ими в большие церковные праздники. Однако особенности языка и орфографии указывают на ее принадлежность к периоду более раннему, чем 1348 г. (год основания в Праге постоянного университета), а именно — к последним десятилетиям XIII столетия. Известно, что в 90-х годах названного столетия король Вацлав II уже пытался создать в Праге университет, по-видимому, «Лекарь» и разыгрывался студентами этого «предварительного» университета.
Комедия дошла до нас в форме большого, но незаконченного отрывка. Наличие среди ее действующих лиц библейских и евангельских персонажей, затрагиваемые ею темы умащения христова тела и воскресения Исаака дают основание предположить, что «Лекарь» был чем-то вроде веселой интермедии, разыгрываемой между эпизодами главной пьесы религиозного содержания.
Ценность пьесы для современного читателя заключается главным образом в том, что в ней с вольной и безудержной веселостью получил выражение чешский народный юмор. В пьесе вышучивается очень много элементов современного ей быта: наука, представленная медициной и фармакологией, религия (жены-мироносицы и Авраам), кичливость своей родовитостью (хвастовство Пустерпалка и Рубина), супружеские отношения (ссора лекаря с женой), легковерие людей, лечащихся у шарлатанов, и т. п. Многие шутки не лишены сатирической заостренности, делающей пьесу интересной и в качестве своеобразного социального документа о быте эпохи.
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА
Северин Гиппократ, лекарь.
Его жена.
Рубин из Бенатка (Венеции), шут.
Пустерпалк, слуга лекаря.
Три Марии.
Авраам.
Исаак.
Рубин
Разбежавшись сгоряча
Я приветствую врача,
Северина Гиппократа!
Северин
Мой привет, веселый шут!
Как, скажи, тебя зовут?
Рубин
Звать Рубином из Бенатка.
Целиком и без остатка
Пред тобой я для услуг.
Северин
Что возьмешь с меня, мой друг?
Рубин
Киселю мне дай немножко,
А к нему — три новых ложки.
Расплатись такой ценой,
Буду верным я слугой.
Северин
По цене такой вольготной
Я найму тебя охотно, —
Ты ее назначил сам.
А теперь найти бы нам
Место, где расположиться
И на снадобьях разжиться.
Рубин
— зачем?
Ведь лекарства нужны всем.
Здесь разбей свою палатку,
И пойдет наш торг прегладко.
Вот тебе и стул складной,
Отдохни на нем с женой.
Рубин и Пустерпалк (поют).
Вы узнайте, стар и млад,
К вам приехал Гиппократ,
Врач de gratia divina1,
Маг in arte medicina2
У кого здесь что болит,
Он вас вмиг оздоровит.
Рубин (к публике).
Люди добрые, по чести
Приношу такие вести,
Что послушать их не грех,—
Радость будет здесь для всех.
Бросьте, бабы, там шептаться,
Помолчать вам в самый раз
И послушать мой рассказ.
К вам приехал мудрый, славный
Врач великий, что исправно
Исцелит любой недуг:
Равных нет ему вокруг.
Не стяжали столько славы
Никогда врачи — моравы,
Чехи, венгры, австрияки,
Ни баварцы, ни поляки,
Не лечил так ни один
Врач коринтец иль русин.
От захода до востока
Так никто не чтим глубоко,
Как великий Северин —
Мой искусный господин.
Из далекого он царства
Захватил с собой лекарства —
Дивных снадобий набор.
Раны, язвы или шрама,
Чтоб от действия бальзама
Не стянулись бы тотчас.
Если кто-нибудь из вас
Палкой бит, иль розгой сечен,
Иль клеймом каким отмечен,—
Все пожалуйте сюда!
Не останется следа
От клейма или дубины,
Стоит только господину
Раз взмахнуть своим мазком.
Если кто лежал пластом,
Тот от мази чудотворной
Вскочит вмиг, как пес проворный,
И завертится юлой.
Вы же, пани, кто красой
Дорожит лица и тела,
Покупайте мази смело:
Очень кстати наш товар
(Закончив монолог, Рубиу убегает в публику.)
Северин
Эй, Рубин! Рубин!
(Рубин не откликается.)
Эй, Рубин! Рубин!
Рубин (из публики).
Что прикажешь, господин?
Северин
Ну, Рубин, скажи, докуда
Звать тебя напрасно буду?
Рубин (из публики).
Я спешил к тебе с товаром
Да попался бабам старым.
Мази я тебе волок,
Разорвали мне мешок.
Глупым бабам в том потеха,
Мне же, право, не до смеха.
Приведу к тебе с собой
Покупателей толпой.
Эй, Рубин! Рубин!
(Рубин не откликается.)
Эй, Рубин! Рубин!
Рубин (из публики).
Что прикажешь, господин?
Северин
Ну, Рубин, скажи, докуда
Звать тебя напрасно буду?
Рубин
Ах, хозяин, ты напрасно
Так разгневался ужасно.
От учености большой
Ослабел ты головой.
Северин
Говорят о том преданья
И священное писанье:
Коли свяжешься с глупцом,
Мало проку будет в том.
Рубин
Вот что помнить хорошо бы:
Нету пользы нам от злобы.
Ласку вызовут в ответ.
Северин
Так смирим наш гнев ненужный,
Впредь с тобою будем дружны.
Торг лекарствами начнем
И богато заживем.
Рубин
Так-то лучше, милый врач!
Гнев подальше ты запрячь.
Будет все у нас, как надо,
Назло дьяволу и аду.
Северин
Эй, Рубин! Рубин!
Рубин
Что прикажешь, господин?
Северин
Ты для нашего базара
Добывай скорей товара.
Не пора ль нам начинать
И народ сюда сзывать?
Рубин
Убедится каждый вскоре;
Пусть внедрившейся глубоко,
Чтоб не смог в мгновенье ока
Северин их излечить,
Стоит мази применить.
Исчезают без остатка
Кашель, насморк, лихорадка,
И тотчас же пропадут
Сыпь, чесотка или зуд.
Кроме разных болей тела,
Лечит также он умело
Червоточину души, —
Вот как мази хороши!
Северин
Где же мази? Где составы?
Чудодейственные травы?
Рубин
Вот лекарств тебе мешок
Я с собою приволок.
Северин
Я горю от нетерпенья
Рубин
Гиппократ наш знаменитый,
Сам о них теперь суди ты!
Распишу тебе их вслух,
Помогай святой мне дух!
Много разной здесь посуды,
В каждой склянке — просто чудо!
В банке первой, например,
Мазь такая, что размер
Изменить способна зоба:
Раз мазнуть довольно, чтобы
Зоб разросся вглубь и вширь.
Но возьми второй пузырь,
И от бешеного роста
Он излечит очень просто.
Для душевного веселья
В банке третьей скрыто зелье:
Кто применит этот сорт,
Станет резвым, словно черт.
В этой склянке порошок
И составлен он неглупо,—
Воскрешать им сможешь трупы.
А состав из банки пятой
Сделан ведьмою проклятой,
Хоть та ведьма и стара,
Но из жира комара
Умудрилась мазь сварить,
Чтоы недуги лечить.
А от этого раствора
Хромоногий очень скоро,
Распростившись с костылем,
Вскачь припустится козлом.
Вот еще здесь два флакона,
Эликсир из Вавилона
Заключен за их стеклом.
Кто страдает животом,
Не найти ему, бедняге,
В самой Вене или в Праге
Средства лучше и верней.
Эту мазь красотка-пани
Замесила на сметане,
Пересыпавши слегка
Нежной пыльцей мотылька.
Возбудит любви томленье.
Этой мази примененье.
Средством дивным дорожи
И в сохранности держи.
Вот лекарство — сущий страх!
Смастерил его монах.
В одинокой мрачной келье
Составлял он это зелье,
И в него он заключил
Нерастраченный свой пыл.
Истаскавшийся повеса
Станет вдруг живее беса,—
Как бы ни был раньше слаб,
Разохотится на баб.
Клад лекарств здесь непочатый,—
Но, пожалуй, в самый раз
Увеличить их запас:
Покупателей немало,—
Надо, чтобы всем достало.
Так вели-ка Пустерпалку,
Взявши пестик или палку,
Натолочь уже заране
Порошков из всякой дряни,
И, набрав погуще грязь,
Запасную сделать мазь.
(Выложив лекарства, Рубин убегает в публику.)
Северин
Эй, Рубин! Рубин!
(Рубин не откликается.)
От Рубина — ни следа.
Занесло бы к нам сюда
Хоть ворону или галку!
Мне товара, право, жалко,
Что без пользы он лежит.
Непокорное ты чадо!
Сколько звать тебя мне надо?
Рубин
Слишком ты, хозяин, строг.
Погоди же, дай мне срок.
Я, в бегах или на месте,
О твоей пекусь лишь чести.
Северин
Нет, Рубин, слуга мой верный!
Убираться нам, наверно,
В самый раз из этих мест —
Поискать другой насест.
Знать, разгневался создатель —
Не идет к нам покупатель,
Рубин
Не мели, хозяин, вздора.
Покупатель очень скоро
За лекарством будет к нам:
Лысый старец Авраам.
Сам не болен он, однако,
А с собою Исаака,
Коль заплатит старец тот
С той же самой широтою,
На башке его с какою
Ярко лысина блестит,—
Он тебя озолотит,
Северин
А еще, Рубин ты мой,
Я прослышал стороной,
Будто бродят по округе
Три красивые подруги,
Ищут мазей и помад —
Так здесь люди говорят.
Не нашел их почему ты?
Не теряя ни минуты,
Тех паненок раздобудь,
Укажи ко мне им путь,
Рубин
( женам-мироносицам).
Добрый день, красотки-пани
Что вы робки, словно лани,
Я проведал ненароком,
Что как будто нужны вам
Благовонья и бальзам?
Вы пришли сюда недаром:
Здесь хозяин мой с товаром.
1-я Мария (поет).
Omnipotens pater altissime!
angelorum rector mitissime!
quid faciemus nos miserrimae,
heu quantus est noster dolor!
Сонмов ангельских водитель!
Наш заступник и спаситель!
Ты покинул нас в юдоли,
И не зрим тебя мы боле!
2- я Мария (поет).
Amisimus omne solatium,
Jesum Christum, Marie filium;
heu quantus est noster dolor!
Пастырь ласковый и кроткий!
Ах, зачем такой короткий
На земле ты пробыл срок
И от нас теперь далек!
Прегрешения все наши
Искупил ты горькой чашей —
Смертной мукою креста,
Мы утратили Христа!
3- я Мария (поет).
Sed eamus unguentum emere
cum quo bene possumus ungere
corpus domini sacratum.
Наша радость и отрада!
Как овечек бедных стадо,
Позабытых пастухом,
Мы покинуты Христом!
Наших скорбей утешенье,
Отряхнувши смертный прах,
Ты теперь на небесах!
Три Марии (поют).
Die nobis mercator juvenis,
unguentum si tu vendideris?
die pretium, quod tibi. dabimus.
Северин
Подходите посмелее,
Угодить я вам сумею.
(Ру б и ну)
Ты, Рубин, скорей беги,
Старику там помоги:
К нам волочит кое-как
Тело мертвое бедняк.
Смазан мазью чудотворной,
Оживет мертвец бесспорно.
А паненки поглядят,
Мази что мои творят.
Авраам
Я спрошу у Северина,
Не излечит ли мне сына.
За целебный эликсир
Я бы дал грибов и сыр
(Северину).
Здравствуй, лекарь знаменитый!
Злою скорбию убитый,
Я являюсь пред тобой.
Здесь со мною сын больной.
Он — как мертвый, без движенья.
Сделай чудо воскресенья!
Хоть лежит он распростертый,
Но капризный хуже черта:
Хлеб не ест совсем простой,
Лишь пшеничный, дорогой,
И воды не пьет строптиво,
А лакает только пиво.
Северин
Что имею я бальзам:
Он излечивает дивно.
За лечение три гривны
Золотых я взять хочу.
Пастух. Миниатюра XV в.
Авраам
Врач великий, заплачу,—
Сын мне золота дороже.
Северин
Помоги мне, правый боже,
Совершить благое чудо!
Исаак, скажи, докуда
Будешь ты отца терзать
И вот так пластом лежать?
Это средство чудотворно:
Так вскочи скорей проворно.
И молися небесам,
Чтоб подействовал бальзам!
(Северин натирает Исааку мазью задницу. Исаак тотчас же вскакивает.)
Исаак
Спал я долго — просто страх!
Так, наверно, спят в гробах.
И еще раз; ох и ах!
Мудрый врач, тебе спасибо!
Ну, вцдал когда кто-либо
Чудодейственней бальзам?
Обращался я к врачам,
Надо мной они мудрили,
Только голову лечили,
И все было невпопад.
Ты ж, мудрец, натер мне зад!
Северин ( женам-мироносицам ).
Мой привет, красотки-пани!
Нужно вам — я знал заране —
Разных мазей и помад.
Вам служить сердечно рад.
Прошлой пятницей страстною
Я сюда привез с собою
Мазей, кремов и румян.
Угодить таким товаром
Я бы мог и бабам старым,
Применив его к лицу,
Им под стать идти к венцу:
Все морщины и все складки
Исчезают без остатка.
Мазь полезна и для лиц
Юных пани и девиц:
Смазав щечки или шею,
Заблестят они своею
Только ярче красотой.
Выбирайте крем любой!
Три Марии
Милый лекарь, до того ли
Нам, чтоб лица в холе
Наши скорбные держать?
Мы пришли тебе сказать
Про великую утрату:
Погребен без умащенья.
Оберечь хотим от тленья
Мы его священный прах.
Так за совесть, не за страх,
Отпусти ты нам составы,
Чтобы в них входили травы,
Ладан, мирро, тимиан.
И, омывши кровь из ран,
Умастим мы труп священный,
Сохраним его нетленным.
Северин
Вам скажу без лишних слов:
Тот состав уже готов.
Так, я в день святого Яна
Смастерил из тимиана,
Примешав к нему шалфей,
Чудодейственный елей.
В нем — особые коренья:
От распада и от тленья
Вам продать его готов.
Три Марии
А за средство против тлена
С нас возьмешь какую цену?
Северин
Знайте, пани! Продаю я
Мазь чудесную такую
За три гривны золотых,
Для печальниц молодых,
Не боясь себе убытка,
Я пойду теперь на скидку,
И отменный мой бальзам
За две гривны вам продам.
Жена лекаря
Милый муж мой, это что же
И на что оно похоже?
Молодых зазвав паненок,
Продаешь им за бесценок
Ты, ничтоже усомнясь,
Позаботься о жене ты!
Не накормлены, раздеты,
Мы скитаемся с тобой.
Пригодился б золотой...
Пренебречь ли нам достатком?
На дешевку, видно, падким,
Этим пани краткий сказ:
Ваши цены не по нас!
Я и муж не так богаты,
Чтобы за две гривны злата
Уступить могли бы вам
Этот редкостный бальзам.
Северин
Позабыв закон приличий,
Есть у пьяных баб обычай:
Распускать вовсю язык.
Подняла с чего ты крик?
Это, верно, с перепою
Помыкать взялася мною.
Марш на место; если ж нет,—
Я разделаюсь с тобою,
Злой, сварливою женою!
Жена лекаря
Он еще грозится бить!
Вместо ласки и ухода
Ждать побоев от урода,
Нет! Довольно издеваться,
Я потребую развод,
Пусть с тобою черт живет!
Пустерпалк (женам -мироносицам).
И пленяет, и томит!
Рубин (Пустерпалку).
Не молол бы здесь ты вздора,—
Не годишься в ухажеры.
Если б род ты мой узнал,
Ты меня бы почитал.
Рубин
Что ж! Послушать мне не жалко
Про семейство Пустерпалка!
Средь родни моей, Рубин,
Славен дядя не один.
Дядя Соба, дядя Коба
Торговали долго оба
Честь стяжали у людей.
Хрен и лук, грибы и груши,
Хворостины, да посуше,
Для метения полов —
Рубин
Чем он хвалится, бедняга!
Непутевый ты бродяга!
Хороша твоя родня!
Есть две тети у меня.
Не чета твоим уродам,
Собе, Кобе дуракам,
Продававшим разный хлам.
Тетя старшая Вавржена
Разной дряни и грибов.
Но она, без лишних слов,
Пренебрегши божьим страхом,
Спать легла с одним монахом
И горжуся я не зря
Тетей младшею Годавой,
Киселем стяжавшей славу.
Был кисель — один восторг!
А варен кисель чудесный
Из простой коры древесной.
Так молчи, хвастун ты жалкий!
А не то вот этой палкой
Быть скромнее научу!
Северин ( женам- мироносицам).
Добродетельные пани!
Примечания.
1. Божьей милостью.
2. В медицинском искусстве