ПРЕДИСЛОВИЕ
Столетний юбилей Бориса Ивановича Пуришева (1903—1989) вновь привлекает внимание к трудам и личности этого выдающегося ученого и педагога, 60 лет преподававшего зарубежную литературу средних веков и эпохи Возрождения, XVII—XVIII вв. в старейшем и крупнейшем педагогическом вузе страны, ныне носящем название Московский педагогический государственный университет. Авторитет в науке Б. И. Пуришеву принесли уникальные исследования памятников немецкой литературы. Но не меньшую известность он снискал как составитель хрестоматий, охвативших литературное развитие Европы на протяжении почти полутора тысячелетий от истоков средневековья до конца XVIII в. По этим хрестоматиям постигали историю зарубежной литературы несколько поколений отечественных филологов.
Б. И. Пуришев не стремился сформулировать свои идеи как систему принципов, составляющих в совокупности новый научный подход. В течение всей своей научной и преподавательской деятельности (конец 20-х — конец 80-х годов) он не входил в число специалистов, разрабатывающих социологический, историко-функциональный, структурно-системный, типологический и другие методы литературоведческого исследования, становившиеся на определенном этапе модными. Его интересовала проблема мировой литературы в контексте культуры, и применительно к характеристике этого взаимодействия он одним из первых разработал ряд историко-теоретических понятий (барокко, рококо в литературе и др.), обратился к обширному пласту литературных явлений второго ряда (например, к малоизвестным немецким писателям XV—XVII в.), к тем великим писателям, которые осуществляли в своем творчестве художественный синтез (прежде всего — к Гете). По этому же пути шли соратники и ученики Б. И. Пуришева, составившие мощную научную школу. В итоге Б. И. Пуришева по Праву можно считать провозвестником историко-теоретического подхода в литературоведении — одного из самых плодотворных научных подходов последнего времени.
Историко-теоретический подход имеет два аспекта: с одной стороны, историко-литературное исследование приобретает ярко выраженное теоретическое звучание, с другой стороны, в науке утверждается представление о необходимости внесения исторического момента в теорию, осознания исторической изменчивости содержания научных терминов.
Сторонники этого подхода стремятся рассматривать не только вершинные художественные явления, «золотой фонд» литературы, но все литературные факты без изъятия. Они требуют отсутствия предвзятости в отборе и оценке историко-литературного материала.
Одно из следствий историко-теоретического подхода заключается в признании того факта, что на разных этапах и в различных исторических условиях одни и те же понятия могли менять свое содержание. Более того, применяя современную терминологию к таким явлениям, исследователь должен корректировать содержание используемых им терминов с учетом исторического момента.
Историко-теоретический подход дал убедительный ответ на вопросы, требовавшие разрешения, он позволил выявить значительный объем данных для создания образа развития культуры как волнообразной смены стабильных и переходных периодов.
Для периодов стабилизации характерна устремленность к системе и систематизации, поляризация культурных тенденций, известная замкнутость границ в сформировавшихся системах, выдвижение какой-либо центральной тенденции и — нередко — альтернативной ей тенденции на центральные позиции (классицизм и барокко в XVII в., романтизм и реализм в XIX в.), что нередко отмечено в названии периода (например, эпоха Возрождения, эпоха Просвещения).
«географии культуры», многообразие направлений развития без видимого предпочтения какого-либо одного из них, известная открытость границ художественных систем, экспериментирование, приводящее к рождению новых культурных явлений, возникновение пред- и постсистем (предромантизм, неоклассицизм и т. д.), отличающихся от основных систем высокой степенью неопределенности и фрагментарности.
Переходность — главное отличительное качество таких периодов, причем лишь последующее развитие культуры позволяет ответить на вопрос, в каком направлении произошел переход, внутри же периода он ощущается как некая неясность, повышенная изменчивость, заметная аморфность большого числа явлений.
Каждый тип культуры (стабильный или переходный) порождает и свой тип человека и его мировосприятия, а также утверждает свой специфический образ человека в сознании людей. Стабильные и переходные периоды чередуются.
Историко-теоретический подход был положен в основу «Истории всемирной литературы», издание которой осуществляется ИМЛИ РАН с 1983 г. Б. И. Пуришев был одним из авторов этого издания.
Историко-теоретический подход, ни разу не объявленный, тем не менее, лежит в основе и данной хрестоматии.
— второе издание «Хрестоматии по западноевропейской литературе. Средние века», составленные проф. Р. О. Шор. Преждевременная смерть RO. Шор не позволила ей подготовить новое издание хрестоматии, и тогда издательство Учпедгиз обратилось к Б. И. Пуришеву с просьбой внести в учебное пособие необходимые коррективы. К тому времени он уже снискал авторитет как создатель хрестоматии по западноевропейской литературе XVII в., выдержавшей два издания. Несомненно, это был самый значительный труд такого рода, с блестяще разработанной системой отбора и комментирования литературного материала. Взявшись за усовершенствование хрестоматии Р. О. Шор, Б. И. Пуришев обратился к этой системе — и оказалось, что получилась совсем новая хрестоматия, в которой от старой были сохранены лишь наиболее ценные тексты. Так в 1953 г. появилось первое издание настоящей хрестоматии. В ней собраны произведения и фрагменты, позволяющие отчетливо представить пути развития средневековой литературы на протяжении целого тысячелетия, ее направления (рыцарская, клерикальная, городская литература), жанры от грандиозных произведений героического эпоса до системы лирических жанров поэзии трубадуров и жанров средневековой драматургии. В хрестоматии раскрывается становление фигуры автора в литературном процессе от безымянных сочинителей раннего средневековья до Данте, Чосера и Вийона.
—1975 гг. издательством «Просвещение». Оно было значительно расширено по сравнению с первым, но по чисто техническим причинам разделено на два тома, не имеющие номеров. Так появились книги с пространными названиями: «Зарубежная литература средних веков. Латинская, кельтская, скандинавская, провансальская, французская литературы» и «Зарубежная литература средних веков. Немецкая, испанская, итальянская, английская, чешская, польская, сербская, болгарская литературы». Мы восстанавливаем единство труда Б. И. Пуришева — замечательного памятника отечественной культуры, до сих пор никем не превзойденного по богатству и уникальности отобранного материала, краткости, информативности и глубине комментариев. Сохраняя последовательность разделов, посвященных литературам разных народов и стран (хотя славянские литературы выглядят более архаичными по сравнению, например, с итальянской, где в XIII в. средневековье сменилось Предвозрождением), мы достигаем того эффекта, на который, очевидно, рассчитывал составитель: если книгу рассматривать как драму, то в месте кульминации окажется «Божественная комедия» Данте, что символично. В тексты Б. И. Пуришева внесена минимальная правка технического и конъюнктурного характера, обновлен список изданий средневековой литературы в русских переводах, включен раздел об Августине Блаженном и заменены вступительные статьи о Данте и его «Божественной комедии», которые были совершенно испорчены редакторской правкой в духе не свойственной Б. И. Пуришеву политизированности,— все же после выхода второго издания прошло более четверти века, а книга адресуется сегодняшним студентам и школьникам, должна соответствовать действующим Государственным стандартам и новым учебным программам.
При подготовке хрестоматии к новому изданию использован опыт аналогичного переиздания хрестоматии Б. И. Пуришева «Западноевропейская литература XVII века», осуществленного издательством «Высшая школа» в 2001 г. и получившего самый положительный отклик в вузах страны.
Хрестоматия Б. И. Пуришева «Зарубежная литература средних веков» предназначается для студентов филологических и исторических факультетов вузов, учащихся лицеев, гимназий, колледжей гуманитарного профиля.
В. А. Луков