Вийон
пер. Ф. Мендельсона
Франсуа Монкорбье, по прозвищу Вийон (Villon) — наиболее самобытный и талантливый французский поэт позднего средневековья. Родился в 1431 г. в бедной семье, много испытал на своем веку. Еще будучи парижским школяром, Вийон во время драки убил ударом кинжала одного священника (1455). Вскоре его арестовывают за кражу. Он бежит из Парижа. С этого времени начинается его скитальческая жизнь. В 1457 г. он на краткий срок появляется при дворе Карла Орлеанского, где, между прочим, принимает участие в поэтическом состязании, устроенном владельцем замка. В дальнейшем Вийон сближается с ватагой бродяг и грабителей, не раз попадает в тюрьму, приговаривается к смертной казни. После 1463 г. его след теряется.
Творчество Вийона с большой поэтической силой отразило кризис традиционного средневекового мировоззрения. Оно отразило также глубокие социальные противоречия, раздиравшие Францию, которая только что вышла из опустошительной Столетней войны с Англией (1337—1453), осложненной крестьянскими и городскими восстаниями. Нищета широких народных слоев, голод и эпидемии сопровождали зарю нового времени. Продолжала бесчинствовать феодальная знать. Рушилась вековая мораль. Бродяжничество и разбой стали повседневным явлением.
Поэзия Вийона впитала в себя горечь тогдашней французской жизни. Она вся основана на резких диссонансах. Из царства аристократической куртуазии мы переносимся в шумный мир, наполненный терпкими запахами городской жизни, плебейским задором, гомоном улиц и разгулом кабака. Вийон разрушает традиционное благолепие куртуазной поэзии. Он с беспощадным реализмом показывает изнанку жизни, ее закоулки и мрачные углы. Нередко лиризм его окрашен в трагические тона. Многие стихотворения Вийона — это вопль человека, истерзанного превратностями судьбы и всяческими злоключениями. Вийон любит говорить о власти смерти, о бренности и быстротечности всего земного. В поисках утешения обращается он к мадонне. Однако менее всего Вийон был аскетом и праведником. Он не отвергает греховного мира и его соблазнов. Его влекут женская любовь, сытная пища и пьянящее вино. При этом его любовные порывы весьма далеки от платонических воздыханий куртуазных поэтов. Его любовь такая же бурная и неуемная, как и вся его жизнь. Да и среда Вийона совсем иная. Его прекрасные дамы — это дебелые трактирщицы и красотки притонов. Подчас Вийон, прикрываясь личиной скомороха, глумится над собой и над миром, но за гротескным сарказмом злополучного школяра все же таится мечта о простом человеческом счастье.
Вийоном написаны: «Малое завещание» («Lais», 1456), «Большое завещание» («Testament», 1461) и ряд отдельных баллад, в том числе несколько баллад на воровском жаргоне. Глубокий лиризм Вийона, поиски им новых художественных путей делают его предшественником поэтов эпохи Возрождения. В XVI в. творения Вийона высоко ценил великий французский гуманист Ф. Рабле.
ИЗ «БОЛЬШОГО ЗАВЕЩАНИЯ»
XXX
Из тех, кто жив, одни в чинах —
Мошна туга и чести много,
Другие — в продранных штанах
Объедков просят у порога,
А третьи прославляют бога,
Под рясами жирок тая,
И во Христе живут не строго,—
Судьба у каждого своя.
XXXI
Ты знатным дал, господь, немало:
Живут в достатке и в тиши,
Им жаловаться не пристало —
Все есть, живи да не греши!
У бедных же — одни шиши.
О господи, помягче с нами!
Кого ты наделил харчами.
БАЛЛАДА О ДАМАХ БЫЛЫХ ВРЕМЕН
Скажите, где, в стране ль теней,
Дочь Рима, Флора, перл бесценный?
Архилла1 где? Таида2 с ней,
Сестра-подруга незабвенной?
Где Эхо, чей ответ мгновенный
Живил когда-то тихий брег,
С ее красою несравненной?
Увы, где прошлогодний снег!
Где Элоиза3, всех мудрей,
Та, за кого был дерзновенный
Пьер Абеляр лишен страстей
И сам ушел в приют священный?
Где ты, царица, кем, надменной,
Был Буридан, под злобный смех,
В мешке опущен в холод пенный?
Где Бланка, лилии белей,
Чей всех пленял напев сиренный?
Алиса? Биче? Берта?4 — чей
Призыв был крепче клятвы лэнной?
Где Жанна5, что познала, пленной,
Костер и смерть за славный грех?
Где все, владычица вселенной?
Увы, где прошлогодний снег!
Послание
О государь! с тоской смиренной
Недель и лет мы встретим бег;
Припев пребудет неизменный:
Увы, где прошлогодний снег!
XXVI
Затем я тело завещаю
Праматери, земле сырой.
Червям пожива небольшая —
Я съеден голодом живой!
Легко расстанусь я с душой,
Кто сыт по горло нищетой,
Тот не стремится к жизни длинной.
CXLVII
Затем мой дар слепцам Парижа,
Мне прочим нечего подать,
Но парижан я не обижу,—
Так вот, чтоб легче разобрать
Могли на кладбище, где тать,
А где святой гниет в гробу,
Слепым прошу я передать
Мои очки — носить на лбу.
CXLVIII
Я не шучу, помилуй боже!
Их распознать — не легкий труд.
При жизни спят на мягком ложе
Одни, другие пьют и жрут,
А третьи пляшут и поют,—
Но всех уравнивает тленье,
И кто, и где тут — разберут
Лишь по грехам в день воскресенья.
CXLIX
Скелетов груды... Боже мой,
Кто были вы? Писцы? Фискалы?
Торговцы с толстою мошной?
Корзинщики? Передо мной
Тела, истлевшие в могилах...
Где мэтр, а где школяр простой,
Я различить уже не в силах.
CL
Здесь те, кто всем повелевал,
Король, епископ и барон,
И те, кто головы склонял,—
Все равны после похорон!
Вокруг меня со всех сторон
Лежат вповалку, как попало,
И нет у королей корон:
Здесь нет господ, и слуг не стало.
CLI
Да вознесутся к небесам
Их души! А тела их сгнили,
Тела сеньоров, знатных дам,
Что сладко ели, вина пили,
Одежды пышные носили,
Но что осталось? Горстка пыли.
Да не осудит их господь!
CLII
Сей скорбный дар — для мертвецов,
Чтоб рыцарь и скупой монах,
Владельцы замков и дворцов
Узнали, как, живым на страх,
Свирепый ветер сушит прах
И моет кости дождь унылый
Тех, кто не сгинул на кострах,—
Прости их, боже, и помилуй!
CLXIV
Пусть над могилою моею,
Уже разверстой предо мной,
Напишут надпись пожирнее
Тем, что найдется под рукой,
Хотя бы копотью простой
Иль чем-нибудь в таком же роде,
Чтоб каждый, крест увидев мой,
О добром вспомнил сумасброде.
CLXV
ЭПИТАФИЯ
Здесь крепко спит в земле сырой,
Школяр, измученный судьбой,
Чье имя — Франсуа Вийон.
Своим друзьям оставил он
Все, что имел на этом свете.
Пусть те, кто был хоть раз влюблен,
Над ним читают строки эти.
РОНДО
Да внидет в рай его душа!
Он столько горя перенес,
Безбров, безус и безволос,
Голее камня-голыша,
Не накопил он ни гроша
И умер, как бездомный пес...
Да внидет в рай его душа!
Порой на господа греша,
Взывал он: «Где же ты, Христос?»
Пинки под зад, тычки под нос
Всю жизнь, а счастья — ни шиша!
Да внидет в рай его душа!
БАЛЛАДА ПРИМЕТ
Я знаю, кто по-щегольски одет,
Я знаю тьму кромешную и свет,
Я знаю — у монаха крест на брюхе,
Я знаю, как трезвонят завирухи,
Я знаю, врут они, в трубу трубя,
Я знаю, свахи кто, кто повитухи,
Я знаю все, но только не себя.
Я знаю летопись далеких лет,
Я знаю, сколько крох в сухой краюхе,
Я знаю, что у принца на обед,
Я знаю — богачи в тепле и в сухе,
Я знаю, что они бывают глухи,
Я знаю — нет им дела до тебя,
Я знаю все затрещины, все плюхи,
Я знаю все, но только не себя.
Я знаю, кто работает, кто нет,
Я знаю, как румянятся старухи,
Я знаю много всяческих примет,
Я знаю, как смеются потаскухи,
Я знаю, проведут тебя простухи,
Я знаю — пропадешь с такой, любя,
— пропадают с голодухи,
Я знаю все, но только не себя.
Я знаю, как на мед садятся мухи,
Я знаю Смерть, что рыщет, все губя,
Я знаю книги, истины и слухи,
Я знаю все, но только не себя.
БАЛЛАДА
поэтического состязания в Блуа6
От жажды умираю над ручьем.
Смеюсь сквозь слезы и тружусь играя.
Куда бы ни пошел, везде мой дом,
Чужбина мне — страна моя родная.
Я знаю все, я ничего не знаю.
Мне из людей всего понятней тот,
Кто лебедицу вороном зовет.
Я сомневаюсь в явном, верю чуду.
Нагой, как червь, пышнее всех господ.
Я всеми принят, изгнан отовсюду.
Я скуп и расточителен во всем.
Я жду и ничего не ожидаю.
Я нищ, и я кичусь своим добром.
— я вижу розы мая.
Долина слез мне радостнее рая.
Зажгут костер — и дрожь меня берет,
Мне сердце отогреет только лед.
Запомню шутку я и вдруг забуду,
И для меня презрение — почет.
Я всеми принят, изгнан отовсюду.
Не вижу я, кто бродит под окном,
Но звезды в небе ясно различаю.
Я ночью бодр и засыпаю днем.
Я по земле с опаскою ступаю.
Не вехам, а туману доверяю.
Глухой меня услышит и поймет.
И для меня полыни горше мед.
Но как понять, где правда, где причуда?
И сколько истин? Потерял им счет.
Я всеми принят, изгнан отовсюду.
Не знаю, что длиннее — час иль год,
Ручей иль море переходят вброд?
Из рая я уйду, в аду побуду.
Отчаянье мне веру придает.
БАЛЛАДА — ПОСЛАНИЕ ДРУЗЬЯМ7
Ответьте горю моему,
Моей тоске, моей тревоге.
Взгляните: я не на дому,
И не в гостях, я здесь — в остроге.
Ответьте, баловни побед,
Танцор, искусник и поэт,
Ловкач лихой, фигляр хваленый,
Оставите ль вы здесь Вийона?
Не спрашивайте почему,
К нему не будьте слишком строги,
Сума кому, тюрьма кому,
Он здесь валяется, убогий,
Постится, будто дал обет,
Не бок бараний на обед,
Одна вода да хлеб соленый,
Скорей сюда, в его тюрьму!
Он умоляет о подмоге,
Вы не подвластны никому,
Смотрите — вытянул он ноги,
В лохмотья жалкие одет.
Умрет — вздохнете вы в ответ
И вспомните про время оно,
Оставите ль вы здесь Вийона?
Живей, друзья минувших лет!
Пусть свиньи вам дадут совет:
Ведь, слыша поросенка стоны,
Оставите ль вы здесь Вийона?
ЧЕТВЕРОСТИШИЕ, КОТОРОЕ НАПИСАЛ ВИЙОН, ПРИГОВОРЕННЫЙ К ПОВЕШЕНИЮ
Я — Франсуа, чему не рад.
Увы, ждет смерть злодея,
Примечания.
— Архипиада, возможно, искаженное имя Алкивиада, которого наш школяр принял за женщину.
2. Таида (Тайс) — христианская святая, покаявшаяся куртизанка, легенда о которой пользовалась большой популярностью в средние века.
3. Э лоиза — монахиня, трагическая любовь которой к Пьеру Абеляру, знаменитому проповеднику и мыслителю, привлекала внимание поэтов.
5. Жанна — Иоанна д’Арк, героиня Столетней войны, сожженная англичанами в Руане
6. Баллада» Карла Орлеанского и «Баллада состязания в Блуа» Вийона начинаются одним и тем же стихом: «Je meurs de soif aupres de la fontaine». Эти баллады и еще десять других, сохранившиеся в рукописи произведений Карла Орлеанского, являются результатом поэтического состязания, организованного в Блуа; двенадцать поэтов должны были написать балладу из противоречивых положений по образцу заданного герцогом стиха: «Я умираю от жажды у источника». По преданию, победителем в состязании оказался Вийон.
7. Эта баллада, по преданию, была написана Вийоном в Мёнской тюрьме, куда он был заключен весной 1461 г.