ПРЕДИСЛОВИЕ
Научная и педагогическая деятельность замечательного ученого, крупнейшего советского литературоведа Романа Михайловича Самарина — яркий пример щедрого и доброго таланта, отданного воспитанию специалистов-филологов. Не одно поколение исследователей зарубежной литературы обязано Р. М. Самарину своими знаниями, умением глубоко и серьезно анализировать сложные вопросы литературного процесса, художественные произведения.
Роман Михайлович Самарин ушел из жизни рано, не успев завершить многие свои замыслы и начинания. Но и то, что им сделано, составляет яркую страницу в истории советского литературоведения. Научное творчество Р. М. Самарина неотделимо от его педагогической деятельности. Про Р. М. Самарина можно сказать, что он был прежде всего ученым вузовского типа. Великолепный лектор, наделенный цепкой памятью, блистательной эрудицией, ораторским талантом, он запоминался не только отдельными своими докладами, дискуссионными выступлениями в научной среде, но прежде всего лекциями в студенческой и аспирантской аудитории. Он умел и любил передавать свои знания, и у него всегда было много учеников, а бывшие его аспиранты, которые когда-то прошли первую научную школу в руководимом им семинаре, работают сейчас во многих крупнейших университетах и вузах нашей страны и за рубежом. Этой близостью Р. М. Самарина к проблемам вузовского образования во многом определяется широта его научных интересов.
«Поразительная многогранность научной деятельности профессора Самарина сказывается и в том, что она несводима к деятельности романиста или германиста. В лице Р. М. Самарина мы имели уникального специалиста по всемирной литературе, знатока всех ведущих литератур мира. Начав как романист, Р. М. Самарин далее развивался как специалист по английской литературе (докторская диссертация и монография о Мильтоне), потом по немецкой литературе, литературам США и другим национальным литературам, вплоть до русской и украинской».
Именно этот широчайший диапазон научных интересов позволил Р. М. Самарину не только как автору многочисленных работ, посвященных литературе разных веков и стран, но и как инициатору и организатору внести неоценимый вклад в дело изучения всемирной литературы. Мы можем вспомнить, что по его инициативе и при его активном участии в ИМЛИ было предпринято капитальное коллективное исследование — 10-томная «История всемирной литературы». Это была дань одной из его любимейших идей, которую он постоянно пропагандировал и защищал, поскольку считал, что в наше время никак нельзя ограничиться изучением традиционно малого числа зарубежных литератур. Даже в университетских учебниках, издававшихся под его редакцией, связанных вузовской программой и жесткими рамками учебных планов, мы обнаруживаем тенденцию к изучению процессов именно всемирной литературы, а не нескольких зарубежных литератур. Можно по-разному оценивать эту приверженность профессора Самарина к идее всемирной литературы, но не видеть позитивных результатов, которые она уже дала и, надеемся, еще даст в будущем, нельзя. Поэтому и в настоящее пособие, в которое вошли работы Р. М. Самарина, написанные им в период с 1940 г. и по год его смерти (1974) и разбросанные по периодическим изданиям, включены статьи, позволяющие увидеть основные направления его исследовательской мысли. Читатель несомненно обратит внимание на тематическое разнообразие статей. Р. М. Самарин увлекался исследованием литератур эпохи средних веков, Возрождения и XVII—XVIII вв., но он, что бывает в нашем литературоведении крайне редко, соединял это увлечение с интересом к актуальным проблемам литератур нового и даже новейшего времени. Мы найдем здесь выделяющееся глубиной мысли изящное сочинение о «Трагических поэмах» Агриппы д'Обинье или рассуждения о некоторых проблемах литературного анализа на материале «Песни о Роланде»— на одном полюсе его научных пристрастий и статьи о новинках западноевропейской литературы наших дней («Дитер Нолль и его роман») — на другом. Чтобы продемонстрировать разнообразие работ Р. М. Самарина по национальным литературам, в пособие включены статьи «Мартин Опиц и поэты его школы», «Генрих фон Клейст», «Бальзак и французское рабочее движение 30—40-х годов XIX века», статьи о Хемингуэе, Паррингтоне, Д. Мильтоне.
Следует отметить также, что большую долю работ Р. М. Самарина составляют статьи, посвященные собственно критике и истории литературоведения в России, Советском Союзе и за рубежом. В 60-е годы профессор Самарин положил начало чтению курса по истории зарубежной критики и зарубежного литературоведения в Московском университете; теперь этот курс читается на филологических факультетах вузов страны. В данном пособии мы найдем статьи о Белинском и его оценках западноевропейских авторов и статьи о традициях нашего литературоведения, о становлении социалистического реализма за рубежом, о спорах и дискуссиях в зарубежной прессе, а также об отдельных критиках, например об американце Паррингтоне. Р. М. Самарин сам объяснил эту свою двойную ориентацию в статье, подводившей в 1967 г. итоги полувекового развития одного из важнейших направлений в нашем литературоведении. Говоря о филотоге, изучающем проблемы зарубежного социалистического реализма, Р. М. Самарин отметил, что в повседневной работе такого филолога «сливаются основные аспекты науки о литературе и задачи литературного критика, для которого умение написать острую полемическую статью столь же необходимо, как строгая филологическая школа».
почти пятьдесят лет), естественно, что некоторые точки зрения исследователя устарели и были бы, вероятно, уточнены и модернизированы Р. М. Самариным, если бы сборник к печати готовил он сам. Так, в статье «Октябрьская революция и зарубежный литературный процесс» не вполне соответствуют современным нашим оценкам определения экспрессионизма и модернизма; излишней категоричностью страдает противопоставление суждений Белинского всем английским критикам, писавшим о Мильтоне (статья «Творчество Мильтона в оценке В. Г. Белинского») ; в чем-то повторяются некоторые положения в статьях о Бехере. Однако не мешает напомнить, что Р. М. Самарин был в послевоенные годы одним из зачинателей в изучении творчества и особенно эстетики крупнейшего немецкого поэта XX в. и что в этих статьях содержится интересная и проницательная оценка его поэзии и эстетики 1.
Работы, включенные в настоящее издание, иллюстрируют многообразие подходов автора к исследуемому материалу. Например, статья о Шекспире, почти не известная читателям и исследователям, являет собой образец научного исследования, опирающегося на большой филологический фундамент, но оформленного опытным оратором. Оперируя в ней фактами как широко, так и малоизвестными, выстраивая цепь своих рассуждений, Р. М. Самарин предлагает в статье свое, новое истолкование главной проблемы последнего периода творчества величайшего английского драматурга. Но доказывая главную свою идею, ученый насыщает статью неожиданными находками и поворотами мысли, высказывает свое отношение к итогам многочисленных дискуссий о Шекспире, покоряет читателя проникновенным вниманием к бытовым, политическим и те- атральным реалиям XVI — начала XVII в.— и все это сделано изящно и логично. О проблемах шекспировской, елизаветинской, эпохи автор говорит так, что читатель ощущает четкие контуры этой эпохи, удаленной от нас на четыре столетия. Эмоциональность, которую помнят все, слушавшие лекции Р. М. Самарина, и автор этих строк в том числе, соединенная с трезвым логическим ходом мысли, с изящными полемическими выпадами, приводит к весьма интересным результатам в научной работе. Р. М. Самарин старается вести за собой читателя, внушить ему свои мысли и свое отношение к предмету. Вот, например:
«Он (Шекспир.— А. Р.) был многим обязан поэтам своего времени, новеллистам, романистам, философам, географам, историкам — всем труженикам науки и искусства, к которым устремлялся его пытливый мозг. Но больше всего он обязан самой английской действительности и своему таланту, который наложил неоспоримый отпечаток на большинство произведений, известных под его именем.
Этот шекспировский знак, шекспирова печать, по которой мы узнаем его творения среди многих схожих с ними произведений английской драмы эпохи Возрождения, заключается прежде всего в комплексе шекспировских идей, в своеобразии многостороннего шекспировского гуманизма, в его подходе к человеку как к существу, сотканному из развивающихся, динамических противоречий. Нельзя забывать, что гениальный поэт и драматург Шекспир был не только восприимчивым наследником, но и гениальным самостоятельным мыслителем, достойным занять почетное место среди философов Ренессанса, рядом со столь близким ему по мысли Бэконом. И задачей шекспироведения является, конечно, не столько установление тех или иных связей Шекспира с тем или иным писателем, сколько дальнейшее изучение своеобразия великого драматурга».
Обычно Р. М. Самарин рассматривает творчество одного писателя или даже одно литературное произведение, обязательно включая его в непрерывный литературный процесс, показывая в окружении последователей или истолкователей, на широком историко-литературном фоне (см. в нашем сборнике «Трагические поэмы» Агриппы д'Обинье на фоне публицистики его эпохи», «Джон Мильтон и споры о нем», «Проблема традиции и новаторства в западноевропейской литературе 1920—1930-х годов» и др.).
Статья «Проблема традиции и новаторства в западноевропейской литературе 1920—1930-х годов» дает — в полном соответствии со своим названием — широкую картину литературных движений, идеологической и политической деятельности мастеров культуры в Европе в рассматриваемую эпоху. Стараясь не упустить из виду бесконечного разнообразия как больших, так и малых течений, групп и группировок, хотя и не претендуя на их тщательную классификацию, Р. М. Самарин подчеркивает кардинальную линию развития прогрессивной литературы Запада, связывая наиболее яркие достижения этой литературы с именами писателей, которые в своем творчестве отстаивали реалистические традиции и принципы. Присущая Р. М. Самарину ясность, отчетливость формулировок обнаруживается и в тех местах этой статьи, где ему приходится отстаивать свою точку зрения в острейших дискуссиях и полемике вокруг проблем искусства социалистического реализма. Особенно поучительной и привлекательной кажется непредубежденному читателю манера исследователя доводить свои рассуждения до логического конца, приводить, не боясь повторений, разные аргументы для доказательства одной и той же мысли. А так как к числу таких «аргументов» в данной статье принадлежат, например, весьма краткий, но очень точный в общих выводах анализ романа Томаса Манна «Доктор Фаустус», или спор по поводу Франца Кафки с привлечением его новеллы «Превращение», или характеристика работ А. В. Луначарского о западной литературе, то читатель, следуя за автором статьи, может окинуть мысленным взором многослойные, многоступенчатые и разноречивые художественные системы, о взаимодействии которых в работе говорится с убежденностью и последовательностью ученого. В статье интересны и общие рассуждения, и конкретные оценки, и даже краткие упоминания, «работающие» на главную мысль (суждения об Аполлинере, Элюаре и Прусте, о Р. Роллане и «новом романе» во Франции, и ссылки на произведения живописцев, и сравнения стихотворений 20-х и 50-х годов, и многое другое).
отобранные из большого литературного наследия ученого, должны напомнить о нем как о многоопытном лекторе и организаторе современных форм преподавания зарубежной литературы в вузе. Богатство и разнообразие материала позволили выбрать для книги композицию, аналогичную композиции вузовских учебников. Был избран хронологический, а не национальный принцип расположения работ, и сборник имеет в соответствии с этим принципом четыре раздела, соответствующие основным курсам истории зарубежных литератур: «Литература средних веков и эпохи Возрождения», «Литература XVII—XVIII веков», «Литература XIX века», «Литература XX века». Особое место в сборнике занимают несколько статей, первоначально существовавших в виде предисловий к различным популярным изданиям. В них Р. М. Самарин задавался целью истолковать для широкого читателя данное художественное произведение, рассказать о его авторе, а не проводить специальное литературоведческое исследование, поскольку популяризаторское назначение статей предусматривалось самим типом издания (см. статьи «Вальтер Скотт и его роман „Роб Рой"», «Байрон и его поэма „Паломничество Чайльд Гарольда"», «Шиллер в оценке передовой русской критики», статьи о Викторе Гюго, о Бределе). Но и в этих статьях Р. М. Самарин находит возможным вести с читателем вполне серьезный разговор. Перечитывая, к примеру, предисловие к роману Вальтера Скотта «Роб Рой», нельзя не обратить внимание на ту щедрость эрудита, которой Р. М. Самарин обладал в полной мере. Как будто бы по форме перед нами популяризаторская работа, но ведь она глубоко фундирована, в ней рассматривается не один Роб Рой и даже не роман «Роб Рой», а целый комплекс проблем — и история Англии и Шотландии, и творчество Вальтера Скотта, и его так называемые шотландские романы. Вальтер Скотт и его произведение вписаны в определенную эпоху, мы ощущаем ее дыхание и значение через роман, но одновременно узнаем и о том, как оценивали творчество английского романиста русские его современники. Когда-то Ф. И. Тютчев писал:
Как слово наше отзовется,—
И нам сочувствие дается,
Как нам дается благодать...
«сочувствия», и не только современников, но и потомков художника. Р. М. Самарин владел даром не только трактовать, объяснять, как именно к тому или иному литературному произведению приходило признание, «сочувствие», но — что не менее важно — он умел пробуждать своими статьями интерес — и интерес сочувственный — в сердцах читателей к тому, о ком или о чем он писал. Поэтому предисловия Р. М. Самарина — не традиционный пролог к художественному произведению, а скорее необходимая любому путнику в лабиринте авторских мыслей и чувств нить Ариадны.
И наконец, в пособие включены статьи Р. М. Самарина о некоторых новейших авторах, которых он в числе первых критиков представлял советскому читателю («Против тех, кто сеет смерть», «Дитер Нолль и его роман»). Первая из этих статей анализирует роман западногерманского писателя Вольфганга Кёппена «Смерть в Риме», роман очень сильный, резкий. Автор статьи показывает нам Кёппена в сложном переплетении английских и немецких литературных традиций, но, пожалуй, еще теснее, чем с литературными и культурными традициями, несомненно присутствующими в романе о нацисте Юдеане, Р. М. Самарин связывает идеи и стиль Кёппена с определенным моментом европейской и западногерманской истории.
Р. М. Самарин разнообразил методы подачи материала, форму и композицию своих статей и пронизывал каждую из них особым настроением. Статья о Хемингуэе начинается так: «Когда мы узнали о трагической смерти Эрнеста Хемингуэя, многим казалось, что погиб не просто замечательный современный писатель, а близкий человек, чьи победы и поражения, успехи и неудачи мы принимали близко к сердцу». И повествуя о жизни Хемингуэя, о его победах и его трагедии, автор статьи сохраняет до конца сочувственный, уважительный и даже лирический тон.
Соединяя в учебном пособии разнотипные и неодинаковые по своим целевым установкам, величине и характеру работы профессора Самарина, составители стремились показать результаты его научной, педагогической и популяризаторской деятельности, несомненно представляющие собой выдающийся вклад в советскую науку о литературе.
Примечания.
1. В ряде статей в учебных целях сделана редакторская правка: некоторые статьи частично сокращены, сняты устаревшие дефиниции, излишне резкие оценки творчества отдельных писателей, добавлены сноски.— Ред