КЭЙ
Вероятно, ровесник Артура, сын рыцаря Эктора, которому Мерлин передал будущего короля на воспитание. Такого рода воспитание было очень распространенным у кельтов обычаем, носившим название «altram», что на английский перевели как «fosterage». Altram'y подлежали отнюдь не одни только осиротевшие дети, на воспитание отдавали также детей, имевших живых родителей и родственников. Таким образом, у ребенка появлялось как бы две семьи.
«Altram» порождал чрезвычайно крепкую связь, поэтому понятно, что Артур должен был воспринимать Эктора как отца, а Кэя — как брата. Нет ничего странного и в том, что уже в самых ранних версиях мифа Кэй всегда оказывается рядом с Артуром. В Камелоте он исполняет высокую функцию сенешаля — управителя дворца, и по легенде он — единственный «серьезный» рыцарь Круглого Стола, наделенный «должностью», кроме Лукана (брата Бедивера), который был подчашим.
Во-французских версиях имя рыцаря пишется «Queux», что означает «интендант», «дворецкий». В польском переводе Коссак-Щуцкой именно Кэй, а вовсе не Лукан превратился в «Кеуса-виночерпия». А Бой-Желеньский («История Тристана и Изольды» Бедье) делает из Кэя «гофмейстера Кэ».
Имя «Кэй» пишут как Кау, Keie, Cai либо Kei. Под последним, наиболее близким духу языка валлийских кельтов, рыцарь фигурирует в валлийских преданиях. Его патроним «ар Купуг», то есть «сын Кинира», а не Эктора. Однако, если принять версию «Эктора-римлянина», то Кэй был бы просто-напросто… Каем или Гаем. Ubi tu Gaius, ibi ego Gaia «"Где ты Гай, там я Гайя» — формула, входившая в обряд бракосочетания в Древнем Риме (лат.).».
Римлянин ли, или Кинир, в бриттских легендах Кэй обретает множество свойств столь милого сердцам кельтов героя Кухулина — особенно когда речь заходит о его физических данных. Кэй способен пребывать под водой, цитирую: «девять дней и ночей». По собственному желанию мог стать «высоким, как сосна, а вокруг его головы, если он хотел, горел огонь». Кэй оставался сухим под дождем и так далее.
«Крестоносцах» бессмысленно сенсационное утверждение, будто «добрый подчаший Кеус победил в борьбе огненное чудовище — Кухулина». Такая версия кощунственна и оскорбительна для ирландцев, которые знают, что Кухулин погиб в бою с армией королевы Медб из Коннахта, поскольку «пес Hercules contra plures» «Аналог русского
— «один в поле не воин» (Геркулес пасует перед массой).». Приписывать же ему смерть от руки Кэя — все равно что утверждать, будто сапожник Скуба «Краковский сапожник Скуба, по средневековой легенде, ловко прикончил вавельского дракона, дав тому сожрать серу, зашитую в баранью шкуру. Сюжет этот А. Сапковский использовал в одном из эпизодов новеллы „Предел возможного“.» изничтожил под Вавелем «Чудовище Зигфрида» (того, что из «Нибелунгов»).
Манеры сенешаля (согласно легенде и литературе фэнтези) оставляли желать лучшего. О том, как он относился к Гарету и Брюнору, мы уже знаем. Марион Зиммер Брэдли в «Туманах Авалона» рисует Кэя угрюмым и зловредным человеком. Да и Т. Х. Уайт тоже изображает его далеко не самым лучшим дружком детских лет Артура. Мы также помним (Кретьен, Коссак-Щуцкая), что когда-то он публично дал «по мордасам» даме, а уж это хамство в квадрате. Хорошо хоть, что в ответ получил солидную взбучку от Персиваля: во время рыцарского турнира Персиваль повалил Кэя вместе с лошадью, да так, что поломал тому кости. Кэй, кстати говоря, был не из ловких рыцарей. Мэлори сообщает, что всякий раз, когда Кэй пробовал свои силы в бою, его «перекидывали через конский круп, и он грохался оземь».
Кэй погиб под Камланном, сражаясь бок о бок с Артуром. Другую любопытную версию мы обнаруживаем у Парка Годвина: Кэй погиб значительно раньше, уже в битве под Бадоном, сын же его Эмрис, князь Глевума (Глочестер), после Камланна кинулся в водоворот борьбы за наследие Артура, то есть за власть над Британией.