Научные публикации Саратовского государственного университета имени Н. Г. Чернышевского, 2000
http://www.sgu.ru/faculties/historical/sc.publication/vseob.hist./stran.com
НА ПУТИ К СВОБОДОМЫСЛИЮ
«Я вышел пред зарей...» (Ч., VШ, 58).
Сложен был путь Данте от критики официального правоверия к религиозному скептицизму и начаткам натурализма, к утверждению свободы человеческой воли и человеческих убеждений, добытых разумом, знаниями и опытом, к начаткам ренессансного индивидуализма. Несомненно, путь этот начался раньше «Комедии» – в его талантливых, смелых, ярких трактатах. Они содержали глубокие идеи для решения ряда важных вопросов жизни общества... Но, очевидно, автор почувствовал потребность постановки общественных проблем в более широких масштабах.
Непрост был скачок ума и таланта поэта от ранних (ярких!) трактатов к грандиозной «Комедии», от первых сомнений к пантеизму, к осознанию ценности свободной человеческой личности. Все это требовало преодоления еще не вполне изжитых, старых, религиозно-догматических представлений и методов мышления. Естественно поэтому, что «Комедия» полна глубоких противоречий. Чтобы ее правильно понять, нужно раскрыть борющиеся в ней импульсы и порывы и выявить ведущие тенденции, которыми, в конечном счете, и определяется историческое – не только поэтическое, но прежде всего идейное и общественное значение произведения.
Факты свидетельствуют, что, зачиная своей грандиозной поэмой итальянское Возрождение, Данте никому не подражал (да и подражать было некому). Новое создавала и диктовала жизнь. И оно рождалось не в мелких поправочках к старому, не в деталях, а в исполинских творениях, какие не охватишь глазом.
Несомненно, автор идейно уже достаточно созрел для решения колоссальной задачи, которую он отважился на себя взять. Но выступить открытым фронтом против старых, изживших себя идеалов, открыто развернуть новые нравственные принципы человека и его новые воззрения на мир и на самого себя было невозможно (уже во Флоренции в ходе политической борьбы Данте был осужден на сожжение). И поэт, во многом вставший на гуманистические позиции, избирает иной, очень трудный путь. Не отвергая канонического миросозерцания, освященного именем бога, Данте, признавая свои сомнения и, быть может, заблуждения, взваливает на свои плечи неимоверную задачу: обойти все три части христианского «загробного царства» – Ад, Чистилище и Рай, дабы найти пути исправления земных порядков.
Решение это далось поэту нелегко.
от смелого замысла, но он сам же, его разум, персонифицированный в Вергилии, решительно отводят робость и страх:
«Нельзя, чтоб страх повелевал уму;
Иначе мы отходим от свершений,
Как зверь, когда мерещится ему» (А., II, 46-48).
Достаточно выразительная терцина: страх – препятствие к действию; там, где разум принял решение, для страха не должно оставаться места. Но, кроме того, последняя строка содержит в себе намек: страх, который охватил было Данте, – призрачный страх, ужасы подземного мира лишь мерещатся ему. Сравнение со зверем выводит страх за пределы человеческого. Ведь свободомыслие и начинается с освобождения от «страха божия». Данте совершил это фантастическое путешествие, время от времени воздавая хвалу богу, но при этом перемежая ее с упреками, с самовольным изменением предусмотренных христианско-церковной догматикой наказаний, с настоятельными призывами к богу устранить на Земле царящие зло и несправедливость. Жарче всего Данте нападает на прогнившую в роскоши церковь, ставшую «Вавилонской блудницей». Очень часто эта критика звучит из уст Вергилия, своевольно санктифицированной поэтом мирянки Беатриче и даже пребывающих в Раю святых, например, Бонавентуры. Почти незаметно, методом «подстановки», Данте вводит в Рай нескольких известных еретиков: как было показано, наряду с Сигером Брабантским в Раю оказывается и Иоахим Флорский, чье хилиастическое пророчество о скором «божьем вихре», который очистит землю от зла и установит эру Св. духа – царство мира и правды на Земле, пришлось по душе поэту. И его главный герой, и Беатриче не раз восторженно приветствуют эти пророчества.
«к странным стихам», к едва прикрытой (а иногда – и к тщательно закамуфлированной) иронии, но от своих идей не отступал.
Данте хорошо запомнил слова Карла-Мартелла Анжуйского:
«Тех, чьи дела величьем пресловуты,
Вторая жизнь за первой ждет» (Р., IX, 41-42).
И он не сомневался, что его будут читать и через столетия. Но он знал, как непросто дается эта слава. Напомним заключительную терцину знаменитого разговора поэта с его пращуром Каччагвидой:
«А если с правдой побоюсь дружить,
То средь людей, которые бы звали
Наш век старинным, вряд ли буду жить» (Р., XVII, 106-120).
Мысль Данте обращена в будущее. Это очень ярко проявилось в выдвижении поэтом идеи веротерпимости, крайне актуальной в то время и, к сожалению, не потерявшей своей актуальности и поныне. Данте горячо отстаивал эту идею в борьбе с церковно-ретроградными силами и даже своей волей частично осуществил ее в потустороннем царстве бога. Он был убежден, что эта великая идея в близком будущем победит и на Земле, в реальной жизни людей. Это – центральный момент формирующегося дантовского свободомыслия. Оно многозначно, оно в процессе становления.