XVIII.
Периодъ очарования жизнью.
Первый периодъ приблизительно обнимаетъ годы 1590--1594. По литературнымъ приемамъ его можно назвать периодомъ подражательности. Шекспиръ еще весь во власти своихъ предшественниковъ. Если "Титъ Андроникъ" дѣйствительно имъ написанъ, то комические ужасы трагедии -- прямое и непосредственное отражение ужасовъ пьесъ Кида и Марло, получившихъ въ неокрѣпшемъ талантѣ молодого писателя еще болѣе нелѣпое развитие. Влияние манернаго Лили и такъ называемаго эвфуизма сказывается въ вычурности стиля перваго периода. Но уже просыпается и собственный гений. Въ спорномъ, но все-же хоть въ малой степени принадлежащемъ Шекспиру, "Генрихѣ VI" ненужныхъ ужасовъ уже меньше, a въ "Ричардѣ III" ужасы уже органическая необходимость, нужная для обрисовки страшной личности главнаго героя. По настроению первый периодъ можно назвать периодомъ идеалистической вѣры въ лучшия стороны жизни. Съ увлечениемъ наказываетъ молодой Шекспиръ порокъ въ своихъ историческихъ трагедияхъ и съ восторгомъ воспѣваетъ высокия и поэтическия чувства -- дружбу, самопожертвование и въ особенности любовь. Есть въ первомъ периодѣ и произведения почти безразличныя, именно передѣланная изъ Плавта "Комедия Ошибокъ". Грубый комизмъ, грубыя остроты этой, въ общемъ, очень слабой пьесы, главнымъ образомъ, назначены для потѣхи райка, и только на эпизодической личности молодой Люцианы лежитъ нѣкоторый отпечатокъ обаяния шекспировскихъ женщинъ. Но основную окраску первому периоду даютъ пьесы, гдѣ молодость автора сказалась въ томъ ореолѣ, которымъ онъ окружаетъ молодое чувство. Какъ ни искусственны "Безплодныя усилия любви", какъ ни вычуренъ тотъ турниръ придворнаго остроумничания, который разыгрывается дѣйствующими лицами, все-же заразительно дѣйствуетъ бьющая ключемъ грациозная жизнерадостность этой веселой компании, которая не сомнѣвается, что жизнь полна чуднаго очарования, если самъ любишь и находишь взаимность. Еще больше прославления любви и вѣры въ ея волшебную силу въ "Двухъ веронцахъ". И тутъ всѣ главные герои молоды, и тутъ въ центрѣ жизни поставлено трепетное ожидание счастливой взаимности. По обаянию молодой страсти "Два веронца" какъ-бы предвѣстники драгоцѣннѣйшей жемчужины перваго периода, "Пѣсни пѣсней" новой европейской литературы -- "Ромео и Джульетты", дальше которой не можетъ идти апоѳеозъ любви. Ничего не значитъ, что налетѣвший ураганъ страсти сокрушилъ молодыхъ любовниковъ у самаго предверия ихъ еле обозначившейся жизни, ничего не значитъ, что, говоря заключительными словами трагедии, "разсказа нѣтъ печальнѣй и грустнѣй". Это, все-таки, пѣснь торжествующей любви, и страстный юноша въ томъ возрастѣ, когда объятия любимой женщины представляются высшимъ благомъ жизни, всегда съ энтузиазмомъ скажетъ, что для дня такой любви и жизни не жаль.
ѣлъ придать своимъ любовникамъ, при всей трагичности, дѣлаетъ ужасъ "печальнаго разсказа" сладкимъ, и собственныя имена героевъ трагедии вотъ уже 3 вѣка продолжаютъ быть нарицательнымъ обозначениемъ высшей поэзии страсти.
