Роберт Грин
Роберт Грин (Robert Green, июль 1558, Нордуич, — 3.09.1592, Лондон) — видный английский драматург елизаветинской эпохи, современник У. Шекспира. Грин получил университетское образование в Кембридже (возможно, частично и в Оксфорде), что позволяет отнести его к кругу т. н. «университетских умов» — создателей ученой драмы в Англии непосредственно перед возникновением феномена Шекспира и во многом его подготовивших, а также продолжавших эту традицию драматургов во времена Шекспира и позже (Дж. Лили, Дж. Пиль, К. Марло, Б. Джонсон и др.). Расширению кругозора Грина способствовало его пребывание за границей (можно сравнить с Шекспиром: тот никогда не выезжал за пределы Англии и сведения о других странах черпал из книг и устных источников).
В 1579 г. Грину была присвоена степень магистра искусств, он переехал в Лондон, начал литературную деятельность. Он написал пасторальные романы «Пандосто» («Pandosto», 1588), «Менафон» («Menaphon», 1589), отмеченные изысканным стилем и принесшие автору славу, но не деньги. Очевидно, поэтому Грин постепенно отошел от написания прозаических произведений (иногда публикуя памфлеты, например «Разоблачение уловок, применяемых ловцами простаков», 1591) и обратился к драматургии, что способствовало высшему взлету его литературной карьеры, принесло материальное благополучие. Объем написанного Р. Грином достаточно велик (в наиболее полном собрании его сочинений, выпущенном в 1881—1887 гг., насчитывается 15 томов, но ряд текстов в него не вошел и был опубликован позже). Конец жизни Грина был печальным: достаток сменился нищетой, потерей друзей, одиночеством.
Неизвестна датировка драм Роберта Грина, поэтому его произведения для театра группируются по некоторым (иногда несколько неубедительным) признакам текста и по жанрам. Наиболее известна и исследована комедия Грина «Векфильдский полевой сторож» («A Plesant Conceited Comedie of George-a-Greene, the Pinner of Wakefield»), в основу которой был положен сюжет популярной в народе «History of George-a-Greene», основанной на предании и песнях, посвященных Джоржду Грину — почти столь же почитаемому в народной среде, как Робин Гуд. События комедии относятся к XIV веку, когда против короля Эдуарда III выступили мятежные лорды во главе с графом Кендалом. Йомен (свободный мелкий землевладелец) Джордж Грин завлекает мятежников в ловушку в лесу, затем передает пленников королевским войскам. Король хочет возвести его в рыцари, но Грин отказывается. В пьесе есть несколько дополнительных сюжетных линий (любовь Грина к Беттрис, которая вынуждена бежать из родительского дома, любовь шотландского короля Иакова, одного из предводителей мятежников, к Джен Варлей, возникает и линия Робин Гуда и др.). В комедии проза в диалогах перемежается со стихотворным текстом, причем стихами говорит не только король, но и простолюдин Джордж Грин, переход от прозы к стихам нередко не мотивирован, но в целом можно отметить: стихи выделяют наиболее ответственные места текста, в которых подчеркнуты центральные идеи произведения (что напоминает сочетание прозы и стихов в ирландском героическом эпосе).
не является инновацией Р. Грина, как и ряд других особенностей формы (например, соединение трагического и комического), которые прежде выхода этой пьесы появились не только у «университетских умов», но и у раннего Шекспира.
Значимость комедии Р Грина видится не во введении в оборот неких инноваций в плане организации текста драмы, а в образной силе самой этой драмы. В произведении Р Грина впервые образ простолюдина предстал в героическом освещении, что делает ее одним из первых образцов народно-героической драмы в ее «пра-форме». Необычайно показателен в этом отношении факт воздействия произведения Р. Грина на писателя другой страны и другой эпохи — на Максима Горького, который в очерке «Как я учился писать» (1928) вспоминал о своих юношеских впечатлениях: «Помню такой случай: улицей, на которой я жил, водили арестантов из тюрьмы на пароход, который по Волге и Каме отвозил их в Сибирь; эти серые люди всегда вызывали у меня странное тяготение к ним; может быть, я завидовал тому, что вот они под конвоем, а некоторые — в кандалах, но все-таки идут куда-то, тогда как я должен жить, точно одинокая крыса в подвале, в грязной кухне с кирпичным полом. Однажды шла большая партия, побрякивая кандалами, шагали каторжники; крайними, к панели, шли двое скованных по руке и по ноге; один из них большой, чернобородый, с лошадиными глазами, с глубоким, красным шрамом на лбу, с изуродованным ухом, — был страшен. Разглядывая его, я пошел по панели, а он вдруг весело и громко крикнул мне:
— Айда, парнишка, прогуляйся с нами!
Он этими словами как будто за руку взял меня.
Я тотчас подбежал к нему, — конвойный, обругав меня, оттолкнул. А если бы не оттолкнул, я пошел бы, как во сне, за этим страшным человеком, пошел бы именно потому, что он — необыкновенен, не похож на людей, которых я знал; пусть он страшен и в кандалах, только бы уйти в другую жизнь. Я долго помнил этого человека и веселый, добрый голос его. С его фигурой у меня связано другое, тоже очень сильное впечатление: в руки мне попалась толстая книга с оторванным началом; я стал читать ее и ничего не понял, кроме рассказа на одной странице о короле, который предложил простому стрелку звание дворянина, на что стрелок ответил королю стихами:
Отец мой был мужик простой — мужик мне будет сыном.
Ведь славы больше в том, когда наш брат, простолюдин,
Окажется крупней в делах, чем знатный господин.
Я списал тяжелые эти стихи в тетрадь, и они много лет служили мне чем-то вроде посоха страннику, а может быть, и щитом, который защищал меня от соблазнов и скверненьких поучений мещан — «знатных господ» той поры. Вероятно, в жизни многих юношей встречаются слова, которые наполняют молодое воображение двигающей силой, как попутный ветер наполняет парус.
«Комедии о веселом стрелке Джордже Грине и о Робин Гуде», комедии, написанной в XVI веке предшественником Шекспира — Робертом Грином. Очень обрадовался, узнав это, и еще больше полюбил литературу, издревле верного друга и помощника людям в их трудной жизни».
Необычайно интересно в этом отрывке описание процессов, происходивших в культурном тезаурусе М. Горького: соединение окружавшей его реальности с сюжетами, образами из литературы шекспировских времен, которые представляются равнозначными по воздействию и, связанные метонимически (сближенные по месту, соседние), становятся связанными метафорически (возникает сближение по смыслу). Среди других пьес Р. Грина — «Альфонс, король Арагонский» («The Comical History of Alphonsus, King of Aragon», ок. 1588), в которой находят связь с драматургией К. Марло, «Монах Бэкон и монах Бэнгэй» («Friar Bacon and Friar Bungay», ок. 1590), «Шотландская история короля Якова IV» (1591, опубл. 1598), отмеченные большей простотой. Значит ли это, что Грин шел по направлению к простоте драматической формы, сказать трудно, так как датировка пьес может подвергаться сомнению. Р. Грин написал пьесы «Зерцало для Лондона и Англии» («A Looking Glass for London and England», совместно с Т. Лоджем, ок. 1590) и «История Неистового Орландо» («The History of Orlando Furioso», ок. 1590) по мотивам поэмы Л. Ариосто «Неистовый Роланд», эти пьесы имеют признаки жанра сатирической комедии.
Взаимоотношения Р. Грина с У. Шекспиром восстанавливаются из единственного источника — предсмертного памфлета Р. Грина «На грош ума, купленного за миллион раскаяний» («Groatsworth of Witte, Bought with a Million of Repentance», 1592). Имя Шекспира не называется, но Грин на него намекает, называя «потрясателем сцены» (Shakespeare — переводится: потрясатель копья), и клеймит новичка, уже составляющего конкуренцию другим драматургам, такими словами: «Эта выскочка-ворона, украсившая себя надерганными у нас перьями, человек, который считает, что он способен писать таким же возвышенным белым стихом, как и лучшие из вас; а то, что он является безусловным Johannes Factotum [мастер-на-все-руки], питает в нем тщеславие» («There is an upstart crow, beautified with our feathers, that with his Tygers heart wrapt in a Players hide supposes he is as well able to bombast out a blank verse as the best of you; and, being an absolute Johannes Factotum, is in his own conceit the only Shake-scene in a country»).
где все друг друга знали. Тем не менее Шекспир читал Грина, а в конце своего творческого пути, когда он искал сюжет для очередной пьесы, во многом поворотной для него, он нашел его в романе Р. Грина «Пандосто» — это был сюжет шекспировской «Зимней сказки». Считается, что и в других поздних пьесах Шекспира («Перикл», «Цимбелин», «Буря») можно увидеть влияние Р. Грина. Есть и предположение, что сам Р. Грин послужил для Шекспира прообразом его Фальстафа. Таковы контуры диалектики их взаимоотношений и взаимоотражений.
Вл. А. Луков
—15. [L.; Aylesbury], 1881—1886; Melnikoff K., Gieskes E. (eds.). Writing Robert Greene: Essays on England's First Notorious Professional Writer. Aldershot: Ashgate, 2008; в рус. пер. — Векфильдский полевой сторож // Хрестоматия по западноевропейской литературе. Эпоха Возрождения, сост. Б. И. Пуришев, М., 1947 (фрагменты в пер. С. Н. Протасьева); То же // Мокульский С. С. Хрестоматия по истории западноевропейского театра Т. 1. М., 1953. С. 399—404.
Лит.: Стороженко Н. [И.] Роберт Грин. Его жизнь и произведения. М., 1878; Веселовский А. Н. Роберт Грин и его исследователи // Веселовский А. Н. Собр. соч. Т. 4, вып. 1. СПб., 1909; История английской литературы: В 3 т Т. 1, вып. 1. М.; Л., 1943; История западноевропейского театра Т. 1. М., 1956; Горький М. О том, как я учился писать // Горький М. Избранные литературно-критические статьи. М., 1941; Boas F. S. Introduction to Tudor drama. Oxf., 1933; Logan T. P., Smith D. S. (eds.). The Predecessors of Shakespeare: A Survey and Bibliography of Recent Studies in English Renaissance Drama. Lincoln (NE): University of Nebraska Press, 1973; Crupi Ch. Robert Greene. Boston, 1986; Melnikoff K. A Companion to Robert Greene. Aldershot: Ashgate, 2011.