Поиск по материалам сайта
Cлово "VALE"
Входимость: 1. Размер: 46кб.
Входимость: 1. Размер: 44кб.
Входимость: 1. Размер: 90кб.
Входимость: 1. Размер: 47кб.
Входимость: 1. Размер: 19кб.
Входимость: 1. Размер: 27кб.
Входимость: 1. Размер: 85кб.
Входимость: 1. Размер: 123кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 1. Размер: 46кб.
Часть текста: Литература всегда отражает проблемы своего времени, в противном случае ее никто не читает; иначе говоря, она не может стать популярной. Но в средние века слова "литература" и "популярный" означали не совсем то, что означают сегодня. Например, песни первой и второй мировых войн становились популярными благодаря массовому распространению либо через ноты (что подразумевало не только всеобщую грамотность, но и немалое число людей с музыкальным образованием), либо через концертные залы, либо через граммофонные пластинки и радиозаписи. Однако эти песни вряд ли можно назвать "литературой", хотя они и были очень популярны. С другой стороны, никто не будет оспаривать литературные достоинства военных стихов Уилфрида Оуена и Руперта Брука или же таких романов, как "На Западном фронте без перемен", "Молчание моря" и "По ком звонит колокол", хотя они и не стали столь популярны, как песни, то есть не распространялись так же широко и быстро. В средние же века в силу ограниченной грамотности литература отражала заботы и интересы лишь грамотного класса: того класса, который и создает и читает литературу. "Популярный"...
Входимость: 1. Размер: 44кб.
Часть текста: де Леона постепенно забывается, однако в конце XIX века вновь возникает интерес к его творчеству: сначала о нем "вспоминают" как о великом поэте испанского Возрождения, затем исследователи вновь открывают Луиса де Леона-прозаика и, наконец, в последние десятилетия XX века критика "возрождает" Луиса де Леона-философа и выдающегося мыслителя своего времени. К сожалению, русскому читателю он практически не известен: проза Луиса де Леона на русский язык не переводилась, а из его поэтического наследия в России опубликовано не более десятка стихотворений[1]. Обширное творческое наследие Луиса де Леона отличается внутренним единством и цельностью, которые не только не позволяют отделять поэзию фрай Луиса от его богословия и прозы, но также неразрывно связывают его творчество с его жизнью[2]. Поэтому мы сочли необходимым представить во введении обзор его творческого наследия и основные этапы его жизненного пути, без которых, с нашей точки зрения, невозможно понять, кем являлся Луис де Леон для Испании XVI века и почему его имя вошло в историю испанской культуры. Луис де Леон родился в Бельмонте (провинция Куэнка) 15 августа 1527 года[3] – в тот же год, что и будущий король Испании Филипп II. С 1541 года он учился в школе при университете Саламанки, а в возрасте 17 лет (1544 г.) принял монашество в августинском монастыре святого Петра, не прерывая своих занятий в университете. Среди его университетских преподавателей были известные богословы того времени Мельчор Кано и Доминго де Сото. В 1556 году Луис де...
Входимость: 1. Размер: 90кб.
Часть текста: …поэт – существо легкое, крылатое и священное; и он может творить лишь тогда, когда сделается вдохновенным и исступленным и не будет в нем более рассудка; а пока у человека есть этот дар, он способен творить и пророчествовать… Платон «Ион» (Пер. Я. М. Боровского) Наиболее типологически близкий аналог англосаксонской лирике можно найти в валлийской поэзии. Эта поэтическая традиция одна из самых ранних: в европейском Средневековье, сохранилась в древних рукописях Уэльса, которые содержат произведения, описывающие героический мир VI–VII вв. Древнейшая дошедшая до нас валлийская поэзия связана с именами Анейрина и Талиесина и восходит предположительно к VI в. И Анейрин, и Талиесин упоминаются в англосаксонских хрониках и в «Истории бриттов» Ненния («Historia Britonum», ок. 769 г.) как величайшие поэты. О Талиесине сложено немало легенд, изображающих его не только стихотворцем, но и чародеем и предсказателем, подобным Мерлину (Мирддину), учеником которого он назван Гальфридом Монмутским в его «Жизни Мерлина». Согласно преданиям, Талиесин, как и Браги в скандинавской культуре, положил начало валлийской поэзии, просуществовавшей более тысячелетия. Очевидно тем не менее, что его стихи, совершенные по метрике, стилистике и языку, могли появиться, только если им предшествовала развитая поэтическая традиция. Легенды связывают имя Талиесина с временами короля Артура – мифическим «золотым веком» и называют его творцом тех «поэм, темных смыслом», которые встречаются в древних рукописях. Поэтому выделить то, что действительно сочинено реальным историческим лицом – бардом Талиесином, нелегко. Создание приписываемых Талиесину поэм предположительно датируется VI в. (о датировке см.: Williams, Sir Ifor. 1954. P. 25), однако содержатся они в рукописи XIII в. «Книги Талиесина» (Llyfr...
Входимость: 1. Размер: 47кб.
Часть текста: Гейне: «Сердце моё готово было разорваться, когда я читал о том, как благородный рыцарь, оглушённый и весь смятый, лежал на земле и, не поднимая забрала, словно из могилы, говорил победителю слабым умирающим голосом: «Дульсинея Тобосская — самая прекрасная женщина в мире, а я самый несчастный рыцарь на свете, но моё бессилие не должно поколебать эту истину». ДОН КИХОТ — герой романа великого испанского писателя Мигеля де Сервантеса Сааведры (1547-1616) «Хитроумный идальго Дон Кихот Ламанчский» (первый том — 1605 г., второй — 1615 г.); он же — Рыцарь Печального Образа; он же — Рыцарь Львов; он же — идальго, обедневший дворянин Алонсо Кихана по прозвищу Добрый. Немолодой идальго Алонсо Кихана, житель некоего села в захолустной испанской провинции Ла Манча, начитавшись рыцарских романов, воображает себя странствующим рыцарем и отправляется на поиски приключений. Старой кляче он даёт звучное имя Росинант, себя называет Дон Кихотом Ламанчским, а крестьянку Альдонсу Лоренсо объявляет своей прекрасной дамой Дульсинеей Тобосской. В оруженосцы идальго берёт хлебопашца Санчо Пансу и в первой части романа совершает два выезда: принимает постоялый двор за замок, нападает на ветряные мельницы и стада баранов, в которых видит злых великанов и волшебников. Родня и окружающие принимают Дон Кихота за сумасшедшего, на его долю достаются побои и унижения, которые сам он считает обычными злоключениями странствующего рыцаря. Третий выезд Дон Кихота описан во второй, более драматичной и горькой части романа, которая заканчивается ...
Входимость: 1. Размер: 19кб.
Часть текста: жизни" ("Canción de la vida solitaria") периодом до тюремного заключения поэта (1572 -1576 гг.), тогда как Дж. У. Энтвистл, Х. Льобера и Х. Ф. Альсина полагают, что ода была написана после выхода поэта из тюрьмы около 1577 года[1]. Учитывая всю сложность данной проблемы, мы в рамках данной работы не стали поднимать проблему датировки, но ограничились лишь изложением основных подходов, распространенных в современной испанистике. Практически все комментаторы Луиса де Леона используют в качестве главной точки отсчета для датировки его поэтических сочинений инквизиционный процесс и последовавшее за ним тюремное заключение (1572-1576 гг.). Таким образом, существует тенденция разделения всего творчества Луиса де Леона на три больших этапа на основании многочисленных упоминаний и образов "тюрьмы" в его стихотворениях: период до ареста, годы, проведенные в тюрьме, и период после освобождения[2]. Однако такой подход не кажется нам до конца верным. Далеко не всегда образ "тюрьмы" – один из центральных образов поэтического мира Луиса де Леона – имеет непосредственно отношение к инквизиционному процессу. За исключением стихотворения "На выход из тюрьмы" ("A la salida de la cárcel"), название которого некоторые исследователи считают спорным[3], в поэзии Луиса де Леона мало прямых указаний на тюремное заключение. Поэтому более надежным критерием датировки стихотворений Луиса де Леона являются внутренние связи и текстуальные совпадения...
Входимость: 1. Размер: 27кб.
Часть текста: постоять и сейчас... После вступительной части, содержащей малоинтересные поздравления адресату, получившему место секретаря при апостолической курии (которое двадцатью годами раньше был непрочь, по-видимому, занять сам Петрарка), и после восхваления папы Урбана V— автор принимается рассуждать о трудностях сочинительства. Исходный, нередкий у Петрарки и крайне принципиальный для него тезис: всегдашняя возможность новизны (см. у Сенеки). Можно комбинировать и поворачивать по-своему то, о чем писали древние. «... Сплети с древними [сочинениями] новое; если сделаешь это должным образом, [труд] получит собственную цену (suum pretium invenient). Вздорно доверять только старине: сочинявшие тогда тоже были людьми.» Человеческий опыт, все искусства, философия, поэзия, история, богословие умножаются и совершенствуются, а посему: «Нет настолько отделанной, настолько законченной вещи, чтобы к ней ничего нельзя было прибавить». Третий раздел письма посвящен внутренней технике сочинительства и взаимоотношениям с избранным дружеским кругом ценителей. Самый любопытный для нас мотив этой краткой artis scribendi состоит в резко подчеркнутом раздвоении авторского сознания. А именно: сперва оно двоится на замысел и исполнение. Затем: на готовый, но предварительный, подлежащий еще шлифовке текст, и беспощадно взыскательное отстранение от него. «Сначала один думай про себя (solus in silentio meditare), прячь продуманное в тайниках памяти за семью замками, молчаливо и внимательно перебирай всё по порядку и, ничем не соблазняясь, испытывай. Потом пусть [ продуманное ] понемножку и осторожно выносится на свет к речи и под перо (oris ad lumen et ad calamum<...> prodeant), и пусть время от времени приостанавливается (vicissimque subsistant), то словно обдумывается [что-то] подобное , то попадает под сомнение , то наполняется уверенностью (et dubitare videantur, et fidere). Сомнение делает речь осмотрительной,...
Входимость: 1. Размер: 85кб.
Часть текста: КОЛЛИЗИИ ВО ФРАНЦУЗСКОМ ОБЩЕСТВЕ XII-XIII ВВ. ПО СТУДЕНЧЕСКОЙ САТИРЕ ЭТОЙ ЭПОХИ (В: Добиаш-Рождественская О. А. Культура западноевропейского Средневековья. - М.: 1987. С. 115 - 143) http://www.binetti.ru/collectio/history/dobiache-rozhdestvensky_1. shtml I Настоящий этюд представляет формулировку одного из выводов работы автора, работы долгой и кропотливой, над определенной категорией исторических источников, имеющих еще вдобавок ограничения и особенности текста литературного и даже поэтического. На эти тексты в силу их особенного характера историческая наука всегда претендовала как на свои материалы. Вспомним только употребление, какое из них делали историки, как Ваттенбах, Гизебрехт, Ланглуа [1]. Работа моя, посвященная систематическому изучению и обзору всех изданных памятников и большинства существующих рукописей, привела меня к корпусу текстов, расположенному по определенной тематике. В 1931 г. этот подбор был издан в Париже под титулом «Les poésies goliardiques». Данный этюд извлекает из этих текстов лишь материал историко-социального характера, обходя все, что относится к области чистой литературы. Таким образом, это попытка дать некоторый частичный синтез опубликованных мною ранее текстов, частичный именно потому, что в центре исследования стоит одна категория памятников, другие же тексты привлекаются, лишь поскольку они помогают обработать ее показания. Такая постановка может показаться узкой, но всякому понятно, что в кропотливом, углубленном труде эвристики, критики и первоначальной обработки подлинного материала всегда есть нечто, накладывающее ограничения на широту синтеза. Заранее признавая эти особенности, которые делают этюд односторонним, полагая, что в науке, и в частности в медиевистике, на фоне общего порыва к более широким проблемам подобные этюды нужны и законны, я решаюсь предложить его вниманию читателя. Коллизии, являющиеся предметом настоящего...
Входимость: 1. Размер: 123кб.
Часть текста: к несчастью, у этого человека была синяя борода, и она делала его таким гадким и таким страшным, что не было ни одной женщины или девушки, которая не убежала бы, увидев его. У одной из его соседок, почтенной дамы, были две дочки, писаные красавицы. Он попросил у этой дамы одну из них себе в жены и предоставил ей самой решить, которую выдать за него. Но они, ни та, ни другая, не хотели за него идти... так как ни одна не могла решиться взять себе в мужья человека с синей бородой. Кроме того, они боялись еще и потому, что этот человек уже не раз женился, но никто не знал, куда девались его жены". Все мы хорошо знаем продолжение этой сказочной истории, записанной Шарлем Перро.. Синяя Борода пригласил даму к себе в гости, и в конце концов ее младшая дочь решила, что борода его"вовсе уж не такая синяя... и что он замечательно вежливый человек". Была сыграна свадьба, а через месяц молодая жена оказалась в замке одна со связкой ключей и запретом входить в комнату "в конце большой галереи нижних покоев". Именно там она, не в силах побороть свое любопытство, и обнаружила всех прежних жен Синей Бороды — "трупы нескольких женщин, висевшие на стенах". Запрет оказался нарушен, и от смерти несчастную спасло лишь вмешательство братьев, приехавших ее навестить: "Синяя Борода узнал братьев своей жены... и тотчас же бросился бежать, чтобы спастись, но оба брата бросились за ним... Они пронзили его своими шпагами насквозь, и он пал бездыханным" 1 . По классификации Аарне — Томпсона эта сказка относится к типу ТЗ12 или Т312А и является волшебной 2 . И хотя Перро записал ее в XVII в. во Франции, отдельные ее мотивы и сходные с ней сюжеты обнаруживаются в более ранних произведениях, происходящих из весьма отдаленных регионов. Как мы знаем, у последней жены Синей Бороды в сказке нет имени, но ее старшую сестру зовут Анна. Персонаж сестры-помощницы хорошо известен как литературе, так и фольклору. В...